Рене Домаль «Великий запой»

Количество бреда в этой книге зашкаливает. Если вы не осилили «Записки сумасшедшего» или не принимаете кэрроловскую Алису, если вы пытаетесь на полном серьёзе постичь абсурд и нонсенс Эдварда Лира, вам лучше держаться от неё подальше: если это и не бред сумасшедшего, то уж бредни алкоголика в стадии белой горячки наверняка, на что косвенно намекает и само название.

Роман прост, но многослоен.

(но сначала выпьем!)

В первом слое — чисто событийном — он проще пареной репы: начинается с фразы «мы начали пить поздно» и заканчивается «мы поднялись», а в промежутке между этим не приключение тела, но полёт разгоряченной алкоголем мысли: дорога-встречи-и-рассуждения, не слишком серьёзные и достаточно бессмысленные отвлечения и разглагольствования обо всём встречном-поперечном — абсурдные, странные и оттого сюррррр...

Всё происходящее представляет собой рассказ в аллегорической форме об окружении автора — о художниках, литераторах, учёных и кинематографистах.

(все дружно игнорируем подсказку на стр. 82-83, и смотрим, не видно ли дно бокала!)

Во втором слое — метафизическом — вас ждёт многое... поскольку чего-чего, а уж заумствования и философии здесь хоть отбавляй. Но по большей части, это совершенно отвлечённые, иронические и как-бы-глубокомысленные споры и рассуждения обо всём на свете, к каким обычно склоняются в стадии лёгкого опьянения. Философия начнётся сразу, поэтому случайные читатели будут отсеяны с первых страниц.

В третьем слое — внешнем, визуальном — ретро, в коричневатой гамме — ведь время написания — 1938 г. Ещё ничего не началось, но вот-вот разразится. Учитывая не вполне адекватное состояние рассказчика, случиться может абсолютно что угодно.

(и снова нет повода не выпить!)

В четвертом — чисто ассоциативном — не путешествие в поезде «Москва-Петушки», а скорее блуждание по многоэтажной коммуналке, населённой странными и экстравагантными личностями.

С первых страниц напомнило Жарри и Арто, хотя и без фривольности, обычно присущей французской литературе, но с раблезианской несерьёзностью и разгулом всей прочей вольности — фантазии, языка и воздушной лёгкости стиля.

В пятом ... как в луковице, здесь можно найти и шестой и седьмой слой, но не будем уподобляться лектору Наливайко, и ограничимся для сохранения интриги уже перечисленным.

На первый взгляд, вроде реализм, но с изменённой реальностью — с точки зрения человека с больным, одурманенным алкоголем воображением. Встречный персонаж запросто может раздвинуть свою черепушку и извлечь оттуда стихотворческую машинку — в этой сюрреальности возможно и не такое. Вы вполне можете упасть на потолок и потом долго-долго бежать по уводящей вдаль асфальтовой дорожке. Затем подняться в подвал или спуститься к чердаку. Одним словом, это не то, что вы с ходу назовёте фантастикой, но вещь безусловно нереалистическая и сюрреалистическая.

(выпьем за упокой наших безвременно закатившихся за ролики шариков!)

Вещица коротенькая, всего на полторы сотни страниц — не успеете втянуться, а уже конец.

(и наконец, выпьем за здравие!)

Книга фантастична прежде всего с точки зрения языка и перевода — читается так, будто всё изначально написано на русском языке, в чем немалая заслуга переводчика В. Кислова (любителям интеллектуальной литературы представлять это имя уже нет необходимости).

Автор — а заодно и переводчик — с лёгкостью опытного жонглёра или иллюзиониста использует изобретённые и переисковерканные слова и смыслословицы (нпр, не актёры, а суетёры; не ученые, а сциенты), и украшает весь текст причудливой игрой слов — повсюду рассыпаны метафоры, аллегории и парадоксы — мир, словно медленно вращающийся штопор, «человек — паразит дома», «я знаю все, но не понимаю ничего».

Заглавный роман только стоит на фейс-контроле. Если вы не пройдёте тест, вам не осилить и последующие эссе, поскольку градус безумия и странности в книге только повысится — в ход пойдёт и алхимия, и эзотерика — вообще, у вас может сложиться впечатление полной ахинеи, на грани бреда и манифеста непризнанных авангардистов. По мере чтения может появиться сомнение в собственных мыслительных способностях — слова или буквы вроде знакомые, но во всем остальном не видишь ровно никакого смысла.

Постичь Домаля без чувства юмора не стоит и пытаться — останется только посочувствовать вашим серым клеточкам, если вы рискнёте вникнуть в эзотерику последующих эссе. Однако дойти до конца стоит — не всякий бред одинаково бесполезен для вашего рассудка, и среди текстов затесались небольшой рассказ и притча.

Книга довольно странная, но изысканная и оригинальная. Если «Исчезание» Перека для вас не пустой звук, смело берите и эту книгу! Прочитав, я сразу заказал и второй переведённый на русский роман — незаконченную Домалем «Гору абсолют».