Тема: звезды как души кровных предков, а для Хранителя они еще и кровавый оттенок имеют.
Идея: если для сохранения рода требуется отказаться от собственной жизни, это приемлемая цена.
Перед нами открывается первобытный мир, племя охотников и старинная легенда о Хранителе, спящем в пещере многие века. Если племени вдруг станет совсем худо, так что речь о жизни и смерти идет, можно разбудить Хранителя. Он поможет, и возьмет свою цену. Племя героя погибает от голода, люди решают разбудить Хранителя. Хранитель помогает племени. Цена помощи огромна — добровольная смерть Хранителя с передачей дара одному из охотников племени, который также должен уснуть на столетия.
На примере Хранителей раскрывается идея ответственности за власть. Хранителю много дано, он — главный хищник этого первобытного мира и способен подчинить себе любого. Но ему надо много пищи, и много крови, в состоянии бодрствования он уничтожит всё племя, утратив контроль над жаждой после того, как в бою попробовал кровь врага. Пока вампирские инстинкты не возобладали над разумом человека, избранный Хранителем охотник должен убить его, стать новым Хранителем и уснуть. Не попробовав крови, уснуть он сможет. Сверхмогущественное для этого мира существо добровольно отрекается от жизни, чтобы дать возможность выжить своему племени, своим кровным потомкам. А поскольку отречение такого рода может быть только добровольным, в новые хранители отбирается не самый сильный или умный, а самый справедливый и любящий, готовый отдать жизнь за свою семью, свое племя. Так род человеческий выживает в суровом мире. Предки хранят его. Сильный образ.
Стилистически рассказ показался мне не очень удачным. Навязчивое сравнение с червями сначала зубов, потом губ Хранителя вызвало недоумение. Ну губы, понятно, а зубы-то как могут быть похожи на червей? Дорогу Предков, по которой уходят мёртвые, вряд ли можно называть «обыденной». Здесь нужно какое-то другое прилагательное.
Непонятен вот этот фрагмент:
цитата
У покрытой близ заберегов тонким ломким ледком быстрой речки, где исчезла рыба.
За стеной огромных сосен смолистого леса, в котором не стало зверя.
Под покровом искристого ночного неба, где почти не было птицы.
Все племя, от едва волочащих ноги старух до малых детей на руках у матерей, собралось на поляне перед взбегающим к скальной пещере серпантином тропинки.
Три незаконченных предложения подряд. Это племя идет в горы и поёт? Или Автор отвлёкся и подлежащее со сказуемым потерял?
цитата
— Здесь нет живых, — глухой голос от кромки поляны. <...> Последних я догнал в лесу. Убегать и прятаться от меня вздумали. Но малых детей оставил. Сами решайте, что с ними делать. Добивать. Пусть сами умрут. Или принимайте в род и перевоспитайте.
Слово «перевоспитывайте» в устах Хранителя первобытного племени, который когда-то сам был членом такого же племени, звучит более, чем странно.
Таких стилистических огрехов в рассказе много, при чтении глаз их выхватывает, то есть мешают они погружению в текст. Непонятно так же, зачем надо было делать Хранителя женщиной. В сюжете это никак не играет, а вот от главной темы — самоограничения могущества и посвящения своей жизни защите рода — отвлекает.
В целом рассказ оставляет неоднозначное впечатление. Центральный образ хорош, но чисто абстрактно, вне связи с сюжетом. Читается вещь тяжело, и объем небольшой, вроде, а нить повествования удержать трудно, постоянно отвлекаешься либо на формулировки, либо на перемещение действия вперед-назад. С текстом воюешь, а не погружаешься в него.
цитировать
свернуть ветку