Задает тон и открывает сборник повесть «Клинки в траве, озеро на закате» Натальи Ипатовой. Она отличается многократными удачными поворотами сюжета, каждый из которых меняет взгляд на повествование. Каждый раз оказывается, что предыдущая его часть рассказывала о другом, а действительно важное начинается только сейчас. Герои обрисованы скупо, но выразительно, и любого из них его единственная краска — белая, черная, синяя, алая, золотая — делает неповторимым.

Точно так же и все места действия взвешенное, лаконичное описание заставляет видеть, как наяву. Востребуя при этом воспоминания читателя от личных до почерпнутых из литературы и кинематографа. Неожиданность перемен ситуации в этих декорациях так же естественна, проистекая из заданных характеров и условий, как непредсказуемые капризы природы. Мистика и силы ее неотделимы от людей, которым она служит постольку, поскольку они сами остаются верны своей сути. А автор заботливо, без излишней жестокости и сентиментальности ведет каждого из героев к закономерному и наилучшему для него финалу.

.

Второй и наиболее значимой по объему и смыслу в сборнике стала повесть Вука Задунайского «Тайна кургана Телепень». Это уже не эпос, а почти документальное изложение событий, которые отчасти стали реальностью менее, чем через полгода после выхода книги. Куда более жесткое как по духу, так и по изображаемым событиям, оно поразительно как предвидением, так и точностью реконструкции былого.

Чередование современных и исторических эпизодов вообще сильный и умело используемый ход автора. Их не спутать ни по языку, ни по стилю изложения, ни по характерам героев с изображением местности. Если современность буквально дышит видеосъемками, сраму не имущими, то прошлое обращается скорее к литературе, одновременно в лице «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Капитанской дочки».

Герои обеих линий адекватны предлагаемым обстоятельствам, и в их рамках разнообразны, не позволяя спутать себя ни по речи, ни по образу действия. Сословия, профессии, личные истории налагают на действующих лиц рельефный отпечаток, делая их неповторимыми и яркими. Действие в разных эпохах идет параллельно, наращивая напряжение от повседневной рутины до накала необратимых, знаковых решений, определяющих судьбу героев и их окружения.

В последнее они с легкостью вовлекают всех, кого сталкивает с ними судьба, готовя каждому свой итог, когда по делам их, а когда по стечению обстоятельств. Несколько жестких, даже жестоких поворотов сюжета раскрывают цену таких перемен особенно сильно, не оставляя другого выхода. Общий финал превращает повесть в притчу о том, что любую расплату человек или человеческая общность всегда заслуживают сами. Прежде всего, сообразно той доле зла, которую несут в себе — и это, пожалуй главная удача текста, несмотря на все иные его достоинства.

Спасибо автору отзыва.

Свершилось!

В целом я закончил свой очередной опус — "Чудовище с озера Бросно".

Вещь получилась, пожалуй, одной из самых легких у меня. Темная сторона есть, но она не выпячивается. Не без романтики.

Таким образом, работа над 3-м томом Тартарии под названием "Что скрывает Глухомань" выходит на финишную прямую.

Но есть у меня традиция: как только заканчиваю один проект, сразу начинаю новый.

Пока дорабатывается третья Тартария, мы с соавторами и примкнувшими решили замахнуться на третий "Балканский венец". Некоторые наиболее активные уже направили мне свои произведения, со списком ознакомлю позже.

Честно говоря, я слегка соскучился за Балканами.

Автор — Раймонд, место размещения — Фантлаб

.

«Покидая Киммерию» — работа с большим количеством скрытых и не особо смыслов. Если брать за основу противопоставление силы и культуры (читай, варвары vs гуманисты), то на выходе в любом мире — хоть реальном, хоть выдуманном — торжество последних не гарантировано ничем. Уничтожить можно любую идею, будь она хоть трижды прогрессивна и востребована временем. Вопрос в том, чье предназначение очевидней.

Героев антагонистами не назовешь, скорее, это беседа людей, которые прислушиваются к мнению друг друга. Конан, воин и боец, отметает все ненужное и наносное, не способное ни воспроизвести себя, ни защитить других. Его хищному подходу противостоит Сириск — человек с большим жизненным опытом и философией созерцателя. Собственно, весь рассказ — это диалог мировоззрений. Не конфликт, а именно обмен мнениями, что уже вселяет надежду, что никто по итогу не лишится головы, или других интересных частей тела.

Претензии Конана к «подобным богам» понятны — былое величие не индульгенция сегодня. Текущие вопросы нужно решать теми методами, которые очевидно работают, но в перспективе это путь в никуда. Сириски могут при хорошем расположении звезд оставить для истории хроники пути и славных дел всех героев и всех властителей, но даже они не могут предугадать, как отнесутся к этому потомки. Да это и не нужно знать заранее — но историю пишет сама история, а не победители. Даже Конан видит только то, что хочет видеть и понимать, а то, что говорит ему Сириск, для него пустой звук, поскольку они исходят из разных посылок.

Отдельно стоит отметить отсылки к третьей идее, представителей которой рядом с Конаном быть не может. Разумеется, Конану совершенно не нужна даже возможность терять своих людей ради пропащей мысли подставить под удар вторую щеку. И сама мысль, что кто-то может сделать такой выбор, в его сознании следа вообще не оставила. Но факт остается фактом — ранее он ЗАЩИЩАЛ греков, своим же решением, своими людьми и своим мечом.

А история — прежде всего последовательна. Именно потому мнение Конана здесь и теперь в веках не останется, а вот культура, созданная «слабаками, которые должны уйти», станет основой для идеи, пережившей и повлиявшей на тысячелетия. Но Сириск об этом ему не расскажет, поскольку всему есть место под солнцем. И какой бы путь Конан не выбрал...

.

...мир останется прежним,

да, останется прежним,

ослепительно снежным

и сомнительно нежным,

мир останется лживым,

мир останется вечным,

может быть, постижимым,

но все-таки бесконечным.

И, значит, не будет толка

от веры в себя да в Бога.

...И, значит, остались только

иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,

и быть над землей рассветам.

Удобрить ее солдатам.

Одобрить ее поэтам.

(с)

.

Пару слов от автора. "Покидая Киммерию" — литературное хулиганство. Деконструкция мифа и его реконструкция одновременно. Плох тот писатель-фантаст, который... не удосужился написать про Конана. Я вот взял на себя такой труд. Только задал одно условие — переместил его из мира фэнтези в мир реальный, то есть... да-да, в Киммерию. Эдак в начале нашей эры, в эпоху расцвета античной культуры, но уже при ощутимом приближении глобальных перемен. И именно в "родной" для себя среде главный герой начинает выдавать кое что поинтереснее, чем просто размахивание кулаками. Потому что Конан, в первую очередь, — киммериец. А Киммерия — это Крым. А Крым — это...

В общем, о чем там не буду рассказывать, кому надо — зачтет.

Решил все-таки написать про свои произведения во 2 томе "Тайной истории Тартарии" "Дыхание Дикого поля"

.

Почему я все-таки решился написать об этой повести? Про свои вещи я писать не люблю, тем более — раскладывать их по косточкам. Это все-таки не мое дело. Но тут случай особый.

Уже из первого обсуждения с прочитавшими выяснилось, что есть две, не сказать чтобы близкие друг к другу, стратегии восприятия текста. 1-й вариант — это воспринимать его как альтернативную историю. Ну вот, в какой-то момент после 2014 года история Украины (а, соответственно, и России, и не только их) пошла в ином направлении, и вот выросло, что выросло. Но автор на таком подходе не настаивает. Лично ему милее 2-й вариант — когда имеется в виду недалекое будущее обозначенной территории. Гарантировать такой результат я не могу, разумеется, поэтому вопрос о том, какой перед нами жанр, остается открытым.

Почему это важно? Да просто потому, что там описаны некоторые вещи, которые... ммм... могут скоро произойти. Вон Бильд уже написал, как он видит будущее Украины — местами у меня такое ощущение, что они прочитали как раз мою "Тайну кургана Телепень". Но, конечно же, ничего не поняли, а ориентировались на внешнюю канву событий — отделение от Украины 6 регионов, гуманитарную катастрофу, накрывание медным тазом объектов стратегической инфраструктуры (наблюдая "баловство" укровласти с грязной бомбой в Чернобыльской зоне или игрища с АЭС, ничего уже не кажется невозможным), и соответственно — миротворческую операцию России в регионе. Там и референдум будет, дадада :) Но повесть не об этом вообще-то.

И да — она была написана более 2-х лет назад. А задумана — и того ранее. Так-то вот. Скоро мы все увидим, что это все-таки за жанр такой. Автору и самому интересно стало.