С миром «Доктора Гарина» мы уже знакомы по «Теллурии» и «Манараге». Здесь к середине двадцать первого века случилось несколько войн, часть Европы захвачена моджахедами, Россия развалилась на пестрые лоскутки регионов, по которым странствуют китайцы и прочие вольные люди, а технологии продолжают совершенствоваться, порождая великанов и карликов, живородящую материю, умные вещи и мягкую технику. Но главное, что это мир децентрированный, деидеологизированный, деполитизированный. Политики, к которым мы привыкли, все эти Владимиры, Борисы, Дональды, Сильвио, уже не определяют судьбы людей. Теперь они комичные пациенты психиатрической лечебницы или цирковые трюкачи. Конечно, это не значит, что боли и абсурда в мире стало меньше, но одним абсурдом меньше стало точно. В будущем по Сорокину исчез диктат идей, террор государственной или церковной пропаганды, тоталитаризм властной иерархии, замыкающей все на себя. «Мир стал человеческого размера», констатирует бригадир теллуровых плотников. На обломках идеологий воспряли здоровые телесные импульсы. Герои «Доктора Гарина» много и хорошо кушают, пьют, занимаются сексом, с удовольствием пускают газы, мочатся и т. п. «Нынче тело правит человеком», замечает списанная в утиль political being Ангела. Но, по Сорокину, получается, что не столько правит, сколько освобождает. Ведь чувства доктора Гарина к его возлюбленной Маше прежде всего не зов плоти, а веление сердца.

Несмотря на постоянные военные конфликты, несмотря на язык насилия, которым люди продолжают разговаривать друг с другом, мир романа дарит ощущение какой-то свободы, открытости, русской воли. Критики давно придумали ему эпитет «новое средневековье», что не совсем верно. Средневековье, кроме всего прочего, — это строгая иерархия, господство религиозных и социальных рамок. А у Сорокина происходящее напоминает скорее Дикий Запад, где кольт равняет шансы бандита и шерифа и каждый поворот дороги сулит новые горизонты и перспективы. Неудивительно, что местом действия «Доктора Гарина» Сорокин выбирает Сибирь и Дальний Восток — русский фронтир. Здесь анархисты-примитивисты соседствуют со старосветскими помещиками, бродят караваны наркодилеров-витаминдеров, города предлагают всевозможные развлечения, а на болотах прячутся жуткие черныши. В этом архаично-утопическом мире каждый ищет свое маленькое счастье, что становится возможным, поскольку люди наконец перестали сообща искать большое.

(полностью рецензию можно прочитать на Горьком)