Просто главным активом компании и главной ее бедой был он сам.
И труп предыдущего президента по весне РУБОП извлекал из болота.
Все секретарши как по команде строят глазки ему в надежде, что он уделит им свое бесценное время,
Что все его прежние секретарши каким-то таинственным образом исчезали.
Итак, его бизнес на взлете, резко вверх пошли прибыли и продажи,
Персонал не остался без хорошей зарплаты и без бонусов к праздникам даже,
Не жизнь пошла – натурально малина, конкуренты отстали,
И донимать проверками из налоговой подозрительно перестали.
Вот господарь садится в шикарное кресло в своем кабинете,
Вчера до полуночи был он в Кремле на каком-то скучнейшем банкете,
А потом был он занят… ну, назовем это в целом делами,
Ну а что за дела это были – уж вы там додумайте сами.
Рвутся фишки наверх, на рынках захвачен гигантский сегмент,
И надежно опутан заправочной сетью без малого весь континент,
Господарь – он стоит как стена, где одна лишь железная дверь,
Конкуренты пытались взломать – но в каком из болот их отыщут теперь?
Вот, господарь решил заказать себе кофе, он жмет на кнопку внутренней связи,
В огромном его кабинете а-ля Людовик Четырнадцатый нет ни пылинки – он не выносит грязи,
Ладная девочка из приемной – вестимо, из новых – несет ему кофе, в глазах ее жуть восхищенья,
А он уже знает, чем он займется нынешней ночью – знакомо ему этих глаз выраженье.
Увы, без проблем не живет даже задрипанная урюпинская конура,
В офис центральный в последнее время повадились какие-то потные опера,
Сперва искали того бывшего президента, которого кто-то закинул в болото,
Потом секретарш, людей из таможенной службы, конкурентов, еще непонятно кого-то.
Господарь-президент – царь и бог, он все может, все видит, все знает,
По изгибу угла его губ, когда он смеется, брокеры курсы на бирже сверяют,
Он смотрит в глаза этой новенькой и будто зовет – «а поди-ка сюда»,
Она замирает в предвкушении чуда и заочно уже говорит ему – «да».
Неуязвим господарь. Опера проводили допросы, все чего-то искали,
Но вдруг резко пошли на попятный и как-то внезапно отстали,
По слухам – со стороны руководства был конкретный наезд на в погонах кого-то,
И излишне ретивые сотрудники органов потеряли свою низкооплачиваемую работу.
Вот господарь к секретарше подходит и как бы ее обнимает,
У девы играет гормон, ей приятно, она, захмелев, обмирает,
Она уже видит его красивое сильное тело в своей мягкой постели,
Она предвкушает яхты, брильянты, Сейшелы, дорогие отели…
Только не надо играть в непонятки — все обо всем замечательно знали,
Но время такое, и кризис, семью же ведь надо кормить – потому и молчали.
Когда же в стране этой бизнес был честным? Ах бросьте! Утюг вам на пузо и в пятую точку паяльник,
Не забываются стрелки, разборки и счетчики. Да, и всегда прав начальник.
Вот господарь целует свою новую девочку в шейку, тем самым подразумевая Сейшелов возможность,
Вдруг видит она: на его белоснежных манжетах видны пятна крови – какая досадная неосторожность!
Она уже все понимает, но отчего-то не может сбежать – лишь цеку щекочет его волосами.
— А как же все те, что здесь работали прежде?
— Они всегда приходили сами.
Время настало такое… Все было непросто… Ты взрывал и тебя подрывали,
Однако же господаря-президента отчего-то пули киллеров брать не желали,
Железною хваткой он бизнес держал и наваривал даже что-то с бюджета,
А усталость в глазах его не замечали даже в штатском сотрудники Комитета.
Он говорит ей: «Куда? В ресторан? Что ты любишь – карпаччо, сашими?
Панна-котта, фуа-гра, Мартель? После заедем ко мне на машине».
А она уже знает, что тело ее через месяц отыщут в глухом подмосковном пруду,
Но смотря ему прямо в глаза, на вопрос «так пойдешь?» отвечает – «пойду».
У господаря не было прежде проколов – да и это неужто прокол?
Через месяц в офис придут следаки и снова составят очередной протокол,
Ведь всяк сразу видел, кто стоит перед ним – разумеется, если хотел и если не был наивен,
Про Самого говорили, что он абсолютно бесчеловечен, но так абсолютно же эффективен.
А в бухгалтерии под конец дня за чаем дамы в испуге шептали, -
Уж всякое тут за годы работы своей они повидали,
Одна особенно нервная за успокоительным тянет руки к аптечке:
«Президент на Катюшу запал – кто-нибудь, ради Бога, поставьте в церкви ей свечку».
Вот господарь садится в свой майбах. Он хочет. Он ждет,
Когда эта светловолосая, юная, стройная, что выбрал себе он в жертвы, придет,
Глаза его покраснели от жажды, но их не видать из-за солнцезащитных очков,
Его выводит из транса стук по ступеням ее золотых каблучков.
Да что вы! Разве вы не бывали в таких же конторах? Там те же сидят упыри!
И так же сосут они кровушку вашу, вдобавок к тому же козлы и хмыри,
Сотрудникам этой компании еще в каком-то смысле даже везет:
Вампиры обычно жадны, они только берут, а этот — еще и дает.
Вот она здесь, садится в машину, у нее слишком теплая кожа,
Как будто на тысячу лет с ней себя ощутил он моложе,
Хлопает дверца, мотор, запах каштанов ворвался в окно,
Он всегда предлагает им выбор, но зачем-то они выбирают одно.
Когда-то давно люди верили в разных богов, даже жертвы они приносили богам,
И оттого, что мы думаем, будто время это давно уж прошло, хуже может быть только нам,
А божество любое – доброе, злое – будет ох как довольно,
Своей новой жертве, особенно если она добровольна.
Вот куплена доля в Транснефти. Акцизы, Nasdaq и Nikkei,
Ставки, проценты, трансферты… И на фьючерсном рынке все вроде окей,
За баррель сто тридцать дают, профицит, и тот факт уже не напрягает,
Что платой за всякий успех и прогресс адекватная жертва обычно бывает.
Их приносили во все времена, в Европе и на Кот-д'Ивуаре.
Ничего личного, детка. Это бизнес. Приличный притом, а не притон на бульваре.
У тебя слишком теплая кровь, ты скромна и добра, бескорыстна быть может,
Я мог бы позвать тебя за собой, но думаю – это уже не поможет.
Был такой господарь-президент некой госкорпорации, звали его просто Влад,
Контора была на хорошем счету, хотя и было известно, что хозяин там редкостный гад,
Просто главным активом компании и главной ее бедой был он Сам, без понтов,
Система не работала без него, а он не работал без жертв, как станок не работает без болтов.
К утру господарь выходит из дома, садится в свой майбах – он всегда у руля,
Он мчится сквозь пробки в свой офис, метров двести не доезжая Кремля.
На сей раз манжеты чисты. Он врубает мигалку, а в пробках повсюду стоит миллион
Прекрасных и юных созданий, живущих во власти таких же чудовищ, как он.
(с) Вук, 18 июня 2009 г.
облако тэгов
