Интересный прогноз на будущее образования: раз — и ваш мозг запрограммирован, и вы дипломированный специалист. Причем хороший специалист, а не как у нас сейчас — диплом есть, а специалиста-то и не видать частенько. Вроде бы здорово. Но вот только вы со своими знаниями устареваете примерно с такой же скоростью, как последняя модель нынешнего смартфона, а перепрошивка вам вряд ли светит. И вот это странное какое-то упущение. Почему-то повышение квалификации так дорого, что просто невыгодно. А учиться-то никто и не умеет. И вот в этой связи я совсем не поняла, чем занимаются дети до 18 лет, если не учатся — тупо плюют в потолок в ожидании дня знаний?

Но кто-то же всё-таки создает эти знания, создает программы по передаче этих знаний. Кто-то способен учиться сам, потому что просто хочет этого, кто-то способен создавать новое. Но как же жестоко этот способный отбирается. А с другой стороны — Ломоносовым не становятся, им рождаются, так что здесь и в самом деле очень важно не обознаться. Вот только такой Ломоносов вынужден до 18 лет полностью бездействовать — непозволительная трата времени, на мой взгляд.

И в очередной раз, теперь под эту книгу, я поплевалась на модный ныне компетентностный подход. Может, это я, конечно, ничего в нем не понимаю, но на мой взгляд, никого, кроме хорошего приспособленца с плохими знаниями по этому подходу мы получить не сможем. Ломоносов, конечно, всё равно пробьется, а среднестатистический выпускник вуза будет и не особо специалистом и не особо творчески развитой личностью. Так что, может, Азимов и правда неплохое будущее для образования и науки придумал: всё лучше, чем то, что сейчас у нас в образовании происходит?

Два неоспоримых достоинства этой книги, на мой взгляд, — это весьма неплохой язык изложения и весьма прописная истина, что детям нужно уделять внимание и любить их здесь и сейчас, а не «когда будет время», утешая себя тем, что времени нет, потому что надо позаботиться об их материальном будущем.

А все остальное — так себе. Сюжет меня не заинтересовал. Начало книги было интересней, чем всё остальное, чем дальше, тем было скучнее. Неопровержимая истина о родительской любви развита в книге плохо, на мой взгляд. Здесь и сказки-то нет, а только что-то вроде вещих снов и слуховых галлюцинаций. Здесь и драматизма нет. Здесь и психологизма нет. Есть сентиментальность, но мне это совсем не близко. Есть откровенное нравоучение о родительской любви, привязанное к Рождеству (мне это тоже совсем не близко и я крайне невежественна в религиозных вопросах), но почему-то книга поощряет излишнее любопытство к чужим тайнам и копание в чужой жизни, это при том, что есть возможность спросить всё напрямую. Главный герой читает чужие письма без спросу (это еще ладно, он и сам отмечает, что это нехорошо, но любопытство оказалось сильнее воспитания), но затем он также без спросу показывает это письмо другому человеку (и не жене, а малознакомому соседу), и это уже без всякого зазрения совести.

В общем, я разочарована. Я понимаю, что другому человеку книга может понравиться, даже полюбиться. Ведь и восприятие у нас разное, и настроение, когда читаем, а кто-то просто мог и не задумываться над проблемами, показанными в этой книге. Но я не могу понять, как эта книга могла завоевать мировую популярность, как сказано в аннотации.

Чем дальше читала, тем больше нравилась мне эта книга. Точнее сначала она мне не очень-то нравилась. Совершенно не впечатлила меня история жизни Лидии и история ее любви с Робером. Думаю, просто не хочу сейчас читать любовные истории. Но не прошло и половины книги, а история стала превращаться в детективную и довольно интересную, хотя и не загадочную и убийца был известен заранее. Но рассказано здорово, с двух разных точек зрения. А потом история стала почти философской, этакие диалоги/монологи о революции, о демократии, о власти, о вождях и их ближайших помощниках. И не голословно, а часто на примере происходящего тогда в России (точнее в СССР).

А еще в этой книге нашлось место и живописи. Да, не очень-то симпатизировала я Лидии. Совсем, как и Чарли, не поняла мотивы, побудившие ее заниматься проституцией (неужели такие мотивы бывают у вполне адекватной женщины? Моэм сталкивался с подобным или это в чистом виде его фантазия?) Но как только мы с Чарли и Лидией отправились в Лувр, Лидия меня покорила.

-- Но тут важны только вы сами. Когда вы смотрите на картину, она что-то значит, только если она чем-то вас задевает.

Так сложилось, что для меня пока не нашлось значащих картин, потому и так близки оказались эти слова Лидии. А еще этот воображаемый поход по Лувру на самом деле заставил меня взглянуть на картины, которые обсуждали Чарли и Лидия.

Ну и конечно, чудесный текст Моэма: и пронзительная грусть, и любовь к героям, и серьезность, и едкая ирония:

«Под конец пили кофе, изрядно разбавленный цикорием, и, с удовольстием потягивая его, миссис Мейсон сказала:

-- Поистине, чтобы отведать настоящего кофе, надо приехать во Францию.»

Читать было легко и интересно, но я понимаю, что глубокого впечатления книга на меня не оказала и скорей всего быстро забудется. Хотя, как знать? Но во всяком случае в ближайшее время нет желания продолжать читать эту серию фантастических детективов.

Как детектив мне эта книга не особо понравилась, в детективах я люблю другое. Всё-таки здесь всё строится на догадках, и просто очередная догадка сработала, причем та, которая пришла мне в голову еще в начале книги (правда, виновника убийства я, честно, ни в чем не подозревала, это только в конце книги пришло в голову, когда Бейли на это стал намекать). Мне больше нравится что-то хитроумное, что постепенно раскручивается по уликам и показаниям свидетелей, а здесь этого не было. Мне кажется, Азимов просто под антуражем детектива хотел вывести свои мысли о будущем Земли, о проблемах будущего.

Как фантастическое произведение мне эта книга очень напомнила «Когда спящий проснется» Герберта Уэллса. Те же закрытые от окружающей среды многоуровневые города, те же движущиеся ленты-тротуары, те же книгофильмы. Но Уэллс смелее в фантазиях: у него это все происходит уже через пару сотен лет, а вот у Азимова — через пару тысяч. Но у Азимова есть роботы и межпланетные полеты — и не удивительно, ведь именно это будоражило тогда весь научный (да и политический) мир.

И, как обычно в фантастике того времени, меня удивляет, что в этом будущем мире нет мобильной связи, точнее она есть, но доступна только избранным для служебного пользования. А обычных прообразов мобильных телефонов, которые есть у любого и которые появились уже через 50 лет после написания книги, — такого нет. Каждый фантаст, видимо, настолько увлечен какой-то своей идеей развития будущего, что видит только ее. У Азимова — это роботы, программирование, исследование других планет, рождение иных миров и их взаимоотношения с Землей и между собой. И вот при всем при этом, т.е. при таком высочайшем уровне развития науки — стационарные телефоны) Вот такой парадокс!

Не хочу говорить об идеалах Толстого, потому что я их не разделяю. Я прочитала послесловие Толстого к этой повести, подловить его в самопротиворечии во время прочтения мне не удалось, показалось, что всё логично, но догму (аксиому), от которой он оттолкнулся (учение Христа, как он его понимает), я не разделяю, а потому в чем-то я с ним согласна, в чем-то — нет, а спор о его взглядах на нравственность, в частности по вопросу половых отношений, будет довольно глуп. В своей вере он прав. Он сам ей не следовал в точности — а кто может похвастаться тем, что достиг своего идеала, что свят со своей точки зрения?

А вот чем хороши художественные произведения, так это тем, что в них чья-та история. И даже если автор транслирует нам мысль, которую мы принимать не хотим, то произведение всё равно может зацепить за душу, увлечь и вызвать много мыслей. Вот мне эта повесть очень понравилась, чего не могу сказать о главном герое Позднышеве. Весьма неприятная личность, даже, я бы сказала, мерзкая. Интересно, что именно такому совсем несимпатичному персонажу Толстой доверяет высказать свои идеи. Даже странно, мне кажется.

Позднышев — личность сломленная, его грех довел его не до прозрения, не до переоценки своей жизни, не до «воскресения», а до дна, мне кажется. Что-то он осознал, в чем-то раскаялся, но не может он избавиться от своих грехов, нет полного раскаяния, нет искупления, есть какое-то доживание в непреходящей огромной жалости к себе. Ему настолько жаль свою загубленную жизнь и душу, что это затмевает всё остальное. Ему всю жизнь было себя жаль. Он мучается-мучается-мучается...

Толстой пытается словами Позднышева показать, что виной этому развратная с самого юношества жизнь Позднышева. Может, и так, а может, корни еще глубже. Ведь Позднышев всю свою супружескую жизнь смотрел на свою жену как на свою собственность, не видел и не пытался увидеть в ней человека, а видел в ней только животное начало (по его собственному признанию впервые он увидел в ней человека, когда она умирала). И его дикие приступы ревности — разве они от его посещений в младые годы публичных домов? О, это было вбито в него очень рано и очень глубоко.

Больше всего в произведении Н.Чернышевского «Что делать?», когда я читала его в бытность мою школьницей, мне понравилось и запомнилось мнение Рахметова о ревности (хотя теория разумного эгоизма тоже показалась разумной):

»- Вы не признаете ревности, Рахметов?

- В развитом человеке не следует быть ей. Это искаженное чувство, это фальшивое чувство, это гнусное чувство, это явление того порядка вещей, по которому я никому не даю носить мое белье, курить из моего мундштука; это следствие взгляда на человека, как на мою принадлежность, как на вещь.

- Но, Рахметов, если не признавать ревности, из этого выходят страшные последствия.

- Для того, кто имеет её, они страшны, а для того, кто не имеет её, в них нет ничего не только страшного, даже важного.»

Не в половой страсти была дикость и мерзость отношений Позднышева с женой, а в его диком отношении к ней не как к человеку, а как к своему белью, которое периодически вдруг пытается возомнить себя чем-то иным. И в итоге достало его это белье в конец и изрезал он его на куски. И удивительное дело — суд оправдал убийство, ведь Позднышев честь свою защищал, и это при том, что даже факта измены не было установлено. Хотя что тут удивительного — общество тоже посмотрело на жену Позднышева как на белье и тоже забраковало.

И мне показалось, что мучается Позднышев своей ревностью до сих пор, хоть уже и ведет жизнь вроде как воздержанную, а только кроме ревности добавилось ему еще и жуткое чувство вины за отнятую жизнь человеческую.

В общем, к концу повести мне даже жаль стало этого Позднышева. Нет ему спасения, нет ему мира.

В книге мне главной показалась тема войны, не любовная. Война в тылу, изнурительный каждодневный труд женщин, подростков, стариков и списанных со счетов армии мужчин. Враг очень далеко, фронт очень далеко, но все джигиты ушли защищать большую советскую родину. Каково это — оставить свой дом, свою семью, чтобы воевать за тридевять земель на земле другого этноса с другими обычаями? Каково это — остаться без молодых и сильных мужчин, которые воюют, погибают и пропадают где-то далеко-далеко-далеко от родного дома? Как удавалось удержать в душе чувство, что это далеко-далеко — всё та же родина, и что там они защищают свой дом? Вообще-то, об этом в повести ничего нет, но эти мысли всё время крутились у меня в голове. А в повести просто показано — удавалось и всё тут.

Но война-войной, а жизнь всё равно идет, ее не остановить. И история Джамили, мне кажется, не просто пронзительная история любви, но и символ непрекращающейся жизни, или даже рождения новой жизни, той жизни, которая без войны скорей всего и не родилась бы.

Трагедия одной отдельно взятой семьи или трагедия любых отношений? Как не потерять себя, как не отказаться от себя, но как при этом не раздавить другого, близкого тебе человека? Как склеить то, что разбилось как будто бы вдребезги? Как простить, когда прощать очень не хочется? И еще много и много вопросов здесь поднимается и не дается на них ответов, потому что нет их. Всегда потом приходит умная мысль: «ах, если бы не ...», «ах, надо было ...»

Мне было жаль всех героев, всем я сочувствовала, но больше всего, как это ни странно, Оливеру. Наверно, всё началось с его взглядов на воспитание сына, которые он в самом начале книги высказывал своему другу, и с того, как он беседовал с претендентом на место воспитателя. Вот я была с ним полностью согласна, за что зауважала и полюбила, а потом могла уже только его жалеть: и за вдруг обрушившиеся на него неожиданные серьезные проблемы, и за его ошибки в их решении, и за иронию судьбы, перевернувшую вверх дном всю его жизнь и все его цели, и за его смерть.

К сожалению, он не жил сам той жизнью, которой хотел, и не дал жене жить так, как хотела она, только даже не понимал этого, пока в один «прекрасный» день всё не покатилось под откос. В его руках было всё остановить, но Оливер всё же человек, а не машина. Нельзя было в тот день уезжать, не поговорив с сыном, но что он мог сказать ему в тот день? Но взять его с собой тоже было бы неверно. Оливеру нужно было принять решение о дальнейшей жизни, а для этого нужно было быть одному. Вот только решение принимал не только он. И я прекрасно понимаю Люси, которая прожив эти 10 дней с вдруг возненавидевшим ее 13-летним сыном, не захотела жить с ним дальше. И надо же: Оливер приехал великодушно простить жену, а вместо этого ему пришлось идти на уступки ей, уговаривать ее с ним остаться. И он снова оказался не готов говорить с сыном, потому что всё вдруг снова оказалось не так, как он думал. Оливер для первого разговора с сыном не так уж и был не прав, он даже высказал верную мысль, что Люси только сейчас вся на взводе и поэтому не хочет больше жить с сыном, а потом передумает. Ему бы держаться этой мысли и «гнуть» ее, но он просто всё законсервировал. Его самая большая ошибка была в том, что больше он к этой теме с сыном не возвращался. Тони нуждался в матери, нуждался в том, чтобы простить ее, но своих собственных сил для этого ему не хватало, ему была необходима помощь. Это с годами поняла Люси, но к сожалению, не понял Оливер, а ведь ему было проще всего помочь сыну, потому что сам-то он смог простить Люси, потому что сам он был когда-то мальчиком, потому что сам был мужчиной. Но разговоров по душам больше не было, кроме одного последнего в жизни — в пьяном угаре, разговора, больше похожего на истерику. А одна жалкая попытка привезти сына домой окончилась очень плачевно, потому что, наверно, произошла слишком поздно или потому что не надо было звать никаких гостей, или ...

Очень жаль Оливера, к которому не хотел прислушаться в последнюю встречу сын, которого не захотела пожалеть в последнюю встречу жена, который не добился в жизни ни одной своей цели, кроме благосостояния. И мне кажется, он в какой-то мере искал смерти, в каком-то смысле он просто сбежал на войну от своей зашедшей в тупик жизни.

Конечно, логичней было бы жалеть Тони, а не его горе-папашу, и мне было очень жаль Тони — за то, что глупые родители просто выкинули его из семьи, за то, что его глупые родители не поняли, что кроме ребенка ничто треснувшую семью не склеит, что Тони им необходим, а они необходимы ему. Но Тони почему-то не проник в мое сердце, а Оливер проник.

Меня тронула история любви, даже чуть слезу не выбила, но тем не менее в эту историю я не поверила. Она осталась для меня просто книжной.

Мне очень понравилось описание военного времени. Описание отступления во Франции — это было здорово, хотя, пожалуй, всё же можно было поменьше натурализма в описании трупов. Мне кажется, основная ценность этой части текста — это демонстрация бессмысленности бойни, хаоса отступления. А описание работы медсестер в Англии было для меня особенно интересным. Как-то ничего почти я об этом не знала. И эта железная дисциплина, чистота и порядок — особенно контрастируют с хаосом и грязью бегства армии во Франции. Эти две части просто спасли для меня книгу и заставили ее оценить.

А по поводу поступка Брайони. Для меня было очень странно, как в один момент девочка, пусть даже и с очень хорошо развитым воображением, смогла забыть всё хорошее, что всю свою жизнь (с самого рождения) знала о Робби, смогла забыть, что он спас ее собственную жизнь. Как все другие смогли так легко пойти у Брайони на поводу и тоже вычеркнуть всё, что знали раньше о Робби. Почему Сисилия оказалась в полном одиночестве в своей вере в него?

Но вот если от всего этого, что все всю жизнь знали Робби, отрешиться, то всё остальное в этом деле уже совсем неудивительно. Вся эта ситуация очень напомнила мне советский фильм о серии психологических экспериментов «Я и другие» (1971). Только подумайте, насколько наша судьба зависит от свидетельских показаний и насколько эти показания могут быть далеки от истины, причем я не говорю об осознанном оговоре человека, я говорю о силе искреннего заблуждения свидетеля, о конформных и неконформных типах поведения. В общем, я поеживалась весь фильм, хотя там были и довольно веселые моменты.

Наверно, я просто не вовремя прочитала эту книгу. Очень не попала она мне под настроение, мне просто было скучно, книга показалась слишком растянутой. Кроме скучности ничего плохого я сказать не могу, более того, могу сказать очень много хорошего.

Главный герой вдруг решается поступиться некоторыми своими личными нравственными принципами, причем решает это сделать в очень удачный для себя момент, при этом очень рискуя, что ничего не получится, но у него всё получается, причем даже удачнее, чем он надеялся.

В общем, судьба так здорово улыбнулась Итену, вот только собственная совесть улыбаться ему не захотела совсем, забыть ему не захотела ничего. И ведь для Итена это оказалось очень неожиданно: на войне он убивал, но не чувствовал мук совести за эти убийства, и убийцей не стал, а совершив пару бесчестных поступков, которым и оправдание не так уж сложно придумать, — не может избавиться от гадливого чувства к самому себе. И ведь это в самом деле интересная особенность самовосприятия подмечена Стейнбеком.

И вот дети Итена — это как отражение его души и поступков. Сын считает главным цель, а средства хороши любые, лишь бы формально законные, сына совесть не тревожит: можно надергать чужих фраз и удачно их сложить, лишь бы выиграть премию. Дочь — как отражение совести. Поступает она, может, и некрасиво: подслушивает, пишет анонимки, но именно она не дает брату получить нечестно славу, и кстати, именно она не дает отцу уйти от своих мук совести.

В общем, всё очень тонко, здорово подмечено. Но книга не задела меня, прошла мимо, и самой от этого грустно.

P.S. Удивительные отношения между супругами вывел Стейнбек в этом романе, по сути идеальные. Супруги вместе уже много лет, но не утратили остроты чувств, их связывает не привычка, не привязанность, а именно любовь друг к другу.

Если бы книга читалась не по некоторому обязательству, бросила бы ее на полдороге или раньше. Не то что она плохая, вовсе нет. Книжка эта написана исключительно ради развлечения читателя, и выбрала я ее тоже исключительно с целью почитать что-то легкое, чтобы просто отдохнуть и развлечься, не забивать себе голову какими-то сложными нравственными проблемами. И вот книга с этой моей целью не справилась: мне всю дорогу было откровенно скучно. Очень уж как по мне затянуто, динамики в сюжете почти нет, сплошные описания одного и того же — трудностей и радостей походной жизни девчонок: место на берегу, где разрешено купаться и разбить лагерь, найти почти не удается, кто-то все время разрушает их очаг, сооруженный на камнях-валунах, рыбалка, купание, сбор ягод. И так всю книгу. Я, конечно, в восхищении от героинь, которые в столь юном возрасте умеют столько много всего и такие самостоятельные (меня, честно говоря, отсутствие удобств на даче уже выбивает из колеи). И слог автора довольно неплох — не какие-нибудь топорные предложения типа «он пошел», «она сказала» и т.п., и даже очень богатый лексикон у Хмелевской — я некоторых слов и не знала раньше. Но это всё. Я здесь не нашла ни интересного детектива с разгадкой путем сбора улик, показаний или логических рассуждений (одна бездумная слежка за кем попало), ни игры слов, юмора, комических ситуаций (т.е. комические ситуации здесь вроде бы имеются, но меня они ни капельки не рассмешили), ни динамичного сюжета. Видимо, или автор не мой, либо жанр иронического детектива не мой (нет здесь той иронии, которую я люблю и ценю в книгах).

Очень короткий рассказ (вроде как сатирический, но не смешной) о трех видах свинства, царящих в коммуналках начала 20-х: белая горячка, законный брак, именины, — таковы их имена. Все три случая заканчиваются призовом милиции. Действия призываемой спасительницы оказываются уже за страницами рассказа. В общем-то ничего существенно не изменилось, разве что скученности на 1 кв.м стало меньше, да двери от соседей нас отделяют более крепкие и увесистые.

Ничего особенного в этом рассказе я не увидела, но финальная подпись Булгакова заставила посмеяться — смех сквозь слезы.

Читается легко и интересно. Но, к сожалению, мне было далеко не так интересно, как при чтении «Дамы в автомобиле...»

События, действительно, развивались так, что все, строящие кому-то ловушку, попали в ловушку сами, причем каждый раз очень неожиданно для самих себя.

Избирательная амнезия от лица пациента — интересно, но не понятно, насколько в этом вопросе можно верить автору.

И что-то мне слабо верится, что юная особа (да вообще любая особа) может сунуть лицо и руки в огонь добровольно ради выгоды. Ради спасения своей жизни? Может быть, если совсем нет других альтернатив, но всё равно сомневаюсь. И вообще, а как же глаза? Ну, дыхание можно задержать, но если у тебя нос сгорел, то как же глаза не пострадали? В общем, какая-то сомнительная идея, хотя завязка сюжета вокруг нее увлекательна.

Но самый загадочный персонаж Жанна. Это просто сгусток противоречий. Какова была ее цель? Кого она любила? Вся такая умная-хитроумная, и больше всех запуталась.

Читать интересно, но как-то не верится, что в реальности могут быть такие странные персонажи и что подобная история могла бы произойти.

Я люблю книги, связанные с медициной. Как художественные, так и научно-популярные. И эта книга захватила сразу, и даже ответ критикам был интересен, хотя и чуть меньше, чем основные записки.

Здесь и случаи из жизни, и сомнения и страхи врача, и его неумение, и серьезный анализ существующей ситуации в науке (глава об опытах над людьми с прививанием венерических болезней — даже детям — просто поражает), и обоснованные рассуждения о врачебной этике. И хотя прошло больше 100 лет и очень многое изменилось в науке: появилась доказательная медицина, на несколько порядков улучшились диагностические возможности врача и фармакология, заметно изменился быт людей и система здравоохранения, -- а всё равно все поднятые Вересаевым вопросы остаются актуальными. Взять хотя бы опыты над людьми, в том числе над детьми. Ведь это не в прошлом, это просто приняло другую форму, да и вряд ли этот этический вопрос может быть полностью решен. Например, как узнать без испытаний на детях (пусть даже на самой последней стадии испытаний), можно ли некий препарат использовать для лечения детей и в каких именно дозах? Или вопрос зарплаты врача: до сих пор врач государственных медицинских учреждений получает низкую зарплату и по уши загружен пациентами и бумажными отчетами. Я уж не говорю о вопросе, неведомом Вересаеву, — об оптимизации в системе здравоохранения.

И, наверно, самой большой неожиданностью для меня в этой книге стало то, что уже в то время Вересаев отмечает, что медицина не просто избавила нас от естественного отбора, а прямо ведет нас к вырождению, зачастую не давая возможности организму самому справиться с болезнью.

«Но ведь это же ужасно! Каждый день, вставая, впрыскивай себе под кожу порцию универсального антитоксина; а забыл сделать это – погибай, потому что с отвыкшим от самодеятельности организмом легко справится первая шальная бактерия.

Гигиена рекомендует не ставить в спальне кровати между окном и печкою: спящий человек будет в таком случае находиться в токе воздуха, идущем от холодных стекол окна к нагретой печке, а это может повести к простуде. Та же гигиена советует не производить зимою усиленной работы на холодном воздухе, так как при глубоких вдыханиях сильно охлаждаются легкие, что также может вызвать простуду. Но почему же не простуживается галка, спящая под холодным осенним ветром, почему не простуживается олень, бешено мчащийся по тундре при тридцати градусах мороза? Простуживавшиеся олени и галки погибали и таким образом очистили свои виды от неприспособленных особей, а мы не имеем права обрекать слабых людей в жертву отбору. Совершенно верно. Но в том-то и задача медицины, чтобы сделать этих слабых людей сильными; она же вместо того и сильных делает слабыми и стремится всех людей превратить в жалкие, беспомощные существа, ходящие у медицины на помочах.»

Не замечали, какой ворох лекарств частенько назначает врач при банальной простуде? Когда моя дочь заболевает и мне всё-таки приходится обращаться к педиатрам (это когда симптомы ОРВИ за три дня не прошли сами), некоторые из них, когда спрашивают «какие лекарства даете», широко раскрывают глаза от удивления на ответ «никакие». А с какой легкостью врачи выписывают антибиотики, не убедившись по анализу крови в наличии бактериальной инфекции или хотя бы не выждав положенные по инструкции 5 дней, я уж молчу о любви к антибиотикам самих обывателей. При мне одна мама просила врача выписать антибиотик ребенку, и врач сказала: «Хотите антибиотики? Хорошо, давайте выпишу.» Невольно запутаешься, кто врач в этой паре. Конечно, далеко не все врачи так поступают, но мне, к сожалению, такие попадались не раз.

Да, еще очень долго быть книге Вересаева актуальной, а не исторической.

Очень смешно! Отличный слог, интересные повороты сюжета, яркое отражение викторианского общества с его несколько странными устоями, в некотором смысле доходящими до абсурда. Не устаю восхищаться способностями О. Уайльда. Я вот только совершенно не поняла логику героя. Незадолго до свадьбы он узнает от хироманта, что в будущем совершит убийство. Это, конечно, ужасно, и он не хочет подвергать свою любимую невесту участи быть женой убийцы. Поэтому он решает, что судьбу надо обмануть, срочно кого-нибудь убить чтоб шито-крыто, а после уже можно и жениться. В этом завязка сюжета. Но почему-то он совсем не боится, что преступление может быть раскрыто, что когда-нибудь правда может выплыть наружу и разразится всё тот же скандал, которого герой и хочет избежать, а сам он вообще отправится на виселицу. Ну да ладно. Зато очевидна перевернутая мораль светского общества: убийцей можно быть, ничего страшного, -- страшно, если это станет известно окружению. Наш лорд Артур милый, добрый, честный человек — и никаких угрызений совести по поводу убийства, никакой жалости к жертве. Одно умиротворение, ведь угроза страшного скандала миновала, репутация его будущей жены спасена:)

Интересно и неожиданно, особенно финальная часть. И очень театрально.

Варианты, как может быть. Нужна ли нам правда и нужно ли ее выяснять. Или лучше иллюзии. Интересно, что Пристли выводит героя, не видящего ничего вокруг себя, пока его носом не ткнешь, самого одурманенного иллюзиями героя, при этом больше всего желающего докопаться до правды и больше всего от нее пострадавшего. Ведь остальные, не зная всего, тем не менее знали и догадывались о многом, для них не была такой уж ужасной открывшаяся правда. Но Роберт... Мне показалось, что хуже всего для него оказалась потеря иллюзий не столько о любимом брате, сколько о Бетти. А может, просто это оказалось переполнившая чашу капля. Как жить в совершенно новом мире, в котором он оказался всего за несколько часов выяснений всех обстоятельств? Ведь как он сокрушался, что иллюзий не осталось, прежний мир был куда лучше для него. И ведь всё могло остаться по-прежнему, если бы не случайно оброненное замечание о шкатулке или если бы в тот момент что-то отвлекло внимание компании, и замечание это просто забылось. Не стоит будить спящую собаку?

Не особо жалую Эркюля Пуаро. Мисс Марпл нравится мне намного больше. Но и с Пуаро есть очень интересные романы. Этот не самый лучший, на мой взгляд, хотя довольно увлекательно. В этот раз жертвы преступления — дети, не припомню, чтобы читала у А.Кристи ранее про убитых детей.

Во-первых, мне нравится такой прием, когда в детективе ограниченный круг подозреваемых и всех свидетелей опрашивают по очереди. Во-вторых, мне нравится, когда попутно раскрываются прошлые преступления, и есть связь между ними и расследуемым сейчас. В-третьих, мне нравится Ариадна Оливер, для меня она в какой-то степени списана с самой Агаты Кристи (как на самом деле — не знаю).

Что не понравилось. Хотя преступление происходит сразу и Пуаро сразу принимается за дело, первую четверть книги было скучно — много воды. Воды и потом хватает — надо же за счет чего-то набрать объем. Рассказы и небольшие повести Агаты Кристи заметно динамичнее и не уступают при этом в литературном качестве. Еще отношу к недостаткам то, что гибель мужа миссис Дрейк так и осталась несчастным случаем, а не обернулась умышленным убийством — это неплохо бы вписалось в сюжет. Хотя одного преступника я угадала почти сразу, сама разгадка, включая мотив первых преступлений, всё же кажется мне притянутой за уши, тем более не очень верится, что Пуаро мог быть уверен в своей разгадке. Кстати, он и не был полностью уверен, и пошел за советом к директрисе школы, написал ей какие-то четыре слова (полагаю, имена подозреваемых), но что за слова — так и осталось неизвестным. А хотелось бы знать, что там было. И в конце добавлено какой-то слащавой мелодрамы — совершенно не нужной по сюжету, а, видимо, в угоду романтически-трагически настроенному читателю.

Не так много я читала произведений Акутагавы, и всегда он разный. В этот раз вообще не впечатлил: чем дело кончится, стало понятно сразу, как только прозвучала молитва бабушки. Может, я, конечно, что-то не понимаю в японских традициях, но не вижу совершенно логики в ее молитве,

Короткая история, не заметишь как уже и кончилась, а к чему это было, не очень понятно. Например, на ту же тему рассказ У.Джекобса «Обезьянья лапка» произвел на меня куда большее впечатление.

Очень приятно я провела время с этой книгой. Большую часть слушала в исполнении Кирилла Петрова — хорошо прочитано. Весьма качественная развлекательная литература: и приключения, и путешествия во времени, и хоть небольшая, но необычная любовная история, и, наверно, даже не столько юмор, сколько сатира на киношный бизнес. Больше всего мне понравились эпизоды о том, как Барни Хендриксону удавалось заставить викинга Оттара хорошо сыграть ту или иную сцену. Особенно хорош эпизод с бутылкой виски на кровати.

Интересно изложено то, как можно оправдать вмешательство (причем, довольно заметное) в прошлое, чтобы в будущем ничего не менялось. Викинги ли открыли Винланд, а киношники просто это засняли, или викинги открыли Винланд потому, что киношники отправили их его открывать? Понравилось сравнение временных петель с листом Мебиуса. Вот только некоторые сюжетные идеи про возможность перемещаться в прошлое и будущее так и остались для меня непонятными. Сначала в прошлое отправляется сценарист, затем машина времени перемещается относительно него на полгода вперед, забирает его и возвращается в настоящее. А через пару глав профессор, он же создатель и водитель машины времени, говорит, что так перемещаться невозможно: если отъехали назад, то потом можно вернуться обязательно немного вперед того времени, из которого отправлялись. И сопровождают это рисунки с дугами временнЫх перемещений, дуги эти обязательно должны пересечься. Интересно, как же пару глав назад замечательно без этих пересечений профессор сценариста фильма перемещал? А в конце вдруг всё же оказалось возможно любое перемещение и дуги каким-то образом всё время пересекаются. Ну да ладно, ни идею, ни сюжет это не портит.

Неожиданная книга, первое знакомство с автором, не встречала похожих сюжетов и похожих противопоставлений, даже противостояний: любовь к мужчине/женщине и любовь к Богу. Не могу окончательно пока определиться в себе по поводу книги, уж очень она получилась не похожа на другие для меня.

Книга о терзаниях. Герои терзают друг друга и самих себя. Рады бы не терзать, но не выходит. И Бог здесь в какой-то степени выставлен как Сатана — заманивает в свои сети, искушает, заключает договора с душами, -- не делает героев счастливыми в вере, а делает их глубоко несчастными.

Чувства героев не всегда были мне понятны, так же как и их метания по поводу веры в Бога, но у каждого своя жизнь и свой опыт: не всё, но многое перекликалось с моими мыслями, чувствами, виденным в жизни. Большинство наших переживаний ни на чем реальном не основано. Наши проблемы у нас в голове и мы сами воплощаем наши страхи в жизнь, чтобы страдать из-за того, что реальность не укладывается в наши желания. Вот смерть человека — это реально, и поэтому

В общем много всего намешано в этой книге про любовь, ревность, ненависть, про страдания и безнадежность. Много всего и мало страниц -- это тоже дорого стоит.

Ух, как мне понравилось начало книги! До жути, оказывается, соскучилась я по языку книг викторианской Англии, да и сюжет вроде бы обещал интересное развитие. Но вторая половина книги меня разочаровала. Вроде бы должно было начаться самое интересное, кульминация романа, а она оказалась совершенно бездеятельной (можно так сказать о кульминации?), смазанной, бесцветной. Думаю, не зря автор не опубликовала этот роман при жизни, хотя других ее романов я не читала пока. Но разные экранизации «Джейн Эйр» видела, и судя по ним, книга эта должна быть яркой, чего совсем нельзя сказать об «Учителе».

Главный герой — довольно неприятная личность, как по мне. Он позволял себе довольно странную манеру поведения, граничащую с грубостью, резкостью, пренебрежением в общении с людьми, которые вообще говоря ничего плохого ему не сделали и ничего не были должны, были его начальниками или благодетелями (хоть и непрошенными), и при этом весьма доброжелательно с ним всегда вели себя. Они, конечно, далеко не были идеально нравственны, но и ничего такого уж предосудительного не совершали, однако наш герой чуть ли не в презрительной форме вел себя с ними и ему сходило это с рук. Какое-то жуткое высокомерие, не понятно на чем основанное. Посудите сами, за всю книгу он хорошо отозвался только об одном человеке, не считая своей ученицы-невесты-жены, о которой первоначальное его мнение было не особо лестным, кстати. Обо всех не англичанах он отзывается как-то пренебрежительно: все они порочны в его глазах априори, в отличие от англичан, которые обладают какими-то особыми качествами (возможно, это взгляды самой Ш.Бронте), но при этом ни одного реального достойного англичанина, по мнению героя, мы так и не увидели. В итоге у героя-учителя появляется друг англичанин, но на протяжении всей книги этот будущий друг вызывает только недовольство и неприятие учителя (за то, что прямолинейно говорит ему в глаза правду и оказывает неоценимые услуги, когда его не просили об этом).

Этот друг, Хансден, в этой книге был единственным интересным и ярким героем, а его недостатком можно назвать только некоторую бестактность и навязчивость, но он добр, бескорыстно помогает мистеру Кримсворту (учителю), умен, обладает юмором.

Что касается избранницы мистера Кримсворта, то она безусловно, хороший и интересный человек, но вся ее интересность раскрылась по сути только в споре с Хансденом, тогда как с учителем она показывала себя усердной, способной, но серой покорной мышкой.

Я была очень удивлена сценой предложения руки и сердца. Никогда не встречала ничего подобного в классических романах. На мой взгляд, мистер Кримсворт повел себя крайне невежливо, мягко говоря, но может быть, Ш.Бронте мечтала именно о таком порывистом мужчине-охотнике-покорителе?

Роман во многом хорош и интересен. В частности, интересны многие моменты, связанные с обучением и воспитанием школьников: и особенности организации школ-пансионов и работы учителей в то время, и просто взгляды автора о методах воспитания, которые она высказывает словами главного героя, его поступками, вознаграждая его успехом в учительском деле. Но, пожалуй, автору не хватало еще писательского мастерства: главный положительный герой — довольно неприятен, любовная линия очень смазанная — а ведь ей посвящено несколько глав.

И почему я в детстве не любила Куприна? В последнее время Куприн меня исключительно радует. Как написано, какой чудесный слог, и интересно! Хотя я и не всегда разделяю позицию автора (или не всегда понимаю) и героев, но читать очень нравится.

Вот и здесь весьма необычная героиня, я бы сказала — мужская мечта. Не разделяю ее позиции по поводу отношений мужчины и женщины, но не восхититься Марией трудно. Но человек привыкает ко всему и неизбежно то, что в его жизни приобретает признак постоянного, начинает воспринимать не как что-то чудесное, а как должное, само собой разумеющееся. И вот Мария стала для главного героя, ее любимого Мишики, тем самым должным, ну, или почти стала. Разве он ее разлюбил? Нет. Стал хуже относиться? Нет. Но пропало то восхищение, ощущение счастья, счастливой случайности, придыхание.

«Постепенность и привычка – жестокие обманщицы: они работают тайком.»

Убедившись в этом, Мария оставила его навсегда. Я бы так не поступила, потому что не смогла бы и потому что считаю неправильным в такой ситуации так поступать. Я ориентирована на семью, на стабильность, на уверенность в завтрашнем дне. Я уехала бы на время, чтобы соскучился, чтобы чуть отвык, но обязательно бы вернулась. А Мария — это сиюминутное чувство, сиюминутное желание, эмоция, Мария не могла позволить отношениям с мужчиной превратиться из любви в привычку и пресекла это превращение в самом его зародыше. А ведь как это нелегко — разорвать навсегда, когда не твое чувство пресыщается или гаснет, а того, кого ты так сильно любишь.

«Или, например: вот прошло некоторое время, и скучны тебе стали, приелись мои ласки. Вместо праздника любви наступили утомительные, мутные будни. Скажи мне прямо и просто, как другу: прощай. Поцелуемся в последний раз и разойдемся. Что за ужас, когда один не любит, а другой вымаливает любовь, как назойливый нищий!»

Мне не в чем упрекнуть главного героя. Куприн очень точно и подробно описал, как трансформируется чувство, какие неожиданные мелочи могут на это влиять, как то, что еще вчера восхищало и радовало, сегодня почему-то начинает раздражать. Мы не можем управлять своими чувствами и не можем повернуть время вспять и переиграть даже минутку своей жизни, вот в чем грустная неизбежность.

P.S. И конечно, кроме основной темы у Куприна много эпизодических. Особенно было отрадно читать о русском эмигранте, способном к самокритике и критично относиться к некоторым русским особенностям, после задаваки учителя-англичанина Бронте.

Замечательная книга, читала бы и читала ее, хотя к объему претензий нет, можно просто перечитывать ее снова и снова (что я и делала с некоторыми эпизодами). Судьбы героев настолько тронули меня, что герои стали как родные. Не так часто любишь героев книг, даже если сами книги нравятся. Многие называют эту книгу философской притчей, возможно, это и обосновано, но для меня она стала сказанием, преданием, легендой. Книга и рассказана языком певучим, как рассказывают предания. Поэтому мне очень захотелось узнать, есть ли какие-то исторические факты, лежащие в основе книги. Мне не удалось найти никакой информации о самом мосте. Маркиза де Монтемайор — лицо вымышленное, что меня немного расстроило, ведь автор утверждал, что письма маркизы — памятник испанской литературы и имя ее знает каждый испанский школьник. А вот актриса Перикола — реальное лицо, но вот родилась она через 28 лет после книжной даты обрушения моста. И вот еще такой факт, который, возможно, отразился в книге: сам Торнтон Уайлдер был одним из мальчиков-близнецов, его брат погиб при родах.

А вот если говорить о философском смысле книги, о смысле бытия, то... Я не до конца поняла Уайлдера, его мысль.

Итак, брат Юнипер, увидев гибель людей на мосту, задался вопросом: почему именно они? Желая доказать осмысленность бытия, неслучайность гибели людей на этом мосту (а также и в других трагедиях, например, смерти от голодного мора в деревне) он собирает сведения о погибших. Он пришел к выводу, что в этой катастрофе злые — наказаны гибелью, а добрые — рано призваны на небо, т.е. вознаграждены. Но брат Юнипер и сам не был уверен в правильности своих выводов. Хотя ведь таким образом можно толковать любые смерти. Разве это не универсальный вывод для промысла Божьего?

Судьбы героев нам рассказывает, однако, не брат Юнипер, а автор, который знает о них каким-то образом больше, чем монах-франциканец. Все герои к моменту гибели завершили определенный этап своего жизненного пути, отказались от прежней дороги (прежней любви) и были на пороге нового пути, новой жизни. Но почему же они погибли? Новый путь неверен? Нельзя было отказываться от прежнего? Автор не дает прямого ответа, он даже не формулирует свои выводы.

И что же в итоге? Божий промысел или случайность — гибель людей на мосту? А в итоге Уайлдер предлагает третью трактовку: только любовь имеет смысл, одна любовь порождает другую любовь, и лишь в любви спасение. Но если всё свелось к любви, то причем же тут обрушение моста и все изыскания вокруг этого события? Что-то я тут не улавливаю. Наверно, как-нибудь перечитаю книгу.

P.S. Есть очень хорошее аудиоисполнение этого произведения (Е.Терновский, Е.Морозова, А.Хорлин) с замечательным музыкальным сопровождением.

Я не так много читала Чехова, но даже его юмористические рассказы частенько наводили на мысли о том, как же мерзок этот мир людей. Для меня от Чехова веет каким-то беспросветным пессимизмом.

Вот и в этой повести трудно найти положительного персонажа, который бы подавал надежду на то, что есть и что-то светлое в этом мире.

Послушала в сочетании с чтением эту книгу с большим интересом, хотя никакой особо мудрой мысли я здесь не увидела, чтобы назвать это произведение философской притчей, например. Но довольно много мыслей и рассуждений здесь было, которые оказались мне интересны: какие-то созвучны, какие-то интересно-странными, каким-то я не поверила, а какие-то показались искусственно надуманными афоризмами. История спасения Пи была очень интересна — меня вообще восхищают люди, которые не сдаются, не теряют надежду и борются за жизнь до последнего вздоха.

Но еще почти в начале книги, когда Пи рассуждал о жизни зверей в зоопарках, об их побегах, об их повадках, я обратила внимание на эти слова как на очередную интересную мысль:

«Если взять Токио, перевернуть вверх дном да еще как следует встряхнуть, вы диву дадитесь, сколько зверья посыпется наружу. А посыпятся не только кошки с собаками, верно говорю. Но и удавы, комодские драконы, крокодилы, пираньи, страусы, волки, рыси, кенгуру, ламантины, дикобразы, орангутаны, кабаны — такой вот «живнотворный» дождь обрушится вам на зонтик.»

И вот в конце книги я натыкаюсь уже на эти слова Пи в разговоре с японцами, которым он рассказывает свою историю:

«Если взять Токио, перевернуть вверх дном да еще как следует встряхнуть, вы диву дадитесь, сколько зверья посыпется наружу: будут вам и барсуки, и волки, и удавы, и комодские драконы, и крокодилы, и страусы, и бабуины, и водосвинки, и кабаны, и леопарды, и ламантины, -- а каких только жвачных там не отыщется! Верно вам говорю: в вашем Токио дикие жирафы и дикие гиппопотамы живут поколениями — и не одна душа их не замечает.»

Я вернулась к первой цитате, и тут только подумала: «А причем тут Токио? Речь могла идти о любом городе, а по контексту речь шла вообще о Цюрихском зоопарке и сбежавших из него животных»

А если учесть второй вариант истории выживания Пи, то всё становится совсем аллегорично. Все мы громко называем себя венцом творения — Человеком, но именно человек самый страшный зверь в зоопарке. и именно он так похож повадками на того или иного зверя (невольно вспомнились «Синие линзы» Дафны дю Морье). И не странно ли, что именно вторая история, куда более страшная и дикая, показалась слушателям Пи (да и многим читателям) более правдивой, реалистичной, чем первая история?

Наверно, я черствый сухарь и циничный скептик. Книга мне понравилась, нашла эмоциональный отклик, но герои, точнее образ героини остался мной совершенно не понятым, показался совсем неправдоподобным.

Герой. Как всегда у Достоевского, герой немножко псих. Человеку 40 лет, а он совершенно не умеет общаться с людьми, хотя в «бизнесе» это ему не мешает. До чего же он любит играть в «партизан и разведчиков». Сам тайком выведал информацию о девушке — это еще ничего, а для того времени и обстоятельств даже вполне нормально. Но скрыть намеренно всё о себе, ожидая, что 16-летняя девочка должна всё сама о нем без слов понять... Как такая бредовая мысль могла вообще у человека с приличным жизненным опытом появиться? Он вообразил себя благодетелем для нее (некрасиво, но очень жизненно), ожидал в ответ благоговейной благодарности и кроткого поведения, но не получил. Он любил ее всё больше и больше, и, наконец, после долгой пытки холодным молчанием и внешне равнодушной сдержанностью, обрушил на бедную девушку поток своей страсти, чувств, эмоций, поклонения. Плохой он человек? Нет, хороший, способный на бескорыстные поступки, заботу, прощение, он не принимает скоропалительных решений, а готов выяснять все обстоятельства, чтобы решение его было справедливым и верным. Но до чего же он непростительно глуп в личных отношениях. Жизнь наказала его за эту глупость, справедливо наказала. А мне всё же жаль его.

Героиня — кроткая? Ни капельки кротости в ней я не увидела. Она казалась такой поначалу герою. Но кроткая безропотно слушалась бы теток, а не пыталась устроить жизнь свою по-своему, кроткая не топала бы на мужа ногами, не уходила бы из дому одна, коль уж муж ей это запретил еще до свадьбы и она на такие условия согласилась. Кроткая не наводит заряженный пистолет на спящего мужа. Кроткого в ней ничего нет. Другое дело, что она девушка скромная, искренняя, честная. Если бы она наложила на себя руки, когда муж ее молчал, не откликался на ее нежные порывы (которые вряд ли были искренними, но она пыталась быть хорошей женой по мере своих сил), я бы поняла. Под таким эмоционально холодным гнетом почувствуешь невольно безысходность. Я бы поняла, если бы она тогда из окошка вышла. Но она это выдержала и к этому приспособилась, и даже решила, похоже, что всё вполне неплохо. Но тут вдруг любовь и страсть как гром среди ясного неба. И от кого? От мужа, который презираем (а собственно, за что?). Есть чего испугаться, да уж, и нелегко решить, как же вести себя дальше, но не могу я понять, что в этих обстоятельствах такого убийственного. А убить себя со святым образом в руках в этой ситуации — это мне вообще недоступно. Достоевский в «Дневнике писателя» назвал подобное самоубийство кротким, но я в самоубийстве, которое Достоевский показал в «Кроткой», кротости почему-то не вижу. Что настолько невозможное случилось с героиней — я не поняла, черствый я сухарь.

Очень неожиданной для меня оказалась эта сказка, ни на какую другую книгу непохожей.

Многие называют ее мрачной, но нет, она немного веселая, немного серьезная, немного грустная и очень реалистичная. А самые мрачные моменты (они же самые жуткие) автор вычеркнул. А еще эта сказка неоконченная. Т.е. она вроде бы подошла к какому-то логическому завершению, но похоже это скорей не на конец книги, а на конец какой-то ее части.

Книга эта очень нравоучительная, прямым текстом даются наставления, но в то же время книга эта очень справедливая, книга эта говорит с читателем от лица ребенка, как ребенок-собеседник, хоть и написана от лица автора.

А еще это очень трудная книга, несмотря на весь ее «прямой текст» с наставлениями, несмотря на все яркие примеры-обоснования этих наставлений. Мне уже очень прилично лет, а даже мне было трудно уловить всё: основную мысль, подтекст, попутную мысль. Книга очень насыщена мыслями, чувствами, желанием автора передать всё, что он знает и понимает о жизни, ребенку, и к концу книги стало понятно, что не получается передать всё. Вот и вычеркнутые страницы (потому что детям что-то просто очень страшно), вот и неоконченность книги.

Они вот примеры не наставлений детям, а понимания детей автором — это мысли Кайтуся:

«Взрослые считают, что они имеют право приставать, делать замечания и задавать любые вопросы только потому, что они взрослые, а ты ребёнок, маленький.

«Ах, какие красивые глазки у этого малыша! Сколько тебе лет? Некрасиво свистеть на улице».»

«Так уж всегда ведётся: если озорник перестанет шалить, а потом у него что-нибудь случится, так всё сразу на него валят.

Вот и получается: папе нужно заплатить за ручку, а тут ещё Кайтусь на переменке подрался, а на уроке ему несправедливо оценку снизили.

Это его окончательно взбесило. Какое отношение имеет поведение к учёбе? Если человек знает, то ему должны ставить хорошую отметку. Шалун может хорошо учиться, а послушный может быть лентяем или неспособным. Чего ради тогда заниматься, если смотрят только, как ведёшь себя?»

Вот даже не знаю, как описать свои впечатления.

Очень хочется поговорить о таланте и силе воли человека, о великом стремлении, о тяге к познанию, о целеустремленности, но это будет только одна из сторон книги.

Еще очень хочется поговорить о любви. На что только не способна подвигнуть человека любовь, но любовь ли это к другому человеку или это любовь к идее, мечте, придуманному нами образу, которому мы только придаем внешность другого человека, по сути случайного? И так ли уж не похоже на настоящую любовь желание жить вместе с любимым и растить с ним детей? Так ли уж пошло хотеть быть уверенной в финансовой защищенности (ведь дети хотят есть и даже очень талантливые рассказы, но не обмененные на деньги, голод не утолят)?

А еще хочется говорить о выбитой почве из-под ног. Если цель твоя перечеркнута, если цель становится недостижимой, потому что стала ясна ее иллюзорность, ее обманчивость, то сил нет ни на что, то остается лишь разочарование во всем. И как найти новый смысл, новую цель? И возможно ли вообще их тогда найти?

А еще не стоит сбрасывать со счетов эмоциональное выгорание. Масса потраченных сил, которые не приносят результата, убьют и радость творчества, и радость труда, и всякое желание что-то делать. И просто отдых, и запоздалый результат это выгорание не вылечат. А как же излечиться от этого?

Но загвоздка в том, что всё это по отдельности — это не про эту книгу, а всё это вместе — это про эту книгу, но я не очень-то верю, что всё вместе это может быть в жизни одного человека в одно и то же время.

Мне понравилась эта книга, я с интересом ее прочитала, но уж очень из ряда вон выходящая ситуация описана в ней, настолько, что не очень-то верилось в реалистичность происходящего. А еще, при всем таланте и трудолюбии героя, на мой взгляд, ему крайне не хватало самокритичности. А может, будь она в нем в достаточном количестве, ничего бы он не достиг? Или, наоборот, будь она в нем в достаточном количестве, он мог бы радоваться жизни? Как же Мартин Иден хотел избежать участи безрадостного мистера Батлера и как был уверен, что избежит ее, но собственная его участь, пожалуй, еще безрадостнее.

Я и понимаю, и не понимаю Мартина Идена и «Мартина Идена».

Как-то так вышло, что сразу после «Слепоты» Сарамаго я прочитала этот рассказ Куприна. И там, и там показана душевная слепота, но Куприн показал еще и душевное зрение. А ведь он не какую-то там антиутопию или утопию писал, а самую что ни на есть реалистичную вещь, основанную на реальных событиях. Так что, господин Сарамаго, не сгущайте краски.

В семье Мерцаловых затянулась черная полоса: болезнь отца семейства, потеря им места, нищета, смерть ребенка, тяжелое состояние еще одного.

«Весь сегодняшний день был занят тем, чтобы посредством нечеловеческих усилий выжать откуда-нибудь хоть несколько копеек на лекарство Машутке.»

И никто даже не думает помочь хоть как-то: глухота, слепота, равнодушие, не омрачайте нам праздник (дело ведь накануне Рождества происходит — а подготовка к празднику куда более богоугодное дело, чем помощь остро нуждающимся в ней).

И вдруг случайный прохожий (профессор Пирогов) оказался готов помочь без всяких просьб, а просто увидев, что человек находится в крайней ситуации, причем не просто денег дал, а пошел в дом, осмотрел ребенка, назначил лечение и предупредил другого доктора о новом пациенте. И с этого момента началась полоса белая у семьи Мерцаловых.

Есть такие люди, и всегда были и будут, у которых свет в душе. И не верю я, что со смертью такого человека «то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо».

Это «великое, мощное и святое» остается в других людях, в детях его, в тех, кому человек помог, в тех, кто видел его дела и восхищался им. Да вот же и подтверждение этому (это о сыне Мерцалова): «Теперь он занимает довольно крупный, ответственный пост в одном из банков, слывя образцом честности и отзывчивости на нужды бедности».

Но важно и другое. Помогать нужно правильно: помощь — это толчок вверх со дна, а не усаживание себе на шею. Вот здесь был дан этот толчок и люди выплыли. А как часто, к сожалению, человек выплывать никуда не хочет, а хочет присосаться к кому-то доброму и паразитировать на нем. И как часто этот добрый помогающий сначала не замечает этого, а потом просто не знает, как такого паразита скинуть. И ведь посадив себе на шею несчастного, мы его даже развращаем, т.е. вредим ему. Благо, постоянно падающее на нас без каких-либо усилий с нашей стороны, оказывает именно развращающий эффект. Не просто это — действительно помогать.

P.S. Вот только не понравился в рассказе мне один момент, связанный с младенцем.

«Рядом с постелью, в люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь, грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель.»

Неужели поправить подушку важнее, чем успокоить надрывающегося в крике младенца, неужели его на руки нельзя взять? А мать так за весь рассказ его и не взяла. А в конце Куприн, похоже, просто забыл об этом малыше, потому как с момента прихода доктора в дом Мерцаловых, этот младенец просто отсутствует в описаниях.

Что-то в это очередное прочтение восторгов у меня поубавилось:) Старшему сыну эту книгу я с бОльшим удовольствием читала, чем сейчас дочери. И не могу вспомнить, читала ли я эту книгу в детстве. Не помню ее, один мультик в голове. Но всплывает какое-то подобие детского воспоминания о солнце на потолке и как все в доме загорают. Наверно, всё же читала, а вернее папа мне читал:)

Очень здорово иметь друзей, любить зверей и заботиться о них, замечательно быть таким самостоятельным ребенком, как дядя Федор (только из дома, детки, не убегайте), и плохо быть таким вредным, как Печкин. И вообще, умейте радоваться жизни и получать удовольствие от дел по хозяйству:) Вот, пожалуй, и все мысли этой книги. Просто, доступно, понятно и весело.

Очень юморная книга, и в этом смысле очень классная. Очень простой язык — наверно, для детской книги тоже хорошо, ведь ребенку, только начинающему читать книги самостоятельно, будет легче справиться. Но так как я книгу читала дочери вслух, то как-то простовато показалось.

Но, мне кажется, что мультфильм вышел удачнее, чем книга. И все не вошедшие в мультик книжные эпизоды — так себе, на мой взгляд. Так что рискну предположить, что книга жива до сих пор по большому счету благодаря мультику и ностальгирующим родителям.

Честно говоря, я скучала, читая эту книгу, иногда, правда, оживлялась и заинтересовывалась, но как-то всё быстро снова сникало в настроении. Сначала подумала, что это проба пера, поиск своего стиля, но оказалось, что книга далеко не первая в творчестве Моэма.

В целом, сюжет мне не понравился, какой-то ни о чем, да и герои какие-то однобокие. У Маргарет — только красота, у Сюзи — безупречный вкус и здравый смысл, у Артура — только работа на уме, да еще Маргарет по причине своей красоты, хотя в финале с Артуром что-то случается и круто меняет его мнение о магии от полного неверия до использования магии в своих целях. Вот Хаддо — интересный персонаж, но слишком нереальный.

Финал меня разочаровал. Как-то это очень грубо и плоско для Моэма, на мой взгляд.

А вот диалоги и споры о человеческих нравах, о магии и алхимии, были интересны. Вот здесь узнается наблюдательный, ироничный, афористичный Моэм. Отдельные фразы можно и на цитаты растащить. Ну, вот эта, например: «В конце концов, миссис Хаддо имеет почти все, что может пожелать любая женщина: богатство, красоту, роскошные наряды, драгоценности. С ее стороны было бы просто неразумным не быть счастливой.» Эта характеристика дана некой дамой в ответ на вопрос, выглядит ли Маргарет счастливой. Здесь и здравый смысл, и ирония, и ограниченность того общества (а только ли того? Пожалуй, в любом обществе такое мнение найдет своих приверженцев).

И эта цитата, про магию, очень точная и емкая, на мой взгляд: «Однако, магия — не более чем искусство сознательно использовать невидимые средства, дабы произвести реальные эффекты. Воля, любовь и воображение — суть магические силы, которыми обладает каждый; но лишь тот, кто знает, как развить их, может считаться магом. У магии имеется только одна догма: ощущаемое есть мера невидимого.»

А еще эта книга подвигла меня почитать о жизни и достижениях Парацельса.

Так что чтение этой истории не прошло для меня впустую.

Я не очень люблю такие детские книги, и в детстве не очень их любила. Как-то очень долго происходит завязка, как-то вяло всё течет. И только где-то на середине наконец-то мне стало поинтересней и пошла какая-то динамика. Заявленный в заголовке мышонок сыграл роль завязки, с него началось расследование чего-то странного, творящегося в поместье, но в дальнейшем роль его свелась к периодическому появлению перед Адой и постоянным жалобам. Как-то для заглавной роли это не очень. Мне кажется, более уместным был бы заголовок «Юная леди Гот и Чердачный клуб». Но, может, я плохо понимаю законы псевдоготической литературы и законы продаж:)

Еще мне показалось, что автор немного перебрал с гнетущей обстановкой, в которой поначалу живет Ада. Она в жутком одиночестве, отец ее откровенно избегает, а чтобы ему легче было это делать, Ада должна носить громкие башмаки. «Детей должно быть слышно, но не видно,« — вот девиз лорда Гота. Дочь, видите ли, напоминает ему любимую погибшую жену. Как у Ады на этой почве только тяжелый невроз не развился. Но Ада даже как-то не сильно переживает по этому поводу, так только, грустит иногда. Она даже не очень расстроилась, когда ей из-за отчаянного нежелания отца общаться с ней так и не удалось поговорить с ним по очень важному и безотлагательному делу. А в конце у папаши вдруг пелена падает с глаз — и вот оно счастливое воссоединение с дочерью. Конечно, это сказочные преувеличения и клише, но как-то уж слишком, как по мне.

В книге очень много аллюзий на героев английской литературы, на известных авторов (одна из эпизодических героинь — Мери Вермишелли, сочинительница романов про монстров), и даже на исторических личностей (гувернантка Люси Борждиа, и почему-то у нее улыбка как у «Моны Лизы», т.е. «Моны Люси») . И довольно много неплохих шуток-намеков, связанных с этими героями-перепевками. Но будут ли эти шутки-намеки понятны детям? Узнают ли дети все эти аллюзии? Потому как без узнавания всё это теряет всякую прелесть.

И, конечно, достоинство книги — большое количество иллюстраций автора.

Как странно, что некоторые очень тяжелые по своему содержанию книги удивительно легко и быстро читаются. Как странно, что такой кошмар, приправленный ужасными советскими особенностями жизни, вызывает у меня почему-то тоску по тому времени (а ведь СССР развалился, когда я еще совсем ребенком была, юность и молодость пришлись уже на РФ, с чего бы мне тосковать?)

Но самое странное для меня в том, что строй поменялся, страна другая, а в сущности что действительно изменилось? Дефицита нет, обслуживание в гостинице стало повежливей, с местами там куда попроще. А что еще? Как играли в демократию во времена перестройки, так и сейчас просто продолжается эта игра. Как прикрывали чиновники свою задницу, так и продолжают прикрывать. Есть кому-то дело до людей? Да особо никакого дела никому и нет. Мудрая древняя формулировка работает исправно: «хлеба и зрелищ». Вот чего теперь вдоволь, вот и тихо все сидим, продолжаем в междусобойчиках чиновников да депутатов хаять. Душу в разговорах отвели, вкусно поели, очередное шоу посмотрели и спокойно разошлись по кроваткам. Ну ведь никому не хочется проблем в собственной не такой уж и тяжелой жизни из-за борьбы за благо общества (да и оценит ли эту борьбу общество?).

Так что всё описанное в книге актуально и долго еще актуальным будет. И с какой стати повесть эта считается фантастической? Да здесь реализм по полной программе. Замечательная книга. Всем советую.

P.S. Правда, главный герой здесь чудной какой-то. То ведет себя как разумный человек, не теряющийся даже в экстремальной ситуации, то как подросток-максималист в самый неподходящий момент начинает властям предержащим сообщать, что в Москве он всё расскажет (будто вчера родился).

Очень парадоксальный рассказ. Автор вроде бы утверждает словами своего героя, что «человек рожден для счастья, как птица для полета», а на деле единственные счастливые герои этого рассказа в итоге теряют то свое счастье, которое имели, и не приобретают новое, во всяком случае нам о новом их счастье ничего неизвестно.

Два брата 8 и 10 лет обычно предавались пустым и скучным занятиям с точки зрения взрослых: ловили рыбу в бадье с тухлой водой, играли с обломком кузова экипажа. Но для них это был целый мир, наполненный приключениями, настоящим делом, смыслом.

«и тогда начинались здесь чудеснейшие приключения, какие только могут постигнуть людей, безрассудно пускающихся в неведомый путь, далекий и опасный, в такой чудесной и такой фантастической карете.»

Их фантазии можно позавидовать. А еще больше можно позавидовать тому, что они умели воображать свои приключения вместе, почти синхронно. Всем бы таких братьев или друзей. И вот столкновение с правдой жизни, с ее уродливой, жестокой стороной, афоризм-парадокс, — и всё исчезло. Бадья больше не пруд, в котором обязательно родится рыба, надо только набраться терпения, а просто бадья с тухлой водой. Обломок экипажа — просто никому не нужный обломок. Нет больше иного мира, чем будничная суровая действительность.

Вот эта сюжетная линия меня очень задела, намного больше, чем калека, изрекший афоризм-парадокс, хотя и он, конечно, интересен. Ведь его кормит его же несчастье, причем кормит и всю его семью. Подумайте только: здоровая родня зависит от калеки, его уродства, его ума, его проницательности, его воли. Тоже парадокс.

Так о чем же автор хотел сказать? Человек всё же для счастья (тогда где же оно?) или нет? А автор выразился вполне определенно:

«этот рассказ явился для меня самого неожиданным результатом всего, что пришлось пережить в последнее время. Я вообще человек не унылый и не пессимист. Но смерть моей Лели так меня пришибла, что я никогда, в самые тяжелые минуты моей жизни, не чувствовал себя до такой степени изломанным, разбитым и ничтожным. Жизнь вообще, в самых мелких и самых крупных своих явлениях, кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого – добро и счастье. А если нет счастия? Ну что ж, исключение не опровергает правила. Нет своего – есть чужое, а все-таки общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление. Только это я и пытался сказать своим парадоксом, но собственная моя душа в это время была еще так же изломана, как мой несчастный философ. И потому эта, сама по себе простая и не пессимистическая мысль оказалась как-то непроизвольно с такими пессимистическими придатками, что в общем выводе рождает недоумение и вопрос.»

Мери Шелли поставила в своем произведении очень серьезную проблему научной этики, ответственности ученого за свои изыскания, а также проблему любви к своему творению. Ставил ли кто-либо такую проблему до нее? Я не слышала. И это было здорово.

Но вот романа-ужаса для меня не получилось. Как-то не ужасало меня описание чудовища, не нашла я в нем ничего демонического. Только сострадание к несчастному отвергнутому всеми существу я чувствовала. Меня даже его преступления не ужасали: трудно не совершить чего-то ужасного, когда от тебя только этого и ждут, когда тебя самого готовы бить только за твой страшный вид. И логики автора мне не хватило. Например, почему Франкенштейн не был обвинен в убийстве своей жены? Там ведь других подозреваемых просто и быть не могло. Чудовища ведь никто не видел, а Франкенштейна нашли у тела убитой жены.

Мне очень жаль чудовище и я возмущена его создателем Франкенштейном. Странный ученый — создает то, от чего самому тошно, чего сам ужасается еще в процессе создания. Отчего бы ему было не создать существо менее ужасное: ростом с обычного человека, обычных пропорций — тогда его могли бы воспринимать просто как больного. Или отчего было бы не сделать его совсем маленьким и нестрашным, а просто противным, раз уж красота не выходила? Но нет, мы полны гордыней: создавать, так что-то грандиозное, и втайне ото всех, чтобы все лавры только нам. Вот и доигрался. Сам испугался до смерти того, кто получился, сам от него сбежал. А потом вел себя как очень малодушный человек даже с теми, кто был ему дорог, кого он будто бы хотел защитить, а на деле просто подставил. Когда судили невиновную Жюстину, Франкенштейн слова не сказал о своем творении (хотя бы как о подозрительном демоне, которого видел в горах), чтобы хоть как-то попытаться спасти невинного человека. Ну, как же, ему ведь не поверили бы, за сумасшедшего приняли бы. Подумать только, своей невесте он объявил, что у него есть страшная тайна, которую он ей обязательно раскроет сразу после свадьбы. А почему не до? Может, она бы после такой тайны не захотела бы за него выходить? А если бы захотела, так может быть могла бы помочь советом и делом? Что же сразу после венчания хотя бы не рассказал всё? И как можно после свадьбы было оставлять свою жену одну беззащитной, а самому гулять по закоулкам гостиницы: где же это спряталось чудовище?

И почему сам создатель был уверен, что его творение обязательно злобное? Почему он не попытался после рассказа так называемого демона, например, отыскать Феликса и его семью, чтобы убедиться в доброте своего создания или его лживости? Почему в голове создателя было только зло и нежелание помогать? И почему твердое намерение уничтожить чудовище возникло только после того, как были потеряны все близкие?

Хорошо, что эту книгу в ранней юности (т.е. в школе) я не читала, она бы вряд ли мне понравилась, — другое дело сейчас. В юности я бы увидела какую-то странную девушку, как-то легкомысленно и вульгарно себя ведущую, кучу тупых мужиков, которые вьются вокруг нее, неверного мужа (как он только может!) и влюбленного мальчика. Пожалуй, только чувства этого последнего я бы могла понять, как никак ему 16 и само чувство первой любви у многих довольно схоже. Поэтому про главного героя ничего и не скажешь больше, чем он сам о себе сказал в воспоминаниях. Приятный молодой человек, пылкий и великодушный, а с возрастом еще и мудрым стал.

А вот героиня... Ведь она просто девушка, которая очень хороша собой, причем не просто хороша, а еще и очень обаятельна, говоря современным языком, сексуальна. При этом она умна и неплохо образована, правда, не очень хорошо воспитана. А еще она княжна, т.е. марку держать надо. Но! Денег нет, т.е. нет балов, выезда, хороших нарядов и прочего подобающего ее положению и желанию (чего уж таить). Мамаша такая, что стыдно показаться в хорошем обществе. А значит, надежд на будущее почти никаких, если только случайно жениха хорошего подцепить. Поэтому в их флигельке всегда полно гостей-кавалеров и мамаша за дочкой особо не следит, полагается на нее. Да только попадаются какие-то ущербные кавалеры, не ее полета, не такие, чтобы она уважала и покорилась. Да и самим этим кавалерам не жениться на ней хочется (ну, разве что Беловзоров женился бы, да он совсем какой-то раболепный с задатками тирана), а кавалерам хочется просто пофлиртовать. Вот и потешается она над ними — этакий смех сквозь слезы. В ее кружке только один доктор достойный человек, да он хоть и влюблен, а понимает, что девушка эта ему всё же не нужна. Еще достойный кавалер — наш герой, но вот невезение — совсем мальчик еще. Но у мальчика есть отец, а вот этот отец... Надо же так случиться — это ведь тот самый, ее мужчина. Вот кому захотелось покориться, вот кому позволено даже ударить в бессильном порыве. Потому что злая судьба — он женат, причем злая для них обоих. Ведь и этот мужчина, не раз уже гулявший на стороне, потерял голову от Зинаиды, и любовь эта стоила ему жизни.

Вот так глазами неопытного юноши, который видит лишь обрывки жизни Зинаиды, для которого отец стал соперником в первой любви, Тургенев показал сладость первого любовного страдания и трагедию чувства мужчины и женщины. Здорово!

Захватывающая книга. Жуткие вещи. Вечные вопросы.

Где грань в научных экспериментах, которую нельзя переходить? Как решить этические проблемы биологии и медицины? Когда-то под страхом смерти было запрещено вскрывать для изучения трупы, а когда-то проводили вивисекцию без обезболивания, когда-то экспериментировали над живыми людьми (в т.ч. без обезболивания) по заказу правительства. Где грань, которую нельзя переступать даже с целью развития физиологии, медицины, фармацевтики?

Вот доктор Моро спокойно проводил вивисекцию животных без обезболивания и считал это совершенно нормальным для исследования пластичности живого организма, его вовсе не трогали страдания животных, это ведь просто животные, а страдание их так ничтожно, когда на другой чаше весов наука, исследование, открытия. Но он никогда не проводил экспериментов на людях, для него здесь была грань. А в концлагерях не было даже этой грани, но и там была грань, хоть и другая: эксперименты только над врагами (по политическим взглядам, по национальности, по сексуальной ориентации и т.д.)

А какая грань всё же верная? и есть ли такая вообще? И так ли уж сильно отличаются люди и животные?

«Я нигде не мог укрыться от людей; их голоса проникали сквозь окна; запертые двери были непрочной защитой. Я выходил на улицу, чтобы переломить себя, и мне казалось, что женщины, как кошки, мяукали мне вслед; кровожадные мужчины бросали на меня алчные взгляды; истомленные, бледные рабочие с усталыми глазами шли мимо меня быстрой поступью, похожие на раненых, истекающих кровью животных; странные, сгорбленные и мрачные, они бормотали что-то про себя, и беззаботные дети шли, болтая, как обезьянки. Если я заходил в какую-нибудь церковь, мне казалось (так сильна была моя болезнь), что и тут священник бормотал «большие мысли», точь-в-точь как это делал обезьяно-человек; если же я попадал в библиотеку, склоненные над книгами люди, казалось мне, подкарауливали добычу. Особенно отвратительны для меня были бледные, бессмысленные лица людей в поездах и автобусах; эти люди казались мне мертвецами, и я не решался никуда ехать, пока не находил совершенно пустой вагон. Мне казалось, что даже я сам не разумное человеческое существо, а бедное больное животное, терзаемое какой-то странной болезнью, которая заставляет его бродить одного, подобно заблудшей овце.»

Эта книга стала для меня открытием нового писателя — Гамсуна читала впервые, да и вообще узнала о нем только примерно за год до прочтения книги. Но после прочтения его биографии, его мнения о Гитлере мне совсем не захотелось читать его книги. А теперь меня одолевает недоумение: как автор такой книги мог поддерживать Гитлера, неужели в голове у него помутилось на старости лет?

Сюжет книги прост, если не сказать банален, но исполнен он здорово. Есть такой тип отношений влюбленных: кто кого больней уколет — когда не получается быть одновременно друг с другом открытым, добрым. Только один открывается всей душой, так другой тут же от него вдруг отворачивается, а потом наоборот. И не сословные различия были преградой влюбленным, а их собственный страх друг друга, своего чувства. Куда приятней лелеять свою несчастную любовь и страдать, вдохновляясь тем самым на новые образы книг или представляя себя самоотверженной дочерью.

А еще в этой книге много маленьких вставок, рассказов про любовь, и этот прием мне очень понравился. Какая она, любовь? Как она только себя не проявляет!

«Ах, любовь, ты превращаешь человеческое сердце в цветущий сад и грязную свалку, в роскошный и бесстыдный сад, где свалены таинственные и непотребные отбросы.»

«Знаете ли вы, что такое любовь? Это просто ветер, который прошелестит в розовых кустах и стихнет. Но бывает любовь — точно неизгладимая печать, она не стирается всю жизнь, не стирается до самой могилы.

И ту и другую любовь создал господь, и на его глазах любовь длилась вечно и любовь умирала».

Но все-таки на протяжении всей книги от всех образов любви веет грустью, потерей. Мне это напомнило настроение светлой печали «Русалочки» Андерсена и мрачность сказок братьев Гримм (не вижу здесь противоречий, у Гамсуна есть и то и другое).

Вот совсем не хотела я читать эту книгу — раскрученная, современная, отечественная да еще и про советскую историю. Предубеждения у меня по всем этим пунктам. Но, к счастью, читалась она с удовольствием и интересом. Очень понравился слог автора: и читать и слушать приятно (частично слушала аудиокнигу в исполнении Елены Калабиной — очень выразительно). Сюжет увлек. Бытовые подробности татарской и лагерной жизни были интересны, хотя хотелось бы еще больше подробностей. Понравилось, что книга не является агрессивно антисоветской, во всяком случае я явной агрессии не увидела, всё антисоветское изложено сухо, и это привлекает. Понравилось, что главный герой Игнатов — неоднозначный, развивающийся персонаж, понравилось, что он не зверь какой, а искренне идейный, и что постепенно доходит до него, во что в реальности превратилась столь ценная для него идея. Но на этом, пожалуй, всё.

Мне не понравилось, что я вообще не поняла посыл автора, а ведь это самое важное. Что она хотела донести до меня, читателя? Неужели свое умение красиво писать и увлекательно сочинять сюжеты? Просто перипетии судеб на фоне этнических традиций и советской истории? Или как ужасно было то время? Или как ужасна была доля татарской женщины? Или еще что? Вот была у Зулейхи жизнь тяжелая, но она-то о своей жизни так не думала, жила как все женщины, ничуть не хуже других. А тут мужа убили, ее раскулачили, тюрьма, этапы, необитаемый берег, а, елки-палки, всё это к лучшему, оказывается.

Это, наверно, первая детская книга из прочитанных во взрослом возрасте, от которой я находилась в восторге с первой до последней страницы. И почему я ее в детстве не читала? Я ведь смотрела экранизацию этой истории, и мир животных в детстве меня интересовал, но читала я как-то всё о другом. Зато теперь я вместе с дочкой получала удовольствие, читая книгу и рассматривая всяких встречающихся Карику и Вале насекомых и пауков на фото и видео в интернете. Лучше поздно, чем никогда. Кстати, сейчас хоть в интернете всех увидеть можно, а ведь раньше с этим было намного сложнее, и книга наша (мы читали взятое в библиотеке именно это издание с кораблем) хоть и иллюстрирована, но графикой (ребенку всё же хочется цвета), да и самих картинок мало. Сейчас есть ярко и богато иллюстрированное издание, но очень дорогое, но, может, и куплю дочке, если соберется перечитывать книгу уже сама.

Мне очень понравилась форма подачи всего познавательного материала: очень живо, в очень естественных диалогах детей с профессором (мне только придет в голову какой-то вопрос и тут же его задают Карик или Валя), а когда герои становятся сами участниками непосредственной жизни насекомых — их добычей, или их покорителями, или пользователями их запасов — так вообще не оторваться. Стать живыми консервами для личинки осы-эвмены, захомутать жужелицу или полетать на шмеле — тот еще экшн!

И вот разве что физические условия микромира (в частности, силы поверхностного натяжения жидкостей) здесь как-то не очень учтены. Но на фоне всего остального это такая мелочь!

Классная книга на века!

Весьма оригинальный детектив. Или не детектив, а притча? Или психологическая загадка? Довольно интересно читать версию одного и того же события от всех его участников. Вот только версии их, до определенного момента совпадающие, после него очень сильно отличаются друг от друга, так что или они все врут, или только один из них говорит правду. Версия, которая полностью меня устраивает: они все врут. Но если я должна выбрать кого-то, кто не врет, наверно, это дух убитого.

В общем, я со своим аналитическим складом ума не могла успокоиться, пока не разложила всё по полочкам. И пришла к выводу:

Мои аргументы не безупречны, конечно, но я склоняюсь к этому.

Хорошая загадка. Но у меня есть и другой вопрос: а загадка ли здесь была загадана? Может автор совсем другое имел в виду? Может, он хотел сказать, что возможно всё, что всё совсем неоднозначно? что убийство совершили они все, но каждый видел только свою роль? А может, люди просто стали гордиться тем, что убивают, и потому бьют себя кулаком в грудь и кричат: это я, это я убил! Чувствую, очень мне не хватает для этой книги знания японской культуры.

К моему собственному удивлению, книга понравилась. Наткнулась на нее случайно, подбирала что-то не очень большое для игр.

Мне понравилась форма изложения: это и дневник князя (он больше похож на хронику текущих событий, на заметки, чем на размышления), это и картины, которые рисовало воображение главной героини Мари о своих предках во время чтения дневника князя, это и газетные вырезки. Хорошо написано, верится во всё это. И разочарование Мари, когда она приехала на историческую родину, бросается в глаза. Хотя ее видение России 90-х с моими воспоминаниями не очень вяжется. Но смотрели мы на всё это с разных ракурсов, конечно.

Дух перемен России 1916-1917 годов витает везде, и семья Белгородких готова следовать этому духу, но не в том темпе и не в том объеме, как от них требует это взбудораженный агитациями и собственным бесчинством народ.

Семья Белгородских состоит из очень разных людей в смысле взросления. Адичка — взрослый и мудрый, а его жена Натали — совсем ребенок, которому не хочется думать о проблемах родовой усадьбы и живущих рядом крестьян. Его брат Игорь и сестра Ольга — трудятся изо всех сил на благо страны в непростое военное время, а брат Миша — хоть и воюет на фронте и видел там всякое, но дома ничего не замечает кроме своих двух страстей — породистых скакунов и коллекционных вин. Ужасно, что именно самому прогрессивному и готовому к поиску разумного компромисса Адичке достается самая жуткая участь в это смутное время (по сути, в романе описана судьба князя Бориса Вяземского).

Как-то я никогда не интересовалась, как всё происходило в то время в помещичьих усадьбах. И насколько верно эта история отражает ситуацию в России в 1916-1917 годах, мне трудно судить. Но как история семьи писательницы этот роман мне очень понравился. И бунт, «бессмысленный и беспощадный», здесь налицо.

Очень долго читала я эту небольшую книгу, совсем не было в этом месяце времени. А растягивание чтения у меня всегда портит впечатление, к сожалению. Советскую экранизацию я когда-то давно смотрела, хорошо помню песни из фильма, а вот сюжет фильма почти не помню. Остаточные воспоминания говорили мне, что это романтическая история любви мужчины и женщины, разделенных веками, но все же нашедшими свою любовь. Каково же было мое удивление, когда я стала читать книгу! Романтическая история? Да ладно, не увидела. Зато увидела много юмора и элементы сатиры. А любовь для меня в этой книге воспринималась только как сюжетный крюк, на который автор навешал усмешек, добрых или колких, по самым разным жизненным поводам. Чего стоит только эта фраза Нинет: «А я умная и совершенно безнравственная».

А эта обалденная характеристика нашего мира, которую дает Сэм: «В нашем мире заговоры больше не нужны. Мы и без заговоров всё в лучшем виде разрушим и развалим -- на то у нас есть наука и прогресс».

Вот теперь хочу фильм пересмотреть. В самом деле так сильно переставлены сюжетные акценты или меня просто память подвела.

Пьесу прочитала с интересом. Довольно динамично и даже несколько неожиданно развернулся сюжет. Из борца с заражением воды доктор Стокман (у меня в эл. книге именно такое написание) превращается в борца с трусостью, глупостью, лживостью, порочностью большинства. Из друга народа доктор чуть ли не мгновенно превращается во врага народа. Большинство всегда не право, по его мнению. Не могу с этим полностью согласиться, но то, что большинство совсем не прогрессивно и не способно сделать мир лучше, — это точно. Большинство всегда оглядывается само на себя, и боится сделать шаг с места. Из-за этого большинством не так уж трудно манипулировать, но действовать открыто и прямо, как доктор, с большинством невозможно. Все пороки общества в пьесе вскрыты просто блестяще, но главный герой меня порядком бесил. Уж очень он был похож на наивного юнца с непрошедшим юношеским максимализмом, а ведь ему по сюжету уже минимум лет 45-50 должно бы быть, но впечатление такое, что жизненный опыт к нему стал приходить только в описываемое время. Как-то не вяжется у меня поведение доктора с попыткой достичь цели: уберечь людей от заражения, — а также последующей цели — раскрыть им глаза на жизнь, похожую на зараженное болото. Уж очень его поведение напоминало борьбу с ветряными мельницами. Такой типаж, конечно, очень помогает раскрыть в художественном произведении проблему, но такой типаж всегда будет побежден. Вот и здесь, общество отвернулось от доктора, поддерживает его во всем только его семья, но надолго ли? Он убежден, что в одиночестве сила. Да, терять нечего, если ты один, это дает независимость, но не силу. Доктор так и будет впустую сотрясать воздух, к сожалению. Но если ему всё же удастся сколотить вокруг себя единомышленников, то он получит новое большинство, которое всегда неправо. Замкнутый круг, к сожалению. Этим, собственно, и заканчивались все революции.

Тот редкий случай, когда книга очень понравилась, а сказать особо и нечего. Настолько жизненна эта история. Случайная встреча, которая навсегда осталась в памяти столь яркой, которую не смогли затмить никакие другие встречи. Правда, мне не очень понятно, почему же наш герой так ничего и не сделал, после того как Зося ему открылась. Ведь он мог написать ей, ведь знал адрес, знал, что она будет рада письму. Как знать, возможно, совсем иначе сложилась бы судьба. А так всё закончилось еще не начавшись и осталось лишь ярким воспоминанием. Хотя, возможно, именно так и лучше.

Но впечатлила меня эта повесть вовсе не любовной историей. Настолько в каждой строке этой повести сквозит война, хоть и не было сделано ни одного выстрела, хоть и не было за всю повесть ни одного вражеского солдата. Но во всем дикая усталость, горе потерь и утрат, настороженность, и даже во время отдыха — строевая подготовка («Бездействие, как и безделье, разлагает армию!»), куча, просто огромная, бумажной работы (за три дня не получилось даже письмо матери написать) — донесения, донесения, донесения, похоронки. Сцена написания похоронок, наверно, самая впечатляющая в повести, просто до дрожи. А старушка, которая плакала, прося Витьку привезти ей дров, и Витька — истинный освободитель — везущий ей дрова, рискуя собой. И сожженный санитарный автобус в лесу. Но несмотря на это стихи Есенина, вечер с танцами (в основном, солдат с солдатом в паре), влюбленность.

Маркес умеет меня очаровать, умеет написать о самом мерзком красиво, что не оторваться. Хотя я вряд ли могу сказать, о чем эта книга, в чем ее главная мысль, хотя сюжет пересказать довольно просто. Возможно, самое главное здесь — заглавные образы. Очень колоритная бабка, победитель по натуре, умеющая подчинить себе чуть ли не всех встречных, и да, очень жестокосердная с сочувствующей манерой разговаривать. И Эрендира — антипод своей бабки, но, видимо, только до поры до времени. Простодушная ли? Это всё же вряд ли. Но Эрендира вся во власти бабки, несмотря ни ни какие мучения, на которые эта бабка обрекла свою внучку. Эрендира могла сбежать, могла убить бабку, но для всего этого чаша ее души должна была сначала переполниться, а чаша души у нее очень глубокая. И всё-таки в Эрендире просыпается постепенно что-то решительное и самостоятельное, что-то от своей бабки.

А если не об образах, а сухо о проблемах в сюжете, то здесь во всей красе описано жестокое рабство несовершеннолетней девочки от своего законного представителя. Даже монастырь с тяжелым послушанием казался Эрендире чуть ли не раем. Но даже и монастырь не смог противостоять бабке. И на всеобщее обозрение в позорную клетку Эрендиру вытащили не потому, что она занимается недостойным делом, а потому, что создала жесткую конкуренцию другим девицам аналогичного поведения. Вот такая цивилизация описана Маркесом, причем, как он упоминает, случай с клеткой он наблюдал воочию вместе со своим другом (реальным).

Ужасный мир, и не только потому, что одни жестоко паразитируют на других, а и потому, что завтра вчерашние страдальцы сами станут паразитами.

Эта книга напомнила мне две другие. Первая — «Портрет Дориана Грея» О.Уайльда, которую я читала в старших классах школы. Вот тоже всякие рассуждения о высших материях, красоте, искусстве. Шла она у меня тяжело, но зацепила, тронула. Думаю, тяжело читалось мне из-за юного возраста, отсутствия опыта, причем больше жизненного, а не читательского. И думаю, «Портрет...» Уайльда я еще перечитаю, в отличие от «Портрета... « Джойса. А вторая книга — «По эту сторону рая» Ф.С.Фицджеральда. Тоже автобиография, взросление художника, похожий стиль, как мне кажется, и тоже неприятный для меня герой. У Фицджеральда это было далеко не первое прочитанное произведение, но первое разочарование.

Мне совершенно не понравился Стивен Дедал: весь в себе, напыщенный, никого не любит (ни семью, ни родину, ни друзей), слишком высокого о себе мнения, одинокий намного больше не о того, что он не понимаем другими, а от того, что сам никем не интересуется и считает себя выше других. Нет, Стивен не лишен обычных человеческих слабостей. Он не любит мыться. Он пережил и детскую неуверенность в себе в колледже. Он испытал во всей красе борьбу желаний взрослеющего организма с догмами религии. Он был влюблен, причем удивительное постоянство — он лет 10 был влюблен в одну и ту же девушку, вот только мне в этой влюбленности ничего более желания обладать не увиделось. Он прошел путь от истинной веры к серьезному сомнению, но в какой момент вера его пошатнулась и почему, я не уловила.

В этой книге лучшей для меня была первая глава — детство Стивена, это очень живые картины, образы, чувства и переживания мальчика. Вторая глава была бы тоже интересна, она очень насыщена самыми разными событиями в судьбе самого Стивена и его семьи, но эта глава для меня была написана человеком, который настолько далек от всего того, о чем повествует, которому всё происходящее столь чуждо или неприятно вспоминать, что мне было неприятно ее читать. Третья глава — проповедь, которая довела до жуткого ужаса бедного подростка. Я несведуща в вопросах религии и мне они не очень интересны, и я совсем не понимаю, почему в аду осужденные терпят телесные муки, если тело уже мертво, и я после этой проповеди так и не постигла, в чем ужас душевных мук ада. В общем, на проповедь я смотрела весьма отчужденно, но хорошо представляю, какой ужас мог испытать Стивен. Да, он испытал большое облегчение после исповеди, но оно явно было не сравнимо по силе с ужасом от предстоящей кары. И главное, что благость после исповеди и новая жизнь с «подвигами благочестия» довольно быстро померкли и не спасали от новых грехов: раздражения, уныния, вновь заговоривших голосов плоти. Отсюда разочарование в вере? Четвертая глава подтвердила напрямую словами автора все те мои мысли о характере героя, которые к этому моменту у меня сложились. Именно осознание Стивеном тех черт, что так отталкивали меня в нем, и не позволило ему принять предложение ректора. Хотя сам отказ и его причины вызвали уважение. А пятая была довольно скучным разговором об искусстве и красоте. Мне куда ближе прикладные науки и лекции по физике, чем эти бесполезные рассуждения. И вот только диалог Стивена и Крэнли был интересен.

В целом, для меня это была очень нудная, скучная и очень отчужденная книга, уже очень давно мне такое не попадалось. И еще я всё время (кроме первой главы) ощущала сильный диссонанс из-за того, что написана книга от третьего лица. Для меня она была явно от первого, причем не очень-то искреннего лица.

Если Джойс во всех книгах такой, то больше никакого Джойса.

Автор — замечательный рассказчик. История жизни, описанная в этой книге, рассказана легко, непринужденно и интересно. Мне понравился стиль изложения. Я с удовольствием слушала и читала эту книгу. Но...

А к чему всё это было? Конечно, судьба героя была мне интересна, конечно, здесь упомянуто множество жизненных проблем (отцы и дети, любовь и брак, профессиональная деятельность и увлечение, ставшее еще более важным, профессиональным и успешным, чем основная работа, нравственный выбор — это просто на каждом шагу, как и происходит в реальной жизни).

Но ведь всё это — предсмертная исповедь учителя директору колледжа, написанная в силу того, что заметка в школьной газете показалась этому учителю оскорбительной, ведь она показывала его жизнь заурядной, а его жизнь таковой вовсе не была. И вот это настолько шито белыми нитками, на мой взгляд. Слишком уж откровенная история, чтобы доверять ее своему бывшему начальнику, с которым ничего близкого в отношениях никогда не было. Тем более, что наш герой вообще был откровенен за всю жизнь лишь с единицами людей либо потому, что они из него как-то хитро выпытывали его биографию, либо потому, что их мнение могло быть полезно для него. Да и зачем все эти подробности самому директору? В общем, эта откровенность мистера Рамзи для меня совершенно абсурдна.

И главный вопрос, который ставили перед Рамзи слушатели его судьбы, так и остался, на мой взгляд, без ответа: кем же для него была миссис Демпстер?

Вот в связи со всем этим книгу эту я могу назвать исключительно литературой хоть и хорошего качества, но в чистом виде развлекательного характера. Книга для отдыха.

Это первая прочитанная книга у Геймана. Интересная история. Несмотря на убийства и кладбище, действительно, очень светлая. Прочитала с удовольствием. Хотя она всё же больше детско-юношеская, но время от времени хочется почитать что-то именно такое.

Резанул в ней меня только один момент, связанный со Скарлетт. Как и Никт, я не поняла, почему она так изменила свое отношение к нему. И ведь он многим задавал этот вопрос, а ответа так и не получил. Видимо, автору очень хотелось увести эту героиню с пути Никта и он придумал такой способ. Мне кажется, это можно было сделать и иначе.

Не хватило мне подробностей про организацию джеков-мастеров-на-все-руки и Почетную гвардию. Сама тайна, вокруг которой завязался сюжет, кульминация и развязка, для меня так и осталась недораскрытой. Думаю, такова была задумка автора — некая открытость для домысливания и возможности множества интерпретаций, но мне именно в этом хотелось бы конкретики и ясности.

Мой приземленный ум остался недоволен финалом, потому что он усмотрел в нем не то, что героя наконец-то отпускают в большой мир, а то что его выбрасывают туда не готовым и почти беспомощным. Прочти я эту историю лет 20 назад (чего никак не могло быть из-за времени написания), и финал бы меня полностью устроил. А сейчас мой прагматичный подход к жизни очень часто мешает моему восприятию:)

А больше всего мне понравилась история с ведьмой и ее надгробием, ну, вот прям очень за душу зацепила.

Ну, надо же, на самом интересном месте! Вот оно, это жуткое чувство, когда вы добираетесь до последних написанных строк. Это как «Конец ознакомительного фрагмента», только ни за какие шиши вы не сможете ознакомиться с полным текстом. И ведь даже ничего не смогла найти о дальнейшей сюжетной задумке. Хотя, конечно, можно ознакомиться с биографией Ибрагима и кое-что предположить, так что вряд ли сюжет был бы схож с версией фильма Митты.

Ну, а по прочитанному... Удивительно, как быстро перестраиваешься на этот несколько устаревший язык (больше всего спотыкалась на слове «нечаянный» в значении «неожиданный»), как легко и приятно читается этот красивый текст, сколько здесь подмечено деталей русского быта того времени, особенностей перехода с чисто русской на немецкую (т.е. чужеродную) культуру, как одни недовольны этим, как другие ратуют за это, и как в основном все живут в какой-то смеси культур. У меня даже сложилось впечатление, что после приезда Ибрагима из Франции в Россию поменялся стиль изложения. Во всяком случае текст не просто словами, а даже духом, каким-то ощущением передает смену страны. Вот это просто здорово. Я вообще очень люблю прозу Пушкина (с поэзией у меня отношения гораздо сложнее, но у Пушкина и поэзия для меня частенько хороша). Вот умеет он легко и просто писать об очень серьезных вещах. Жаль, очень жаль, что не закончена эта повесть.

Печальный конец этой истории ожидается с первых же страниц, но чтобы вот так...

Такое ведь нарочно не придумаешь, наверняка подобная история произошла на самом деле. И ведь никто не виноват, точнее каждый виноват самую малость, а значит, такой конец случаен, но и избежать его можно было только случайно. Какая-то ужасающая безысходность, а ведь казалось бы, солнышко в виде заветного ранчо уже выглядывало из-за тучи.

А был ли другой выход? Я не увидела, и герои не увидели. Но ужасней всего то, что многие люди, которые вроде бы не умственно отсталые, и даже неглупые, обладают тупейшей душой. Может, они и не люди вовсе, а те самые мыши?

«Кудряш и Карлсон посмотрели им вслед. Карлсон сказал:

- Чего это они сами не свои?»