Сэйтё Мацумото «Флаг в тумане»

«Флаг в тумане» впервые прочла совсем недавно, в отличие от «Точек и линий», которые перечитывала не раз. Написанный тремя годами ранее, этот роман более условен и, как утверждается в обзорах, содержит отсылки к «Преступлению и наказанию» (ну, разве что в убийстве старухи-процентщицы, опасное, однако, занятие, хехе). Мне он представляется более загадочным и экзотичным по сравнению с «Точками и линиями». События разворачиваются неспешно, проходят недели и месяцы, одно следствие уже закрыто, и несправедливо обвинённый умер в тюрьме, так и не дождавшись пересмотра дела — и тут происходит другое убийство, во многом повторяющее, как бы цитирующее первое.

Особенность «Флага…» в том, что истинным преступником может оказаться не убийца, а равнодушный человек, который ради собственных сиюминутных удобств и интересов пренебрегает долгом в поисках истины. Возмездие неотвратимо, и странно (и страшно), что персонифицируется оно в неожиданном для этого персонаже — юной Кирико Янагида, сестры обвиняемого, девушки с полудетским лицом, которое моментами приобретает ледяную жёсткость.

Месть — блюдо, которое следует подавать холодным, помните? Со стороны Кирико это даже не месть, а расплата, и известному токийскому адвокату Оцука придётся на себе испытать всю её тяжесть.

Автор использует не только элементарные приёмы детектива, но и отличные неочевидные вещи, зачастую связанные с местными особенностями. Тут замечу, что смысл названия конкретного романа от меня ускользнул. Возможно, это традиционный образ, понятный любому жителю Страны восходящего солнца (как в японских стихах, которые читаются и понимаются «двумя слоями» — буквальным и иносказательным, где каждая деталь — это определённый символ), а может, авторская метафора. Флаг в тумане — то есть сам он виден, но что на нём изображено, остаётся загадкой. Так и тут: события очевидны, но скрытый смысл их непонятен.

В целом детективы Сэйтё Мацумото, написанные лёгким языком, простыми фразами и богатым арсеналом художественного видения мира, ассоциируются у меня с японской поэзией Серебряного века, жанром киндайси, в котором канон традиционного стихосложения только выиграл от свежего дуновения свободного европейского стиля.