Виктор Пелевин «Затворник и Шестипалый»

Наконец-то! Давно хотел начать читать Пелевина, и ни сколько не пожалел! Мой первый рассказ, твердая 10-ка! Прочитал за полчаса, не думал. что будет так интересно! Дальше-больше, дальше наверняка будет интересней!

Вы когда-нибудь в детстве задумывались над тем, как выглядит ваша комната, скажем, с точки зрения игрушечного солдатика или куклы? Как простираются где-то вдалеке эти огромные кровать, стол, шкаф, а ковер подобен целой стране или материку. Как они стали бы смотреть на нас, людей? Что бы стали думать об окружающем мире и как попробовали объяснить себе все явления природы? «Затворник и Шестипалый» — история двух смелых бройлеров, живущих на птицефабрике и однажды решающих заглянуть чуть дальше, чем их сородичи.

Когда-то Аркадий и Борис Стругацкие гуляли и увидели на обочине остатки от чьего-то пикника, и Аркадий сказал: «Интересно, а что бы думали по поводу этих штуковин, скажем, муравьи?» Так появился «Пикник на обочине». Когда-то Роберт Хайнлайн задумался над тем, что если люди отправятся в полет на космическом Ноевом ковчеге, то через несколько поколений они будут считать корабль самой Вселенной, полной и цельной. Так появились «Пасынки Вселенной». Когда-то позже Виктор Олегович Пелевин изучил уже пройденный опыт и задумал изобразить нечто среднее между двумя предыдущими. И появилась повесть «Затворник и Шестипалый». Но нельзя говорить, что Пелевин просто заимствовал идею и сам текст посредственнен — это было бы большой ошибкой. Произведение имеет ряд значительных достоинств:

1) Социальный аспект:

» — Всегда поражался, — тихо сказал Шестипалому Затворник, — как здесь всё мудро устроено. Те, кто стоит близко к кормушке-поилке, счастливы в основном потому, что всё время помнят о желающих попасть на их место. А те, кто всю жизнь ждет, когда между стоящими впереди появится щелочка, счастливы потому, что им есть на что надеяться в жизни. Это ведь и есть гармония и единство.

— Что ж, не нравится? — спросил сбоку чей-то голос.

— Нет, не нравится, — ответил Затворник.»

Без аллюзий на конкретное общество, автор наглядно демонстрирует свое видение абсурда общественного устройства, его непонятных оправданий и неверных ориентиров. Также роль изгоя в социуме показана ярко и наглядно, не исключая, а даже указывая на то, что индивид умнее стада, толпы. Чего только стоит пример в отправлением главных героев за Стену Мира (живая пирамида) — это было забавно.

2) Философский аспект:

«Если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того чтобы рассуждать, имеет смысл это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла. Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае.»

«Мы живы до тех пор, пока у нас есть надежда, — сказал Затворник. — А если ты её потерял, ни в коем случае не позволяй себе догадаться об этом. И тогда что-то может измениться. Но всерьёз надеяться на это ни в коем случае не надо.»

«Если считать, что всю жизнь тонешь — а так это и есть, — то любовь — это то, что помогает тебе удерживать голову над водой. А если сказать коротко, любовь — это то, из-за чего каждый находится там, где он находится.»

Найти мудрую грань между привычными крайностями порой не так просто. Через диалоги Затворника и Шестипалого мы рассуждаем над вопросами надежды, любви, мира. Всегда интересно послушать, когда о сложных вещах говорят простыми словами. Да и в целом повесть очень глубока.

3) Юмор:

» – Я же, по воле богов и их посланца, моего господина, хочу научить вас, как спастись. Для этого надо победить грех. А вы хоть знаете, что такое грех?

Ответом было молчание.

– Грех – это избыточный вес. Греховна ваша плоть, ибо именно из-за нее вас поражают боги. Подумайте, что приближает ре… Страшный Суп? Да именно то, что вы обрастаете жиром. Ибо худые спасутся, а толстые нет. Истинно так: ни один костлявый и синий не будет ввергнут в пламя, а толстые и розовые будут там все. Но те, кто будет отныне и до Страшного Супа поститься, обретут вторую жизнь. Ей, Господи! А теперь встаньте и больше не грешите.»

» – Слушай, – еле слышно прошептал Шестипалый, – а ты говорил, что знаешь их язык. Что они говорят?

– Эти двое? Сейчас. Первый говорит: «Я выжрать хочу». А второй говорит: «Ты больше к Дуньке не подходи».

– А что такое Дунька?

– Область мира такая.»

И еще много-много классных моментов, придающих повести о двух бройлерах яркость и удовольствие о чтения.

4) И конечно же, динамичность сюжета. Сюжет развивается настолько быстро, что ни один читатель не заскучает, если его интересуют вышеназванные пункты. Всегда удивляет, как у Виктора Пелевина получается соединять и глубокие рассуждения в яркой обёртке, и предельную динамичность сюжета одновременно. Это талант, товарищи.

В качестве итога скажу, что для знакомства с автором (а читавшие Пелевина уже наверняка знакомы с повестью) «Затворник и Шестипалый» подходит идеально. Некоторых могут отпугивать совсем не радужные аллюзии Пелевина на СССР или Россию. Некоторых могут утомлять отсылки к буддизму, сомнамбулизму и солипсизму. Как раз этих острых и спорных моментов повесть «Затворник и Шестипалый» лишена. Остаются только лишь однозначные достоинства.

«Библейская история», куриная антиутопия, «Побег из курятника»... В общем, достаточно забавная и душещипательная история одновременно. Мне понравилось.

P.S. Так уж получилось, что, на мой взгляд, хорошим аккомпанементом к окончанию повести стала песня Dropkick Murphys «Forever».

Понравилось почему-то меньше «Жёлтой стрелы». Там есть главная мысль в виде поезда, а здесь — много мелких.

Мир создался мультяшный, а какой же он ещё должен быть, когда речь идёт о... :)

Сначала не совсем понимал, что за, чёрт возьми, Шестипалый такой, где и что творится вообще? Читаю дальше и понимаю, что происходит. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что происходит то же самое во многом...

Без преувеличения, одна из лучших вещей Пелевина. Можно было бы сказать, что это эдакий «Бойцовский клуб», только… про цыплят. Но «Бойцовский клуб» был опубликован шестью годами позже…

«Затворник и Шестипалый» — это притча о «духовных практиках», и, так сказать, «духовных практикантах». Цыпленок-бройлер – это будущее блюдо или все же птица? Человек – расходный материал цивилизации или — ?

Что сразу радует в этой повести – юмор. Серьезнейшие метафизические проблемы автор исследует с улыбкой, постоянно иронизируя над пернатыми философами и их (читай – своими) идеями. Ирония и самоирония – это то, что не позволяет Пелевину скатиться до уровня пафосных шизотерических вероучителей, оставаясь поставщиком качественной художественной литературы. А юмор высочайшей пробы – быт «богов» (работников птицефабрики) глазами цыплят, куриные религии и политические системы, многочисленные исторические отсылки. А толкования разговоров рабочих и «божественные» песни?

Цыплята, движущиеся по конвейеру к «цеху номер один» — метафора человеческой цивилизации, превратившейся из способа существования в самоцель, системы, которая сама не знает, к чему стремится и старательно приближает катастрофу, думая только о самоутверждении и материальном обогащении. И можно выдумывать тысячу оправданий своего существования и хитрых полумер – только одна простая вещь спасет от окончательной гибели.

Итог: пелевинские цыплята пробивают скорлупу иллюзий — за 6 лет до «Бойцовского клуба» и за 9 лет до «Матрицы».

Эта книга в свое время знатно тряханула мое мировоззрение и мироощущение. С ног на голову практически поставила. Такой, как модно нынче говорить, финальный твист, настолько впечатался в память, что именно эту повесть я до сих пор (а это уже почти десять лет) прекрасно помню, а вот все остальное этого автора, что читала в тот же период, благополучно забылось. Кроме, разве что, «Поколения П».

В общем, книга, которую точно стоит прочитать. И уже самому решать, о чем она. Это о чем, на самом деле, у каждого свое. Я вот не вижу политической подоплеки, как некоторые другие читатели.

Просто чудесное произведение!

Говорится хоть и об очевидных вещах, но так интересно и живо, что читаешь всё равно с удовольствием. Главное достоинство «Затворника и Шестипалого», в отличии от «Жёлтой стрелы» и «Принца Госплана» — не идея и философия, а диалоги и персонажи. Где-то персонажи заставляют задуматься, где-то посмеяться и улыбнуться, где-то — всё сразу.

Повесть очень напомнила «Бойцовский клуб». Ибо взгляд на социум, общество и индивидуальность очень схожи, хоть и неодинаковы. Только то, что в случае «Клуба» помещается на нескольких сотнях страницах, здесь умещается в сжатом виде на нескольких десятках.

И ещё это один из самых жизнеутвердающих известных мне рассказов. Хоть я и не согласен со многими проводимыми здесь мыслями.

Просто на удивление чудесная повестушка. Причём, с любой точки зрения. Можно прочитать повесть поверхностно, вообще не ища смысла, и будет интересно. Можно прочитать как притчу и будет чудесно. Можно поискать несколько смысловых уровней (и вы их найдёте!) и останетесь довольными. Можно просто порадоваться восхитительными аллегориями и иносказаниями. Можно даже увидеть Оду Свободе, в конце-то концов. Но в любом случае — чудесно.

На фоне других ранних повестей и романов Пелевина эта — просто изюминка. Может быть дело именно в краткости? Краткость — сестра таланта, не зря же эта поговорка была кем-то придумана...

Кратко, изящно, интересно и со смыслом.

Кто-то утверждает, что это переработка и расширение идей «Чайки по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха, но я бы так не сказал. Совершенно о другом повесть. Просто литературный приём схожий.

Собственно, все, что Пелевин писал в дальнейшем — вариации на тему этой повести (ну и «Принца Госплана», фабулой ничем не отличающегося от «Затворника и Шестипалого»). Освобождение, через отрыв от социума. Менялись только декорации.

И все-таки в «Затворнике и Шестипалом» идея еще свежа, проста и честна.

Отличная притча. Лёгкий пелевинский слог. Интересные диалоги. Стеб и ирония через край. Вполне почуствовал себя в инкубаторе вместе с учёными, служителями культа, пророками и простыми кур... людьми :)

Пелевин зачастую пишет об одном и том же, но невероятно, его каждый раз читаешь с беспредельным интересом. «Жизнь насекомых», «Шестипалый и Затворник» — одно и тоже, об одном и том же. В этой повести очень много контекстов, но для меня это, в первую очередь, своеобразная прививка релятивизма, переходящая в агностицизм. Вечный человеческий философский спор о том, действительно ли «правда всегда одна»? Каждый решает сам для себя, но мне эта повесть очень близка, т.к. я во всем согласен с Пелевиным.

Насколько на самом деле человечество ничего не знает, начиная с возникновения жизни и заканчивая вопросом о возникновении мира! Религия говорит о божественном влиянии, наука пытается все объяснить ими же придуманными терминами, которые могут не иметь ничего общего с реальными законами вселенной (потому что, может быть это и не вселенная и она не одна). Мы ничего не знаем. А среднестатистическому индивидууму с социуме, тому и вообще все равно!В результате на выходе получается вот такой вот диалог:

-Каждый, как может, лезет к кормушке. Закон жизни.

– Понятно. А зачем тогда все это?

– Что «это»?

– Ну, вселенная, небо, земля, светила – вообще, все.

– Как зачем? Так уж мир устроен.

– А как он устроен? – с интересом спросил Затворник.

– Так и устроен. Движемся в пространстве и во времени. Согласно законам жизни.

– А куда?

– Откуда я знаю. Тайна веков.

Черт!:glasses: Это гениально! Буквально на днях я видел по «national geographic» весьма солидного ученого, который с воодушевлением говорил, что ему удалось таки доказать, что не бог создал мир, т.к. он бы не успел это сделать, потому что до Большого взрыва не было времени!:dont: Вот так. Закон жизни и тайна веков. И потеря потерь.

И чем мы, собственно, отличаемся от бройлеров с «Бройлерного комбината имени Луначарского»?

После неудачно принятого «Омон Ра» я решил позволить себе еще одну попытку принять творчество Пелевина. И оно того стоило.

С самого начала стало ясно, что это сатира — но не та сатира Салтыкова-Щедрина или Гоголя, после которой хочется плюнуть на эту дикую варварскую страну и уехать подальше, не всеразрушающая сатира — но конструктивная. Свет в конце тоннеля есть — пусть даже ты находишься в клетке. Это сатира как на советское общества, так и на любое автаркическое, замкнутое на себе — где люди не умеют мыслить понятиями вне своего дома, своей деревни, своего круга общения. Мне это все напомнило любимые мной «Трое из леса» , где герои, жившие в лесу и знавшие исключительно свое племя, считавшие себя единственными людьми — вдруг вырываются из этого болота и попадают в открытый, настоящий мир. Это удивительное перерождение и ломка сознания, которую не раз должен пройти человек в своей жизни. Перейти из стаза личинки — в стаз куколки, а затем стать имаго. Неизбежные линьки всегда встречают сопротивление социума и богов, живущих в своих уютно обустроенных, простых мирках.

Важно, что смена мировоззрения не дается просто — для этого нужно побороть не только окружающий мир, но прежде всего себя. Не просто так дается героям повести полет — нет, лишь после изнурительных тренировок и размышлений. Но именно в этой диалектической борьбе и рождаются настоящие люди — сильные, понимающие весь мир и способные мыслить глобально. Жаль лишь, что немногие находят в себе силы преодолеть сопротивление кокона и вырваться в просторный, полный опасностей мир.

Первый раз с удовольствием прочитал в седьмом классе в «Химия и жизнь». Воспринял рассказ как приключенческую фантастику. Много позже перечитывал, и тут уже больше внимания было уделено диалогам Затворника с Шестипалым – просто и с юмором. Может, кто-то и считает философствования старого бройлера слишком явными и примитивными но, ведь, гениальное и не может быть сложным и многословным. Особенно зацепило про мотивацию через любовь и устройство мира – гениально и смешно!

Аннотацию однозначно нужно поменять. Жуткий спойлер. И предупредить, чтобы не читали комментарии пока повесть не осилят, так как спойлеров очень много, а именно здесь очень важно не знать всего сразу. В Затворнике и Шестипалом я впервые получил удовольствие от настолько неожиданного оборота. Это позднее уже стал в каждой новой книжке настороженно предполагать: а вдруг здесь речь идет совсем не о том, что я думаю. А тогда восторг был просто необычайный.