Действие рассказа разворачивается в курортном местечке Сасниц недалеко от Берлина. Обитатели пансиона фрау Христины ходят на воды, гуляют по лесу, сплетничают, ведут диспуты о любви, интригуют, стараясь хоть как-то разогнать скуку. Немецкий офицер Бруно волочится за русской девушкой Кирой, внучкой княгини Муромской, вызывая ревность одних и восхищение других.

Между тем напряжение в расслабленной атмосфере курорта исподволь нарастает: со дня на день Германия объявит войну России. Обсуждаемый всеми адюльтер приобретает вдруг недобрую политическую окраску. А тут еще объявляется странный черный кот с горящими злобой глазами, который преследует Киру...

Мистика в этом рассказе о нравах курортного общества притянута за уши. Причем за уши того самого кота, которому даже при его потустороннем происхождении далеко до булгаковского Бегемота. Скорее, это черный кот Эдгара По...

Пожалуй, этот рассказ можно назвать и повестью. Главный герой — молодой и талантливый музыкант, существующий в невероятном симбиозе со своей волшебной скрипкой. Забредши в развалины старинного замка на берегу Рейна и повстречав там призрак женщины, он с удивлением узнает, откуда у него взялось это умение укрощать музыкой стихии и человеческие страсти...

Вставная историческая легенда о юном миннезингере Освальде и его любви к дочери графини выглядит здесь вполне органично и полна романтического очарования. После прочтения повести Келера поневоле вспоминается знаменитое стихотворение Гумилева «Волшебная скрипка», ставшее спустя десятилетия эпиграфом к еще одному фантастическому произведению — трилогии Лазарчука и Успенского «Посмотри в глаза чудовищ». Такая вот перекличка эпох и авторов...

Продолжение рассказа «Как встретила Григория Васильевича новая жизнь», — точнее, своеобразный приквел, в котором автор объясняет, какие обстоятельства привели бывшую владелицу усадьбы Евдокию Петровну Тонскую к совершению преступления.

На свет появляется ее девический дневник, в котором наивная девушка, получившая нежданно предложение руки и сердца от князя, пишет, например, такой пассаж: «Любовь — это тончайшее вещество вроде эфира, который носится в воздухе, он бывает разных цветов: серый, розовый и огненный. Серая любовь — это любовь к людям, розовая — к родным, а огненного цвета — это к одному человеку, которого любишь больше всего...». На героиню подействовал эфир всех трех цветов, — но кончилось в итоге все плачевно...

Если не считать эту «цветовую» гипотезу научной фантастикой, то в рассказе и вовсе нет никакой мистики. Только банальная мелодрама и криминал. Не банально, пожалуй, выглядит только поступок нянюшки Анисьи, взявшей на себя мужскую работу по замыванию следов...

Обвинения этого романа в искусственности и вторичности по меньшей мере неоправданны. Во-первых, Кортасар всегда метафоричен. Во-вторых, роман появился в русском переводе тогда, когда другие схожие образцы еще были недоступны. И вызвал вполне понятный ажиотаж. В нашей компании, жившей а-ля Squatting, роман стал настольной книгой и многим переформатировал сознание. Это был настоящий глоток свободы в 70-е.

Литературный прием «колбы», — когда персонажи, попав в закрытое пространство, начинают проявлять подлинную свою сущность, — далеко не нов. Но всегда интересен. У Кортасара он вдобавок оживляется интригами, тайнами, глубокими диалогами, нетрадиционными связями и пряной эротикой. Читать эту книгу «с холодным носом» невозможно, потому что за героев переживаешь, им сочувствуешь или их ненавидишь. Автор делает их близкими нам, несмотря на разность национальных менталитетов.

И неважно, чем заканчивается это странное путешествие. Важно феллиниевское — «И КОРАБЛЬ ПЛЫВЕТ«!..

С главным героем рассказа мы знакомимся в знаменательный и желанный для каждого момент, когда «скопленных денег достаточно, чтобы прожить безбедно старость». Покупка уютной усадьбы в Тамбовской губернии должна гарантировать ему отдохновение и новую, настоящую жизнь. Однако хозяйская собака, пойнтер по кличке Том, обладающий редким качеством диагноста, не дает ему расслабиться на новом месте. Он чует недоброе в покое и неге комфортного деревенского жилья. Да и таинственные ночные голоса и шепоты тоже не дают новым поселянам покоя. И приходится Григорию Васильевичу провести собственное расследование...

Результаты его предсказуемы. Но финал у рассказа остался открытым. Видимо, автор, и сам это быстро понял. Поэтому написал следом рассказ «Что и было и прошло», в котором объяснил причины происшедшего...

Мистики здесь у Келера, вопреки ожиданиям, почти нет. Зато есть бесхитростная ирония в описании собачьих повадок («Том презирал собак и все их привычки. Правда он так же, как и многие его сородичи, выл на луну, — но ведь луна производит впечатление не на одних собак») и скромное обаяние разоряющихся «дворянских гнезд». А общая атмосфера роднит это произведение с «мистическими вечерами» С. Минцлова.

В отличие от других мистических новелл Келера, погруженных в реальный питерский быт, тут мы имеем дело с буддистской легендой, умело стилизованной под ритмическую прозу. Девушка Лакшми пытается выяснить, в чем же состоит счастье — в мудром покое или в страстной любви. Познакомившись с юношей-рыбаком, она поправляет своего старого наставника...

Нравоучительный, «рождественский» по духу расказ о бедном, но талантливом сироте Мише. Благодаря оставшемуся в наследство от отца старинному сюртуку, который имеет свойство оживать по ночам, юноша находит и свое призвание, и свое признание, и богатых покровителей. Трогательная история, — которая в дальней родне с гоголевской «шинелью»...

Поскольку аннотации на сайте пробить непросто, буду писать их на все рассказы Келера в форме отзывов.

Мистическая фантастика В. Келера зачастую отнюдь не отвлеченная, — она погружена в быт и реалии тех лет. Это и подкупает в его прозе. Вот и в этом рассказе история древнего браслета начинает развитие в петербургском светском салоне, затем переносится в Египет, а в результате оживает античность, связанная с фигурами Цезаря и Нерона. Порой эти сюжетные хитросплетения напоминают бред разгоряченного, болезненного воображения. И не поймешь, браслет ли тут виноват или модное увлечение гашишем...

В этом рассказе В. Келер отдает дань модной в Серебряном веке масонской теме. Главный герой знакомится в поезде с загадочным джентльменом средних лет и узнает его необычайную историю. Знак лилии на груди дал Генриху право занимать должность командора в масонской ложе. Но его любовь к женщине («Она выжгла мне глаза...Выжгла память... Выжгла мозг») стала нарушением масонских обетов — и теперь ему суждено пройти обряд очищения Смертью, который дарует ему бессмертие...

Как бы там ни было, книга Алексеева давно обрела свой культовый статус. Понятно, что мракобесие, конспирология, ура-патриотизм и прочая «духомонада»... Но затягивает прочно, благодаря острому сюжету и информативной насыщенности. В свое время, когда она только появилась, у меня ее зачитали до дыр, передавая из рук в руки — и жадно обсуждали потом на всех вечеринках, увлеченно разыскивая частицу «РА» во всех словах. Так и стоит теперь эта толстая книга на полке, зачитанная, — как памятник массовому увлечению славянофильством. Первая трилогия «Сокровищ» получилась сильнее, чем все последующее. И она останется в истории, как образец фантастического бестселлера сумасшедшей эпохи 90-х...

Повесть «Контакт» стоит особняком в реалистическом творчестве азербайджанского писателя Анара. Она стоит особняком и в НФ. На меня она в свое время произвела неизгладимое впечатление. Может, потому что читал ее в студенчестве и легко ассоциировал себя с главным героем-студентом, снявшем «нехорошую» квартиру. Меня захватила прежде всего атмосферность повести, ее мистическое очарование. А по поводу оригинальности идеи я особо не заморачивался. Анар, видимо, тоже — недаром и назвал так прямолинейно... Увы, финал он тоже сделал таким. А хотелось вместо жирной точки многоточия...

Гибрид деревенской прозы и утопии — явление сравнительно редкое в советской НФ. Можно вспомнить похожие образцы — «Тополь стремительный» Гуревича, «Покорители вечных бурь» Сытина, «Время рассудит» Чирвы. Но «Семь цветов радуги» — апофеоз колхозных мечтаний. В этом смысле никогда не переиздававшийся больше (!) роман В. Немцова можно уже считать раритетом. Неразлучная пара Бабкин-Багрецов явлена здесь полнокровно впервые («Рекорд высоты», являющийся первоначальным наброском «Последнего полустанка», не в счет).

Полная энтузиазма, оптимизма, горячих споров, народного юмора фантастика Немцова зримо перекликается здесь со старыми советскими фильмами 50-х гг. на деревенскую тему. И сон о колхозном будущем с «радиоуправляемыми тракторами» на полях, который снится главному герою популярного фильма «Дело было в Пенькове», совсем неслучайно кажется навеянным страницами забытого романа Владимира Немцова.

Это ностальгически комфортное чтение с картинками, вполне соответствующими духу эпохи...

После этой книги легче стало управлять своими желаниями. Захочешь чего-то лишнего — и тогда где-то в зеленой и холодной глубине перед мысленным взором высвечивает огромное слово — ТЩЕТА... Спасибо Робертсону и айсбергу. Вечная память пассажирам «Титаника», среди которых было несколько писателей-фантастов...

Прекрасная таежная одиссея с хорошо выписанными характерами всех персонажей и весьма эмоциональным душещипательным финалом. После некоторого размышления я все-таки причислил этот роман к фантастике. Во-первых, автор — все-таки писатель-фантаст. Во-вторых, столько необычных минералов и полудрагоценных камней на один квадратный метр пути — это явное преувеличение. Да и сама информация о камнях — вполне в духе НФ, так же как и загадочная пещера с артефактами и тайна неведомого племени, вымершего от радиации. И все это — в мистической атмосфере «перевала Дятлова». Рекомендую для чтения всем... А вот продолжение романа под названием «Путь к перевалу» — точно не фантастика, и даже не приключения, — а сплошное морализаторство...

Малоизвестный роман в жанре фантастики «ближнего прицела» об изобретении и внедрении в колхозную практику биостимулятора, ускоряющего развитие живых организмов. Единственный пример подобного рода «колхозной» фантастики – ни разу не переизданный роман Владимира Немцова «Семь цветов радуги» (1950), натуральная утопия о счастливой советской деревне. Но у Федора Чирвы все гораздо реалистичнее и порой трагичнее…

Отец и сын Чуковские изрядно похулиганили в фантастике, но узнаем мы об этом только сегодня. Лучше поздно, чем никогда. Крохотный роман Корнея Чуковского наслучайно называется «кинороманом», поскольку написан свойственным литературе 20-х «кинематографическим» стилем, где мыслям тесно, а словам просторно. Действие развивается стремительно, вмещает в себя много персонажей и неожиданных сюжетных поворотов. Чего только стоят интригующие тексты записок, над которыми ломает голову сыщик Бен Лейтес, ищущий гениального изобретателя Ивана Бородулю: «Скоро я перееду к генерал-лейтенанту Почтанникову, похороненному рядом со мною. Его могила в полном порядке. Нужно только провести электричество. Канарейка здорова. Пришлите мне валенки и шаровидную молнию. На случай припадка у меня есть отличный медведь». Вместе с героями читателю тоже придется гадать, что такое «Новые Девочки», «ГУТИВ» и «НОП». Управление погодой, заговор империалистов против молодой России, предательство и раскаяние, повышение урожайности сельхозкультур и борьба с голодом — вот лишь некоторые темы, которые раскрывает в своем маленьком НФ шедевре знаменитый автор «Мухи-Цокотухи»...

Повесть неведомого никому литератора Антона Горелова — редкий и удачный случай того, как можно в небольшом объеме вместить насыщенный драматическими поворотами сюжет, четко прорисованные характеры персонажей и масштабную картину эпохи. Этому, впрочем, способствует лаконичный «кинематографический» стиль, свойственный советской фантастике 20-х годов. Действие начинается с опознания непривычно синего трупа в морге, продолжается на секретном оборонном заводе, где зреет шпионский заговор, в котором замешаны помощник изобретателя супер-аэротанка Пеллерова и его дочь Юлия, и заканчивается последней мировой битвой с силами империализма, которая датируется весьма точно: «с 7-го на 8-е ноября 1948 года». Любопытная деталь — герои мгновенно меняют черты лица с помощью «электрического всасывателя», напоминающего электробритву, что приводит ко всякого рода «обознатушкам-перепрятушкам». Одна из глав повести неслучайно имеет символичное название — «Пинкертоновщина»... Забавное и увлекательное чтение на сон грядущий.