Старые-старые сказки, которые читаются с одинаковым удовльствием и в 9-10 лет (первый раз это было примерно в этом возрасте) и в 17 и в 47. Почему же лучшие сказки (кто-то не согласится — ничего страшного) написаны скандинавами? Андерсен и Лагерлеф, Лингрен и Янсен... И все они, почему-то были шведами (ну, пусть Андерсен и датчанин в третьем поколении, но все равно). Правда, побывав в Скандинавии, начинаешь понимать, почему.

Замечательное сочетание юмора и философии. Когда читал о «воистах» — пищал от удовольствия, вспоминая своих друзей из военно-исторических клубов. В тоже время — постановка глобальных вопросов о жизни и смерти, а главное — о проблеме выбора.

Замечательная вещь!

Возможно, не самый лучший, но один из лучших рассказов Эдгара По. Кажется — сюжет прост, до невозможности, но тем не менее, глубокий философский подтекст.

Если обратиться к автобиографии мистера По, где он уверял о своем пребывании в России (хотя, современные биографы Эдгара По это опровергают), можно предположить, что действие произошло в России. Этак, гуляли По вместе Александром Сергеевичем где-нибудь на Васильевском острове и уговорили звонаря (за скромную плату!) ударить в колокола.

Ну, а уж потом, по возвращению домой, По перенес действие в некий Школькофремен, придал рассказу европейский колорит.

Первое произведение, которое я прочитал у Грина. Потом были и остальные. Но до сих пор считаю, что «Бегущая по волнам» — это одно из лучших произведений автора.

Считается почему-то, что основоположниками жанра фэнтези являются англичане. Но тогда к какому жанру отнести повести и рассказы Грина?

Знакомство с Мартином для меня началось именно с этого рассказа. И был он опубликован не в сборнике, а в небольшой газете, выходившей где-то на Урале. Выписывал ее несколько месяцев, пока она не закрылась (название не упомню, но подшивка хранится).

Поразил герой — при неплохих физических данных, это не супермен. Никого не бьет ногой с разбегу, не перекусывает колючую проволоку и не сбивает вертолеты из рогатки. Кажется — нелепый человек. Вместе с тем, он всегда поступает так, как он считает правильным.

А еще... Любит кошек. Правильно говорят — без кота и жизнь не та.

Что тут можно сказать. Автор — будь он и Степан Кулик, под именем которого «скрывается» не менее известный писатель — всегда хорош. Кулик пишет немного в ином жанре, нежели О.Г., но от этого его романы не становятся хуже. Напротив, всегда интересно обнаружить новую грань авторского таланта.

И абсолютно прав kulichek , сказавший, что «герои романа настоящие».

Вот, всем бы хорош Корчевский. И пишет увлекательно и герои неплохи. Одна беда — самое смутное представление об истории. Начал составлять список несуразностей, но плюнул. В принципе, кто из читателей знает, что резинки для чулков в восемнадцатом веке не могло быть, а смертная казнь отменена при вступлении на трон Елизаветой и, уж никак не могла быть «квалифицированной»...

Замечательная и очень тонкая вещь! Прочитал ее в классе, наверное в 5-м. Давно... Но до сих пор помню стишок: «Тучка светлый парашют...» и так далее.

Иногда думаю — хорошо бы, если бы в советское время было побольше Крапивиных, но поменьше идеологии. Но Крапивин может быть только один.

А можно ли причислить произведение к жанру «фэнтези»?

Рассказ посвящен Иннокентию Анненскому — гимназическому учителю Кондратьева, привившему любовь к античности и его наставнику (порой, суровому критику) в литературе. У Самого Анненского есть произведение «Фамира-кифарист», чей сюжет сходен с сюжетом данного рассказа. Кифарист, бросивший вызов богам, будет растерзан критиками. Собственно, самого Анненского «терзали» именно за его нелицеприятную критику.

Рассказ “Надпись на саркофаге”, посвященный князю Г.С.Гагарину, продолжает тему служения богине любви и красоты.

“Надпись на саркофаге” построена в излюбленной повествовательной манере Александра Кондратьева — от первого лица. Кроме того, сам жанровый прием — эпитафия на саркофаге или могильной плите, идущая от первого лица — обычное явление в Древней Греции.

Имя гетеры, чей прах погребен в саркофаге — Халидонион, дочь Праксинои. По воле богини любви ей пришлось покинуть родной дом и стать служительницей Афродиты. Никто не уходил от нее, не пресытясь любовью. За красоту мужчины несли ей дары. И она, щедро даря свою красоту, брала любую плату, потому что эта плата была даром мужчин на алтарь богини Афродиты.

Но богатство нельзя взять с собой в могилу.

“Возле меня лежит только медное зеркальце, из пальмовых листьев сделанный веер и глиняное изображение Афродиты-Астарты. — обращается гетера к случайному прохожему. — Путник, не тревожь покоя гробницы! Ничего не взяла с собой дочь Праксинои; ничего, кроме воспоминанья о тех, кого обнимала…”.

Гетера верит в то, что возьмет с собой память о любовниках. Но если учесть, что по греческим верованиям, душа умершего теряет память о земной жизни и скитается по Елисейским полям в виде бесплотной тени, то воспоминания — это действительно уникальная награда.

Для тех, кто заинтересовался романом очень рекомендую — Топоров В.Н. Неомифологизм в русской литературе начала XX века. Роман А.А.Кондратьева “На берегах Ярыни”. Edizioni di Michael. Yevzlin. Trento.1990

В основу сюжета этого рассказа положен миф о древнегреческом боге Пане. Пан, прикрывший свою черную шерсть белым руном, сумел обольстить богиню Селену.

Кондратьев делает жертвой Пана не Селену, а Артемиду. По преданиям, богиня Артемида — вечная девственница. Даже неосторожный взгляд, брошенный на нее мужчиной, может привести к печальным последствиям для любопытного.

Кондратьев, выбрав Артемиду в качестве героини рассказа, показывает, что никто и ничто не может помешать обольщению. Возможно, что в этом рассказе Кондратьев иллюстрирует идею сексуальной раскрепощенности — идею, которая была популярна в эпоху Серебряного века. Целомудрие же и девственность вызывали насмешки.

В некоторых мифах Афродита является не только богиней любви, но и богиней смерти. Одним из эпитетов Афродиты является “черная богиня”. Это не удивительно, потому что любовь, и, прежде всего, плотская любовь, предполагает соитие и рождение ребенка. Богиня любви-смерти, вмешавшись своими мольбами в умерщвление людей, пренебрегла своими обязанностями. И ей не хотелось, что бы об этом стало известно.

Певец, узнавший тайну богини, был вознагражден и наказан. Вознагражден любовью богини. Наказан за попытку раскрыть тайну, отгадка которой не нужна людям и богам. Любовь и смерть вновь стоят рядом, как бы борясь друг с другом.

Воплощение судьбы ушедших богов, семь бесовок — это, по сути одна. Одна, которая некогда считалась богиней. Теперь языческие боги стали приобретать образ нечистой силы.

Иррациональность — это скорее стадия рационального. Это забытое, а потому непонятное и пугающее, но поддающееся если не историческому, то художественному воплощению и изучению, а следовательно и рационализации. Как раз к этому пониманию мистического, иррационального и представляет мифологическая проза Крыжановской.

В интерпретации Кондратьева, жители города Шедома (Содома) не являлись поклонниками Яхве. Они считали себя потомками богини Лилит. В апокрифическом мифотворчестве имя Лилит ставилось в один ряд с именами Иштар — Аштерет. В Шедоме Лилит пользовалась самым большим успехом. Ее служителями были ее собственные потомки, которые главным для себя считали занятие любовью. Гомосексуализм и лесбиянство не считались чем-то греховным или постыдным.

Когда в городе появились незнакомые мужчины (по Кондратьеву их было трое), они поселились в доме чужеземца, имеющего двух дочерей. По приказу царя Шедома, который являлся и первосвященником, двое пришельцев были доставлены в храм, а третий — самый младший и миловидный, был приведен в царскую опочивальню. Царь хотел вместе с юношей свершить жертву Лилит. Но от подобного жертвоприношения он был отвлечен начавшимся пожаром. Город Шедом вместе с четырьмя другими городами, заселенными потомками Лилит, пылал в огне. Тогда главный жрец взмолился к богине. Богиня разверзла землю и приняла долину в свое лоно.

В древнегреческой мифологии нет нимфы Лары, наказанной немотой и низвергнутой в подземное царство. Но есть мифы со сходным сюжетом. Нимфа Эхо была наказана Герой за то, что отвлекала богиню разговорами, в то время, как Зевс изменял жене с горными нимфами. Эхо, наказанная Герой могла теперь только повторять чужие выкрики.

Маленькая нимфа была наказана несоразмерно провинности. И, кроме того, она была брошена в подземном царстве, будучи беременной. Но подрастающие дети — два близнеца, которых мать прячет от взглядов богов и чудовищ ада, рано или поздно вырастут. Кем они станут?

Древнегреческая мифология содержит немало примеров превращения героя или героини в реку или источник. К наиболее известным относятся предания о нимфе Кастильо, о речном боге Алфее, который был влюблен в дочь морского бога Аретусу. В своем рассказе, Кондратьев использовал сюжеты хорошо известных мифов. Но в его интерпретации превращенным в реку становиться не сын царя или небожителя, а простой смертный. В “Слезах Селемна” имеет место и некая мораль — нельзя расточать ласки, не соразмерив их с собственными силами…

В основе рассказа “Пирифой” лежит миф об одном из подвигов Тесея. Тесей, с помощью своего друга Пирифоя, похитил Елену Прекрасную. Теперь и Тесей должен помочь другу обзавестись женой. Выбор Пирифоя пал на Персифону, супругу Аида. Некогда отец Пирифоя — царь лапифов Иксион, попытался обольстить богиню Геру. За свою дерзость Иксион был отправлен в подземное царство и предан вечным мукам. Теперь и его сын бросил вызов богам. Победитель Минотавра, вместе со своим другом Пирифоем отправляется в царство Аида, чтобы потребовать себе прекрасную Персифону — супругу Гадеса.

Вызов богам очень дорого обходиться людям. В этом друзья убедились почти сразу. Гадес, выслушав дерзкое требование друзей, предложил им сесть в каменное кресло. Сев на сиденье, они приросли к нему. Теперь друзья были обречены на вечный плен. Согласно мифу о Тесее, героя освободил Геракл, который спускался в царство мертвых. О том, что случилось с Пирифоем, миф умалчивает.

Таким образом, рассказ Александра Кондратьева является попыткой дополнить миф, заполнить имеющиеся лакуны.

Рассказ “Улыбка Ашеры” состоит из 31 фрагмента. Каждый фрагмент — это эпизод из жизни эллина, который родился на острове Родос. В боях и странствиях он искал Ее — земное воплощение Афродиты. И теперь, во время плена он нашел Ее. И пусть это воплощение является дочерью хозяина дома и является хозяйкой его собственной жизни и смерти, он готов отдать жизнь за одну ее улыбку. Улыбку Афродиты. Богини, которую в этих местах называют Ашторет или Ашер. Вера в Ашер пришла в Карфаген из Финикии.

Раб рыхлит землю и мечтает лишь об улыбке хозяйки. Его не страшит ни жара, ни голод, ни тяжкий труд. Ему не нужна свобода. Когда его друзья предлагают бежать, он отказывается. Зачем ему свобода, если там не будет Ее!

Однажды его мечтания сбылись. Его любимая принадлежала ему. Но вместе с радостью обладания ему пришлось пережить разочарование. Вместо богини в его объятиях была женщина, которая вела себя так же, как любая женщина, а говорила те же слова, что говорят гетеры и портовые шлюхи. И раб понял, что его любовь — всего лишь плод воображения!

Битва падших ангелов и небесных легионов преподносится как битва богов и титанов. Именно так восприняли люди сражение. Выдвигая подобную гипотезу, автор рассказа сам становится исследователем и интерпретатором Библии, в которой он ищет параллели с древнегреческими мифами.

И не случайно, что ангел, тоскующий о смертной девушке, остался ненаказанным. Несмотря на то, что он оказался падшим ангелом, выступившим против Бога, его не уничтожили и не низвергли. Его наказание — в нем самом.

В качестве сюжета автор избрал одну из евангельских тем — распятие и воскрешение Иисуса Христа. К этой теме он уже обращался в рассказе “Последнее искушение”. И, если предыдущий рассказ шел от лица духа, то теперь он ведется от лица беса. Бес — один из младших духов в адской иерархии.

Маленький и трусливый бес стал свидетелем шествия на Голгофу. Но обнаружив, что вскоре грянет битва между силами Света и Тьмы, очень испугался. Он решил спрятаться в пещере, не зная, что именно в нее и принесут тело Искупителя.

В битве темные силы были рассеяны. Но победа досталась силам Добра только ценой смерти Сына Божьего.

«Сны» — одна из немногих «готических» повестей, написанных русскими писателями Серебряного века. Многое из того, что описал Александр Кондратьев, впоследствии вылилось в целый пласт литературы — мистика, «зазеркалье» и так далее.

В сказке “Что случилось потом”, автор использует мотивы не только древнеегипетской мифологии, но и русской народной сказки.

В русском фольклоре есть различные произведения, в которых происходит борьба между мужчиной и женщиной. Победа невесты символизирует временную смерть жениха.

Но в русской сказке добро непременно торжествует. В “египетской сказке” Александр Кондратьев продолжает вести избранную тему — любовь и смерть неразлучны.

К имеющемуся собранию мифов, Александр Кондратьев добавил собственное произведение, которое он назвал “осенней сказкой”- “Лебеди Аполлона”.

Прекрасная сказка!

В рассказе “В объятьях тумана” автор воплощает мысль о том, что люди забыли о светлых олимпийских богах. А единственным ценителем красоты прекрасной богини оказывается химерическое создание — получеловек-полузмей.

В мифах всех народов есть предания, отражающие представления о смене времен года. К числу “календарных” мифов относится и миф о боге Аполлоне, который летом живет в Дельфах, а зимой улетает в страну гипербореев. На север солнечного бога уносит колесница, запряженная белыми лебедями.

Но отдельного мифа, который был бы посвящен отправлению Аполлона в страну гипербореев, до нас не дошло.

Афродита отвернулась от своей прежней любимицы, потому что та стала сторонницей лесбийской любви, которую богиня не понимала и не принимала. Гадес стоит перед трудной задачей — какому наказанию подвергнуть Сапфо? Но любая казнь кажется слишком простой для женщины, которая всю жизнь казнила свою душу страстями. Тогда Гадес принимает решение отпустить Сапфо, потому что “самую лютую казнь она носит в самой себе…”

Ученик великого певца вопрошает своего учителя о том, почему он избегает любви. Неужели Орфей до сих пор любит Эвридику, со смерти которой уже прошло много лет?

Согласно мифу об Орфее, поэт и музыкант, своим пением уговоривший бога подземного царства Гадеса-Аида вернуть жену, по пути на землю не должен был оборачиваться. Но Орфей, желая убедиться, что жена следует за ним, все-таки обернулся. Печаль от потери любимой навсегда отвлекли внимание Орфея от женщин. Он стал проповедовать любовь к своему полу, за что и был убит разъяренными менадами-вакханками.

В рассказе Кондратьева, Орфей, отвечая своему ученику, говорит о том, что он считает всех женщин лживыми. Вспоминая свое путешествие в Тартар за женой, Орфей рассказал о том, что уже по пути домой, он услышал вздохи и звуки поцелуев. А когда обернулся, то увидел Эвридику в объятиях бога Гермеса. Уговор был нарушен и Эвридика должна была вернуться в царство мертвых. Но это не огорчило женщину. Она, прильнув к коварному богу, скрылась вместе с ним.

Рассказ “Последнее искушение” близок к жанру притчи-апокрифа — жанру, опирающемуся на библейскую традицию в попытке раскрыть красоту и сущность мироздания. Этот рассказ во многом соприкасается с апокрифическими произведениями Д.Мережковского, А.Белого, Л.Андреева.

“Последнее искушение” написано во время революции 1905 года. Для Кондратьева — убежденного монархиста, который резко отрицательно относился к антиправительственным выступлениям, баррикадные бои в крупных городах, массовое выступление крестьян в провинции было синонимом проявления бесовщины. Той самой, о которой писал еще Ф.М.Достоевский в романе “Бесы”. Именно она и выведена в рассказе Кондратьева под видом темных сил.

Посвящение Н.С. Гумилеву, может быть связано не только со странствиями и исканиями. Гумилев был рыцарем по отношению к женщинам. И он был готов отдать жизнь за свою любовь. Пренебрежение Николая Гумилева к смерти было не напускным. Это подтверждают и его путешествия, которые проходили в опасных районах Абиссинии, охваченных племенными войнами, и его участие в Первой мировой войне.

Образ богини, которую сопровождают дикие звери — символ любви и смерти, характерен и для творчества Николая Гумилева.

Но предположим, что рассказ, посвященный Гумилеву, имеет прямо противоположный смысл. Это могла быть очень тонкая ирония. Кондратьев, присутствовавший на слушаниях доклада о поездке Гумилева в Абиссинию, писал В.Я.Брюсову: “Тема доклада была очень опасная и требовала многих умолчаний, чтобы не напомнить героя нескольких наиболее удачных романов Доде. Описывал он и свою охоту на льва, и то, как его мотал на рогах африканский буйвол. При описании этих двух эпизодов в особенности чувствовались фигуры умолчания”.

Ирония Кондратьева, как мы можем судить, порой была настолько тонкая, что ее очень трудно распознать.

От своей матери Аглавра унаследовала красоту и жестокость. От отца — мохнатые ноги и флейту. Родившись от тайной связи двух богов, она не получила ни бессмертия, ни поклонения. Ее место — не среди равных ей по рождению божественных существ, а среди низших, демонологических персонажей — нимф, сатиров и кентавров, войти в круг которых ей мешает гордость. Жестокость — неизменная спутница одиночества. Аглавра с легкостью убивает кентавра, который просто попался ей по дороге. Аглавра обречена на одиночество. Ее единственная любовь — нимфа Напэ. Но сатиресса равнодушна к чувствам самой нимфы. Аглавра просто берет ее, потому что посчитала красивую юную нимфу своей собственностью. Она жестоко убивает соперников — юношу Антема и сатирессу Пирсотриху. Но она борется не за свою любовь, а за свою собственность.

По определению И.Ф.Анненского, кондратьевский Антем — это Дафнис. Дафнис, только более наивный. Действительно, можно провести параллель между Дафнисом — героем одного из мифов, и Антемом. Как и Дафнис, Антем пасет стада и играет на флейте, услаждая звуками музыки всех окрестных нимф и дриад. Дафнис — возлюбленный нимфы Номия. Нимфа потребовала от Дафниса клятвы хранить ей верность, обещая, в противном случае, ослепить его. Соперница Номии — Химера, соблазнила Дафниса. Номия, узнав об измене, выколола неверному возлюбленному глаза.

Антем, деревенский юноша, почти мальчик, пасет стада. В отличии от своих односельчан, он не боиться общаться с сатирами и дриадами. Еще в детстве он полюбил маленькую речную девочку, которая превратилась в прекрасную полубогиню — нимфу Напэ. Антем, поклявшийся в верности нимфе, уступает назойливым домогательствам более взрослой и опытной нимфы — соперницы Напэ. Но можно ли осуждать Антема? Он еще мальчик. Старшая нимфа, по сути, совершает над ним насилие.

Напэ — речная нимфа. Она, как и все подобные создания, живет только сегодняшним днем. В объятиях сатирессы Аглавры она забывает об убитом Антеме. В то же время, она готова забыть и об Аглавре. Когда Напэ пытается похитить сатиресса Пирсотриха, нимфа зовет на помощь, но ее крик — это скорее дань традиции. Ей, в общем-то, все равно, кто будет ею владеть. Она уже радуется новой подружке. Но после того, как Аглавра настигает похитительницу и расправляется с ней, Напэ радуется прежней подруге. В конце-концов, Напэ похищает морской кентавр.

В рассказе о похищениях нимфы Напэ, Кондратьев объединяет идею, которая была присуща многим мифам Древней Эллады: о Европе, Персефоне, Ариадне, Елене. Эти прекрасные женщины бывали похищены. Но, в отличие от древнегреческих мифов, в которых похищение приводит к какому-то развитию — будь то рождение ребенка, ставшего великим героем, или, Троянская война, похищение Напэ не приводит к какому-то конструктивному завершению. Оно лишь приближает гибель главного героя романа. Сатиресса Аглавра, расстроенная исчезновением возлюбленной, попадает в засаду, устроенную на нее кентаврами, которые жестоко надругаются над сатирессой и убивают ее. Аглавра напрасно взывает о помощи к своим родителям. Ни Пан, ни Артемида не пришли на помощь собственной дочери. Боги глухи к отверженным.

В романе Александра Кондратьева нет исторического времени, в котором действуют его герои. Повествование относится к условно-мифологическому прошлому: “Это было давно, когда в лесах и озерах жили еще сатиры и нимфы, когда по горным тропам стучало копыто кентавра, а с моря неслись пронзительные резкие звуки в завитые раковины трубящих тритонов…”.

Очень понравилась «Моя жена ведьма». «Сестренка» — несколько хуже. Но все равно, читается с большим интересом. Впрочем, если бы «Сестренка» была написан другим автором — сказал бы, что шедевр. от Белянина же с каждой книгой требуем еще более интересного.

Написано достаточно интересно — ну, еще бы, Акунин, но кое-какие моменты спорные. Касательно смерти А.К.Толстого, Джека Лондона. Ну, собственно — вопрос этот до сих пор открыт.

Хотя, зачем я это пишу, если Борис Акунин все равно читать не станет.

Можно лишь повторить слова предыдущих критиков (или, как там правильно?). Цикл очень увлекает. Правда, ассоциации не с «нечеловеческими» расами, а как раз с нами, с людьми. И генерал Панк просто великолепен!

Книга слегка уступает первой в описательности, зато выигрывает в другом — мировоззрением. Интересно подан «фачизм». Прочитал с удовольствием.

Читать достаточно интересно. правда, человеку несведущему в технике приходится пропускать целые абзацы. Но читать интересно и, самое главное, нестандартный подход для ИА.

Что тут можно сказать? Только одно — прочитав, зачислил эту книгу в свой собственный раздел «мгновенная классика». Не знаю, возможно кто-то со мной не согласиться. Что же...

Первый раз прочитал книгу в году так, в 1982, в 10-м классе, накануне первого курса. Пережил настоящий культурологический шок. И сегодня считаю эту книгу одной из лучших по Древнему миру. А главное, что она помогает ответить на многие вопросы, касательно культуры Древней Греции вообще и эллинистической культуры в частности. Если это авторский вымысел — то вымысел гениальный!

Недавно вдруг вспомнил о книге. Читал ее давно, в юности. Забыл уже и название м автора, но вспомнил несколько ключевых фраз. Волшебная вещь — Интернет — «выдал» и автора и название. Перечитал, наверное, с еще большим удовольствием, нежели в юности.

Долгожданная книга о приключениях нашего современника Игоря Гусарова в теле гвардейца эпохи Анны Иоанновны. Что всегда покоряет в романах Дмитрия — это хороший стиль повествования, сочетающийся со знанием предмета. Знание истории — увы — почему-то считается необязательным для романов в жанре АИ. Повторюсь, что Дмитрий в этом деле исключение.

Прочитал с удовольствием.

Замечательная книга. Возможно, лучшая из этого цикла. Встреча с любимыми мифологическими персонами, возможность проследить иные пути развития мифоистории.

А лучше всего удался образ Афины. Так здорово — сам бы влюбился (не в богиню, а в образ!)

Книга неплохая. Но, увы... Совсем не то, что было вначале, когда пищал от удовольствия, читая книги, а уж как ждал продолжения!

Хождение Нумминориха с мастером снов чем-то напоминает хождение самого Макса Фрая в «Гнездах химер». Как там звали этого могущественного волшебника?

А вот концовка у книги замечательная. Дает надежду на возвращение Макса в Ехо. Будем ждать.

Очень понравилось. Мир мечты, мир того самого СССР, в котором бы хотелось жить. Есть и лубок, ну и что? Ассоциация с незабвенными братьями Стругацкими и «Понедельником, начинающимся в субботу».

В сущности — книга по жанру не является фантастикой. Но скажите, кто из авторов исторической литературы не фантаст? Будь то научные труды, будь то художественная литература?

Очень люблю Свержина, внимательно слежу за приключениями его героев. Этот роман вызвал легкое недоумение — настолько он не в стиле Свержина. Нет привычных героев (Виконт, он как бы эпизодический персонаж — не в счет), а институт времени он тут вообще не нужен. Настораживают изрядные ляпы в знании истории. Это вообще не в стиле Свержина — его знанию средневековой истории может позавидовать любой медиевист. Возможно, это альтернативная история, где род Романовых происходит от седьмой жены Ивана Грозного, а не от Захарьиных? И королем Польши уже стал Владислав, хотя Сигизмунд был еще здоровехонек?

Замечательная книга. Одна из тех, что способны порадовать читателя. Плохо одно, что где-то «зависло» продолжение романа.

Очень люблю Сапковского. Но «Змея» меня изрядно озадачила. Нет, не так. Удивила. Конечно же, по привычке искал ляпы — как-никак, писал поляк, недостаточно знакомый с русскими (да и советскими) реалиями. Но их немного — прапорщики, которые по Спковскому были ближе к сержантам-срочникам, нежели к офицерам, беседы об Оруэлле в 1985 году (ну, диссидент-сержант мог его прочесть в «самиздате», а где остальные брали?). Но это мелочи.

Не очень понятна роль Змеи. Это что? Душа Афганистана, символ? Хранитель (-ница) сокровищ? Непонятна функция.

Но если честно, напиши это кто-то другой, а не пан Анджей, сказал бы — шедевр. А так, избаловал нас Сапковский, посему, с каждым разом ждешь от него чего-то такого, эдакого.

Впрочем. Нет золота в серых горах.

Волков, он всегда Волков, но на сей раз он превзошел самого себя. Очень понравилась новая книга. И сам сюжет — развал России, в результате прихода к власти Временного правительства, герои.

Dimson меня опередил, сообщив о жюль-верновском толке. Интересно. Главное, что «производственность» романа не угнетает, как это порой бывает, а вызывает интерес.

Понравилось. Очень интересная идея романа. Даже, сказал бы, оригинальная идея, сам бы до такой не додумался. С нетерпением буду ждать продолжения. Из недостатков можно отметить лишь некоторую многословность ГГ.