Об отношении Г. Уэллса к Советской России заметки писателя
Не знаю, как за рубежами нашей Родины, но у нас, в
Советском Союзе, словосочетание «Россия во мгле»
ассоциируется с названием книги Герберта Джорджа Уэллса.
В статье Владимира Львова, опубликованной в «Новом
времени» 19 мая, статье полезной и интересной, я прочел фразу:
«И как раз в те годы, когда некоторые путешественники не
увидели у нас ничего, кроме «России во мгле», произошло
невиданное» (подчеркнуто мною. — Л. Л.).
Не сомневаюсь, что автор написал эту фразу, не подумав как
следует над ее смыслом. Вряд ли он имел в виду Уэллса. Для
этого он должен был бы ограничить свое знакомство с этим
сложным произведением великого писателя только его
заголовком.
Но слово, особенно печатное, не воробей. И если оно, тем
более, опубликовано в таком распространенном и серьезном
журнале, как «Новое время», следует на мой взгляд, дать этому
слову точную и справедливую оценку. Тем более, что у журнала
десятки, сотни тысяч зарубежных читателей, которые скорее
всего не имели возможности ознакомиться с книгой «Россия во
мгле».
Герберт Джордж Уэллс — великий фантаст и сатирик,
мыслитель и борец-антифашист, классик мировой литературы,
искренне преданный социалистической идее, — был очень
посредственным социальным утопистом. Потому что, как это на
первый взгляд ни странно, можно быть великим писателем и
великим фантастом и в то же время бесплодным, беспомощным
социальным утопистом, до обидного беспомощным в своих
попытках представить себе и читателям будущее человечества и
пути к этому будущему.
Вопреки бытующему кое у кого мнению, фантастика и
социальная утопия — совсем не одно и то же. «Фантастика, — я
пользуюсь определением, данным в «Большой советской
энциклопедии», — это представления, мысли, образы, созданные
воображением, в которых действительность выступает в
преувеличенном и сверхъестественном виде».
Можно со всей ответственностью заявить, что было очень
мало во всей мировой литературе XIX и XX веков
фантастических романов, в которых с такой беспощадностью,
такой художественной убедительностью, как в романах Уэллса
«Машина времени», «Первые люди на Луне», «Когда спящий
проснется», «Мистер Блетсуорси на острове Ремлол» и других,
вскрывались бы неизлечимые болезни капиталистического
общества.
То, что создано было молодым Уэллсом на грани прошлого
и текущего столетий, по сие время остается непревзойденными
образцами сатирической фантастики.
А вот как социальный утопист Уэллс был беспомощен. И в
этом отношении он был далеко не одинок в ряду великих
писателей прошлого. Беспощадный критик капиталистического
общества, срыватель «всех и всяческих масок», Лев Николаевич
Толстой был в высшей степени неудачным утопистом, Владимир
Ильич Ленин, чрезвычайно высоко его ценивший, называвший
его «зеркалом русской революции», в то же время писан:
«Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты
спасения человечества». Лев Николаевич Толстой! Вершина
мировой литературы!
В 1920 году Уэллс, захватив с собой сына, поехал в
Советскую Россию, чтобы вблизи увидеть, что собой
представляет эта исторически небывалая Советская власть,
власть рабочих и крестьян. Это было очень тяжелое и суровое
время. Гражданская война, интервенция четырнадцати держав,
разруха, голод, сыпняк.
Запомните: 1920 год. Еще не разгромлены Врангель и
дальневосточные белогвардейцы. Немолодой уже человек,
Уэллс первым из мировых тогдашних властителей дум
отправляется в Россию. Его отговаривали от этой «авантюры» и
враги Советской России (пугая неизведанными опасностями) и
даже личные его друзья.
Вернувшись из России, он опубликовал книгу под
невеселым названием «Россия во мгле», в которой подверг
сомнению, назвал несбыточной утопией план ГОЭЛРО, а Ленина,
убеждавшего его в реальности этого плана, он назвал на этом
основании «кремлевским мечтателем», доказав тем самым, что
он, Уэллс, как социальный утопист снова, в который уже раз,
оказался беспомощным, совсем не прозорливым мыслителем.
Для того чтобы поверить в план ГОЭЛРО, надо было очень
верить в творческие силы народа. Уэллс все свои надежды в
смысле социального прогресса человечества возлагал на ученых
и просвещенных инженеров — на технократию. Ленин его в этом
отношении не переубедил. Он продолжал возлагать все надежды
на технократию и после беседы с Лениным. (Кстати, Лев
Николаевич Толстой до конца своей жизни оставался на своих
«толстовских» позициях, несмотря на то, что он имел
возможность и безусловно знакомился с учением
революционного марксизма).
Но правильно ли, что Уэллс ничего не увидел у нас, кроме
«России во мгле»? Ничего, кроме разрухи, голода, болезней и
«утопичности» плана ГОЭЛРО? Конечно нет. Недаром его книга
была встречена злобным воем всех наших тогдашних недругов —
от Черчилля до лидеров II Интернационала. Вряд ли их утешали
сарказмы на счет «электрической утопии» и свидетельства о
разрухе, царившей тогда в нашей стране. Но они прекрасно
отдавали себе отчет в том, что все эти сарказмы по сути дела
оттеснялись на задний план, терялись, в конце концов, в
сравнении с главным, основным в книге Уэллса — его оценкой
Ленина, большевистской партии и советской власти.
Уэллс писал в ней о том, какое огромное впечатление
произвел на него Ленин. Он честно признавался, что,
разговаривая с Лениным, понял, что «коммунизм... все-таки
может быть огромной творческой силой». Он «увидел» и с
восхищением писал о том, как героически поразительно много
делает молодая советская власть в области народного
просвещения, как в неимоверно тяжких условиях голода, холода,
необеспеченности самыми элементарными материалами, даже
обыкновенной бумагой, продолжали трудиться выдающиеся
советские ученые, не отделявшие себя от своего народа, своей
страны и ее судеб.
Уэллс «увидел» и, вопреки чаяниям наших врагов, написал в
своей книге, что «...не коммунизм терзал эту страдающую и, быть
может, погибающую Россию субсидированными извне
непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее
чудовищно жестокой блокадой. Мстительный французский
кредитор, тупой английский журналист несут гораздо большую
ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист».
О большевиках, которых в те далекие времена
карикатуристы почти всей мировой прессы рисовали бородатыми
полузверями с ножами в зубах, Уэллс имел мужество написать:
«Сегодня коммунисты морально стоят выше всех своих
противников».
«Единственное правительство, — писал он, — которое
может сейчас предотвратить окончательный крах России, — это
теперешнее большевистское правительство... В настоящее время
никакое другое правительство там немыслимо. У него, конечно,
множество противников,— всякие авантюристы и им подобные
готовы с помощью европейских государств свергнуть
большевистское правительство, но у них нет и намека на какую-
нибудь общую цель и моральное единство, которые позволили
бы им занять место большевиков».
Нет, не опровергнутые им же самим после вторичного
посещения Советской России в 1934 году «прогнозы» насчет
плана ГОЭЛРО, а признание перед всем миром, перед многими
миллионами людей, веривших в правдивость и авторитетность
его слова, исторической необходимости и незаменимости партии
большевиков и советской власти — вот что было основным,
самым важным, что сказал в своей книге Уэллс.
Об этом в своем предисловии к книге «Россия во мгле»,
изданной в 1958 году двухсоттысячным тиражом и переизданной
в следующем году трехсоттысячным тиражом, сказал один из
творцов плана ГОЭЛРО, старейший коммунист и виднейший
деятель Советского государства Глеб Максимилианович
Кржижановский. «Эта историческая правда, — писал он, —
имела в те годы огромное прогрессивное значение, и заслуга
писателя здесь неоспорима. Большая правда заслоняет собой
мелкие ошибочные и подчас наивные заблуждения автора книги
«Россия во мгле».
Теперь, в юбилейный, пятидесятый год Советской власти это
особенно важно отметить: на самой заре этой власти, в самые
тяжкие и отчаянные годы ее существования Герберт Джордж
Уэллс признал историческую правду большевиков,
Незадолго до своей кончины, в мае 1945 года,
восьмидесятилетний Уэллс публично признал историческую
правду коммунистов и в своей стране. В центральном органе
Коммунистической партии Великобритании он опубликовал
заявление, в котором писал: «Я являюсь избирателем
лондонского округа Мерилебон и активно поддерживаю
возродившуюся коммунистическую партию. Я собираюсь
голосовать за нее».
«Новое время» № 23/1967 с.15-16
цитировать