Эта книга не терпит суеты и спешки. Чтобы осознать, что в ней может быть заключено, нужно быть терпеливым и внимательным, нужно уметь забывать о том, что за долгое время стало привычным и при этом быть готовым раскрыться. Ведь чтобы преобразиться, Книге Нового Солнца нужен только ваш отклик. И пусть ничто не изменится внешне; будут те же слова, те же краски и путь, который нужно пройти, как бы ни было это трудно. Восприятие станет иным, и это уже опыт, и это уже та ценность, благодаря которой понимаешь, что все мучения были не зря. Впрочем, вопреки всему сказанному, я не склонен думать, что для понимания книги необходимо что-то вроде просветления. Но как иначе назвать тот сдвиг восприятия, который произошел со мной, когда я столь упорно и поначалу тщетно вгрызался в плоть этой книги? Между скукой и признанием поразительной реальности происходящего, ощущением обыденности чуждого и столь далекого мира пролегла целая пропасть.

Четыре романа – четыре неразрывные части единого целого, наделенные лишь условной самостоятельностью. Но при этом для каждого романа характерен свой условный цвет, свой оттенок, выражающийся в том, как расставлены акценты, какие интонации повествования господствуют и какие с романом связаны образы.

В «Пыточных дел мастере» на первом плане обыденность, монотонность окружающего Северьяна мира, которую только подчеркивают нечаянные проблески вроде ночной встречи с Водалусом и золотой монеты, которая мгновенно становится символом мира вовне. Встреча с шатленой Теклой и последствия этой встречи коренным образом изменяют жизнь Северьяна, привнося в чуждую нам обыденность элементы фантастики и чуда. И все же происшествия в городе и городском ботаническом саду, как бы ни были они странны, неуловимо связаны с неосознанными воспоминаниями. Читателя ли, героя или самой Умирающей Земли, а может быть, и некогда посетившего ее Миротворца. Здесь нет новизны, и пока еще нет той причудливости и эклектичности, что возьмет свое на страницах «Когтя миротворца» и «Меча ликтора».

«Коготь миротворца» представляет собой первое и наиболее существенное смещение акцентов тетралогии. Обыденность перестает быть обыденной, картина мироздания становится все более и более эклектичной, не теряя при этом, впрочем, изначально присущей ей стройности и законченности. Недомолвки, неясности восприятия героями мира в сочетании с укоренившимися в сознании читателя штампами порождают восхитительные моменты вроде определения моряка; структура повествования окончательно приобретает характер калейдоскопа встреч и расставаний, сопровождающихся неожиданным изменением точек зрения. Сказочные мотивы переплетаются с классическими темами научной фантастики, и все это выдержано в единой тональности и преподносится в меру серьезно. Что касается используемых автором образов, их характера и системы, то они изысканны, зрелы, продуманны и вызывают тем самым ассоциации с хорошим выдержанным вином или полотнами старых мастеров реализма. Порознь ни безудержная хаотичная импровизация, ни простой сдвиг реализма в область неведомых, странных палитр не позволяют получить такой эффект. Нужно что-то третье. Необычное мастерство? Гениальность?

Те тенденции, что наметились в предыдущем романе, развиваются в «Мече ликтора». Не раз повествование подойдет опасно близко к той грани, за которой располагается иная, абсурдная для читателя реальность. Появление Тифона, столкновение с альзабо и воспоминания Доркас тому примеры. В то же время есть в романе место и чувствам, и обычным человеческим страстям – словом, всему тому, на что находилось время и место и в предыдущих романах.

Но все возвращается на круги своя. В «Цитадели автарха» будут расставлены все точки над i, и акценты вновь сместятся, знаменуя тем самым переход к новому витку спирали и позволяя взглянуть на мир под новым углом. В зоне военных действий рациональное видение мира непоколебимо, и никакие чудеса такому видению не помеха. Они просто существуют в другой реальности. Несомненная удача автора – это то, каким образом сцены в госпитале, не имеющие, казалось бы, никакого отношения к основной сюжетной линии, включены в повествование. Эти сцены до боли знакомы и легко узнаваемы. Эти притчи определяются лишь человеческой природой и не зависят ни от мира, ни от времени. Стоит увлечься ими, и ты легко потеряешь ориентацию в сюжетном пространстве. Проходит все, пройдет и ощущение потерянности, и вместе с Северьяном мы дойдем до нового статуса, который не станет для нас неожиданностью. Композиция книги такова, что итог странствий мимоходом раскрывается еще в первом романе. И тем лучше для понимания книги!

Книга Нового Солнца многогранна, как сама жизнь. В ней есть место чувствам и страстям, размышлениям и действиям, жесткости и даже шоку. Многие писатели выдавали свои творения за рукописи, пришедшие со звезд, но только Джину Вулфу хочется верить. Его игра ума и воображения – это игра высшего порядка.

И пусть книга закончена, пусть перевернуты последние страницы… В моей памяти теперь тоже горят два символа: странная гробница со звездолетом и памятная монета, обещающая открыть новый мир, повести за собой. Теперь все это – не только собственность сознаний Северьяна. 10/10

Отзыв написан 8 апреля 2009 года.