white fag

новый закон о цензуре некоторые могут рассматривать как еще один шаг к тоталитаризму, а я вижу в нем удобную ширму для трусов. оставим за рамками сми и кино и остановимся только на книгоиздании. еще до принятия закона достаточное количество издателей отказывалось публиковать худлит, содержащий плохие слова. какие-то писатели самоцензурировались, какие-то оставляли пяток матов на весь текст, какие-то не стеснялись в выражениях: если текст требует соленого словца, значит место ему найдется. а дальше все зависело от издателя. кто печатал любой неформат с любым содержанием обсценностей, кто просил редактора забивать матерщину точками, кто мог и вовсе отказать печатать текст. с переводной литературой тоже было не просто. текст мог подвергнуться двойной обработке: сначала переводчик смягчит нецензурную брань, а потом еще редактор вытащит матерных блох. и редко мне доводилось видеть перевод, где бы авторская брань полностью доходила до финального переводного текста.

в последние годы в этом плане в фантастике дела были вообще плачевные. видимо, считающейся до сих пор жанром для подростков и школьников, фантастика в переводах становилась все более чистой и гладкой. то ли переводчикам сделали внушение, что ругаться при детях плохо, то ли редакторы сами брались за матоловки, приборы, выискивающие в текстах всякого рода брань. и можно было сколько угодно пинать за это издателей, они не обязаны были отчитываться за отсутствие или присутствие брани в тексте, хозяин барин. я приложил руку к выходу нескольких чиклитовых романов, так в них и то мелькало слово бля. везде можно, кроме фантастики.

так вот, теперь с появлением нового закона издатель нашел повод избегать мата. у него появилась легитимная отмазка: по закону нельзя. и пусть, что закон разрешает брань, только на книге должна быть наклейка, и даже вроде бы целлофан. издатель может с поднятой головой громким голосом отвечать на любые претензии одним словом — закон. зачем текст испоганили чистеньким переводом? закон. почему уголовники в романе говорят языком монахинь? закон. да мы уже поняли, закон, хуле.

у трусливого издателя появится отмазка, но все же не стоит бить трусишку по лицу. у каждого свой подход, каждый делает деньги по-своему, каждый печатает то, что хочет, и так, как хочет. кто-то найдет выход из ситуации, кто-то сдастся. трус останется трусом.