Джо Хилл «Дьявол на лестнице»

Рассказ о маленьком дьяволе, разложившем свои волшебные дары на ступенях, и предлагающем их тем, кто невольно спускался по каменной лестнице где-то в самых потаенных уголках итальянского Позитано.

Когда читаешь этот удивительной атмосферы рассказ сразу вспоминаешь несколько вещей. Первое — это произведение «Рыбак и его душа» Уайльда, такая же зловещая и одновременно красивая сказка-притча, где витиеватый слог говорит нам о неведомых далях, и где душа менее важна, какие бы дары она ни приносила перед сокрушающим жарким огнем любви. Ну, а второе — это судьба могущественного в России, но менее удачливого в Италии, писателя и издателя Михаила Семенова, который ради жажды успеха стал сотрудничать с режимом Муссолини, но навсегда остался пленником прекрасной виллы, которую построил среди скальных террас Позитано, где весь его архив после смерти стал достоянием старьевщиков, а фестивали Бахуса в честь его кончины не проводились, но зато он обрел покой среди волн. Что удивительно, этот ласковый берег у моря привлекал и сомнительных танцоров из России, но не о них речь.

Унылый и необразованный сын каменщика, одного из тех, что мостили и ремонтировали ступеньки от самых вершин до прибрежных вилл у моря, мечтал только об одном — о сердце своей образованной кузины, и когда его отец отправился на тот свет, почти приблизился к своей цели, если бы не богатый и холеный араб, привороживший своей статью возлюбленную злонравного неудачника. И вот тогда, наученный винными парами дешевого кьянти и наветами собутыльников, он совершает первую роковую ошибку, а ко второй его уже подталкивает новая игрушка, полученная из рук маленького дьявола. Но ведет ли она к смерти, безусловно нет, как и всех тех, кто при жизни отдается ко злу, коварству, или лжи, как герой рассказа. Однако конец остается одним — все они отправляются далеко по ступенькам адской лестницы, получая сполна за свои удовольствия.

Метафорически, эта притча рассказывает нам о том, что именно с помощью лжи и коварства, маленьких велеречивых птичек и приходят к власти режимы, подобные режиму Муссолини. Главный герой не испытывает должного раскаяния, и не осуждает новых тиранов Италии, ведь он слышит тот же голос механической птички, и понимает всю суть, ведь и он сам убил араба Ахмеда, исходя не только из ревности, но и из неприязни к язычнику из далеких пустынь, а народ, населявший Позитано нисколько не усомнился в правдивости слов молодого каменщика, приведя его к успеху, но и потаенному страху, ведь он видел, чем для него закончится посмертие.

«Дьявол на ступенях» занятная стилизация под атмосферу Италии начала прошлого века. С неожиданной концовкой, особенно учитывая, что аккурат в день этого рассказа прочла «Технику государственного переворота» Малапорте о методах, какими Муссолини пришел к власти.

Этот рассказ по сути своей притча. Запоминается больше не сам сюжет, но его архитектура, построение текста, подача идеи, стиль автора. Весьма нетривиально оформление рассказа — текст представлен в виде треугольников — читать несколько затруднительно, но в каждом треугольнике присутствует четкая мысль, мотив, сегмент смысла, из которых соткана вся картина рассказа. Идею сложно вычленить — она не лежит на поверхности, но завуалирована и скрыта. Есть здесь и маниакальная страсть к девушке, обернувшаяся трагедией, и ложь, и договор с нечистой силой. Возможно, лишь на склоне лет герой поймет, что ничто на свете, никакие богатства не стоят души. Собственно, намек на это есть в последних строках рассказа (герой больше не спускается по тропинке, ведущей «прямо в ад», теперь он ведет тихий образ жизни).

Механическая птица, подаренная герою, — здесь это некий символ, символ лжи, коварства, скрытых мотивов, затаенных мыслей. Она всё видит насквозь, и чем больше человек лжет, тем сладостнее ее пение. Ложь, жажда наживы и власти распространяются по миру как зараза, так и птица плодит себе подобных, которые находят себе хозяев.

Раскаялся ли герой в содеянном? Понял ли ошибочность своего пути? Об этом читателю остается только догадываться, ибо автор ответов не дает, оставляя лишь туманные намеки.