Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»

Книга с таким романтичным названием на самом деле не о любви. Это — история обреченности.

Неторопливый стиль повествования, который не меняется с самых первых страниц, обыденность страшного, пронзительность и ощущение безысходности.

Жизнь трех главных героев, которые выросли в интернате, напоминает обособленный мир собственных законов и правил. Несмотря на строгую дисциплину, разнообразные условности и шаблоны поведения, им удается в таком узком пространстве разыграть настоящую человеческую драму, переполненную как страданием, так и любовью к ближнему. Однако основная интрига в том, что герои в интернате — клоны, а потому большинство «обычных» людей считают их неполноценными.

Если забрать у этой истории фантастический элемент, то перед нами — типичная социальная картина о замкнутых системах, где преобладает тоталитарный компонент. Однако именно клонирование добавляет философской глубины, превращая жизненную рассказ Кэти Ш. в метафору борьбы за свое право быть человеком. События происходят в антиутопической Великобритании нашего времени, где люди клонируются для экспорта живых органов. Соответственно, Кэти Ш. и все окружение необычной школы-интерната Хейлшем — потенциальные носители органов, а потому обречены на смерть. Все это сразу создает атмосферу трагической безысходности, ведь никто из обитателей интерната не знает о своем назначении.

Жизнь в Хейлшеми — копия нашего мира со всеми его измерениями. Здесь способствуют к творчеству, а лучшие работы затем отбираются загадочной женщиной по имени Мадам; здесь занимаются спортом, а впоследствии и устраивают небольшие чемпионаты; здесь влюбляются и дружат. Так, Кэти влюбляется в Томми, но будучи достаточно скромной девушкой, она не решается высказать свои чувства парню. Зато это удается ее подруге Рут — более открытому человеку, типичном экстраверту и лидеру своей компании. Несмотря на это, все трое крепко дружат и поддерживают друг друга.

Поддержка, человеческое достоинство и вера — основные сигналы, которые посылает читателю гениальный японец Кадзуо Исигуро (на самом деле давно уже британец, но японский колорит никогда не исчезает в его романах). Герои невольно воспроизводят основные законы человеческой жизни, даже жертвуя своими чувствами ради другого. Уже после Хейлшема, рассказывает Кэти, им пришлось встретиться снова, но многое изменилось. Рут после двух операций ожидает третью, после которой вряд ли она выживет, а сама Кэти сумела оттянуть трансплантацию только потому, что занялась опекунством. Удивительно, но Рут практически приказывает Кэти встретить Томми, зная о давней тайной любви подруги. Более того, она хочет узнать основное: если клоны могут любить, то имеют ли они душу? Этот вопрос приводит героев к Мадам, которая, как мы помним, отбирала в интернате рисунки. Оказывается, что это было сделано для доказательства наличия души в клонах: «Мы не делали никакой галереи, чтобы проверить ваши души. Мы делали галерею, чтобы посмотреть есть ли она у вас вообще». Все это должно изменить отношение в обществе к клонам не только как носителей органов, но и как полноценных людей.

Обвинение в отсутствии души — один из самых сильных моментов в романе. Нам это кажется несправедливым, ведь перед нами такие же люди как мы. Не случайно Кэти спрашивает​​: «Разве большая разница между нашими жизнью и жизнями тех, кого мы спасаем?». Действительно, клоны очень часто действуют гораздо благородно и честно, рискуя собственной жизнью ради других. В их поступке нет злого умысла, а только изысканное благородство, чувство человеческого долга и одновременно уникальной жертвенности (кто из нас готов идти на слепую смерть ради абсолютно неизвестного человека?). Таким образом, все события подводят нас к основному вопросу: а что такое человек? как в конце быть человеком среди других? В лучших традициях жанра (хотя здесь с ним и не так просто) ответа не будет, но его можно прочитать между строк. Чтобы быть человеком достаточно не отпускать того, кто рядом. Наверное, где-то в такой близости мы и чувствуем пульс души, которую так долго разыскивали герои блистательного романа Кадзуо Исигуро.

Говорят, с каким настроем ты подашь себя, так потом тебя и будут воспринимать окружающие. Возможно, с рецензиями это работает примерно так же. Когда начинаешь писать с энтузиазмом и не замечаешь, как строчка за строчкой выстраивается текст, который позже будет хорошо принят.

С какими мыслями или желаниями я пишу рецензию на «Не отпускай меня», возможно уже тысячную на это знаменитое произведение Кадзуо Исигуро? Я всего лишь хочу, чтобы... плакали. Нет, не навзрыд со словами «ах, как прочувственно» или «о, меня заставили вспомнить книгу заново, а там была такая любовь». Пусть это будет только две мокрые дорожки на щеках, которые высохнут за считанные мгновения, или всего лишь замутнится взгляд. Вдруг именно тогда лучше всего можно будет ощутить, как обжигающе бьётся сердце, почувствовать, что оно действительно есть. Ведь у кого-то его забирают в прямом смысле слова. И забирают не только сердце. Чтобы было лучше понятно, о ком я говорю, поясню сразу. Речь идёт о клонах.

Когда начинала писать рецензию, думала, что смогу обойтись без знаменитой цитаты, встречающейся практически везде. Но чем дальше шло дело, тем яснее я понимала, что не смогу обойтись без неё.

«Глядя на ваш танец, я видела совершенно иную картину. Я видела стремительно возникающий новый мир. Да, более технологичный, да, более эффективный. Новые способы лечения старых болезней. Очень хорошо. Но мир при этом жёсткий, безжалостный. И я видела девочку с зажмуренными глазами, прижимавшую к груди старый мир, более добрый, о котором она знала в глубине сердца, что он не может остаться, и она держала его, держала и просила не отпускать её. Вот что я видела. Это не были в точности вы, не было в точности то, что вы делали, я это понимала. Но я смотрела на вас, и сердце обливалось кровью.»

Эволюция, научный и технический прогресс естественны. Без всего этого невозможно наше будущее. Но, чем больше я оглядываюсь на стремительно появляющиеся новшества, тем больше хочется покрепче зажмурить глаза, вспоминая тот старый, более добрый мир, и прошептать: «Я не отпущу тебя. Я буду держать тебя столько, сколько бьётся моё сердце«!

Лет пять-шесть назад я посмотрела фильм «Не отпускай меня». Тогда он мне показался очень странным и не очень понятным. Но я до сих пор отчетливо помню некоторые детали сюжета, фильм, простите за каламбур, не отпускал меня несколько лет. Все эти годы я хотела его пересмотреть, чтобы найти смысл, но то времени не было, то настроения. Недавно я узнала о существовании книги и решила ее прочесть.

Некоторые видят в ней что-то светлое и обнадеживающее, но для меня эта книга очень мрачная и тяжелая. Это книга, которая дает понять, что намного лучше, когда большие и светлые мечты остаются таковыми всю жизнь. Нет смысла пытаться их воплощать в реальность, ведь в конечном итоге все они окажутся лишь иллюзией. Так произошло с той самой отсрочкой, о которой упорно ходили слухи среди всех воспитанников. Что самое интересное, этот слух зарождался вновь и вновь в совершенно разных местах. Человеку (именно человеку, а не просто созданию) нужна надежда. Пожалуй, именно эта маленькая надежда на непродолжительное светлое будущее придавала молодым людям силы.

Еще одна большая иллюзия — поиски оригинала и надежда на то, что он окажется прекрасным. Тогда, конечно, появится возможность жить замечательной жизнью прототипа. И эта иллюзия разлетается на мелкие осколки, столкнувшись с реальностью.

Некоторые говорят, что роман далек от реальности. Но я вижу в нем аллюзию на наш мир. Разве мы не мечтаем о настоящей любви, которая позволит нам забыть о течении времени и наполнит нашу жизнь смыслом? Это своеобразная отсрочка от старости. И все мы когда-то находились в поиске идеала, у которого можно было бы позаимствовать стиль, манеры и даже какие-то предпочтения. В этом качестве и выступает оригинал в романе. Однако воспитанники, как и мы, перерастают это желание, начиная искать оригинальность в самих себе.

Это один из тех романов, в которых можно найти неимоверное количество разных смыслов и граней. Вот такую темную грань я увидела при первом прочтении. Не сомневаюсь, что в следующий раз я увижу нечто иное.

Держит роман, не отпускает. А чем держит? Вроде бы, нечем. Формой? Она примитивна – неторопливое повествование от первого лица, ничего больше. Интригой, поворотами сюжета? Их и нет почти, всё достаточно предсказуемо. Необычностью мира? Но, с одним единственным допущением, это наш обычный мир, к тому же показанный с неприглядной стороны. Надеждой на необычную развязку и катарсис в финале? Увы, в надежде читателю отказано в самом начале. Печалью и безысходностью наполнены эти страницы. Психологизмом? Он есть, но разве это реклама для бестселлера. Что остаётся? Мастерство и доброта автора. Они и держат. А намёк на катарсис в конце имеется. Как хорошо вернуться из книги в наш обычный мир – жестокий, но оставляющий нам надежду.

Идея великолепна! И фантдоп цинично-красив, и ракурс выбран интересный, с широчайшими возможностями. Но манера изложения... То ли это особенность японского мировосприятия, неудержимая его склонность к аниме, то ли таковы методы заманухи типичного западного читателя, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что целевой аудиторией книги являются владелицы уютных бложиков, украшенных розовыми цветочками. Что как-то не очень бьется с мрачной серьезностью темы.

Да, лет до 13 девочки могут часами увлеченно обсуждать, кто кому что сказал и что при этом, небось, подумал, и вообще, кто как к кому и почему относится и т.д. и т.п. (Личного опыта нет, но жена рассказывала: ее это жутко раздражало даже в том возрасте.) Но книга-то сделана как воспоминание женщины лет уже, наверное, двадцати пяти, немало повидавшей и пережившей. Как она умудряется вспоминать в таких подробностях «про отношения»? Ладно, когда речь шла именно о том самом розовом возрасте. Но и у 18-летних героев по-прежнему сплошные «отношения». Чуть ли не полкниги — пережевывание мелких девчачьих переживаний!

...Хотя, может, так и задумано? Может, автор намекает, что сама методика воспитания клонов приводит к такому вот клиническому инфантилизму? Причем прививают его, видимо, целенаправленно. К моему разочарованию, проблематика книги вправду свелась к тому, грубо говоря, есть ли у клона душа и следует ли ее искать (развивать), коли перед нами всё равно «хирургическое сырьё». В таком ракурсе некоторая «недоочеловеченность» героев действительно становится сюжетно оправданной. Хорошо хоть вопрос о том, этично ли вообще разводить клонов, не выпячивается, оставаясь на заднем плане, где ему и место, его ведь не требуется поднимать нарочно, он возникает сам по себе, как фундаментальная характеристика того мира, который нарисован в романе: такой вот это мир, такой вот в нем ответ, и не будем больше о борьбе с фашизмом.

Но я-то ждал большего! Ведь напрашивалась более глубокая тема, достойно раскрыв которую, можно было вправду поставить «Не отпускай меня» в один ряд с «Жизнью взаймы» Ремарка или с «Посторонним» Камю. Ну, может, не поставить, но хотя бы попытаться. И она ведь намечена, тема эта, мелькала где-то на краю сюжета! Помните поведение Томми после получения извещения о четвертой выемке? И это оброненное им: «Была бы ты донором — поняла бы». Человеческая психика устроена природой мудро, и «к своей смерти в конце концов привыкаешь». Но если природа в очередной раз нагло обманута, если не отведено времени привыкнуть? Как тогда будет мыслить и чувствовать себя человек? И будет ли он человеком? Или инфантильность тоже суть метод эскапизма?

Между прочим, сам автор говорил о своем романе именно как о глобальной метафоре нашей жизни, наполненной подспудным, но все равно неизбывным чувством конечности бытия. По моим ощущениям, либо он при этом лукавил, на самом деле четко ориентируя текст на совершенно определенную целевую аудиторию и целенаправленно создавая вот именно популярный роман. Либо это нечто национальное (японскую культуру я знаю плохо, но некое смирение перед смертью как перед неизбежностью там, пожалуй, присутствует), либо... ну, не донор он просто — и потому чего-то не понял, написав книгу с точки зрения человека, которому даже первая выемка в обозримом будущем не грозит, и нет еще в душе того ощущения «а может, уже скоро», к которому приходится привыкать. И которое вообще-то подразумевает известную словесную «скупость» вместо многостраничной размазни и сюсюканья. Впрочем, такая точка зрения вполне соответствует запросам целевой аудитории.

Так или иначе, получилась не экзистенциальная проза, не социальная фантастика, а мыльная мелодрама. А уж называть ее «интеллектуальным бестселлером»? Хм... Наверное, продаваться книга может и вправду неплохо при грамотной раскрутке. Аудитория налицо. Вот только интеллекта тут еще поискать... ну, разве что в сравнении с типичным контентом уютных бложиков.

Очень, очень грустная вещь, по-своему страшная и жуткая. В основе произведения некий новаторский проект в области выращивания доноров. Организаторы проекта, руководствуясь принципами гуманности, стремятся создать на базе элитного учебного заведения максимально комфортные условия для того, чтобы доноры имели возможность развиваться интеллектуально и творчески, что в конечном счете обеспечит им «хорошую жизнь» и докажет всем на свете, что доноры – не «недочеловеки», что они имеют душу.

Но что вообще имеется в виду под «хорошей жизнью»? Возможность для воспитанника Хейлшема читать книги и писать картины? А после выпуска провести некоторое время на одной из перевалочных баз прежде, чем он сможет стать помощником донора… или помощником донора? А дальше – ждать извещения о переводе из помощника уже непосредственно в доноры. Схема одна для всех, правила одинаковы. Все живут, как предписано. Альтернативы нет. Возможности что-то изменить нет. Никто не делает попыток отклониться от запрограммированного курса, да что там попыток – никто даже в планах ничего подобного не имеет… Справедливости ради стоит отметить, что одна попытка героями все же предпринималась – речь о призрачном шансе для влюбленных пар получить отсрочку – но успехом она не увенчалась… Весело, не правда ли?

А самое жуткое во всем этом то, что рассказ ведется таким убийственно спокойным будничным тоном, словно речь идет о самых что ни на есть обыденных, повседневных вещах. Доноры и сами воспринимают все как должное, они просто существуют в ожидании своей очереди. Мол, получим извещение – отдадим почку или еще что. Обычное дело – все равно, что мусор вынести. Откуда такая покорность и пассивность, ведь донор – не автомат, не робот, но думающее и чувствующее существо?

Возвращаясь к вопросу о гуманности. Может быть, гуманнее как раз было бы создавать просто бездумную оболочку для выращивания органов? К чему все эти потуги развивать в донорах личности, если в итоге все одно всех на убой?

Итог: книга скорее на любителя, нежели универсальная, многим, наверное, покажется «грузняковой», но мне понравилась.

Больше всего в романе меня поразило то, что главные герои никак не стараются бунтовать против существующего миропорядка. Ни протеста, ни мало-мальского хулиганства, ни чего… Хоть бы стёкла где побили. Неужели так с ними поработали в детстве психологи, что они уверовали в своё единственное предназначение? А ещё очень пугает тот факт, что общество, зная про них, не возмущается. В нашем мире, вон, целые демонстрации протеста идут всего-то из-за продажи шкур натурального меха. Животных защищают… Овечку Долли до сих пор жалеют…

Одна из самых безысходнейших антиутопий, которые до сих пор прочитал…

Очень странное у меня впечатление от этой книги. Я, как и многие, ждала какой-то кульминации в конце. Ну, хотя бы чьей-то попытки осознать свое положение и, как следствие, бунта, пусть и подавленного. Но роман – как любая антиутопия – о безвыходной ситуации. Чтобы появилась идея протеста, хотя бы у кого-то должно было зародиться понимание того, что вообще-то люди – клоны или не клоны – равны, потому что человека делает человеком не способ зачатия. Но оригиналам это невыгодно, клонам вдолбили, что у них такая миссия. И даже если бы вдруг появился несогласный, куда ему бежать в этом мире, что делать, кроме как сунуть голову в петлю, но не по желанию владельца, а потому что сам клон так решил? Безусловно, сама по себе ситуация несколько натянута, т.к. совершенно незачем выращивать полноценных людей для получения органов и, тем более, давать им хоть какое-то образование. Но в ней нет ничего фантасмагорического, если посмотреть сквозь этот роман на нашу жизнь. Люди разобщены, принимают как данное на все времена порядок вещей, сложившийся на время их жизни. Идут на бессмысленные войны, жертвуют собой ежедневно в том или ином смысле ради идей эпизодических личностей, потому что так принято, потому что жизнь коротка, и как-то ее прожить надо. Для меня эта книга – в значительной степени наше существование на планете Земля, от плана метафизического до вполне реального мясокомбината или скотного двора. Жил теленочек, выпаивали, выкармливали, любили. Наступили холода – зарезали и всю зиму едят. Сильный выживает за счет слабого. Хотя книга, конечно же, не об этом, а скорее о хрупкости мечтаний, беззащитности и преходящести жизни.

Книга тяжелая. Написана прекрасно, от фантастики в ней – только одно допущение (о клонировании), в прочем же – чистейший мейнстрим, т.е. генезис личности вместо сюжета. Десятку не могу поставить, ибо очень тоскливо, ну и грустно от напоминания о том, что при определенных условиях человека можно смирить с чем угодно.

Не очень понятно, почему многими считается, что это произведение японского автора. Писатель весь сознательный возраст, начиная с раннего детства, прожил в Великобритании, там же сформировался как личность и подчеркивал, что чувствует себя дискомфортно, когда к нему обращаются как к эксперту по Японии. О книге он говорил, что эта история — аллегорическое повествование об альтернативной провинциальной Англии, а некоторые характеры — чуть ли не зарисовки с натуры.

I) В отзывах встречаются весьма наивные вопросы и суждения «почему автор не объяснил...» — захотелось пояснить, что т.к. в романе: 1) рассказ ведут клоны, которым общество не всё рассказывает (и много), поэтому 2) автор намеренно недоговаривает и для читателей, и кто не понял, это притча (о чем пишут почти все критики), в которой выделяется направление для собственных интерпретаций и размышлений, причём 3) по принципу сада расходящихся тропок, к тому же, 4) что-то из невысказанного не очень важно для главных идей романа (например, покорность клонов не важна, если рассматривать метафору краткости жизни и упущенных возможностей). II) Информация о похожих произведениях. Первоплановая идея романа весьма напоминает устройство и функции госучреждения The Body Bank (орган-банк) в антиутопии Джека Уильямсона и Фредерика Пола «Рифы космоса» (1964, http://www.fantlab.ru/work41071), а главное — психология клонов и «пациентов» орган-банка (там рационально объяснено почему). Некоторые прямо невысказанные в «Не отпускай меня» общие идеи о служении и долге, довольно вероятно, имеют много общего с романом Исигуро «Остаток дня».

Прочитала роман, ориентируясь на достаточно высокую оценку и большое количество положительных отзывов. Книга весьма неплохая, но, на мой взгляд, слабовата. Мне не хватило эмоций, борьбы, проработанности внутреннего мира героев. Если давать характеристику этого романа, то для меня это: любопытно, сентиментально, слегка депрессивно, печально и ... всё. Мне не стало так уж жаль главных героев, и мне кажется, что автору их тоже не жаль. После прочтения книги у меня сложилось впечатление, что автор хотел не поднять проблему клонирования, а как-то примирить с ней, что ли. Ну да, их жаль немного, но что поделаешь, такова жизнь, изменить ничего нельзя, да и они сами с этим смирились... [Позиция автора, мне кажется, близка к позиции Мадам: стоим в сторонке, плачем, жалеем, но вместо того, чтобы избавить от участи, просто облегчим их жизнь в клетке, пусть эти несчастные и «чужие» хоть немного порадуются, и в этом наш подвиг. ] Я не жалею, что прочитала эту историю, но и перечитывать ее я точно не буду, как и советовать для прочтения своим знакомым.

- Несчастные создания. Что же мы с вами сделали? Мы — со всеми нашими проектами, планами...

Память человеческая устроена весьма непросто. Одни события она сохраняет в мельчайших подробностях, а другие очень быстро тонут в её туманных глубинах, чтобы навеки там затеряться или, напротив, когда память что-нибудь всколыхнет, однажды всплыть. И человек тогда недоумевает — как же это он мог такое позабыть? Многие, не надеясь на себя, ведут дневники, другие же способны все события хранить исключительно в своей голове. К последнему типу и относится главная героиня романа Кэти Ш. Память её удивительно цепко держит в себе всё, свидетелем чего Кэти когда-либо была. Все чувства, переживания, мысли, образы, слова, поступки — всё это бережно хранится, периодически извлекаемое из глубин мозга на свет божий, как какие-то семейные реликвии. Кэти в романе играет роль некого гида, проводящего для читателей увлекательную экскурсию по различным тайникам её воспоминаний. Впервые она предстает перед читателем уже вполне сформировавшейся зрелой личностью, человеком занятым непростым трудом — она работает помощницей при донорах, помогая им быстрее прийти в себя после выемок. Но на этом жизненном этапе она особо не задерживается и очень скоро начинает долгий рассказ о себе и о своей судьбе. Её первые воспоминания связаны с Хейлшемом — школой-интернатом, в котором она воспитывалась. С виду это обычный интернат, где детей учат и воспитывают, но, чем дальше углубляешься в воспоминания Кэти, тем яснее начинаешь понимать, что здесь что-то не так. Осознание неправильности приходит постепенно, чему способствует манера главной героини многое оставлять за скобками. Она не торопистся раскрывать перед читателем все карты и вкратце проводит его по своему собственному пути осознания истинного положения вещей. Легкие намеки и даже полунамеки понемногу складываются в общую непротиворечивую картину существования Хейлшема и его обитателей. Обретают смысл многие странные правила и непонятные ограничения, обычии интерната начинают видеться с нового угла. В принципе, конкретно о судьбе, к которой готовят воспитанников, говорится лишь в седьмой главе, до этого по тексту рассыпаны лишь многочисленные намеки, которые проницательный читатель вполне может гораздо раньше собрать воедино и разгадать предложенную автором загадку: «Вас растят для определенной цели и ваша судьба известна заранее». Открывшаяся в результате правда столь чудовищна, что, поначалу, в такое положение вещей просто отказываешься верить. Опекуны, играющие в Хейлшеме одновременно роль воспитателей и учителей, жестко и эффективно программируют неокрепшие мозги своих подопечных, стараясь примирить с ожидающей их всех нелегкой судьбой: «Если вы хотите прожить достойную жизнь, вы должны знать, кто вы такие и что вас ожидает — всех без исключения».

Автор сосредотачивает свои усилия на том, чтобы максимально подробно показать психологию главных героев романа, отдавая львиную долю текстового пространства на анализ разных их поступков и ситуаций, в которые они попадают, бесконечно описывая и анализируя бесчисленные судьбоносные и переломные моменты. В связи с этим темп у повествования оказывается весьма замедлен, даже слегка медитативен. Многие сюжетные мелочи многократно описываются, рассматриваясь настолько подробно, что создается впечатление проникновения мыслей героини в читательскую голову, когда при чтении чужие рассуждения начинаешь воспринимать как свои. Но, сосредоточившись на внутренних переживаниях, автор упускает из внимания общую логику действия, которая, к сожалению, довольно сильно хромает. Исигуро, задав себе какие-то определенные рамки, развивает характеры персонажей исключительно в них, ни разу не давая им возможность разбить их. Сюжет, вначале довольно легкий, в дальнейшем оборачивается мрачнейшей драмой, но ни один из героев не пытается уйти от предопределенной ему судьбы, демонстрируя при всех внешних типично европейских атрибутах явные признаки специфической восточной ментальности и фатализма. Этот постоянный привкус обреченности, в итоге, формирует предельно тяжелое и безрадостное повествование, не озаряемое даже лучиком надежды.

При знакомстве с текстом читатель видит мир, который черезвычайно похож на наш с вами, но имеет одно существенное отличие — в мире Кэти Ш. донорское клонирование поставлено на поток. Как становится ясно из весьма скудных объяснений, в пятидесятые годы произошел некий технический прорыв, позволивший освоить технологию клонирования людей. Немногим позднее повсеместно (по крайней мере на территории Великобритании, так как о других государствах упоминаний нет) стали возникать некие центры, где выращивали клонов, обреченных в дальнейшем быть разобранными на запчасти. Одним из таких центров, причем одним из лучших, и оказался Хейлшем, а Кэти и все остальные воспитанники, таким образом оказались теми самыми клонами, обреченными по достижении зрелости стать донорами. Четкое и планомерное воспитание давало поразительные результаты — будущие поставщики органов даже мысли не допускали, что что-то в их судьбе может сложиться иначе: «Когда пришло время донорства, я была к этому готова. Чувствовала, что так и должно быть. В конце концов, нам же положено ими становиться, правда?» Вот тут-то и кроется основной логический провал всего романа, не дающий в полной мере считать его авторской удачей. Почему все без исключения воспитанники покорно, как стадо баранов, идут на заклание? Почему никто не стремиться сбежать, организовать сопротивление или, на худой конец, покончить жизнь самоубийством, показав кукиш всем, кто точит зубы на его печень? В интернатах ведется довольно активная пропаганда здорового образа жизни, но разве это когда-нибудь останавливало обычных подростков от различных глупостей? Чего уж говорить о фактических смертниках. Ведь табак, алкоголь и наркотики ещё никто не отменял. В особо радикальных случаях можно себе и тяжелую болезнь заиметь, СПИД там какой или гепатит, пусть потом пользуются органами на здоровье! Но никто даже не задумывается о возможности хотя бы малого протеста — они не мечтают изменить свою судьбу, они мечтают лишь об отсрочке. Об отсрочке!!! Даже миф свой выдумали, о том, что пара, которая сможет доказать, что у них любовь, сможет получить отсрочку донорства.

Автор касается в романе массы различных проблем — медицинских, этических, психологических, — многих лишь мельком, чтобы обозначить. Его миру как бы не хватает объема, чтобы вместить в себя их все. Многое за пределами Хейлшема или Коттеджей выглядит картонными декорациями, а герои, не входящие в сообщество клонов, за редким исключением — серой массой. Очень многие весьма существенные, на мой взгляд, вопросы оказываются совершенно не раскрытыми. Так, например, абсолютным молчанием обходится вопрос оригиналов, в терминологии Кэти «возможных я», с которых снимались клоны-копии: «Мы скопированны с отбросов. С наркоманов, проституток, пьяниц, бродяг. Кое-кто, может быть, с заключенных — с тех, которые не психи. Вот от кого мы произошли» — но это всего лишь одна из теорий, не подкрепленная абсолютно ничем. Или почему все они должны работать исключительно помощниками доноров, прежде чем сами пойдут под нож? Да и что именно изымают из тел клонов, если никто из них не переживает четвертой выемки? Почему, судя по разговору в доме Мадам воспитанники Хейлшема и еще двух интернатов должны разительно отличаться от всех других, выращенных в «госпитомниках», а на деле разницы никакой совершенно нет? Разве не проще выращивать «полена» без всяких признаков высшей нервной деятельности, чем воспитывать полноценные человеческие личности, обучать их, знакомить их с искусством, развивать их таланты? Разве в нашей реальности кто-нибудь учит свиней играть на скрипке? И так далее, и тому подобное. Вопросов, по мере прочтения, становится всё больше. Видимо автор, чрезмерно увлекшись описанием рефлексии главных героев и их осознанного жертвования собой, что ни на что другое, как на отвлекающее от магистральной линии сюжета, решил не тратить свои силы. Но, несмотря ни на что, Исигуро удалось создать удивительно пронзительное повествование о беззаветном служении другим; книгу, от многих моментов которой щемит сердце; роман-перевертыш, где нелюдьми оказываются не клоны, а то общество, которое допустило, чтобы подобная ситуация вообще смогла возникнить и одни люди смогли жить за счет обречения на смерть других.

Итог: жесткая драма мастерски поданная в виде романа взросления. Причем автор намеренно выводит за скобки все жестокости и грязь, оставляя читательскому воображению возможность самому домыслить недостающие подробности. Поначалу, читая про очередную странную школу-интернат, я ловил себя на том, что пытаюсь постоянно сравнивать творение Исигуро с недавно прочитанным «Домом, в котором...», но вскоре я понял, что при формальном сходстве тем, они практически не имеют между собой ничего общего. Они говорят о совершенно разных вещах и «Не отпускай меня» ценен сам по себе. Пусть финал его остался открытым, пусть Кэти, как Вечный Воитель, ищет свой Хейлшем-Танелорн, пусть туман всё так же окутывает болото и лодку... пусть. Произведение получилось весьма специфичным, не рассчитанным на широкую аудиторию, но вполне заслуживающим знакомства с ним. Я «завершил».

Для меня эта книга стала «темной лошадкой». По стечению обстоятельств, до прочтения я не знала о ней ничего, кроме издательской аннотации. Отзывы и читательские рецензии просматривались уже потом...Чего и вам настоятельно советую. Авторские «завлекалочки-непонятки» только подогревают интерес, подгоняя читателя узнать «а о чем вообще речь?» А вот дальше буду спойлерить, т.к. просто не представляю как написать обо всех впечатлениях и не раскрыть сюжета.

Национальность автора в данном случае имеет значение. Европейский читатель возмущается смирением персонажей, готовых отдать себя на заклание. Донорам не приходит в голову протестовать. Но самурайское воспитание веками предполагало культ самопожертвования, смирение, и писатель японец доносит до нас эту черту ментальности своего народа, за которую мы, в частности, и уважаем японцев. Сразу оговорюсь, что тема клонирования здесь наименее важна. У ученых речь не идет о выращивании полноценных людей для последующего забора донорских органов, планируют выращивать сам нужный орган. И существует масса не востребованных обществом людей, у которых можно было бы забирать органы, незачем устраивать этот дорогостоящий и неэтичный эксперимент с пробирочными детьми — жертвами. Для меня (субъективно) конец света наступил, когда людей стали воспринимать как биоматериал. Разумеется, если бы действительно появился инкубатор для будущих доноров, никто не развивал бы личность этих жертвенных животных, никто не давал бы им образование. Поэтому один из планов этой книги — притча обо всех нас. В произведении наглядно показаны наши иллюзии, которые рушатся со временем. Распространенная иллюзия, за которую хватается обыватель, — любовь между представителями разных полов. Якобы есть в ней что-то мистическое, и она несет любящим надежду. В романе выясняется, что этой надежды нет. Развенчивается и вторая наша иллюзия, что у гения привилегия, особое право жить, и если мы создадим нечто талантливое, мы превратимся в продукт высшего сорта, имеющий право оберегаться обществом. Практика демонстрирует тенденцию общества высасывать соки из одаренного человека и отправлять его в утиль. Еще автор наглядно показывает меняющееся с возрастом отношение к смерти. Дети, будущие доноры, не хотят о ней думать, им хочется верить, что смерть их минует. Взрослые доноры задумываются о надежде на спасение, о смысле своего существования. Почему я утверждаю, что эта книга обо всех нас? Да потому, что каждый день мы рискуем оказаться жертвами техногенной аварии, лишиться какого-нибудь органа, стать инвалидами и умереть. Но мы не думаем об этом. Мы живем так, словно просуществуем вечно. В отличие от нас, доноры прекрасно знают, что точно станут инвалидами и точно умрут. И только в этом между нами разница. Основа христианской этики — не приобретай собственное благополучие за чужой счет. Почему человек с больным органом не смиряется с собственной участью? Почему он, не задумываясь, принимает жертву донора? Если бы каждый смирился с собственным положением, трагедии доноров бы не существовало, она порождена эгоизмом тех богатых, кому уже мало покупать машины и любовниц, они уже хотят купить здоровье, посягая на чужую жизнь. Хотя остро поставленная проблема как всегда шокирует тут забывших о том, что эгоисты ежедневно медленно убивают людей, недоплачивая им зарплату, сбивая их на машинах, не оказывая полноценных медицинских услуг, просто мы, в отличие от доноров, об этом не задумываемся, и медленное убивание нас не бросается в глаза, тогда как транспортировка донора в операционную для трансплантации шокирует.

Когда мне попала в руки эта книга, я не знала о чем она, имя автора мне тоже было неизвестно. И во время прочтения не возникло мысли, что это шедевр. Но вот прошло время, забылось название и имя автора, а вот книгу не могу забыть. Она меня НЕ ОТПУСКАЕТ. Казалось бы, простые воспоминания молодой женщины о ее жизни и жизни ее друзей в интернате. И мир их ничем не отличается от нашего, все так обычно и обыденно, если бы не эти ужасные «выемки» .. И все переворачивается с ног на голову...Исигуро заставляет почувствовать в главных героях простых, обычных детей, как тысячи- тысячи других, детей у которых есть будущее. Вот только у этих детей нет будущего.

Пишу, стираю, снова пишу. И ничего не получается, не могу выразить словами, что для меня значит эта книга, сколько эмоций она будит...