М. Джон Харрисон «Великий бог Пан»

Вот и что они там такое сделали?

За кадром осталось.

Четверо двадцатилеток сговорились куда-то пойти и что-то провести( Ритуал?). Привело всё это к психическим изменениям.

Написано хорошо, Англия показана как и в «Затонувшая земля поднимается вновь» (роман сего автора) места, ощущения (меланхолия в основном).

Ещё и сны приплёл.

Надо отдать должное автору и переводчику — стилистически все великолепно. Количество интересных наблюдений, сравнений, оброзов — всё выше всяческих похвал. В прниципе, даже только ради этого можно вполне прочитать рассказ, наслаждаясь языком и отдельными шикарными предложениями и абзацами, дарящими незабываемый опыт вашему восприятию дополнительной действительности, существующей/не существующей вокруг основной и вокруг нас.

Главный же минус «...Пана» — он построен на недомолвках и недосказанностях. Есть любители подобного стиля, но поскольку таких уже далеко не пробных шаров выходит все больше и больше, этот литературный прием начинает несколько раздражать. Конечно, придъявлять такие претензии к рассказу 35-тилетней давности — не то же самое, что делать это к современным опусам. К тому же, здесь все-таки чувствуется еще и моща самого писателя, почти привалирующая над концепцией «ничего объяснять не буду», поэтому и впечатление на удивление все-таки остается положительным.

Но как простому стандартному читателю мне все же хотелось бы получить хоть какой-то внятный ответ на то, что за «эксперимент/потусторонний призыв/вмешательство в ткань времени/что угодно» герои совершили в юности, чтобы хоть как-то утрамбовать в сознании всю остальную расплывчатую ткань повествования с финальным появлением бога Пана (если я вообще хоть что-то понял).

Хорошо оставлять все ответы на откуп читателю. Но порой это может показаться писательской беспомощностью.

Один из самых красивых (из прочитанного — лучший) рассказ в антологии Страуба. Харрисон — выдающийся стилист, и языковая игра выдержана великолепно. Прочитайте пассажи, посвященные улицам и переулкам, интерьерам и предметам... Гениальная имитация классической «темной» английской прозы — в первую очередь Артура Мэйчена; причем на уровне стиля, классический «Великий бог Пан» не имеет с этим почти ничего общего. Повесть Мэйчена была выдержана в сенсационно-фантастическом ключе, Харрисон создает описание Присутствия в обыденном и даже скучном мире. Ведь жизни героев скучны, их существование даже не то чтобы беспросветно, а подернуто туманом, из которого лишь изредка возникают... образы, вызывающие ужас и таящие безумную гармонию, оказываются на периферии повествования, и когда они проникают в плоть текста — читатель потрясен и околдован. И забываешь о «психоделических экспериментах» и о «колдовских книгах». Вся жизнь — расплата за грехи, но иногда эта расплата обретает очень странные формы...

Блестящее переплетение словесных иллюзий заслуживало бы высшего балла.. Если бы не...

Харрисону не стоило выбирать ЭТО название, его Пан — совершенно иной, и оправдание в виде отсылки к Мэйчену представляется излишним и нелепым. Ты ждешь и ждешь появления того, древнего и кошмарного божества... И не дождешься, не увидишь ничего, кроме...

Здесь я не стану подсказывать — быть может, другие читатели обнаружат что-то свое. Но мне было очень грустно, когда я дочитал текст — впервые за долгое время я понимал, что передо мной — почти Шедевр, почти... Но сам автор не пожелал, чтобы его текст стал Шедевром. И выбрал это заглавие. Дело его... А моя оценка — 7.

Отсылка к творчеству Мейчена несомненна, но вот бы еще рассказ выдержали на уровне тезки столетней выдержки.

Дано: несколько человек участвовали в неком эксперименте (скорее всего, по «расширению сознания»), прошло много лет, а участники все еще расплачиваются «за ошибки юности».

Рассказ соткан из туманных ощущений, тонких намеков на некие обстоятельства, глюков и видений.

На мой взгляд, не помешало бы добавить конкретики — а то под заданную формулу можно подвести все, что угодно — от лавкрафтианских мотивов до неумеренного употребления грибков и кислоты