И любовь, как дыхание вечности, Налетит-закружит, заметелится…
Звонок мобильного телефона вырывает меня из объятий предутреннего сна… Кто это может быть в такую-то рань? Номер незнакомый. Чертыхнувшись, сбрасываю вызов. Не тут-то было: спустя минуту звонок раздается снова... Какая настойчивость!
– Алло! – раздраженно отвечаю я, окончательно расставшись с надеждой еще немного поспать. – Привет… Это я…
Женский голос. До боли знакомый и одновременно такой далекий… Одно бесконечно долгое мгновение я пытаюсь вспомнить, где я слышал его раньше. Не может быть!
Ты почти забыл о ней… Слишком много времени прошло с вашей последней встречи. Вы повзрослели и стали другими…
– Привет… – Извини, что разбудила тебя, но… – Да нет, все нормально. – Сон слетел окончательно. – Просто не ожидал твоего звонка.
Не ожидал… Точнее – не ждал совсем. Ты вычеркнул прошлое из жизни, дружок, а оно возьми да и напомни о себе в самый неподходящий момент…
– Мне очень нужно сказать тебе кое-что… – голос едва заметно дрогнул. – Очень важное… – Ну так мы, это… разговариваем уже. – В парке, возле старой березы… ты помнишь наш тогдашний разговор?
Конечно помнишь! Тебя ж после того дня будто подменили… Сколько лет уже забыть пытаешься, а в итоге что? Ох, изведешь ты себя, парень!
– Каждое слово… – Ком подкатывает к горлу от воспоминаний. Хорошо, что мы не видим друг друга сейчас. – Скажи, зачем ты снова об этом? – Прости меня… Мы оба наговорили много ужасных вещей друг другу, но… – Да чего уж теперь говорить…. – Значит… все? – Ну извини… так порой бывает. Ты знала о моих чувствах к тебе, но предпочла остаться друзьями. И так будет лучше для нас обоих. – Да, наверное… Спасибо…
А у тебя характерец еще тот! Вот только любит она… Тебя любит. Что ж, лучше поздно, чем никогда…
Зверем раненым я вздрогну от шороха… Не шевелись! О, как же он сладок - ужас в твоих глазах…
Зверь проиграл и посажен на цепь В вашем мире несбывшихся мечт…
Солнечный летний день, легкий ветерок резвится в кронах деревьев, слышен смех детей, играющих неподалеку… Ты идешь мне навстречу, лучась от счастья, протягиваешь руки, а я… Я делаю шаг, другой, и вдруг спотыкаюсь, падаю…
И просыпаюсь в холодном поту. Идиллия уступает место реальности.
Гематомы на ногах еще не сошли, чувствительность от таза до колен – нулевая, хоть ножом режь – не замечу. Это ненадолго, но тем не менее…
Ты сидишь на краю кровати и улыбаешься. А в глазах стоят слезы…
Я избегал разговоров о предстоящей операции, боясь потерять тебя. Но ты и сама понимала, что нельзя по-другому. Нет, ты не заламывала руки в истерике: «Что же теперь с нами будет?»; не замкнулась в себе, и даже не хлопнула дверью, давая понять, что все кончено…
Просто взяла меня за руку и одними губами сказала:
«Я с тобой…»
27.06.2009
С тех пор как ты появилась в моей жизни, время как будто остановилось и превратилось в одно сплошное «сегодня». Но я все еще ставлю даты в дневнике – привычка…
А ведь я долго не решался подойти к тебе и заговорить первым, а ты смущенно опускала глаза всякий раз, когда наши взгляды случайно пересекались…
Так продолжалось бы еще Бог знает сколько времени, если бы не старик в белой чалме. Точнее, его портрет на обложке книги, которую я подарил тебе на день рождения.
Пара метров до скамейки в парке показались мне дорогой в Ад.
Да не смотри же на меня ТАК! Знаю, что похож сейчас на беспомощного котенка – не жалей… Кто угодно, только не ты! Мне не нужна жена, у которой постоянно глаза на мокром месте.
Удивлена? Почему, разве я что-то не то сказал? Прости, я хотел сделать тебе предложение в более подходящее время, но…
"Я люблю тебя!" — как давно я не говорил этих слов... Я-другой, оставшийся в прошлой жизни, наверняка завалил бы тебя романтическими признаниями; Я-сегодняшний более мрачен и прямолинеен.
В клочья разорви мое одиночество; Открой окно – пусть ветер развеет Пепел того, кто был тысячу лет бледной тенью меня В вашем мире несбывшихся мечт…
22. 05. 2009 года. Запись первая. За день до операции.
Вы знаете, что такое ждать? Нет? Что ж, вам в какой-то мере повезло… Вы, друзья мои, счастливы в своем неведении будущего. Мне же только это и остается – ЖДАТЬ… И я готов к этому. Я так думаю, что готов, а на самом деле…
Впрочем – обо всем по порядку.
Мое рождение, наверное, можно назвать случайным, но только лишь по одной единственной причине – меня ждали на два месяца позже. Однако сие обстоятельство считаю скорее положительным, нежели отрицательным, так как совсем недавно я узнал, что мне не суждено было появиться на свет.
Но видно в книге моей судьбы кто-то случайно (а может быть, и нет?) написал большими буквами «ИСПРАВЛЕННОМУ ВЕРИТЬ»…
Однако, спешка Высших сил не прошла бесследно: кое-какие «недоработки» обнаружились, когда мне исполнилось два года… Именно их мне и предстоит исправить.
Завтра…
23. 05. 2009 Запись вторая. Три буквы, изменившие мою жизнь…
О том, что тогда со мной произошло, думаю, не стоит расписывать подробно – в конце концов, это дневник, а не медицинский справочник.
Детский церебральный паралич. ДЦП.
Вам страшно, друзья мои? А мне – уже нет, ибо я с этим живу…
До операции семь часов. Не спится… Еще успею.
Молочно-белые стены больничной палаты давят на грудь, стесняя дыхание; слезы сами наворачиваются на глаза, но я безжалостно утираю их – ХВАТИТ!
Вчера вечером (будто в насмешку) в моей палате поставили новенький шкаф-купе с зеркалом посередине. Ненавижу зеркала! Отражение теперь неотступно следит за мной – безмолвный свидетель моего одиночества… Нарочито медленно, выверяя каждый шаг (идти прямо – непростая задача, если левая нога короче правой на три сантиметра) подхожу к нему и улыбаюсь: «В конце концов, ты – всего лишь мое отражение, приятель!»
Тот же день. Запись третья. Воспоминания.
У меня еще есть время – операция назначена на 13.00 Впрочем, я уже давно научился игнорировать суеверия. Потому что вся моя жизнь – вопреки…
Почему так? Постараюсь ответить в двух словах, ибо воспоминания об этом отнюдь не доставляют мне удовольствия.
Оказывается, преждевременные роды – это еще не самое страшное. Куда более опасна неопытная акушерка (два месяца работы, только-только после мединститута), эти самые роды принимающая. Мне повезло, правда? Я тоже так думаю… Дальше было вообще весело: кое-как спеленав, меня попросту забыли на пеленальном столике. О причинах сего, мягко говоря, недоразумения моей матери никто не соизволил сообщить; только недавно я узнал о том, что «новорожденный настолько слаб, что шансов на выживание – минимум…»
Вам снова страшно? А мне – уже нет, ибо я прошел через это…
На шестой день после рождения (была суббота – странно, не правда ли?) нас с мамой выписали из роддома, что означало: «выживай, если сможешь».
Я – выжил.
Тот же день. 10-00. Запись четвертая. Школьные годы – чудесные?
Для того, чтобы поблагодарить человека, достаточно одного слова…
Не знаю, жива ли еще моя первая учительница, но здесь я хочу выразить ей огромную признательность за то, что ввела меня во взрослую жизнь, в буквальном смысле слова, за руку… Ибо школа была обычная, не коррекционная, и завоевать свое место среди других детей было бы сложно, если бы не Александра Терентьевна.
Мне повезло в очередной раз…
Тот же день. 12-00 Запись пятая. Другой...
Если вы спросите, сколько мне лет, скорее всего я вам отвечу – восемь. Потому что первые восемнадцать лет моей жизни пролетели в бесконечных переездах из одной больницы в другую.
До операции – ровно час.
Сижу на кровати и рассматриваю себя в зеркало. Тот же я – ничего нового…
Поставив мне страшный диагноз, врачи просчитались в одном: они думали, что я буду похож на тех, кому не повезло. Вы видели когда-нибудь человека, больного ДЦП? Если нет, то и не стоит – впечатления останутся еще те…
Я начал осознавать, что не похож на них еще в школе. Никаких поблажек, кроме освобождения от уроков физкультуры и труда, у меня не было; в остальном – стандартные учебные нагрузки. Хотя поднапрячься все же приходилось: по два-три раза в год мотаться по больницам, а потом догонять…
Аттестат я получил без троек, а институт окончил с отличием. С абсолютно лучшим результатом – 4,98 балла.
То, что я не похож на вас, меня не особо огорчает; гораздо более важно, что я не такой, как ОНИ.
Счастливое стечение обстоятельств.
Тот же день. 13-00 Запись шестая. Старик в белой чалме.
Меня готовят к операции. Их – четверо: мужчина и три женщины; лица скрыты под масками. Переговариваются шепотом, чтобы я не слышал деталей, но я знаю, что будет – не впервой…
«Готово!» – говорит мужчина и велит лечь на каталку. – «Сейчас мы немного прокатимся…» Неужели он думает, что перед ним – маленький ребенок?
«Сорок проколов от таза до пяток» – это уже женщина. Она идет за моей спиной, я ее не вижу, но голос мне понравился: мягкий, успокаивающий, будто ветерок прошелестел. – «До вечера должен оклематься».
Ага, а назавтра – домой. Новый метод удаления мышечных узелков с помощью лазера позволяет обходиться без гипса и долгих восстановительных процедур. Три недели постельного режима – и можно вставать на ноги.
Операционный стол. Мужчина поворачивает мне голову и говорит, чтобы я не смотрел на свет ламп.
Укол. Кислородная маска. Погружение в темноту…
И старик в белой чалме. Кто он – я не знаю. Эта – уже пятая операция, но никогда прежде я не видел его в своих снах. Старик берет меня за руку и ведет по темному коридору, что-то напевая себе под нос.
Луч света. Мы входим в него, и тут начинается нечто невообразимое: темнота оживает и пытается дотянуться до меня сотнями крючковатых пальцев, хочет вырвать в Никуда, и только близость старика удерживает меня Здесь. Он беззвучно шевелит губами и светлый круг понемногу расширяется. Не в силах больше смотреть на то, что происходит, я падаю на пол… Старик укрывает меня собственным халатом и исчезает.
…Полтора года жизни остались в прошлом, о чем только что возвестил скрип давно не смазанных петель. Ты вышел за ворота, вдохнул полной грудью пьянящий воздух и потянулся.
Как же легко дышится-то!
Теперь – на вокзал.
Нервно теребя дрожащими от волнения пальцами билет, находишь свой вагон… Несколько томительных минут ожидания, и вот, наконец, поезд тронулся. Мерный перестук колес убаюкивает, но ты пересиливаешь себя и напряженно всматриваешься в проплывающий мимо унылый пейзаж. Странное дело: на дворе весна, а природа не радует… Потому что – чужая. Казалось бы, какая разница, но…
Под вечер ты сдаешься и засыпаешь. Неспокойный, рваный сон – как раз под стать тому, что сейчас происходит у тебя в душе. Скорее, ну скорее же! Что для тебя какая-то тысяча с небольшим километров? Около полутора суток пути, включая остановки – но это все неважно сейчас…
Я уже двадцать лет тебя как облупленного знаю, а ты все не перестаешь меня удивлять. Ну сколько раз я тебе говорил: позвони мне! Приеду, встречу… И что? Опять забыл! Эх ты, дырявая голова!
Помнишь, как в детстве мы рассказывали друг другу страшилки, а взрослые ругались за то что шушукаемся и мешаем им спать? А как мы тайком таскали сигареты, забытые кем-нибудь из взрослых, а потом говорили, что несколько штук «случайно» упали в грязь? Помнишь, я знаю. Тогда нам казалось, что мы – крутые парни.
Да, веселое было время…
С детства мы были единым целым: ты – тело, я – голова. Ты – веселый и жизнерадостный, энергичный; я – серьезный, рассудительный, вдумчивый. Но за проступки доставалось обоим. Мы – вместе. Всегда. И это правило не обсуждается.
– …наконец, это случилось – ты обрел свободу. События сегодняшнего утра проплывают перед глазами, словно в тумане. Помню только, что дорогу передо мной пробежала черная кошка, а это, как известно, плохая примета. Не обрати я на это внимание – все пошло бы по-другому, но… Впрочем – к чему теперь сомнения? Ты явил себя миру, как ни печально это сознавать. Но еще печальнее признаться самому, что мне страшно. На довольно долгое время мне удалось избавиться от тебя, но проклятые стрессы и нервозная обстановка на работе все-таки взяли свое: ты, дремавший в самом потаенном уголке ЕГО души, снова напомнил о своем существовании. А я всего-то на мгновение отвлекся… О том, что это едва не стоило мне крыльев, ЕМУ лучше не знать.
— О, да! Теперь меня ничто не держит внутри клетки, что гордо именуется ЕГО телом! Ты только глянь на это убожество: где горделивая осанка, искорка жизни во взгляде; когда ОН смеялся в последний раз, или на худой конец, улыбался? Не помнишь… Плохо работаешь, дружище! Вот ты обвиняешь во всем меня, а ведь сам палец о палец не ударил, чтобы исправить ситуацию. Ты же даже подходящую пару ЕМУ не подыскал! Глядишь, развеялся бы немного, ожил… Вот и пришлось взять ситуацию в свои руки, вернее – когти.
— То, что сегодня произошло, называется «взять ситуацию в свои…»? Да я еле поспевал за тобой, чтобы равновесие удержать! Я уж было подумал, что ОН всех на месте испепелит!
— А что в этом плохого? Надо же было ЕГО как-то встряхнуть, а тут как раз случай подходящий представился. Ну, выпустил пар, сказанул пару матерных (исключительно к месту)… так ведь не угробил никого, даже мебель не порушил. Моя школа! Я ж его как учил: человек – существо хрупкое, когтем ткни – сломается. Драка – дело хлопотное, да и на здоровье сказывается; а ОН нам с тобой пуще воздуха нужен… Хотя о чем это я? Слово – оно ведь тоже силу имеет, причем немалую. Сказал – как выстрелил. Вот ты, дружище, тоже словами играть мастер, да только у тебя мыльные пузыри одни – разве что девкам смазливым по ушам ездить… Ладно, позже договорим – видишь, просыпается, гер-рой! Ну — прячемся скорее, рано еще ЕМУ на глаза-то показываться. Время придет — познакомимся. Только чур, я первый поздороваюсь!
— Эй, с крыльями-то аккуратнее, чай не казенные! Да не толкайся же ты, не один тут! Вот батю твоего кликну – тотчас угомонит! Глаза у него горели, понимаешь!
27. 02. 2009
PS. Надеюсь, все понятно без лишних слов, кто есть ху в этой маленькой истории...
облако тэгов
