Вальтер Скотт «Айвенго»

Несколько «вспышек памяти» из прошлого:

1-я) Я, еще дошкольник, впечатленный рисунками Валерия Слаука из только что вышедшего издания 1980 года, берусь (нет, не за карандаш или кисть, а за пластилин) воссоздавать героев книги, которую я еще не читал (в силу возраста), а только знаю сюжет из пересказа моих родителей. Рыцари — каждый в доспехах индивидуальной конструкции. Как сейчас помню — решетку забрала у Чёрного Рыцаря создавал путем нанесения точечных уколов рядами обыкновенной спичкой. Черный Рыцарь облачен в доспехи бордового цвета (смесь красного и коричневого брусков пластилина), а шлем — желтый: не всегда материала было в достатке, но плюмаж из подушечного перышка на шлеме был всегда.

2-я) Уже школьник, примерно 2-й...3-й класс, прочитал ВЕСЬ роман. Понял совершенно ВСЕ нюансы: и желания Буагильбера относительно Ревекки (тогда я мысленно ставил ударение в его фамилии как БуагИльбер), и отверженность еврея Исаака (при том, что очень слабо представлял тогда себе, чем евреи отличаются от остальных, спроси напрямую — и не ответил бы, вот что значит советский интернационализм), про алчность барона Фрон де Бефа, слегка разочарован невнятным образом Леди Ровены (какая она в жизни — дура, или умная, решительно непонятно, кусок мороженого — и всё), Чёрный Рыцарь — Ричард Львиное сердце — это как Атос-+д`Артаньян в одном лице, в общем, «Приключения продолжаются...»

3-я) Лето 1987 года. Не менее трех раз прочитан роман, и всё из-за ощущения удовольствия при прочтении, просмотрен фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго», впечатления — средние, но не «провал» — смотреть можно. А лучше — смотреть для того времени абсолютно хитовый, новаторский британский цикл про Робин Гуда — с Майклом Прэедом в главной роли. Там и Львиному Сердцу есть место, только он чуть другой, не такой, как в моём восприятии «Айвенго», но та самая « память детства» уже играет свою роль — вновь всплывают в памяти и пластилиновые рыцари, хранящиеся долгое время в холодильнике, чтобы не оплывали от жары, и уже к тому времени созданные свои версии рисунков В. Слаука и И. Кускова (не с тем же уровнем мастерства, понятно, но все же...), и тут же всплывает веха...

4-я) 2012 год. Четверть века спустя, я еду домой в такси, одновременно развлекая себя перелистыванием только что мимоходом купленной книги издательства «Альфа Книга», где «Айвенго» и «Квентин Дорвард» представлены с иллюстрациями английских художников ХIХ века.

Теперь меня, человека, оглашенного, в том числе, сведениями об истории ХI...ХII века в исполнении авторов века ХХ-го, что Айвенго — это внук Ивана Х@ева, витязя из свиты Елизаветы Ярославны, дочери Ярослава Мудрого, и многими другими фактами, роман Вальтера Скотта — не более, чем хранилище реминисценций с иллюстрациями, которые мне до сего времени были неведомы, их-то я с удовольствием рассматриваю...

... и неожиданно для себя очень глубоко погружаюсь в текст. Поскольку я уже умею быстро читать, то за 35..40 минут поездки успеваю прочесть примерно треть романа, без купюр... и получить новое, неизведанное доселе удовольствие, как от совершенно незнакомого, качественного литературного произведения! Куда делись мои прежние оценки романа, как несколько заторможенного, с неверными темпами, но все же интересного произведения? Здесь — все к месту, все — в точку!

Чего же я теперь, в 2018 году, ожидаю от этой книги?

Наверное, новых «вспышек», 5-й, 6-й и последующих.... Она на это способна.

Прочел тут только что кисловатый отзыв на другое произведение Вальтера Скотта. Ну и так... музыка навеяла... Нахлынули какие-то детские воспоминания... :-))

Когда я читал «Айвенго» — ну лет так с 10 до 15 наверное. Почему пишу такой интервал — потому что читал не один раз, перечитывал неоднократно.

Насколько хорошо помню сейчас содержание? Ну так, весьма штрих-пунктирно. Но ведь это было — полвека с лишним назад. Что у меня сейчас общего с тем мальчиком-подростком, который остался в глубоком прошлом? Почти ничего, ФИО и дата рождения...

Допустим, взялся бы сегодня читать «Айвенго». А хрен меня знает — как бы пошлО, если бы пошлО вообще...

Я уже привык к нынешнему, безызбыточно-телеграфному стиле письма, начинаю раздраженно генерить на любой типовой ход или шаблон... Эстет, блин, ешкин кот...

Но если задуматься, и поворошить золу былого в собственной душе, то, наверное, можно найти там пару недогоревших искорок романтики... И вот этим, случайно сохранившимся искоркам обязан таким авторам как Вальтер Скотт или Джек Лондон. Просто зачитывался ими в детстве и юности. И именно им обязан своим понятиям о добре и зле, о доблести и чести. Пусть и Айвенго и Ричард Львиное Сердце для меня нынешнего — весьма лубочны. Но ведь когда были предметом восхищения! Как некая планка, установленная на невероятно-заоблачной высоте. Пусть у Вальтера Скотта добро побеждает зло весьма и весьма упрощенно. Но это — для меня нынешнего. А когда я был подростком — просто восхищенно глотал одну страницу за другой. И наверное поэтому не могу принять современных веяний... когда есть Самые Страшные Книги... а вот Самых Светлых и Добрых книг — как-то днем с огнем...

«Посмотрел с тоскою

Всадник в высь небес.

И копье для боя

Взял наперевес». (с) Б.Л.Пастернак.

Если бы меня попросили охарактеризовать стиль Вальтера Скотта одним словом, я бы, наверное, использовал слово «избыточность». Скотт подробно описывает героя, его одежду, материал, из которого сделана одежда, ее покрой и декорирующие элементы, чуть ли не историю возникновения такой одежды, оружие, материал оружия, историю оружия, внешность, выражение лица, выражение морды коня, деревья, камни и остальные элементы пейзажа, который герой лицезреет... С одной стороны это позволяет лучше прочувствовать эпоху и персонажей, ярче и четче представить себе картинку, с другой стороны время идет, а действия нет. Подобный стиль засасывает как лесная трясина, оторваться невозможно, хочется плюнуть на все, но нет — рука сама поворачивает следующую страницу, ты уже начинаешь думать на этом жутком английском начала XIX века, когда половина слов устарела еще до твоего рождения, а вторая половина используется в каком-то странном извращенном смысле, и вербальная избыточность оборачивается магией слова, переносящая читателя в нужное время и в нужное состояние ума.

Несмотря на то, что в «Айвенго» соблюдены определенные элементы рыцарского романа (заглавный герой идеал рыцарственности без страха и упрека, а Ричард Львиное Сердце — идеал без страха упрека в кубе, злодеи отвратительно злодеисты, а дамзельки прекрасны как Богоматерь), он достаточно реалистичен, жесток и кровав (жил бы Скотт в наше время, сериалы ставили бы по его романам, а не по Мартину), а от будничного описания костоломного рыцарского турнира кровь стынет в жилах, особенно когда автор как бы между делом перечисляет, сколько сквайров и баронов умерли, сколько покалечились, а сколько навсегда остались инвалидами. Злодей-храмовник в нужный момент демонстрирует вполне положительные если не качества, то чувства, гроссмейстер ордена — жестокий аскет — вызывает уважение своей принципиальностью, Айвенго в глаза упрекают в том, что он сначала делает, а потом думает, а король Ричард регулярно получает авторских пинков за то, что будучи отличным воином, был плохим монархом. Классический хэппи-энд, когда все герои награждены, а все злодеи повержены, сбалансирован эпизодом штурма замка бандой Джона Локсли (он же Робин Гуд) и великолепно выписанной сценой суда над «еврейской ведьмой», и все это на фоне разборок саксонской и норманской знати.

В целом роман, написанный почти двести лет назад, неожиданно для меня оказался весьма интересным как в смысле сюжета, оригинальности стиля, так и исторических декораций с колоритными персонажами.

Это, конечно же, сказка. Благородные рыцари, прекрасные дамы, честные разбойники, жестокие злодеи, и прочее, и прочее. Не хватает драконов и волшебства, хотя есть чудесное «воскрешение» из мертвых, и столь же чудесное умерщвление пышущего жизнью злодея. И где, как не в сказке, под личиной странствующего рыцаря совершает подвиги безрассудный и славный король, или пускает свою стрелу в захватчиков Робин Гуд (боле сказочными временами были бы, пожалуй, только времена короля Артура)? И где ещё самым преданным оказывается раб, а самым мудрым – дурак?

А рассказчик сказки похож на человека, подсевшего к вам у вечернего костра. И этот заправского балагура и остряка потчует историями на славу! Он знает, когда быть весёлым и сыпать шутками, подтрунивая и над заносчивостью норманнов и неотёсанностью саксов (шотландец, что ж взять, он сам слегка в стороне), над «жизнелюбием» монахов и честолюбием знати. Он понимает, когда надо вставить песню – весёлую или грустную. Знает, когда надо схватить за горло сюжетным поворотом, или вернуться назад, чтобы показать иную сторону действа. Знает он, и когда нужен почти суеверный страх, а когда ¬– пояснение. (Кстати, иногда он напоминал Шекспира – некоторые эпизоды походили на шекспировские драмы, а некоторые на шекспировские комедии). И герои его, будучи близки к стереотипу, почти к карикатуре (разве не карикатурен еврей Авраам или прелат Эймер?) всё же не кажутся карикатурой, выглядят привлекательными и интересными – да вон тот же негодяй храмовник не приобретает ли приятную резкость очертаний своими противоречивыми страстями, заложенными трагичным прошлым? Удивительно даже, но персонаж, лукаво названный главным, дабы отвести взгляд читателя от по-настоящему главных героев, выглядит, пожалуй, более плоским, чем все остальные – вот столь же рыцарский Ричард Львиное Сердце более интересен тем, что его безрассудная храбрость противопоставлена слабой заботе об управлении своим государством.

А заметив это, начинаешь замечать, что автор не такой уж простак, что знает он много, и умеет, например, играть на чувствах своих читателей. Играть на их любви к весельчакам и недалеким, но чёстным людям, на любви беззлобно посмеяться над тем, что смешно. На вечной тяге читателя к справедливости и идеалам. Над его нелюбовью к захватчикам (любым – пусть даже эта беда далека для читателя), как и (дольно тонко) к любым властелинам над робами, или (более толсто) – к безбожным служителям церкви (вот и подумай, кстати, над такой симпатией к роману со стороны советского читателя – ведь правильные струнки он задел). И при этом, утрируя, он не заходит за грань, успевает быть честным. Его герои не лишены предрассудков – вот даже самые благородные герои не лишены предрассудков в отношении евреев, да и сам автор над ними потешается, впрочем, примечая и некоторую иную сторону в образе честной, но несчастной в своей любви (а это предубеждение и является причиной её несчастья) Ревекки. И будучи прямолинейным в расставке знаков плюса и минуса над героями и событиями автор не избегает и сложности, например, указывая, что нынешние враги сольются в будущем воедино, в одну нацию (справедливо указывая в этом процессе роль общего языка). И это красит роман, заставляет смотреть на него как на нечто пусть плоть от плоти рыцарское, приключенческое, но являющееся чем-то более умелым и интересным; по праву заслуживающему ту любовь и то долголетие, которые он имеет.

Является ли самая известная книга Скотта его лучшей книгой? Единого мнения как обычно, нет.

Биограф Скотта, британец П. Хескетт считал «Айвенго» переоцененной, перехваленной книгой, которая стала едва ли не обязательной к прочтению к детстве, и обычно отбивает дальнейшее желание читать Скотта.

Возможно, с кем-то такая история и случилась.

В моем же случае наоборот, может иметь место могучий «синдром утенка», потому что зачитанный до рассыпающихся страниц «Айвенго» вместе с британским сериалом «Робин из Шервуда» был одним из ярчайших впечатлений блаженного детства.

Тем не менее, с высоты своих уже немолодых годов, я все равно проголосовал бы за «Айвенго» как за одну из сильнейших книг Скотта.

Писатель работал много и беспорядочно (на неспособность следовать заранее разработанному плану Скотт сетовал неоднократно). Оттого многие его романы отличает тщательно, подробно, с любовью выписываемая экспозиция, а потом бах! — и все уже кончилось.

В «Айвенго» вступление это вступление, завязка это завязка, кульминация это кульминация.

Все сюжетные линии начаты и закончены, ни одна не повисла в воздухе и не закончена впроброс, в трех предложениях.

Ни один из колоритных героев не потерялся.

Многословие, пристрастие к описательству, авторским отступлениям Скотту ставят в вину часто и, увы, часто по делу.

Но в «Айвенго» его обычные авторские приемы нанизаны на крепкий, динамичный сюжет.

В каждой главе что-то действительно происходит, и это что-то во-первых увлекательно само по себе, а во-вторых работает на общий замысел.

Может быть дело в том, что в основу Скотт положил фольклорные, а так же столь давно опробованные литераторами, что их уже тоже можно считать фольклорными, эпизоды из истории Англии.

То, что дело происходит во времена, которые были баснословной стариной уже во времена Скотта (а это 200 лет назад от нас!) освобождает автора от требований житейского правдоподобия (в духе плохо понятой «натуральной школы»).

Ричард Львиное Сердце, принц Джон, Робин Гуд (который Локсли) и его веселые ребята, это персонажи занимающие такое место в истории английской культуры, что их можно назвать архетипами.

Потому им, как героям эпоса, дозволено выкрикивать театральные реплики во время битвы и существовать наперекор времени и пространству.

Как я уже отмечал в рецензиях на другие романы Скотта, писатель, герои которого разговаривают театральными репликами (иногда сопровождаемые ремарками «в сторону», это уже какое-то проламывание «четвертой стены«!), вдруг оказывается жестче, круче, чем него ждешь.

Тут и описание побоища (группового турнира-меле) с его увечьями и смертями, и совершенно нешуточный триллер про зловещее семейство Фрон де Беф, с эпизодами в grimdark-стиле, и пыточная камера страшного барона, и штурм пылающего замка...

Все эти эпизоды сделали бы честь и современному приемнику Скотта — Бернарду Корнуэллу.

Герои книги, при всей театральности (а в случае с некоторыми еще и фольклорности) своего происхождения, оказываются совершенно живыми, колоритными людьми.

Хотя они делятся на команду условно-«хороших» и условно-«плохих», за исключением совершенного душегуба Фрон де Бефа, обе стороны иногда обнаруживают изнанку.

Так Седрик Сакс хотя и не изувер, в отличие от де Бефа, но такой же точно рабовладелец и заносчивый феодал, только вот сословие, к которому он принадлежит, оттеснено от кормила власти, оттого он и стал «ближе к народу», а вовсе не от какой-то демократичности.

Ричард — великий воин, но плохой правитель, к тому же, побыв с добрыми молодцами запанибрата, потом все же вспоминает, что они ему не ровня (опять же вспоминается монументальный Ричард в исполнении Джона Рис-Дэвиса).

Надменный тамплиер Де Буагильбер обнаруживает неожиданные для него самого благородные порывы.

«Массовка» в лице брата Тука, Вамбы, Гурта, Ательстана и прочих, прописана очень живо и все герои обычно делают пару шагов за рамки своего амплуа.

«Жалкий представитель выродившего знатного рода» Ательстан оказывается храбрым рубакой, дураковатый Вамба — шпион по призвания, и так со всеми!

Исаак, конечно — дань уважения Шекспиру, но к карикатуре на иудейские стереотипы (еврей любит семью и деньги, и денег у него много) все-таки не сводим. А уж страдания его — воистину шекспировского масштаба.

Вот только главные герои Скотту традиционно не удались и если Ровена еще более-менее похожа на живого человека («правильную» девушку-отличницу, такие бывают...), то заглавный рыцарь Айвенго кроме звучного имени ничем не выделяется, даром, что автор приписал ему любовный треугольник.

Любовные линии у Скотта редко удачны, обычно они чересчур патетичны и условны, но прекрасно выписанная экзотическая красавица Ребекка, нарушает эту нехорошую традицию.

Объяснения Ребекки с влюбленным в нее до потери разума де Буагильбером, несмотря на «высокий штиль» диалогов, заряжены нешуточной страстью, а намеки на чувства, которыми к ней проникся и Айвенго, дают тонкой мелодрамы, и чуть ли не единственные превращают главного героя в живого человека, а не чистую функцию.

Несмотря на крепкую боевую часть романа, вечное жизнелюбие Скотта с ним, и потому юмористические сцены вроде «король в келье отшельника» бурлят энергией едва ли не сильнее, чем штурм крепости.

Что же до исторической достоверности, то тщательная проработка одних деталей, вдруг сменяется совершенным авторским произволом в другом.

Так герои используют «миланские» доспехи за 400 лет до их появления, а монахи-францисканцы действуют до рукоположения самого Франциска.

Но следует помнить, что историческая наука во времена Скотта пребывала в своем младенчестве, а писатель все-таки проводил тщательные изыскания на темы, о которых писал. Это видно в объеме информации про одежду, блюда, напитки, бытовые привычки и праздники, законы и социальные практики легендарной старины, какой эпоха Крестовых Походов была уже при жизни Скотта. Думаю, что без путаницы примет разных эпох не обошлось, но и масштаб изысканий чувствуется.

Но роман ведь и не претендует на роль учебника по истории Англии!

Зато в его «веселую Англию» веришь, и страшное дело! — в ней хотелось бы побывать.

(Побывать в Британии Корнуэлла не хотелось бы...)

Думается, не скажу ничего нового, написав, что именно «Средневековье по Вальтеру Скотту», полное с одной стороны — множества колоритных, почерпнутых из рассыпающихся пергаментов, деталей, а с другой беззастенчиво равнодушное к характерному для подлинного Средневековья образу мысли, стало основной для бесчисленных псевдосредневековых фэнтези-миров.

Едва ли не до недавнего времени писатель, берясь сочинить свое «королевство Вестерфилд» брал за основу «веселую Англию» Вальтера Скотта.

ps. чтобы все поняли, насколько мне нравится эта книга, скажу еще, что в папке «черновики» на моем рабоче столе покрывается виртуальной пылью вольный фанфик про дальнейшую судьбу де Буагильбера, который становится сначала участником Четвертого Крестового Похода, а потом отправляется на далекий, сказочный восток, чтобы отыскать царство пресвитера Иоанна и встречает Чингис-хана...

смерть Бриана

у автора мне показалась «неправильной», как Теккерею неправильным показался выбор Айвенго дамы сердца, и это наверное, единственное, что есть у меня общего с Теккереем :)

Будучи подростком, брался за «Айвенго» пару раз, но дальше десятка страниц дело не продвигалось. Скорее всего, дело в витиеватом, чересчур вычурном языке, который казался скучным. И вот, по прошествии десятков лет роман прочитан, и он доставил немалое удовольствие. В том числе и языком повествования, стилем изложения. Пусть даже порою текст велеречив и многословен.

«Айвенго» ни в коем случае не стоит назвать историческим романом в полном смысле этого слова. Да, автор описывает вполне определённую историческую эпоху. Но одновременно он создал некое художественное полотно, где на главном фоне фольклорное (если угодно, стереотипное) представление об Англии конца ХII века с королём-рыцарем на троне, благородными разбойниками, алчными священнослужителями, подлыми заговорщиками и так далее. Потому роман в первую очередь романтический, рыцарский, а уж потом — исторический.

При всём при этом, общественная сторона истории прописана очень крепко. Налицо конфликты, противоречия, взаимоотношения сословий и так далее. И пусть протагонисты и антагонисты романа описаны таким образом, что добрые персонажи всегда добрые, а злые — вероломны и подлы (это, опять же, дань романтическому стилю), каждый из значимых героев не лишён глубины. У них есть своя правда, мотивация, убеждения.

Очевидный плюс «Айвенго» — талант автора как рассказчика. Во-первых, он прекрасно выстроил сюжет. Во-вторых, великолепно раскрыл персонажей. В-третьих, он умеет увлекать даже вопреки особенностям непривычного для современного читателя стиля. И когда привыкаешь к манере изложения, погружаешься в историю, язык кажется органичным и полностью соответствующим истории. Более того, этот высокопарный, пафосный стиль (главным образом, в диалогах) навеял ассоциации с «Властелином Колец». И если прямого влияния Вальтера Скотта на Толкина как бы не заметно, то (на мой взгляд) понятно, откуда растут ноги у пафосного фэнтези.

Если к «Айвенго» подходить с точки зрения достоверности, исторического соответствия всего и вся, описанного в романе, и оценивать в угоду модным современным тенденциям, творение Скотта и вправду покажется занудным, слишком приторным и так далее. Но если отбросить предубеждения и стереотипы, а просто прочитать эту историю и пережить её вместе с героями — удовольствие практически гарантировано.

Классика рыцарского романа и популярного, то есть, для широких масс — исторического. Автор в том числе приводит краткие сводки о состоянии народа и государства в Англии на момент действия книги — 1194 год, возвращение Ричарда Львиное сердце из плена. Плюс предысторию завоевания Англии Вильгельмом Ублюдком, конфликты между завоеванными саксами и пришлыми норманнами и вообще, о суровом средневековом быте.

Безусловно, справочно, честно и без напряга для неискушенных читателей.

Любопытно, что сей труд Вальтера Скотта послужил вдохновением для многих и многих популярных писателей, например, меня поразило дословное сходство в оценке своих сыновей Седриком Саксом Айвенго и Вито Карлеоне Майкла: «какие фокусы проделывает для чужих» — это по поводу ухода воевать без позволения отца. Про разных приключенцев -фэнтазеров и речи нет — и благородные разбойники, и штурм замка негодяя, и собственно лес средней полосы как ареал обитания элементов сюжетной интриги. Образы веселого монаха, отца Тука, храброго шута, не говоря про таинственных рыцарей — все эти составляющие творческого наследия романа расклишированы в тысячах клонов и подобий, источник вдохновения для будущих продавцов слов, прочитавших в детстве бессмертный труд шотландца, очевиден.

В общем, книга для будущих писателей, нисколько не потерявшая своей ценности.

Несмотря на название, Уилфред Айвенго не является главным персонажем. Гурт, Вамба, Исаак и Ревекка играют ничуть не меньшую роль, чем Айвенго. Первые сто страниц Айвенго вообще не появляется в повествовании. Даже когда он наконец-то появляется, сразу не сказано, что он и есть Айвенго. Он появляется инкогнито как Лишённый Наследства. Только гораздо позже личность Лишённого Наследства оказывается установлена.

Ричард Львиное Сердце тоже появляется в повествовании инкогнито. Его называют Чёрным Рыцарем. Личность Чёрного Рыцаря оказывается установлена под самый конец романа. Отец Так тоже появляется инкогнито. Его называют причетником из Компенхерста. Личность причетника из Компенхерста оказывается установлена также под самый конец.

Главным злодеем является принц Джон. Он противопоставлен своему брату Ричарду: Джон плохой, Ричард хороший.

Романтизм рыцарства и благородных разбойников. Вот и аннотация к «Айвенго». Довольно гротескная книга: гадкие злодеи и прекрасные войны света.

Впрочем все не так уж вычурно: всё же у большинства персонажей есть недостатки (у протагонистов) и достоинства/честь/мораль (у антагонистов).

Однако в процессе чтения трудно не догадываться о том, что же будет дальше и кто обязательно останется жив, а кто умрет.

Подытожу тем, что роман отличный, но предпочтительно его читать до 20 лет или дамам.

Книга, безусловно, неплоха. Для детско-подросткового возраста. У меня, собственно, вызывает слабую улыбку название. Неужели я один читаю его как «ИВАНКО»? Ведь не может же быть, чтобы больше никто не обращал внимание! Вспоминаю разбор «Крестоносцев» Сенкевича, в котором вполне доступно разъяснялось, что все якобы польские герои знаменитой трилогии, на самом деле белорусы. Возможно и у героя Вальтера Скотта тоже имелись некие славянские корни?

Испытай, завладев еще теплым мечом

И доспехи надев, что почем, что почем?!

Испытай, кто ты — трус иль избранник судьбы,

И попробуй на вкус настоящей борьбы.

Поразительно, как выразил Высоцкий саму суть нашего отношения к этой книге. Помните, как передавалась она из рук в руки, с затертым корешком и обтрепанными страницами, как завидовали, если вдруг она оказывалась в личной собственности? Помните, как вооружившись деревянными мечами и раскрашенными гуашью щитами, отправлялись наши мальчики на первые в жизни поединки, а мы, поправляя бантики и натягивая подолы на разбитые коленки, представляли себя прекрасными дамами? Помните...или у Вас еще все впереди?

Книга хороша, всегда была хороша и еще долго будет хороша. Это — романтичный балладный напев о шелесте листвы в Шервудском лесе, о стрелах Робин Гуда, сражающих подлецов и оберегающих слабых, о звоне копий на ристалище, о прекрасных и благородных дамах, о Черном рыцаре, приходящем на помощь в трудную минуту.

Классический рыцарский роман, где все такое, какое оно есть. Благородство — благородное, а предательство — подлое. Где любовь жертвенная и верная, злодей коварен и низок, настоящий рыцарь отважен и правдив. Прекрасная сказка, нездешний сон, где справедливость всегда торжествует, злодеи и предатели несут заслуженное наказание, где стрела всегда попадает в цель, а верный меч никогда не сломается. Где влюбленный Айвенго скачет к своей леди Равенне, Ричард Львиное Сердце вершит справедливость на троне, а Робин Гуд — в тенистой чаще Шервуда.

Если путь прорубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал, что почем,

Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Посмотрел на количество отзывов и решил, что еще один лишним не станет. )))

Сомневаюсь, что после советского фильма «Айвенго» с великолепными балладами Высоцкого и одноименного юсовского сериала, книга нуждается в дополнительной рекламе, но — почему бы и нет? А вдруг сюда чаще заглядывают чем в «голубой» экран телевизора...

Сперва о хорошем:

Тут есть все, что так нравится почитателям сериалов «меча и кинжала», — и верные рыцари, и подлые... гм, тоже рыцари, но с другой улицы. Прекрасные дамы и ... просто девушки. Подлые инквизиторы, вернее — введенные в обман, но всегда готовые погреться у очередного аутодафе. Поединки по правилам и до победного конца. Штурмы пылающих замков и (куды ж без нее?) немного старинной политики. Наивной и смешной, на фоне нынешних заплетов.

Теперь о важном:

Язык автора, не из нашей эпохи. А посему, индивидуумам с мозгами облегченного полевого образца, с трудом преодолевающими комиксы, лучше и не начинать читать — надорветесь.

Всем остальным, кто воспринимает литературу не только как развлечение, — читать обязательно!

Одна из самых любимых книг моего детства. Причём, зачитывались ей поголовно все мои друзья и одноклассники. Романтика и героизм, благородство и подлость — классический рыцарский роман.

Да, сегодня, книги и телевидение дают совсем другую историческую картину той эпохи. Оказывается, и доспехи рыцарей были совсем другими, и одежды дворян не соответствуют действительности. И Ричард Львиное Сердце не был таким идеалом благородства. Все это так. Но, роман написан почти двести лет назад. Два века! А книга, по-прежнему, увлекательна. И это потому, что идеалы дружбы, верности, благородства и любви,практически , не изменились. Некоторые, конечно, скажут, что роман приторно-романтичен, что ж, наверное, это так.

Все-таки, эта книга рассчитана,прежде всего, на молодёжь. Исторических реалий в романе немного, зато «экшена» и динамизма — хоть отбавляй. Скучно не будет!

Прочитано в рамках знакомства с классической литературой, потому что я была уверена, что роман будет нудным и бесконечным (не спрашивайте, почему, теперь я и сама не понимаю). Но мне очень понравилось! Слог размеренный, но не скучный, и многочисленные подробности, излагаемые автором, только украшают повествование, а не утяжеляют его.

Сам Айвенго занимает в романе в лучшем случае одну десятую часть, но это и к лучшему, ведь он один из самых скучных персонажей, как и его невеста, прекрасная Ровена. Они чересчур правильные, положительные и однобокие; совсем другое дело лесные разбойники под предводительством Робин Гуда, весёлый монах Тук, шут Вамба, вспыльчивый Ричард Львиное Сердце и гордый Седрик Сакс! Дополняет мой восторг полное погружение в описываемую эпоху, уж не знаю, насколько верно отображённую Вальтером Скоттом. Гениальный роман!

Великолепное произведение, выдержанное в духе эпохи рыцарства. Автор классно пишет, и очень хорошо раскрывает всех персонажей! Шут Вамба самый лучший ИМХО! Настоятельно советую к прочтению это произведение любым любопытствующим персонам, роман точно не даст заскучать !