Тут необходимо маленькое отступление.

Есть старый добротный роман Б. Стерлинга "Распад". Это честное описание кризиса, в который могут попасть США в середине 21-го века. Торжество бюрократии, которая уже ничего не решает. Популизм, которому почти никто не верит. Медленное разложение армии, которая плохо контролирует даже свои собственные базы. На дорогах господство номадов-кочевников — техно-байкеров. Техасские сепаратисты уже почти открыто плюют на центральные власти. И одному из политиков приходиться объявлять фиктивную войну Нидерландам и быстро проигрывать её: путь солдаты под оранжевым флагом придут в Вашингтон и наведут хоть какой-то порядок... Чтобы написать подобное в 1990-х — надо было или испытать серьезное прозрение или ориентироваться на то, что страна-победитель в Холодной войне так и не смогла оживить Детройт.

                                                                                       *

И вот Н. Стивенсон, берется сочинять очередной пухлый роман, а на дворе вторая половина 2010-х. "Распад" перестал быть футурологическим хоррором. Слишком многие его черты угадываются в реальности. Писать еще один роман про кризис Штатов? Нельзя быть таким вторичным.

Писать роман о спасении США? Подозреваю, автор не имеет представления, как этого достичь: впереди кризис, смута, грядущая война с Китаем.

Поэтому роман — о возможных путях спасения Запада, как такового. И автор создал образец рациональной политической пропаганды.

Что для него Запад?

О, это хорошо видно по "Барочной трилогии": обломки и соколки старого порядка, ненужные почти никому люди люди, плюс наука, плюс некое стратегическое видение, плюс немного доброты и жажды честного заработка — и вот рождается некое новое общество. Или социум. Или организация. Но все это делается не под прессом жесточайшей военной необходимости, а как бы расслаблено, за разговорами в кофейнях, на балах или уже в будуарах. Да, конечно, кому-то приходиться жить в спартанских условиях, есть риск и даже интрига, и кто-то отчаянно пытается успеть на уходящий корабль, однако глобально это не означает цейтнота и необходимости вот так сразу всё класть на алтарь отечества. Потому новые организации растут как грибницы, а не ходят строем.

То, как эти организации рождаются и меняют мир — и есть сущность Запада.

Значит, надо показать возникновения очередной общности в мире через ...надцать лет. Обязательно с технологическим рычагом влияния, с какими-то интересными особенностями генезиса, но при том глобальной и разнокультурной.

Стивенсон попытался создать светлого близнеца для книги Стерлинга.

                                                                                       *

Но что за образы были пущены в дело?

Есть три больших блока:

                                                                                        .

— описан технологический прием, который позволяет сжигать в стратосфере тысячи тонн серы. Получается анти-парниковая добавка, которая позволит остановить подъем температуры на планете буквально за пару лет. В Техасе, в пустыне, одним миллионером построен комплекс по климатическому контролю. Причем всем штатовским властям не до мелких инцидентов, они буквально не замечают как в стратосферу стреляют снарядами величиной с вагон (в тексте нет слова "взятка" или "подкуп");

— зачем это вообще делать? Автор не жалеет пары сотен страниц, чтобы показать, как тяжко живется в устье Миссисипи, где медленный подъем уровня воды заставляет переезжать десятки тысяч людей, а подъем уровня температуры требует носить "конденс-костюмы". Правда, я так и не понял, где намывные острова? Ну как в Питере, где Васильевский остров уже не первый раз расширяют. Нет, показаны отдельные граждане, которые поднимают свои дома на несколько метров, насыпая под них специальную глину (чтобы не размывало), но чтобы некий коллективный проект сделать, помпы поставить и весь тот ил, что несет Миссисипи превращать в грунт, строить холмы, по периметру ограждать их той же глиной и надолбами? Ой, нет :) Конечно, автор говорит о глобальном решении проблемы, но при описании локальных решений он явно передергивает;

                                                                                        .

— старый прием с образом "распавшегося Китая", или "замкнувшегося в себе Китая", на котором паразитировали фантасты 90-00-х, больше не работает. Американские читатели уже не поверят в такое везение. Китай показан серьезным соперником, вроде Германии в 1910-30-е (со шпионами, системами влияния, силовой составляющей), причем соперником заведомо негуманным. Есть описания страданий уйгуров, прямо использовано слово "концлагерь", фактически китайцами совершен теракт против Нидерландов;

— при том очень желательно, чтобы большие и серьезные государства были отвлечены. Потому что серьезные спецслужбы, они могут всяким предпринимателям отбить всё дорогое. Значит надо стравить державы между собой, нужна война Индии с Китаем. У тупого пропагандиста злые китайцы занимались бы вредительством и копили злобу, а хороший индийцы пришли бы на выручку. Но Стивенсон играет тоньше. Показана линия фактического контроля в Гималаях — где индийские и китайские добровольцы дубасят друг друга всякими подручными предметами (сейчас этим занимаются пограничники, а в будущем толпы добровольцев). И описана биография молодого сикха, который был вполне себе западным человеком, мигрантом во втором поколении, но вот поехал в Пенджаб, прильнул к родной земле, ощутил зов крови и пошел дубасить китайцев. Само описание драк чем-то напомнило мне инструкции по превращению митинга в вооруженное площадное противостояние, а сикх после удара китайской микроволновой пушкой попал в клинику и его сделали натуральным киборгом. Но потом Индия, встревоженная изменением сезона дождей, решила именно этого молодого человека использовать для атаки на техасскую установку по засериванию насыщению серой атмосферы. Он благородно идет совершать диверсию и его честно убивают. Индия страна хорошая, правильная, просто её правительство еще не разобралось в ситуации. На этом фоне Китай прямо захватывает рудник Новой Гвинее, где строилась еще одна установка;

— но главный вопрос Стивенсон обходит молчанием: создана технология, которая позволяет охлаждать планету на несколько градусов. Миллиардер кричит о своем гуманизме. Но в серьезной политике учитывают не намерения, а возможности. Это ведь климатическое оружие. Либо вокруг новой "ядерной бомбы" сложится всемирное политическое равновесие, либо система пойдет в разнос. Представьте, что Алжир захочет остудить Сахару... Да, Стивенсону удалось отлично описать "биткоин", который сейчас стал одним из международных средств обмена, почему с климатическим контролем не может повториться та же история? Однако и тут есть маленькая деталь :) Существует одна страна, которая прямо сейчас получает большие выгоды от глобального потепления. Тундра оттаивает. И еще Северный морской путь освобождается. И вообще хорошо. А тут появляется какая-то сволочь, которая не просто может все вернуть назад, но включить новый ледниковый период. И что же Россия? А её нет в романе. Упс. "Синдром отката" написан в 2021-м, а "глобальная отмена" РФ состоялась в 2022-м. Тут Стивенсон показал себя как настоящий политкорректный футуролог: видит будущее, но колеблется вместе с линией партии :)

                                                                                        .

— неформальные договоренности инициативных богачей значат для Запада куда больше, чем решения правительств. Если представители старых семей и новых миллиардеров вырабатывают свое понимание будущего, то президентам остается лишь изменить политический курс;

— в итоге реальная власть уходит от публичной ответственности перед населением. Королева Нидерландов после пары дипфейков со своими политическими заявлениями, просто отрекается и тем обретает куда больше влияния, чем имела, становится "королевой Нижнемира" (лицом и со-управляющей движения низинных территорий по всему миру). Политика в старых демократиях скатывается до почти откровенного видеоблогерства, а молодым с этим дело иметь интереснее. Поэтому пусть монархию представляет дочь королевы, норвежский принц и т.п;

— требуется показать, что простые люди готовы вовлекаться в проекты и рисковать за них головой. Потому первой по длительности линией в романе становится история техасского индейца, у которого с голландской королевой осторожный роман, и который чуть ли не в одиночку предотвращает теракт индусов. Как? Он хорошо ездит на лошади, стреляет, а его помощники натравливают ручных орлов на стаи индийских беспилотников.

                                                                                       *

Наконец, если вы дочитали до этой строки, предупреждаю: роман длинный, чрезвычайно нудный и ощутимо закручивает интригу лишь на пятисотой (!!!) странице. Почему? Слишком много клишированных описаний. Это не военный "Крипотономикон" с кучей необычных ракурсов Второй мировой, не иномирный "Анафем", с описанием научного монастыря, это почти бытовой "Вирус «Reamde»".

Текст легко можно ужать в три-четыре раза, страниц до двухсот, и он от этого ощутимо выиграет.

Но автор продает не интригу, а ощущение: медитативное, неспешное чтение для людей старшего возраста, которые могут прочувствовать сродство самых разных персонажей.

Итого: интересный по задумке, но весьма средний по исполнению роман мастера.

Прежде всего, показан неплохой человек. Персонаж, переселившись в новое тело, вполне искреннее старается спасти старшего брата, транслирует ценности, которые считает правильными, пытается как можно быстрее улучшить ситуацию вокруг себя. Ему не чужды шуточки, подколки, некоторые слабости, однако кто их лишен?

Но весь вопрос в том, будут ли перед ним настоящие трудности и настоящие же оппоненты?

Когда прожжённый олигарх оппонирует честному чиновнику – и оба выведены людьми неординарными, с целостным набором аргументов и своими сторонниками – может получиться не самая плохая вещь, типа «Ста полей» Ю. Латыниной.

Но как понять, есть ли такие противники в тексте или автор их тихонечко замазывает?

Когда персонаж подставляется, ему должны хотя бы показывать величину ошибки.

Например, заявляет юный князь о том, что так уважает Локка, что желал бы установить его бюст в своей комнате. И слышит вопрос, заданный самым почтительным голосом:

— А зачем вам, противнику крепостничества, бюст известного рабовладельца?

— У Пушкина тоже были крепостные, это нравы того времени, от которых надо отказываться.

— Но ведь Джон Локк был не просто помещиком, это один из крупнейших инвесторов в работорговлю, который идейно обосновал рабство для всяких отсталых народов. Права человека для англичан. Значит ли это, что вы хотите порабощать чеченцев или считаете рабство правильным для крестьян из Тульской губернии?

От таких вопросиков репутация гениального ребенка может несколько попортиться.

Да, автор иногда показывает уровень неосведомленности персонажа о политических реалиях 1850-х: когда юноша не понимает современного ему устройства Великого княжества Финляндского, старший брат указывает ему на ошибки. Однако настоящий вопрос, связанный с потенциальной независимостью Финляндии – чей Выборг? Вот у цикле «Маленький Саша», где попаданец в теле юного цесаревича Александра, в конце 1820-х, знакомится в финскими делами, описаны некие перемены с подчиненностью Выборга, которые происходили за XVIII-XIX-й века. А история ХХ-говека показывает, что проблема так просто не решается.

Вопрос аккуратно заметен автором под коврик.

Персонаж охотно рассказывает про искусство троллинга своему старшему брату, немного троллит Герцена, но настоящей дискуссии снова не получается.

Наконец, самый яркий пример подобной асимметрии – сообщение о взятии Ведено. У персонажа буквально бомбит и он воспроизводит все мантры российского либерального дискурса о Чечне. Ему рассказывают о набегах как чеченцев, так и среднеазиатских казахов, об освобождении какого-то количества пленников. Но в ответ – было бы все хорошо, войны бы не было.

Что тут ответил бы человек из монархического лагеря, который хоть немного знает историю?

— Возможно, вы слышали о Засечной черте, Ваше высочество?

— Засеки от набегов?

— Да, первая была совсем рядом с Москвой, на Оке, и со временем они сдвигались южнее. Потому то с юга постоянно набеги за рабами, и там же земля, которую только для выпаса скота использовали.

— Ну можно же было договориться?

— С государством или с племенем, для которого набег это залог стабильности? Да, стабильности, ведь молодых и горячих воинов можно отправить в приключение. Вернутся с добычей – станут состоятельным, и не будут коситься на соседское добро. Погибнут, тоже перестанут угрожать благородным людям. Почти как у викингов, только вместо Европы – мы.

— И как мы здорово отхватили территорию?

— Да. Теперь вместо рабовладельцев, которые никогда не смогли бы признать идею запрета рабства, живут крестьяне, во многом ставшие свободными и скоро все они обретут свободу. И хлебопашцев на ней живет куда больше, чем кочевников.

— А много ли осталось людей из покоренных племен?

— Вы посмотрите на одного из ваших товарищей по детским играм, на грузинского князя. Вспомните долю половецкой крови у детей князя Игоря, из старинного текста. И вспомните, откуда происходит род Глинских. Как говорил ваш дед: «вот этот мой приближённый — поляк, вот немец, вон стоят два генерала — они грузины, этот придворный — татарин, вот финн, а там крещёный еврей, а вот все вместе они и есть русские».

Думается, Великого князя такими рассуждениями регулярно бы возили физиономией по столу, со всем уважением к его статусу. Даже если бы он потом спорил о точности цитаты из де Кюстрина.

                                                                        *

Но куда интереснее – вопросы бизнеса.

Персонаж проявляет себя ярким изобретателем, сторонником развития российской промышленности. Надо самим делать телеграфные аппараты и пассажирские вагоны.

И для этого требуется разумное патентное законодательство, тут с персонажем можно только согласиться, автор хорошо раскрыл вопрос.

Но как насчет таможенного тарифа? Сколько не изобретай, сколько не патентуй, завтра в промышленно развитых странах сделают улучшенную копию нового изобретения и начнут выдавливать отечественную технику с российского рынка. Сложная тема. Потому как промышленный протекционизм может привести к противостоянию с Западом. В Крымской войне, этой мясорубке для Российской и Османской империй, рынки обоих страны были вскрыты для европейских товаров. Или можно уговорить государя не вводить льготный тариф?

То есть персонаж чрезвычайно язвителен и упёрт в дискурсе, но сталкиваясь с рядом экономических проблем – начинает немного уходить от либеральных принципов свободной торговли, и даже опускается до прямого спонсирования завода одного из братьев Нобель. А пообщавшись с московским купечеством, он видит, что серьезных капиталовложений люди делать не торопятся, и даже завод по производству велосипедов считают страшно обременительным. Так у персонажа дело до прямых государственных инвестиций дойдет, вон, уже прикидывает, куда свой великокняжеский пенсион пустить.

Как тут не вспомнить цитату: «голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы»…

Потому что есть логика намерений и логика обстоятельств.

Логика намерений у персонажа вполне правозащитно-либеральная, август-91 навеки в груди. Но если обстоятельства не позволяют производить велосипеды тысячами, то что делать?

Неужели он пройдет путь до госкапитализма и форсированного строительства жилья для переселяющихся в города миллионов людей?

Развилка, которую показывает автор, довольно интересна: Россия не в половинчатых реформах царя-освободителя, а в полноценных, хотя бы и либеральных.

Проблема в том, что в политических действиях персонаж так же резок, как и в либеральном дискурсе. А через четыре года польское восстание намечается, можно с политикой умиротворения таких дров наломать, что никому мало не покажется… Свобода совести, о которой громко заявил персонаж, это безо всяких шуток хорошо и правильно, но секту скопцов куда девать? Это создает местами грустное впечатление от книги: человек, которому полтинник стукнул, и который помнит все события в РФ 1991-2019-го, оказавшись в теле подростка, политически остается инфантилом, который частенько не в состоянии различить реальность и лозунги.

Поэтому интереснее всего читать не про экономику или попытки создать пенициллин, и не про политику, а про семейное выяснение отношений, приправленное политикой и прогрессорством.

                                                                        *

Диалог персонажа с Александром II, когда отец предъявляет сыну конфискованную переписку с Герценом, черновик конституции и еще Рабле, которого тот посоветовал старшему брату, а персонаж всеми силами выкручивается, одновременно возмущаясь, чего-то это дедушка в Крымскую войну так неудачно встрял, мы ж одни против всей Европы остались — это лучшая сцена романа. Потому что в этом разговоре за каждым своя правда и резоны.

И, конечно, хорошо сочетание описаний частной жизни императорской семьи с принципами «Звездной пехоты» Хайнлайна, когда формальная милитаризация зашкаливает и военная служба –лучший кадровый лифт. Поживший генерал может стать гувернёром у Великого князя. Но при этом все слегка так расслабились, выдохнули и взяли время на перекур.

Увы, эти милые дачные посиделки неизбежно закончатся. Когда дело дойдет до серьезных вещей (а это уже совсем скоро) разговор может происходить совсем в другом тоне. И косвенный признак этого: неумение персонажа понять, что расстояние между демократическими порывами в общении с народом, и панибратством, когда его начнут похлопывать по щеке, намекая, что пора закончить деловой разговор – она меньше, чем кажется. Нет, в толпу крестьян ему лезть не хочется. Но заигрывая с разными людьми в стиле Петра I-го он не отдает себе отчет, что Петр в любой момент мог двинуть собеседника кулаком в зубы. И регулярно это проделывал, улица научила. Поэтому мог держать себя запанибрата с кузнецом или аптекарем. А юный Саша не царь, и пока за него проблему корректного общения решает гувернер.

                                                                        *

Итого: наполнен ли этот роман политической пропагандой? Да, там её ведрами черпать можно и воздуха она не озонирует. Есть ли в ней разумные мысли? Тоже да, к примеру, что любые институты развития устаревают, грязнут в своих пороках и замкнутости, и перекрёстный контроль — это хорошо. Честно ли автор ставит мысленный эксперимент? Думаю, процентов на тридцать эксперимент честен. Остальную долю автор зарезервировал под свои политические высказывания и стандартные повороты сюжета. И реального оппонента, персонального или коллективного, не показал.

/

Ссылка на страницу цикла: https://fantlab.ru/work1709528

Вот было царство, был смысл жизни, а что теперь? Уцелевшие дети дакской знати, из тех, что не попали в плен, играют в массовое самоубийство при взятии столицы римлянами...

Можно отдаться воинской ярости, убить несколько десятков римлян и быть убитым.

Можно попытаться спасти уцелевших родственников или хотя бы родичей своих знакомых.

Можно отомстить — вполне конкретным предателям.

И часть персонажей последовательно реализует эти планы.

Но авторы не просто так говорят про оборотней.

Кроме войны вполне земной, есть война небесная: языческие бои выясняют отношения, сдвинулось равновесие, будут новые войны, Траян начнет покорение Двуречья, потом с востока нанесут ответный удар. И на мистической горе, которая осталась в Дакии единственной свободной землей, сидит жрец, который часть Диониса. И для него оборотни это ученики и подчиненные, которые служили смертному царю и растрачивали свой дар на пустяки. А из-за этого не смогли осуществить важнейшее, и теперь старик в бешенстве пытается заставить их переломить судьбу.

Это — статичное расположение фигур на доске.

Авторы показали все в динамике, через раскрытие персонажей, слой за слоем снимая часть покровов с загадок, рассказывая судьбу воинов и детей. Потому что задачи горного старца это одно, а страсти и заботы смертных совсем другое, и как бы не хотелось седобородому чудотворцу, чтобы люди быстро и толково исполняли его приказы, людям виднее, зачем им жить и умирать.

Но еще ничего толком не началось.

Заявлены не только боги и оборотни, но и вампиры, и много всего чудесного. Большая партия на нескольких досках, и постоянный размен пешек с легкими фигурами.

"Американские боги", но не умирающие в муках бескормицы, а вполне живые, бодрые.

Мне очень интересно, как авторы обыграют взлет христианства, да, ведь за окнами 106-й год от р.х. И не очень понятно, как сущие в мире романа языческие боги покровительствовали Риму. Не заметно чудесных воинов в римских легионах...

.

Итого: Волки отличное начало большого мистического цикла на материале поздней античности. Рекомендую.

П.С. Хорошие иллюстрации, я посмеялся референсам, выбранным для изображения персонажей :)

— понятно, что если переходы между мирами не через громадные арки и технопорталы, а через калитки, которые открываются талантами специфических людей, то совсем рядом будет магия. Тут не строгая НФ, а смесь бульдога с носорогом. Протагонист немного волшебник;

— стилистически автор вполне квалифицирован и может уверенно держать планку. Игра с иноязычными и немного с историческими значениями слов, но без фанатизма (русский язык из разных миров все-таки един и нет ощущения постоянно плывущих значений). Удачно и к месту использует прозвища. Толково выстроены предложения и диалоги. Есть уверенное различение персонажей в диалоге. Текст легкий, терминологией не перегруженный, но нельзя пожаловаться на словарный запас. Мат есть, но строго на своем месте. Описания яркие, при том ёмкие. Все три книги «Референса» не свалились просто в потогонный текст, в тухлую проду, чего в сети хватает. Не зря у автора в биографии слово «редактор»;

— понравилось соотношение внутреннего монолога протагониста, авторского текста и диалогов. Бывает, что авторы превращают героя в «Шерлока Холмса» и он догадывается про все вокруг (потому что ответы в голове автора), бывает, что все наоборот – длинные описания, куча подсказок, уже все всё поняли, а герой еще нет. Тут от Шерлока процентов двадцать. Протагонист показан умным и бывалым человеком, но без рентгена в глазах. И говорит он, объясняя свои догадки, ровно столько, сколько нужно;

— все это понятно, но как добиться читательского внимания? Нужны эмоциональные заманухи. Крючки. И если у других это пожалейка или безостановочный экшен, то здесь автор пожалейку и экшен умело дозирует. Основная замануха тут эротическая. Нет, порнография в чистом виде отсутствует. Но протагонист постоянно находится «около греха», и автор щедро отмеряет ему половые акты. Джеймс Бонд? Конан-варвар? Где-то рядом… Плюс используется уже стандартный прием лесбийских отношений, которые протагонист наблюдает довольно близко, но чтобы текст не подпадал под пропаганду всякого нехорошего, в конце этот роман завершается и одна из девушек переходит к гетеросексуальной связи, а вторая становится мало отличимой от робота;

— так же автор отыгрывает педагогически-воспитательные отношения «дедушка-внучка» при очень талантливой внучке, сюжет обретения взрослого сына, воспоминаний об умершей супруге, нового брака, его же внезапного расторжения и т.п. Ощущается аромат "цветной волны";

— есть в тексте и политика, но подана она тонко, аккуратно, без тамтамов. Некий усредненно-патриотический милитаризм, с явными намеками на ЧВК. Однако же не прямолинейность Дивова, а скорее «сотрудничество без любви, но и без принуждения». Герой ощущает силу государства и не считает его чужим;

— тест хорошо оформлен иллюстрациями. Их много, они подходящие и выполнены на соответственном уровне. Не всегда такое увидишь.

.

Итого: это развлекательный текст, который находится в двух шагах от эротического романа, но корнями своими уходит в натурализацию шпионского боевика, немного киберпанка, просто боевика и аниме на закуску.

Книга на сайте: https://fantlab.ru/work1653240