Джеймс Фенимор Купер «Пионеры, или У истоков Саскуиханны»

На исходе XVIII век, совсем недавно закончилась победой американских колоний война за независимость, юная страна расправляет плечи и хозяйским взглядом окидывает огромные новые территории. Девственная природа содрогается от бодрого стука топоров и ружейной пальбы, в гордом молчании замыкаются исконные обитатели здешних мест индейцы, а охотник-одиночка Натаниэль Б., невзирая на свой почтенный возраст, стремится подальше «от шума городского» — туда, где еще нетронутыми остаются леса, его надежное жилище, поддержка и опора.

Роман Купера с сегодняшней точки зрения наивен и беспримерно пафосен, читать его можно исключительно с легкой снисходительной улыбкой. Зато легко представить, какой ажиотаж книга вызывала в те далекие времена, а особенно во второй половине уже XIX века, какое это было замечательное мальчишечье чтение, как горели глаза и взволнованно бились сердца! Сколько игр «в индейцев» выросло из этих книг, сколько побегов в загадочную далекую Америку планировалось!..

Повествование в «Пионерах» начинается неспешно (а куда спешить на этих великих просторах?), состоит в основном из описаний прекрасно знакомой автору природы северо-западных штатов, из имущественных и «природоохранных» споров персонажей. И лишь после первой трети романа Купер словно спохватывается, что так читатель и заскучать может — и щедрой рукой сеятеля вбрасывает на страницы драматические ситуации, приключения и невероятные совпадения. И во всем этом царит дух игры, все словно немного понарошку, как в дворовых пацанячьих играх: «Давай мы как будто из тюрьмы убежали! А ты заметил и за нами в погоню!..» — особенно это заметно в сцене суда над Натти Бумпо (я читала архаичный перевод 1927 года под редакцией Н. Могучего, в котором фигурируют Елизавета Темпль вместо Элизабет Темпл, Бумпо вместо Бампо, Гирам Дулитль и т.п.), когда судья выражает свое недовольство «фамильярной беседой свидетеля с подсудимым» :) да и во многих других эпизодах — равно комических и героических.

Очень трогательной лично мне показалась своеобразная «семья» в доме судьи Темпля: она состоит из собственно членов семьи, кое-кого из соседей, а также друзей дома и даже случайных знакомых :)) Вот он, настоящий закон фронтира, а вовсе не «стреляй первым» или как еще там.

Приятно удивил тот аспект романа, который сейчас можно назвать экологическим. Здесь и вызывающая сильные эмоции, практически документальная сцена массового избиения голубей (странствующий голубь — одно из животных, напрочь изничтоженных человеком), и внушающие уважение воззрения судьи: Мармадюк Темпль рассуждает совершенно по-современному.

Отлично описаны автором эмоции героев романа: охотничий азарт, бахвальство (особенно этим отличался кузен судьи Ричард Джонсон, уж такой фанфарон и балабол, хоть в Палате мер и весов выставляй… ой, нет: он и этим принялся бы хвастаться!), смертельный страх и уязвлённая гордость, ностальгия по прошлому и замешательство в неловкой ситуации. Невозможно удержаться от смеха, читая о «пиктографии» Бена Помпы (Бенджамена Пенгвильяна) в дневнике его хозяина.

Снимаю шляпу перед мистером Фенимором: он сумел-таки почти до конца романа продержать меня в неведении относительно тайны хижины старого охотника, такой развязки я не ожидала, — и тут же снова высокомерно надеваю: уж больно слащав финал, настоящий сироп, которому тут совсем не место. Возможно, писатель просто не хотел обманывать ожидания своих будущих читателей?..

Несмотря на похвалы, оценка роману невысока: архаичность перевесила, а серьезно отнестись к такому чтению я нынче уже не в состоянии. Считаю, что если «Пионерам» и другим произведениям Джеймса Фенимора Купера в XXI веке суждены дальнейшие переиздания — хорошо бы, чтобы они и впредь сопровождались аутентичными старинными иллюстрациями Генри Брока или Михала Андриолли.

Этот роман как бы ключевой. Во первых он был написан первым, хотя является четвертым из романов о Натти Бампо. Во вторых из него выходит дилогия про Эффингемов (потомков Оливера Эффингема (юноши живущего вместе с Натти и индейцем)), к сожалению эта дилогия на русском языке выходила в сокращённом переводе (скорее пересказе) с искажёнными названиями в конце 19 века, потом не переводилась и не издавалась.

Это первый роман Д.Ф.Купера из «Лесных романов». Прообразом посёлка считается стал родной посёлок Д.Ф.Купера — Куперстаун.