Фриц Лейбер «Серебряные яйцеглавы»

Довольно издевательский роман. Объект издевательства — индустрия современного книгоиздания (то, что он написан 70 лет назад, абсолютно ничего не меняет). Можно абзацами помещать текст в любую ветку на форуме, посвященную современному писательству.

Начало было просто фантастическим, оригинальная идея о непрерывном издании книг на промышленном потоке... А потом огромное количество страниц толи пародия, толи сатира, толи юмор, толи просто издевательство над литературой. Все перемешалось в такой степени, что читать становилось просто не в моготу, хотелось бросить, забыть, отключиться, разозлиться (однако я твердо, долго, упорно двигался к финалу), не было одного какого-то чувства, видно просто не про меня сие произведение. Не буду расстраиваться, ибо не дано проникнуть в глубинные мысли.

Со времен античности и до наших дней любое правительство, дабы удержаться на плаву, вынуждено удовлетворять основные потребности народных масс в хлебе и зрелищах. С гастрономическими запросами всё понятно, а вот с духовной пищей — сложнее. Развлечения меняются вслед за развитием технологий и общественных нравов от кровавых поединков на арене Колизея через театральные постановки и викторианскую литературу до социальных сетей и виртуальной реальности. Как писателя, Ф. Лейбера не могло не интересовать дальнейшее развитие литературы в сфере развлечений, его «Серебряные яйцеглавы» — замечательная фантастическая сатира на тему изменений, которые произойдут с писателями и читающей публикой в конце XXI столетия. Первая журнальная публикация произведения датируется 1959 годом, чуть раньше из-под пера автора вышла в свет экспериментальная хроноопера «Необъятное время» — именно эти произведения, на мой взгляд, а совсем не фэнтези про Фафхрда и Мышелов, определяют вклад Лейбера в развитие фантастической литературы. Оказавшиеся незаслуженно забытыми «Яйцеглавы» могут встать в один ряд с лучшей социальной сатирой XX века.

Перед нами предстает ленивое постиндустриальное общество, где роботы почти на равных сосуществуют с людьми. Социальные болезни ещё изжиты не до конца, в частности упоминается о высоком уровне безработицы, но никого особо не тянет бунтовать и лезть на баррикады. За исключением узкой прослойки профессиональных писателей. Вокруг этой социальной группы и закручивается завязка романа. Основным развлечением людей будущего является чтение — с одной стороны хорошо, но проблема в том, что люди читают исключительно продукты, произведенные специальными машинами — словомельницами, а роль живых писателей сводится до уровня технического персонала. В этом мире издатели обладают не меньшей властью, чем правительство, ведь словопомольные книги требуются всем без исключения, они заменяют собой наркотик. Книги здесь — продукт одноразовый, никому не приходит в голову перечитывать какое-либо произведение, а вся литература дословопомольной эры по умолчанию считается скучной и не достойной прочтения. Писательское сообщество чётко ранжировано — от подмастерий и поденщиков до профессиональных писателей. Каждый писатель вынужден одеваться в соответствии со своим статусом и носить чисто писательские «имя-фамилию», типа Рэй Станислав Лавкрафт. Бок о бок с людьми живут роботы, вообще по атмосфере здешний социум сильно напоминает рассказ Г. Гаррисона «Безработный робот» и популярный мультсериал «Футурама», причем это не просто мои субъективные ассоциации, а реальное сходство до степени смешения.

Толчок к развитию сюжета даёт восстание писателей, желающих вернуть себе право творить самостоятельно. Казалось бы, что может быть благороднее этого чувства пробудившихся к жизни творцов, но что-то здесь явно не так, и сам этот благородный бунт больше напоминает архетипичный погром где-нибудь под Винницей. Автор предлагает нам «451 по Фаренгейту» Брэдбери наоборот, где место безжалостных пожарных бригад, паливших хорошие книги, заменяют толпы писателей с огнеметами, выжигающими весь низкопробный словопомол. Вот только сочувствие читателя почему-то не на стороне распоясавшихся литераторов, гораздо больше симпатий вызывает хрупкая роботесса, мужественно защищающая словомельницы от гогочущей орды. Кстати, отсылок и скрытых пародий в тексте довольно много. К примеру в одном эпизоде один из героев удивляется, что люди забыли даже кто такой Шерлок Холмс, а немногим позже другой персонаж, сам того не подозревая, практически пересказывает завязку рассказа А. Конан-Дойля «Обряд дома Месгрейвов». С помощью гиперболизации и гротеска автор удачно высмеивает расхожие штампы приключенческой литературы, а также женскую романтическую прозу в финале и кульминации «Яйцеглавов». Литературная игра прекрасно разбавляет собой сатирическую остроту, не позволяя краскам сгущаться до полутонов антиутопии.

Дополнительный эффект создают элементы ретрофутуризма, носящие здесь вспомогательный характер. Будущее, которое не может случиться, проработано довольно хорошо — здесь и роботы с интеллектом не уступающим человеку, но телами, словно срисованными из бульварных журналов 30-40 годов, и пришедший на смену газовому «скунсовый» пистолет», и роскошные надувные виллы богачей, и словопомольные книги, воздействующие сразу на все органы чувств читателя, в т.ч. и на обоняние (представьте только, какое амбре могло окутывать книжные лавки, если бы такая полиграфическая продукция стала реальностью). Хотя в то же время наравне со всем этим забавным до абсурда некстгеном существуют и вполне дельные технологии, которые уже без 5 минут реальность — беспилотные роботакси на спрятанных в дорожном покрытии магнитных рельсах или же коптеры, миниатюрные летательные аппараты индивидуального пользования. В умении изображать вымышленный мир яркими красками Ф. Лейберу уж точно не откажешь.

О явном сходстве «Яйцеглавов» с миром «Футурамы» я уже упоминал выше, создатели мультфильма взяли на вооружение многие находки классической фантастики, вспомним хотя бы знаменитые кабинки для самоубийц из «Корпорации «Бессмертие» Р. Шекли. У Лейбера «футурамщики» тоже позаимствовали богато. Сама идея того, что классические «жестянки» могут быть наделены машинным интеллектом и прекрасно себя чувствовать в человеческом окружении уже чего стоит. Половое различие роботов, робосекс, электричество, заменяющее железным людям алкоголь и наркотики — всё это перекочевало в сериал отсюда. Даже у самих яйцеглавов есть прямой футурамный аналог — говорящие головы известных политиков и артистов XX века, помещенные в специальные емкости с особым раствором. Мало того, среди героев романа есть явные прототипы персонажей Футурамы. Главный герой — писатель Гаспар де ла Нюи — вылитый Фрай, ленивый и туповатый неудачник, который водит дружбу с роботом. Зейн Горт, лучший рободруг Гаспара — фактически Бендер, правда лишенный фирменной язвительности, хвастовства и самодовольства. Няня Бишоп, возлюбленная Гаспара, во многом напомнит Лилу, только без яркой прически и циклопического глаза — красотка, немного не от мира сего, сирота, всегда готовая схватиться за револьвер и сделать пару акробатических кульбитов, а её отношение к Гаспару периодически меняется от равнодушия до внезапной нежности. Слишком много здесь явного сходства, чтобы списать на обычное совпадение, не находите?

Также, говоря о «Яйцеглавах», не могу не вспомнить замечательную фантастическую сатиру М. Фрейна «Оловянные солдатики». Тут есть и сходства и явные различия, если бы эти романы принадлежали перу одного автора можно было даже пофантазировать о единой вселенной этих произведений. У Фрейна упоминаются машины, которые созданы для написания порнографических романов, чем не прообраз лейберовских словомельниц? Хотя я, конечно, не стану здесь выяснять у кого получилось лучше, каждый роман хорош по-своему, у каждого свои сильные стороны. В литературном плане Фрейн выглядит посильнее, типажи прописаны более цельно и рельефно, но стоит отметить камерный характер его произведения и склонную к затемнению цветовую палитру, ну и главное — роману явно не хватает фантастической составляющей, она там есть, но тем не менее... У Лейбера все кажется попроще и на порядок бесшабашнее, а его основные «фишки» — открытый мир, яркие краски и обилие фантастических элементов.

О переводах следует сказать особо. Я читал самую первую русскую версию — перевод И. Почиталина и Р. Нудельмана, к качеству текста претензий нет, тут дело в другом. Над этим переводом усердно поработали цензорские ножницы, в результате из 44 глав оригинального романа остались только 37, особых провалов в логике повествования не наблюдается, склейка ретуши выполнена хорошо, но осадок тем не менее остался. По слухам в полной версии доступны наиболее пикантные и неполиткорректные сцены, типа робосекса и садомазохизма, в кастрированном варианте ничего крамольного нет, поэтому даже если книжка попадется в руки ребенку, то ничего страшного не случится. Впечатления от чтения остались самые наилучшие, у автора получилось одновременно и развлечь меня, как читателя, и ненавязчиво погрузить умными мыслями, и втянуть в свою литературную игру. То что в свое время роман не получил ни одной премии — это вполне понятно, слишком обидным он получился для всех, кто так или иначе причастен к литературе. Автор изрядно пропесочил не только писателей, издателей, редакторов и цензоров, но и изрядно попинал по мягкому месту нашего брата читателя, согласитесь, что такое не каждому понравится, особенно когда с неудовольствием узнаешь свои черты в том или ином персонаже, но я, как человек склонный к самоиронии, просто получал удовольствие. Для меня этот роман безусловно запомнится и войдет в самую ценную категорию уходящего года — «незаслуженно забытая классика», наряду с «Оловянными солдатиками» М. Фрейна, например.

Для того, чтобы какое-либо зарубежное фантастическое произведение стало известным в советское время в нашей стране, должно было быть выполнено только одно условие — это произведение должно было быть хоть однажды издано в Советском Союзе. Так произошло и с «Серебряными яйцеглавами» — так или иначе большинство советских фанов если и не читали этот роман, то, по крайней мере, о нём слышали.

В целом, это произведение о писательском творчестве, из разряда тех произведений, в которых автор описывает свою творческую «кухню». (Типа как песня про музыкантов.)

Роман ироничный, весёлый, лёгкий, непринуждённый, остроумный. Ретро-фантастика 50-х в далеко не самом плохом варианте. Такая книга очень хорошо подойдёт, например, для чтения на новогодних каникулах.

Повесть очень похожа на эпизод Футурамы, особенно на те серии, где робомафия и робошлюхи, а Бендер что-то такое замышляет. То есть наоборот, конечно — я вполне разделяю предположение, что создатели Фрая и Ко немало позаимствовали у Фрица Лейбера. Другой вопрос, что не только позаимствовали, но и развили — весьма впечатляюще, так что речь о плагиате заводить глупо, да и скучно.

Несмотря на дату написания (1958), многие элементы перекликаются с некоторыми современными реалиями — например, роботесса-редактор ругает людей издателей за то, что в здании нет отдельных туалетов для роботесс. Или что книги пишутся алгоритмами (привет, Виктор Олегович). Хотя потом понимаешь, что все совпадения — просто из-за того, что история повторяется, и то, что было борьбой за права, стало профанацией и злоупотреблением. То самое знаменитое «первый раз трагедия, второй раз — фарс»; другое дело, что для Лейбера и первый раз фарс, и это совершенно его не красит, сексизм из него прет никак не маскируемый — ну дык, снова смотрим дату написания.

Одна из проблем повести в том, что главный герой — терпила и все на нем ездят, он не вызывает ни симпатии, ни сочувствия, я таких не люблю: вечно они не действуют, а реагируют на чужие действия, подчиняются другим, своей воли у них почти нет. Марионеточный театр хорош только в определенных декорациях.

Есть ли в повести важные мысли? Ну да, позиция автора по массовой и развлекательной литературе вполне прозрачна и очевидна, но подана так трэшево и с таким гиканьем, как будто это конспирологическая теория про жидомасонов, и воспринимается так же — с кривой улыбкой и бегающими глазками. В целом похоже на пародию на те самые книги, что так желчно и язвительно обстебываются автором внутри произведения. Какой-то пародийный уроборос.

Есть такой литературный жанр, как фельетон с признанными мастерами Зощенко, Аверченко и т.д. Но я первый раз читал роман-фельетон. Да-да, именно так рассматриваю это произведение. В нем гипертрофированно все: сюжет, герои, литературный слог. Едкая сатира по мере прочтения растворяет страницы и заполняет мозг, подчиняя нейронные связи одной цели — читать не прекращая, а заодно посылая импульсы в кисти рук — запомнить эти фразы, эти уморительные выражения.

Автор вовлекает читателя в опасную игру: а ну как он узнает себя в ком-нибудь из персонажей, а вдруг возмутиться составным писательским именам-фамилиям или равноправию человека и робота, описываемому как само собой разумеющееся, хвала святому Айзеку!

Через призму сатиры и иронии автор ставит между тем серьезные проблемы: как будет выглядеть книга, чтобы завлекать читателя? Стереопечать, голографические обложки с выскакивающими монстрами и обнажающимися красотками, передача звуков канонады и рева монстров, запахов гниющего трупа и расцветающей вишни. Все для тебя читатель, включай все органы чувств — отлично смолотые книги в твоем распоряжении! А главное эти книги создают «восхитительный вакуум в голове, ощущение теплого непроницаемого безмыслия.» Не правда ли гениальный рецепт для многочисленных «писателей»?

Обсуждать персонажи особого смысла нет, лучше прочитать их рассуждения. У каждого есть свое отличное от иных мнение, характеризующего типаж с поразительной четкостью.

А финал?! Это ж надо вот так одним махом спародировать и сказки, и женские романы, и нестареющую классику, и романтические комедии!

За сим рекомендуется к прочтению сия книга, мелкосмолотая, обработанная во «Фразеровщике» последней модели, прокипяченная в «Жанро-жернователе».

Замечательный памфлет о компьютеризированном мире (напомню, вышедший в 1962 – задолго до эпохи засилья компьютеров и мобильников), касающийся одного из аспектов жизни общества — творчества. Писатели больше не пишут книги. Они делятся идеей со специальным компьютером – словомельницей, а тот уже кропает нетленку, а другой автомат озадачивается тем, чтобы донести сие творение до широких читательских масс (может оно и гуманнее по отношению к читателям, чем некие творения молодых талантливых авторов, которые ныне печатают. По крайней мере, у робота есть хоть какой-то запас знаний).

А люди продукцию потребляют, потому что работу делают роботы, некоторые роботы даже книги сами пишут – не прибегая к помощи словомельниц.

Книга местами смешная, едкая, ставящая достаточно сложные вопросы. Но, скажем так, не слишком увлекательная. Она не из тех, которые читают запоем. Она из тех, что надо почитать и подумать.

От Фрица Лейбера я ожидал совсем другого, однако взглянуть на другую грань творчества знаменитого писателя тоже было интересно.

Вашему вниманию предлагается самая важная книга для самой читающей в мире нации!

В высшей степени рекомендуется к прочтению графоманам-поденщикам, литераторам-подмастерьям и мастерам реактивного словотвора, кои без устали вращают жернова своих словомельниц, разнося по умам благодарных читателей гроздья смачной развесистой клюквы.

Хотите узнать секреты ремесла тонкого и скоростного словопомола? Прочувствовать сложности издательского бизнеса на собственной шкуре? Получить ответ на вопрос препятствуют ли литературной деятельности три закона робототехники? Читайте сатиристический издательско-фантастический боевик с электронно-любовным счастливым замыканием в финале.

Много хорошего юмора за которым видны вопросы немалой сложности.

Если называть вещи своими именами, то перед нами практически утопия, в которой люди уже не работают (или работают сранительно немного), в которой разумные роботы умудряются сосуществовать с человечеством и даже творить.

При этом все может рухнуть от малейшего дуновения. От собственной человеческой жадности и глупости.

Да, маленькая подробность — перед нами ДО интернетовская эпоха.

Программа жестко фиксирована в мозгах робота, а не может перекачиваться с носитяля на носитель. Большие «мельницы словодури» — уникальные машины. Порэтому человек может их хотя бы сломать.

А в наше время? Ну разнесли вы персоналуж редактора, ну обвалили сайт издательства. Ну, устроли взлом пиратской библиотеки.

И что?

Пять минут и полный порядок.

Машина — заменима. И человек — тоже.

Очень долго я мучила этот роман. Не настолько это оказалось слабым, чтобы бросить на полпути, но и нисколько не увлекательным, чтобы читать запоем. В целом же мне скорее не понравилось, чем доставило удовольствие. Нет здесь ни глубокой мысли, ни яркой сатиры, ни интересной психологии. Так, всего понемножку и чересчур, на мой вкус, затянуто.

Роман-памфлет. Прозрение. Или уже тогда большинство «писателей» производили «словопомол»? Лейбер на основе опытов написания романов ЭВМ (так тогда называли компьютеры) смоделировал ситуацию в будущем. Доведя ситуацию до абсурда, он все-таки написал главное:« В отличие от большинства своих коллег, Гаспар де ла Нюи любил читать книги, и особенно гипнотические творения словомельниц, иногда именовавшиеся словопомолом, — с теплыми розовыми облаками прилагательных, с глаголами действия, могучими, как ураган, с объемными четырехмерными существительными и соединительными союзами, прочными, как электросварка.»

и вот это:

» Правительство обратилось с воззванием к издателям, а издатели — к писателям, умоляя их придумать хотя бы новые названия, под которыми можно было бы выпускать старосмолотую продукцию. Впрочем, консультанты-психологи предупредили, что эта попытка все равно обречена на неудачу — по каким-то причинам при повторном чтении книги даже самого тончайшего помола не вызывали ничего, кроме отвращения. Предложение выпустить классические произведения литературы XX века и даже более древних времен, на котором настаивала горстка идеалистов и других чудаков, было отвергнуто как неосуществимое: читатели, с детства привыкшие к словопомолу, находили книги дословомольных времен нестерпимо скучными и вообще невразумительными. Правда, некий гуманист-отшельник заявил, будто виной тут невразумительность словопомола, который представляет собой словесный наркотик без малейшего смысла, а потому после него невозможно читать книги, содержащие хоть какие-то мысли, но его дикое заявление даже не попало в печать.»

Среди производства нынешних литераторов до 90% словопомола.

Своеобразная и достаточно вязко читаемая сатира на ту часть шоу-бизнеса, которая именуется «издательской деятельностью» и — хе-хе — «писательской деятельностью». Именно «деятельностью», поскольку творцы масскульта — что издатели, что их подпевалы-писатели исключили понятие «свободы творчества» из процесса рубки серо-зеленой капусты. Автор доводит ситуацию до антиутопического абсурда, превращая «писателей» в ненужный придаток, пустоголовый бренд словомельниц, взятых напрокат из «1984». Ходить на работу «от и до», пробивая учетную карточку, надевать личину «бренда», придуманного издательством, пусть даже этот бренд делает из тебя кретина. Но жажду истинного творчества не заглушить хрустом серо-зеленых купюр! Даже самый последний кропатель «некромантовщины» иногда хочет сотворить что-нибудь... настоящее, то, что идет от сердца, а не от кармана. Но что случится, когда словомельницы будут уничтожены?

Заморочки автора с bdsm слегка напрягают: Элоиза Ибсен — ну в точности маньячка Саманда из «Мечей Ланкмара»... Оно конешно гротеск, однако такое «постоянство» автора наводит на размышления :biggrin:

Веселая безделушка и не более того.