Телепат Джереми переживает последний день своей болеющей раком жены Гейл. После ее смерти тесная связь, заглушавшая «нейрошум» окружающего мира, разрывается — и Джереми, потерявший смысл, странствует по жестокому и равнодушному миру, опускаясь в ад, ведь мысли окружающих людей атакуют его. Бомжуя, он нападает на педофила, чьи мысли прочел, и вынужден бежать от полиции, остановившись на ранчо женщины, чьи мысли не может слышать. К сожалению, эта ширма скрывает ужасные вещи. И только эхо мыслей Гейл позволяет Джереми как-то выплыть обратно. Эта история прошита воспоминаниями о разговорах Джереми и Гейл, пытающихся обнаружить разгадку своей телепатии. «Полый человек» — одновременно и трогательный текст о любви, и инфодамп обо всех популярных физических теориях молодости Симмонса.

Порекомендовать «Полого человека» не могу, но тему потери он рассматривает впечатляюще. Без любимого человека, без этого купола, окружающего теплом, жизнь превращается в фильм ужасов. Драма и пустота смерти подчеркивается телепатическими способностями Джереми. В целом «Полый человек» — это как если в драму потери смысла залить кучу споров про интерпретацию Эверетта. Ну да, опять легендарный двухщелевой опыт. Симмонс играет с идеей о том, что миру нужен наблюдатель (=Бог), и идеей, что сильный ум созидает реальность — например, доктор говорит, что пока Эйнштейн не заинтересовался теорией относительности, мира, где она работала, не существовало. Плюс Гейзенберг, непременная теория хаоса, еще парочка вещей в том же духе. Все это выглядит использованным очень грубо. Неожиданной оказывается разве что голографическая теория сознания, не получившая сильного распространения. Она вполне способна занять воображение.

В общем, рассуждения про теорию хаоса смотрятся потерто, финал странноватый, а вот история супругов — наоборот. Читать, как герой любит свою жену, как они обсуждают разные вещи, занимаются любовью, телепатически передавая друг другу удовольствие, отлично проводят время, оказалось здорово.

Своеобразный гибрид «Убить пересмешника» и «Жизни мальчишки» Маккамона, спокойная история о детстве на расистском и бедном американском Юге от лица взрослеющего пацана. Вернее, рассказывает о событиях дряхлый старик, но вспоминает он свое детство в 30-х, когда в Америке была Великая Депрессия, черных не считали за людей, а они с родителями и сестренкой жили на ферме у реки.

Отправившись в лес, пацан с сестрой находит труп связанной проволокой женщины, и их отец, выполняющий множество ролей — от парикмахера до констебля, пытается разобраться, что за дичь тут произошла. Но речь идет о темнокожей женщине, часть соседских мужчин — члены Куклуксклана, вполне вольготно линчующего черных, а о серийных убийцах или каких-то внятных методах расследования еще слыхом не слыхивали, поэтому никому ничего неясно. Все пытаются закрывать глаза, но жертв становится больше. Отец пацана — человек довольно добрый и благородный, поэтому просто так дело не оставляет, даже если его способности иногда заводят его в ловушку.

Это не детектив в его прямом понимании, потому что тут нет интриги или каких-то сложностей. Лансдейл пишет историю детства, воспоминания о страшном преступлении, которое угрожает симпатичной, в общем-то, семье, но не способно ей навредить. Лансдейл — хороший рассказчик, его приятно читать, но откровением этот текст не назовешь. История убийств, скорее, антураж, чем сердце рассказа, это больше история взросления. Смягчая впечатление от весьма неприглядных событий за счет рассказчика-пацана, не до конца понимающего подлости взрослых, он рисует портрет Старого Юга и развлекается в диалогах, в конечном счете показывая, насколько же недалеко Америка отошла от былой дикости.

Довольно мощная нуарно-бытовая драма с элементами хоррора. Писатель Миколай Гловацкий вместе с женой-журналисткой Юстиной вынужден вернуться в провинциальный город своего детства Зыборк, потому что не тянет дорогую ипотеку. Это, наверное, максимально жизненное начало, достойное фильма ужасов. Получив много денег за книгу о мерзостях Зыборка, а затем и экранизацию книги, он растратил и их, и новые авансы — и пошел по кривой дорожке. От окончательного падения его спасла Юстина, и какое-то время они неплохо жили в Варшаве. Но теперь и ее уволили, она изменила ему с редактором, который ей неприятен, их жизнь катится к чертям, и возвращаться к властному отцу, брату-пьянице и реалиям Зыборка Миколай не хочет, но выбора нет. Миколай убеждает, что это ненадолго, но Зыборк его сожрет.

Думаю, книга понравится тем, кто читал «Счастливую землю» Орбитовского — и наоборот, потому что книги довольно похожи, а Зыборк кажется отражением городка Орбитовского, хотя в «Холме псов» отсутствует явная мистика и много мата, это 90-е.  Ключевая тема книги — распад. Распад брака, распад контроля, распад мнения о себе. Герои оказываются в городке, управляемом бандитами, а сам Миколай болезненно вспоминает, как убили его первую девушку. Зверское убийство девчонки сплетено с пропажей ксендза и еще пары мужчин, но детективная часть уступает исследованию человека. Ответ на вопрос, кто это сделал, будет дан, но Жульчик пишет текст о другом — о том, как слабака всасывает возможность покарать, и мужское малодушие показано блестяще.

Книга склеена нетривиально — если Миколай без конца погружается в отлично описанные воспоминания, зацикливаясь, то его жена исследует, тоже нуарно теряясь посреди зыборкских алкашей и разбитых женщин. Провинция всасывает в себя приехавших. Хотя явной мистики нет, то, как разворачиваются события, разрыв между цивилизацией и чужими правилами, ее все равно дают. Жульчик свободно использует разные художественные средства, умело меняет язык, когда надо. Концовка книги максимально неудовлетворяющая, но это тот тип неудоворенности, который любишь в «больших романах», т.е. это запланированная, болезненная неудовлетворенность. Ничего не будет хорошо, но будет так. 1000 страниц, но написано классно.  Жульчик — довольно успешный автор в Польше, часть его книг экранизирована, так что я бы прочла что-то еще, любителям хороших концовок ловить тут нечего.

По концепции это как смесь Дукая с диалогами Стругацких, при этом с чистым, но небанальным языком, чего в русфанте мало. Любопытная и очень амбициозная для дебюта вещь. Это действительно научфант с сильной гуманистической линией. Видно, что автор — интересная личность с аналитическим складом ума, и это цепляет, потому что в тексте есть и музыка, и многомерность. Это плюс.

Одновременно с этим книга туго идет, потому что автор не захотела сделать ее удобной для чтения. «Функция» не то, чтобы сложна, просто вся нужная для понимания информация выдается где-то к середине почти 1000-страничного кирпича крошечными дозами. Ты сидишь и спрашиваешь себя: «Как это работает? Что это значит?» — и ты долго еще полноценно это не поймешь. В книге существует дисбаланс между уже вызванным интересом к герою и затянутым этапом непонимания правил. Это минус.

Это нестандартная вещь для терпеливых. При этом «Функция:вы» — самый концептуально интересный и в подложке продуманный, взрослый русскоязычный фант-текст, который мне попался за год. Юлию интересовало, как работает альтруизм, насколько он жесток, если его контролировать системой механических правил, но обернуто все это в гибрид альтернативной истории/научфанта об эволюции сосуществующих видов. Отдельно отмечу нестандартных главных героев.

На Земле живут другие высокоразвитые расы, довольно сильно отличающихся от людей, но отлично мимикрирующие под них. Во время Второй мировой войны, которая длилась здесь дольше, до 1948, они проявили себя, так как им не очень понравилось, что люди забросали Землю ядерными бомбами. В результате люди оказались в окружении существ, значительно превосходящих их практически во всем. «Пришельцы» замаскировались под исследовательскую прогрессистскую компанию (существа, предсказывающие вероятности событий и работающие как сеть), под прилипчивых компаньонов (паразитические формы жизни) или встроили часть людей-альтруистов как периферические функции, имеющие свое значение, раскрывающееся в романе. Дубль-функции, контрфункции и т.д, — система оптимизирует людей для выполнения определенных задач, но они все еще остаются людьми, а это значит — сражаются с болью. Герою предстоит раскрыть преступление, но придется спасать разрушенный баланс мира и свое миропонимание, ведь высокоразвитым формам жизни проще не предсказывать, а контролировать.

Иногда это очень красиво. Я в восторге от предикатов и от хода мысли в ряде моментов. Иногда это просто невыносимо, текст кажется бесконечным. Но факт в том, что книга Юлии заметно выделяется из потока — и если зайдет, то всерьез.

Нормальный пацанский боевик категории «Б», гибрид дарк-фанта и фантастики про жестокие телешоу в духе «Бегущего человека». Кейн — эффективный убийца, лишающих жизни правителей и злодеев, тут уж как повезет. Одновременно он — Хари Майклсон, звезда телешоу, человек с другой планеты, которого загружают в условно-средневековый мир как Актера, чьи эмоции записываются и транслируются аудитории. Менее развитые планеты становятся гладиаторским полем битвы для развлечения плебса и богачей, о чем даже не подозревают. Кейн — звезда шоу для кастового общества, а убийства и перевороты, реальные для локальной планеты, становятся всего лишь ярким сериалом, если смотреть сверху. Кейна заставляют вернуться на опасную планету в новом сезоне, чтобы спасти жену, с которой он расстался. Но кажется, что это подстава, чтобы избавиться от слишком дерзкого Актера.

У «Героев» определенно есть плюсы — необычный жанровый микс, нуарная интонация сурового парня, который готов умереть ради жены, но не понять ее, хлесткие фразочки, вполне адекватный язык. Местами это хорошо. Стовер старается закрутить интригу в обоих мирах — в фэнтези-мире император начинает подозревать, что его водят за нос, злодейские слуги капризничают и выходят из-под контроля, везде предательство; в мире телешоу — зависть, конкуренция, проблемы власти и политики. Но при всем при этом Стовер решает свои сюжеты очень по-простому, а вторая часть книги слишком грубо накачивает героев, фэнтези-мир наивен и выглядит слишком прямолинейным, чуть ли не в духе Конана-варвара. Тем, кому такого подхода не хватает, книжка может очень понравиться. Для меня Стовер оказался любопытным, но проходным.

«Мир фантастики» хвалил его за новеллизацию «Мести ситхов», но есть и продолжение «Героев», «Клинок Тишалла» для тех, кому понравилось.

«Легионы» вполне могут читаться как темное фэнтези, при желании можно найти глубинные сходства со славянским дарком, но текст Яневского слишком красочен и бессюжетен, неожиданный подарок из прошлого. Это как набор колец на воде, где кольца — это зло и беды, которые наблюдает мертво-живой герой. Он не способен справиться с роком и что-то значимо поменять, и это его в интересную сторону выделяет, если ты долго читал экшн. Белов, автор «Заступы», упоминал его в качестве вдохновившей его работы.

Упырь Борчило (sic) сидит в башне и смотрит, как ужасные беды и тьма приходят одна за другой в село Кукулино. Село неистово захватывают волны крыс, припасы и люди сгорают, когда жители начинают бороться с грызунами огнем, им угрожает голод, проклятья и собственная глупость. Картины упадка мрачные, яростные, живописные. Герой многое видит, но остается бессилен — монахи слепы, мудрецы безбожны, крысиные святые в чем-то наивны, и обрывки истории, давно прошедшей и идущей на его глазах, смешиваются перед глазами мертвеца. Действуют другие, но действуют не так.

Текст можно рассматривать по-разному, но у меня он почему-то накрепко ассоциировался с древними японскими «Записками из кельи» Темэя, в которых монах наблюдает за гигантским пожаром в столице, ураганом, страшным голодом с горой трупов и войной. Герой «Легионов» не настолько прозрачен, там черное рваное панно, но сходство есть — в основном, в отказе от веры в героя, который может все исправить. Это Борчиле дает уже христианство.

«Полиция памяти» Огавы рассказывает о мире, где периодически из людской памяти изымают разные вещи. Они просыпаются и понимают, что пропали, например, губные гармошки или фотографии. Эти объекты быстро перестают вызывать чувства, их собирают в кучу и сжигают, прощаясь с ними. Через несколько дней воспоминания о них тускнеют, а полиция памяти проверяет, чтобы никто не хранил такие предметы. Выбор каждый раз максимально странный, бессмысленный, но люди адаптируются раз за разом, хотя в их мире становится все меньше и меньше и вещей, и памяти. В какой-то момент запрещают книги, и главной героине, писательнице, приходится найти новую работу. Такие смены работ и забывание о предыдущем характерны для всех.

Героиня укрывает у себя редактора, который все помнит, но постепенно «пропадать», забываться начинают даже собственные части тела. Отказываясь от памяти, приспосабливаясь к абсурдному, люди перестают существовать. Трудно придумать более актуальную книжку. Огава, правда, как и многие японцы, совершенно не заботится о логичности сюжета, она концентрируется на ощущении. То есть это не столько фантастика, сколько осмысление роли памяти и возможности открыто о ней говорить, обсуждать любые вещи. Отказываясь от них, ты отказываешься от себя, немеешь и обессмысливаешься. Страшноватый роман — как и судьбой редактора, сидящего в подвальной келье, чтобы его не нашли, так и судьбой героини.

«Песнь пророка» Линча — совершенно беспощадный роман о том, как государство давит человека в кулаке, словно мягкого мотылька. Универсальный и очень точный текст, вызывающий по этой причине агрессию у части читателей. Одновременно и сильный, и скучный, ведь конец тебе известен, он делает больно, как любое хорошее искусство.

В альтернативной Ирландии к власти, как сейчас в ряде стран ЕС, приходит авторитарная партия, дающая расширенные полномочия полиции. Очень скоро в дверь немного замотанной уходом за четырьмя детьми Айлиш стучат копы, а потом ее мужа, учителя и члена профсоюза, забирают. Дальнейшее скатывание описывается одним куском текста, без разделения на абзацы или диалоги, но с передышками на главы. Чем дальше, тем текст сильнее ускоряется, оставляя в голове мозаику ярких исторических фотографий, участником которых ты бы быть не хотел, но при этом, увы, до боли узнаваемых.

Отдельная удача «Песни пророка» в том, что он описывает все глазами матери, полностью погруженной в монотонный труд заботы. Он ее тяготит и в то же время засасывает, ведь у младшего режутся зубы, он измазался, старший перестает ее уважать, у дочери депрессия, опять надо приготовить еду и постирать, даже если за окном убивают друг друга. Весь этот бесконечный список дел нельзя переделать. Она сует в них голову, словно страус, отказываясь видеть, что становится все хуже и хуже, и что ничего, абсолютно ничего не закончится и не пройдет. Сестра Айлиш предлагает ей бежать, и та уже знает, что ее муж мертв, но ведь есть дом, больной отец, дети, всегда находится отговорка. В книге есть момент скорбного озарения, и он лучше всего описывается как контузия из фильмов с крупным планом лица, когда звенящий звук заставляет мир остановиться. Судьба среднего сына заставила меня вспомнить репортаж про поведение полиции, цитату из которого я помню до сих пор, — «он ударил меня током, а потом дал мандаринку». Бейли становится жертвой вполне понятного нежелания матери видеть худшее. Сильная и литературно, и по замыслу работа, так что Букер тут неудивителен.

«Неведомый» Аскельд — на удивление годный гримдарк с мрачной атмосферой безысходности в мире, где человек — всего лишь игрушка рока, с подлинно «серыми» героями, совершающими зло от боли, и темной красотой отчаяния висельников. Из рефов — Аберкромби в более языческом мире, навеянном скандинавами. И почему-то мне второй том фэнтези Моргана вспомнился.

Всего одной ночи оказалось достаточно, чтобы замок воронов Горт пал от подлого предательства правителя людской империи. Процветающий род вырезали, замок сожгли, лишь маленький наследник кое-как избежал расправы, но и он убежал недалеко, ведь каждый слуга в момент резни взвешивает за и против безусловной верности. Магия воронов, живущая в их крови, покинула земли. На смену ей пришли империя и слепой бог, желающий смерти старому укладу и вороньим отпрыскам. Вот только украденная сила сделала жизнь правителя империи еще хуже, и даже порабощенный с помощью шантажа бывший соратник воронов не может ему помочь. Если взялся предавать, добивай всех, иначе кровавые боги вновь заговорят, а вороны выклюют твои глаза.

Довольно сочный гримдарк, не лишенный рефлексивного изящества. У книги есть два отяжеления. Во-первых, она грубо швыряет тебя в горящий замок, наводненный убийцами, — и соображать приходится так же туго, как проснувшимся во время нападения. Во-вторых, там важна политика и отношения между государствами, поэтому надо напрячься, чтобы въехать. Книга хочет вырасти в эпический дарк, там есть все возможности. В остальном это неожиданно любопытный текст, подающий мир с точки зрения вертевшего всех на своем члене, но очень больного короля, опустошенного и порабощенного им вассала воронов, методично убивающего своих, и его искалеченной дочери, ставшей по воле короля частью жестоких «опричных» отрядов. Всех их ждет неприятный сюрприз, и описано это весьма атмосферно, честно, зло. Отличный дебют.

Книга очень неоднозначная, но запоминающаяся. Все начинается в 90-е в польском городе Рыкусмыку. Главный герой — пацан, у которого сильный тиннитус, страшный скрежет в ушах. Сам городишко интересен разве что старым замком, подвалы которого закрыты. Периодически в городе появляются женщины с окровавленными бедрами или пропадают люди, но все заняты выживанием, поэтому не видят в этом системы. И есть легенда, что в подвале живет бык. Если принести жертву и перепрыгнуть через его рога, желание исполнится. Хотя не так и не тогда, когда хочется. Подросший герой и его приятели проверят это, закончив школу. Кто-то хочет любви, кто-то хочет избавиться от беременности подружки, а герой хочет лишь тишины. Но просить подарков у дьявола — идея плохая.

Проблема «Счастливой земли» в том, что очень крутая история о подростках из детально выписанного захолустья, которые страшно вытанцовывают себе желания в черном подвале, вдруг сменяется мучительной бытовухой мужчин средних лет. Этот переход от темной, реалистичной мистики к описанию будней застройщика и его разговорам с любовницей так шокирует, что хочешь уже любого финала. Орбитовский показывает, как безрадостно сложилась жизнь каждого, поэтому они собираются в Рыкусмыку снова. Главный герой так и не покинул город, женившись на местной городской сумасшедшей, которая тоже слышит скрежет в ушах. Самый хваткий из них собирается устроить в замке отель и ресторан, а на деле — отправлять желающих совершать темный обряд. И допустить этого нельзя.

Орбитовский очень внятно, даже мастерски связывает все концы в финале романа и раскрывает все тайны, но проблема в том, что доберется до этого финала далеко не каждый, потому что читать реализм про страдания ничем не выдающихся мужчин среднего возраста — так себе удовольствие. В итоге текст для меня развалился на американские горки из крутых моментов и жуткие провалы унылой бытовухи алкоголиков, хотя безрадостность отвечает концепции текста. Похожий прием роман встретил и в Польше, но первую часть любителям хоррора прочитать стоит точно.

Тридцать лет назад в мире произошла катастрофа, по всей стране возникли застывшие фигуры мертвых детей, соляные столпы в виде трупов убитых ребят, которых назвали «мортальными аномалиями» или попросту кадаврами. Сначала их пытались уничтожить, но это вызывало солевые выбросы, портящие почву, затем научились игнорировать, живя с трупами бок о бок. Почва погибает, мир умирает, но очень медленно, поэтому вполне можно рядом с этими трупами жить, если отворачиваться или... вбивать им в голову гвозди. Кто-то делает вид, что так было всегда, а кто-то устраивает мини-религию, принося мертвым детям дары.

Эмигрантка Даша, покинувшая Россию некоторое время назад, вместе с ее диковатым братом Матвеем ездят от мертвеца к мертвецу ради исследования кадавров, за которое могут и наказать. Такая завязка могла бы превратиться в унылую историю о судьбах России, но оказалась откровенно гиковским и в чем-то даже забавным романом, где все аномалии или гражданские войны (Ростов тихой сапой захватил Китай после гражданской войны на Кубани) можно легко заменить чем угодно другим, а вот суть рассказываемого останется неизменной. Читатели ищут ключ к тексту в большой литературе, но там больше от игр, на мой вкус.

Отдельный плюс — интонации, призма, через которую Алексей смотрит, и свободная форма, в которой разнородные куски все равно хорошо склеиваются между собой (думаю, дело в том, что форма роад-муви этому способствует). Очень понравилось описание отношений Даши и Матвея, оно вышло ярким и почему-то похожим на аниме. Даша вместе с другом падает в старый бункер, а бедовый Матвей, подбивший ее на эту экспедицию, убегает домой и даже не чешется вызвать помощь, потому что ему страшно. Это воспоминание, которое они тоже обходят, словно труп, дает свои выбросы соли.

Здорово получилось ощущение междумирья, где ничто не закончено, все вяло двигается, но при этом ничто новое не рождается. Все отложенные проблемы, не решенные годами, и пространство умолчаний создает мир, в котором все всегда обходят самое важное — до последнего, когда уже слишком поздно. Это, наверное, отчасти напомнило мне самый медленный и печальный апокалипсис, что я читала, — «Брошенные машины» Джеффа Нуна, но одновременно это пока лучшая книга о современности, что мне попалась за последние пару лет. Ну и концовка — это угар, конечно. Люблю такое

Жесткий, динамичный триллер о будущем, где работники агентства, инвестирующего в конфликты, официально продают войну в развивающиеся страны. Получить должность повыше ты можешь через смертельную дуэль-гонку с коллегой, а разведка превратилась в агентство наемных убийц.

Крис Фолкнер переходит в компанию «Шорн и партнеры», и инвестиционные акулы в дорогих пиджаках и с пистолетами за пазухой заставляют его доказывать, что он может занять это место. Криса кидают на колумбийское направление. Он должен выбрать, в кого инвестировать, — в диктатора, просидевшего на троне целую вечность, или в кого-то из повстанцев. «Шорн» зарабатывают, вкладывая деньги в войну, и ему придется выбрать, какая война принесет наибольшую прибыль.

Сюжет о том, как жестокая гонка капиталистической эксплуатации соблазняет человека мнимой властью, чтобы вскоре уничтожить все, что он любит, ободрать с него все человеческое и неумолимо превратить в хищника, редко надоедает. Морган — талантливый писатель, прекрасно знающий, что такое коммерческий текст, и оторваться от его книг трудно. Фантастическое допущение не выдержит критики реальностью (убийство талантливых сотрудников наносит ущерб работе ), но как метафора работает прекрасно. Мир Лондона будущего по Моргану — это ядерное расслоение на акул и нищих, подбирающих остатки у подножья башни. Его талант к нуару и отчетливо маскулинный язык, лишенный при этом половых предрассудков, заставляет получать от текста нешуточное удовольствие. «Рыночные силы», наверное, не настолько понятный текст, как «Видоизмененный углерод», однако хрестоматийное падение Криса, которое отказываешься замечать до последнего, прописано прекрасно. Что еще удалось великолепно — показать соблазн властью, не партнерством, а _владением_, тем, что ты завоевал страхом или силой.

Как хорошо сформулировал Василий Владимирский в старом тексте, «Рыночные силы» — прежде всего политический триллер, жесткий, динамичный, брутальный. Автор не злоупотребляет назидательными сентенциями — то, что общество устроено несправедливо, очевидно с самого начала и мало у кого из героев вызывает сомнение. Главная интрига романа в другом: предаст ли Фолкнер свою компанию, товарищей по оружию, готовых грудью прикрыть его от пуль? Оставит ли попытки вырваться и даст трясине засосать себя? Выберет третий путь? Ей-богу, следить за этим куда интереснее, чем в сотый раз выслушивать наставления очередного эпигона Джорджа Оруэлла, дорвавшегося до типографского станка».

Красивая драма о жизни некроманта-гуманиста, полная романтизма старого образца. Дольф — сын-некромант, родившийся у религиозного короля, считающего его выродком. Его силу сдерживают, но вскоре он находит способ обойти ограничения ошейника, вызывает демона и просит у него власти над королевством. Вот только душу взамен он отдавать не хочет, поэтому получать желаемое будет медленно и мучительно, а плату возьмут страданием — и в будущем все, кто искренне радуют Дольфа, душераздирающе погибнут.

Читатель пройдет этот путь — от детства до старости — вместе с героем. Дольф не зол, просто времена дикие, поэтому он использует свою силу рационально, зверствуя только там, где это необходимо. Но самая его главная печаль, как у всех байронических героев, — одиночество.

Тягостная жизнь некроманта при дворе, череда кратких несчастных романов Дольфа, больше любящего мужчин, чем женщин, потери и его попытки найти в себе отсутствующее чудовище описаны впечатляюще, его голос затягивает. Дольф хочет стать великим королем, и в каком-то смысле им становится, вот только никто этого не оценит, как и обещал демон. Его военным походам не хватает масштаба, а образ откровенно перекачан, но «Убить некроманта» больше гладкая, готическая драма о том, как принимать последствия. Впервые ее издали аж в 2007, сейчас успешно переиздали снова — и не зря.

Лауреат премии Стокера и Ширли Джексон за 2021, причем текст в премиальной борьбе уделал «Группу поддержки для выживших девушек» Грейди Хендрикса, что абсолютно несправедливо. Ведь даже тема одержимости слэшерами в них одинаковая! Только текст Хендрикса бодрый, забавный и быстро развивающийся, хоть и банальный в конце, а текст Джонса — тоскливая пурга, на которой начинаешь подремывать. Так что еще со времен «Только хорошие индейцы» подозреваю премию Стокера в конъюктуре.

Джейд — бедная и немного придурковатая школьница, в жизни которой есть лишь одна важная вещь — слэшеры. Она наполовину индеанка, живет с алкоголиком-отцом, чей собутыльник постоянно к ней пристает, делая сальные намеки, а сама она подрабатывает уборщицей. Убежав из дома, она пытается убить себя, без конца бормоча о самых банальных слэшерах из всех, жертвах и деталях съемок, но ее спасает рабочий. Вернувшись в школу после перерыва, она знакомится с Литой Мондрагон, дочерью богатого человека, поселившегося на другой стороне озера. Там собираются отгрохать сочный жилой комплекс для богатых, отправив нищебродов с этого берега к чертовой матери. Лита кажется ей идеальной — какой и должна быть последняя девушка. И когда Лита вылавливает из озера труп, Джейд уверена, что наконец-то все идет, как надо! Как и положено в слэшерах. Но она ошибается.

Как человек, который 8 лет посвятил беспрестанному просмотру разного кино б, я даже не подозревала, что можно показать фанатку слэшеров и ее зацикленность настолько скучно. Ее образ плоский, словно раздавленный шиной жук, а язык Джонса настолько убог, что это вызывает сочувствие. Разумеется, по Джонсу ее любовь к слэшерам —

Ожидала чего угодно, но только не драму пуэрториканца, потерявшего дочь, которая местами безуспешно подражает Маккарти. Это южный нуар с небольшим количеством хоррора и мексиканским бандитским колоритом. Книга получила как премию Брэма Стокера, так и премию Ширли Джексон за 2022.

У дочери Марио находят рак, лечение стоит больших денег, а вскоре его увольняют с работы — и его погребают счета. Тогда он соглашается на предложение метамфетаминового наркомана Брайана — и за шесть штук убивает человека. К сожалению, его дочь все равно умирает, а семья разваливается. Тогда-то он и решает поехать с членом картеля наркоторговцев, чтобы стать наемным убийцей — и либо получить пулю в голову, либо обзавестись двухстами тысячами баксов. Обычный человек погружается в жутковатую жизнь картеля, а по пути они заезжают за «благословением», которое вызывает у Марио оторопь. Поедание людей крокодилами, ампутации и ведьмы картеля, напускающие чудовищ на врагов — все это есть в тексте между рефлексией Марио.

Я не думаю, что Иглесиасу удался хоррор как хоррор, но что-то в книге есть. Это мир насилия, требующий религиозности самого грубого пошиба. Сцена с «маленьким чудом», которого растаскивают на куски, запоминается, и основной ужас скрывается как раз в сатанинской религиозности картеля, где люди приносят жертвы Дьяволу, называя это христианством. Такое мини «Сердце тьмы» в Мексике, но только с лобовым социальным подтекстом и зомби.

Прочитала первую работу Мосян Тунсю «Систему «Спаси себя сам» для главного злодея» — и это настоящее веселье. Главный герой — любитель почитать сетевые романы про нагибаторов, но последняя прочитанная новелла «Пути гордого бессмертного демона» вызывает у него такое негодование, что во время изливания желчи в комментах парень по случайности умирает. Хуже того — обозленный читатель перерождается в мире так взбесившего его текста! В теле злого учителя, которого главный герой Ло Бинхэ после мытарств вскоре превратит в человека-полено без рук и ног! Что за кошмар!

Это ядреная пародия на ЛитРПГ про культиваторов, в которой Тунсю сделала альфа-героев трепетными геями и немного поглумилась над сообществом писателей сетевых новелл. В общем, очень базированная женщина (или мужчина).

В оригинале злодей Шэнь Цинцю вовсю издевается над талантливым юнцом Ло Бинхэ, словно над Золушкой, а затем узнает, что тот наполовину демон и сбрасывает его в преисподнюю, из которой Ло Бинхэ возвращается циничным, могущественным, злобным ублюдком, порубив в капусту всех, кто его огорчал. Зная это, герой-попаданец пытается быть добрее, чтобы изменить ход событий и не умереть, хотя Система ему постоянно мешает. Постепенно он действительно проникается бессмысленными страданиями Ло Бинхэ, в которых виноват только дерьмовый писатель, придумавший эту новеллу, и пытается ему помочь в схватках с демонами. Но поступая так, Шэнь Цинцю окончательно ломает сюжет, и кажется, Ло Бинхэ вовсе не планирует организовать гигантский гарем, как это было в оригинале. Что же с этим ублюдком не так?

Очень смешная штука, которая во втором-третьем томе уже откровенно наддает стандартной романтики и проседает, но вначале это прямо очень весело.

Книга рассказывает о тайной библиотеке, скрытой глубоко под Токийским вокзалом и защищенной слоем воды. Там хранят ценные, редкие старые книги и манускрипты, за которыми охотятся арт-дилеры со всех стран, и пускают туда только избранных. Молодой библиотекарь Мимори защищает библиотеку, но кто-то напал на главного библиотекаря, а его друг Сю, обаятельный и опасный наемник, в последнее время ведет себя странно.

Такую завязку можно было раскрыть массой разных способов, Юми Канеко делает это серией рассказов о книгах (вроде предсказаний Нострадамуса или дневника покорителей индейцев) и о связанных с этим человеческих судьбах, добавив остросюжетности за счет участия группировки воров книг. Но сделано все это очень обезжиренно и поверхностно, а история лучше бы смотрелась в графическом виде. К чести Юми Канеко она все же пытается объяснить, как людям пришла «блестящая» идея хранить древние книги в окружении воды, но бросает объяснение на полпути. Для cozy reading книга слишком отстраненная, для экшна она слишком диетическая. То есть ее можно прочесть, а можно нет, — и ваш мир никак от этого не изменится.

Отдельная проблема — перевод местами ощущается слишком дословным.

Довольно необычный дарк. Я среагировала на блерб про сочетание Диккенса, Мьевиля и «Горменгаста», потому что это как раз то, что надо. И, пожалуй, в кои-то веки блерб не обманывает, отголоски всех этих вещей в «Городе мертвого бога» есть.

Натан живет в трущобах города Мордью, тонущего в не-жизни, постоянно пересобирающейся не окончательно мертвой, но и не живой массе, порождающей странных уродцев. Вместе с родителями он влачит жалкое существование — отца пожирают легочные черви, мать подрабатывает проституткой, а его по стеклянной дороге отправляют к Господину Мордью, великому ваятелю форм, который сделал этот город. Для чего-то ему нужны мальчики, но у Натана есть секрет — Искра, которая позволяет творить из мертвожизни что-то настоящее, и это не единственное ее предназначение. Он станет вором, станет плененным дурачком, станет полубогом, станет призраком, станет рабом Господина, станет вещью.

В этой книге много актов, каждый по-своему интересен. В ней множество самых разных фишек — от диккенсовской банды до трупа мертвого бога, вот только финальную битву Феби завалил. Это экстравагантный, хотя и неряшливый текст с множеством нюансов и безжалостной концовкой, местами он завораживает, местами автор лажает. Однако меня подкупило мрачное сказочное визионерство. Неудивительно, что работа получила море номинаций, и неудивительно, что главный приз прошел мимо — это странная, причудливая и несовершенная штука. Чем и интересна.

Хакан Вейл — гиберноид, запрещенный суперсолдат. Его рефлексы и выносливость поразительны, но за такой буст он платит тем, что 4 месяца в году лежит в отключке. К сожалению, работодатели бросают его на Марсе, колонии с устрашающим неравенством, ограниченными ресурсами, прославленным марстехом и коррупцией правящих кланов. Чтобы платить за капсулу сна, ему нужны деньги, поэтому Вейл берется за опасные или странноватые заказы, и один из них — охранять приехавшую с земли инспекторшу — заканчивается совершенно не так, как он ожидал, приводя его к политическим убийствам, революционным сепаратистам и просто границе гибели на Марсе, где жизнь ничего не стоит.

В создании нуарно-киберпанкового приключения Морган очень хорош, но этого недостаточно, чтобы закрыть глаза на то, что он бесстыже повторяется. Все это у него не раз было. Крутой генномодифицированный герой, общающийся с голосами в голове, крутая женщина-коп, друг-хакер, тема ощущения себя вне времени (опять капсула, но теперь герой еще и вне планеты, номад вдвойне), роскошная женщина в опасности и такой злой, пронизанный нездоровой политикой {в этот раз} Марс.

Хороший ли это текст? Ну, это приличный боевик, тугой, с взрывными сценами драк, все по делу. Ниже определенной планки Морган точно не опускается, но текст глубоко вторичен по отношению к другим его работам. Тому, кто хочет развития автора, тут делать нечего, а тому, кто просто хочет дозу Моргана, — добро пожаловать.

История зараженных мозговыми червями детей, которые собираются стать космодесантниками. Если использовать ориентиры, то это что-то в духе «Омона Ра» про советских космонавтов, которым ампутируют ноги, помноженного на «Бесконечное лето», ну или «Не отпускай меня» Исигуро, переложенный на детство гопников и немного боди-хоррор. Червь обитал в почве и заразил колонистов, как симбионт давая им способности к регнерации и модификациям тела, но повышая агрессивность. Теперь прошедшие обработку наиболее дисциплинированные потомки колонистов могут послужить обществу, если завершат серию болезненных экспериментов и под контролем обретут силу червя (и не помрут в процессе). Для этой цели группку детей везут в «пионерлагерь» на море, где вместе с призраком дружбы они открывают и смерть.

Это фантастика, упрощающая себе задачу, ведь на далекой планете установлены советские порядки, имитация прошлого. Несмотря на небольшое количество событий «Тетрадь» сделана изобретательно. Один из подростков, похожий на молодых коммунистов и разговаривающий вдохновенным советским канцеляритом пацан Арлен, ведет дневник, ту самую «Красную тетрадь», где описывает первый поход на море, драки с Борей и эксперименты, заканчивающиеся для некоторых скотомогильником. Ближе к концу в тетрадь «душнилы» Арлена пишут все, кому не лень, поправляя его, признаваясь или издеваясь, а формы переживаний усложняются вплоть до напряженного финала.

Беляева поставила себе сразу несколько сложных задач и, в общем, их решила, — тут тебе и стилизация под мысли хорошего мальчика, и под молодых коммунистов, и записки безграмотных, и письма, и масса других приемов. Я читала достаточно советских дневников, в которых образцовые молодые люди, желающие отказаться от индивидуализма ради товарищества и достижения целей коммунизма, постепенно открывали разочаровывающую реальность. Их несколько идиотскую жизнерадостность и готовность воспринимать трудности как вызов воплощает Арлен. Его атакует низменным житейским цинизмом, агрессией и саморазрушением обычный гопник Боря, чей отец — космонавт-алкоголик с ПТСР. Понимание жизни у них разное, но у обоих черви в голове, их обоих ждет одно и то же, и все, что им остается, — принятие. Они мечтают убивать вредителей, но пока понемногу убивают их самих. Т.к. Арлен свою интерпретацию событий записывает в дневничок, на него ложится миссия рефлексии за всю не слишком развитую в этом смысле группу. Он же, человек не слабый, но очень терпимый, совершает первую казнь. Это одновременно забавная и достаточно глубокая история, надо за автором следить.

Довольно сильная работа, автор продолжает демонстрировать амбиции вместо того, чтобы попасть в вязкое болото YA.

Британская империя существует за счет серебра, которое заряжают переводчики. Зазор между смыслами, т.е. та самая непереводимая разница между понятиями, вылезающая за границы любого перевода, создает энергию. Для этого нужно написать словесную пару по обе стороны очищенной серебряной пластины. Сила Лондона, позволяющая вторгаться и порабощать, питается переводчиками, которых разыскивают по всему миру. Ведь чтобы полностью осознать разницу между понятиями, точно и глубоко, нужно знать экзотические языки с рождения. Только необходимость усилить мощь империи и позволяет Робину, китайцу-полукровке, и другим иностранцам получать образование в Оксфорде, где их презирают. Но ощущение постоянной второсортности не может не толкать их на эксперименты. Не всем нравится быть осчастливленным слугой.

Куанг объединила любовь к языку, антиколониализм, темную академию, историю Оксфорда и некрасивую историю Британии вообще со своей любимой темой Опиумных войн, а также высказалась на тему революции не так плоско, как ожидаешь от молодых писателей. Продуманная вещь, где актуальные дискуссии студентов о политике совмещены с драмой выбора, а фантастическое допущение заставляет фантазию работать, особенно если сам знаешь несколько языков. Как обычно, много работы с материалами, это ощущается, и материалы — фундамент книги, а не жалкая нашлепка сверху.

Интересно думать о переводе как об инструменте власти, иногда — насилия, ведь в прошлом он часто так и использовался, — от вольных переводов Библии до манипуляций в переводах тоталитарных стран.

Исландия 17 века находится на стыке двух волшебных сил — слова Божьего, христианства, воплощенного епископом Скалхолта, и уходящего мира старой магии, слов силы гальдров и договоров с потусторонним. Эйрик Магнуссон хочет быть пастором вместе с приятелями, но различение слов силы для него размыто — его манит как сила молитвы, так и власть колдовства. Запретное влечет его не ради обязательного желания его применить, а для того, чтобы знать, на что он способен. И эта царапающая, сильная жажда влечет его на темное кладбище, где зарыт колдун с волшебной книгой. Поднять мертвеца и отобрать сокровище опасного знания — вот чего желает его душа.

Начало захватывающее — прекрасно сбалансированное, увлекательное, четкое, оно заинтересовывает моментально. Отдельно чарует как образ пастора-колдуна, так и ученого-чернокнижника, она умело использует материал. Однако дальше Уна переключается на других героев, и это проверка доверия, разрыв истории, которая уже успела зацепить. Юная девушка Диса тоже тянется к колдовству, и автор использует ее, чтобы рисовать быт исландского хутора. Холодность, прагматичность, некоторая надменность Дисы, способной приручить чудовище, но не слишком доброй к ближним, оказывается той же жаждой тянуть и познавать реальность, что есть и у Эйрика. Но Диса в отличие от пастора не соглашается на иллюзии — и вскоре они встретятся.

Не набившие оскомину характеры, классно скомпонованы разнородные приключения, которые Уна собрала, прекрасная атмосфера. Иногда кажется, что вот-вот — и это провал, лишнее, слишком много переключений фокуса, но ей удается удержать внимание. Очень цепляют отношения между персонажами, текст отлично написан. Мне кажется, конец напрашивался иной, но аудитория Уны его бы не приняла. Ну и, в конце концов, Эйрик банально горяч — умные сдержанные герои притягательны, а Эйрик еще и наделен любопытством с мелкими грехами тщеславия. Книга от автора, который знает, что делает.

Повесть про арлекинов, самых загадочных из эльдаров, мрачных космических эльфов Вархаммера. Арлекины — это боевая труппа, с помощью своих психических сил заставляющая играть определенные роли внутри их собственного спектакля. То есть это действительно театр жестокости Арто, потому что арлекины оказывают на жертву-актера необратимое воздействие — она запросто может сойти с ума. Это воины-театралы, служащие своему странному богу и способные на многое, но забавно, что их театральные традиции и тяга к декламации — глубоко человеческие, что несколько смазывает эффект.

«Маска Вайла» — это своего рода Ваха-фантазия на тему «Маски Красной смерти». Арлекины идут по следу уничтоженного мира-корабля, желая узнать, кто его разгромил, и оказываются в Траурной Марке, где жестокий Лорд-Сорокопут с трудом удерживает завоеванную им колонию. Арлекины разыгрывают пьесу в трех актах, каждый раз в новом зале, и каждому из втянутых в действо актеров не поздоровится. Как все дети Коморры, они должны платить цену Слаанешу за существование. Интересная новелла о самых загадочных персонажах саги, я получила удовольствие.

Читая «Парию» прежде, я была разочарована и сменой рассказчика, и отсутствием приключений Эйзенхорна и Рэйвенора, т.е. «Пария» позиционировалась как «Эйзенхорн против Рэйвенора», и это был кликбейт. Они мало того, что лишь эпизодически появляются в конце, так еще Биквин ненастоящая — сразу видно другое прошлое, это клон. Но если читать непредвзято, то наслаждаешься тем, как Абнетт развивается. Первая книга про Эйзенхорна написана совсем простецки, он ориентируется на аудиторию, не способную связать двух слов, хотя уже там заметно, что он умеет писать. А дальше Абнетт становится все более и более интересным.

Итак, молодая Бета Биквин учится в специфической школе шпионов, которых готовят для службы в инквизиции. Она — пария, т.е. умеет создавать полную псионическую пустоту, вызывая отвращение и мешая псайкерам использовать их силы. Однако вскоре на школу нападают, и Бета вынуждена спасаться бегством в компании Проклятого, который обещает отвести ее к главе школы. Однако вместо этого они сталкиваются с космодесантниками Хаоса, куклами-убийцами, поместьем Лихорадка, картинами, искаженными варпом, монстром, создающим доспехи из лепестков, а затем и вовсе легендарным инквизитором Эйзенхорном. Очень бодро, для Вахи очень неплохо написано, а

Это бледный детектив про копа, расследующего пропажу сынка богатой шишки. Расследование оборачивается раскрытием коррупционной связки средней сложности. Нет ни одной причины читать «Кровные узы». Райт нормально отрабатывает штампы жизни усталого стареющего копа в увядающем городе-улье, разъедаемом наркоторговлей, нищетой и кислотными дождями. Его семейные проблемы смешиваются с проблемами расследования, но все же все это невероятно затрапезно. Для драмы там мало поэзии, для Вахи там мало задора. Не то, чтобы это было совсем плохо, это просто никак. Тексту остро не хватает фирменной безуминки. За нуаром лучше к Моргану сходите.

Как написал кто-то из читателей, «В Warhammer Crime в центре истории стоит город-улей Варангантюа на планете Алекто. Он находится где-то в подбрюшье Империума, а его жители вряд ли увидят в своей жизни что-то помимо грязных улиц и высочайших шпилей. Этот мир не захватят ксеносы, не уничтожит Абаддон, не разорвёт хаоситским ритуалом». Именно! Не уничтожит и не разорвет. И поэтому нафига это читать?

Жизнь ученика прославленного инквизитора Эйзенхорна Рейвенора круто изменилась в момент нападения еретиков, устроенного во время военного парада и унесшего с собой цвет Инквизиции. Вместо красивого и сильного мужчины он превратился в жалкие остатки, заключенные в бронированном кресле. У него нет ни лица, ни голоса, ни тела, и теперь он взаимодействует с миром с помощью своих исключительных психических сил. Это не мешает ему вести расследование — он умеет «надевать» тела членов команды, если это необходимо, сканировать целые районы города с орбиты и нападать на врагов Империума. Развитый интеллект и умения псайкера позволили ему прославиться, но расследование распространения странных наркотиков-флектов, похожих на осколки красноватого стекла, приводит его и его команду на грань гибели. Ведь в осколках стекол — чистая ересь, искажения варпа.

«Рейвенор» — нормальная боевая фантастика, не лишенная определенной поэзии. Т.е. простой, но увлекательный текст, где каждые несколько глав что-то происходит. Вместе с убийственной Пэйшенс Кис, аугментированной акробаткой Карой Свол и наемником Нейлом они прочесывают планету за планетой и забирают с собой местных спецагентов вместе с мальчишкой-наркоманом. Это становится большой ошибкой, почти приводящей команду к провалу. Тут есть даже драка в цирке, чего еще желать, и отличный захват корабля.

Рейвенор буквально присутствует в мыслях своей команды, он направляет их, сканируя окружение города с орбиты, поражая своей мощью, и эта тесная связь, переплетение оказывают впечатление. Команда — своего рода периферийные устройства для него, а он для них — постоянно ощущаемая среда. При этом проделывает это Рейвенор с неизменным тактом, он хорошо воспитан. Вдобавок к этому он успевает писать трактаты. Это делает Рейвенора самым любимым героем Вахи для меня, обожаю его

«Империя тишины» Руоккио была одной из лучших космофант-книг свежих авторов, во многом — за счет постоянного экшна, постоянной смены действия. И все ее недостатки компенсировались энергией и завороженностью автора. В «Ревущей тьме» Руоккио утратил этот плотный сюжетный драйв (во многом причина — замкнутое пространство), начав пожевывать сопли вроде загадочных пророчеств инопланетных рас и бесконечных разговоров на одну и ту же тему. Сентиментальность и мелодраматизм героя, который и он, и автор излишне смакуют, вначале украшали текст своеобразием на фоне тонн книжных солдафонов. Но во втором томе это начинает надоедать, как и банальные цитаты из университетской программы Руоккио (Элиот, Мильтон, you name it), способных всерьез изумить этой «писательской утонченностью» разве что читателя ЛитРПГ.

Итак, лорд Адриан Марло под контролем военных везет пленных чудовищных сьелсинов к черту на кулички, надеясь разыскать таинственную планету Воргоссос. Там он хочет встретиться с лордом сьелсинов, начав мирные переговоры. Отдельная нелепая деталь — за несколько десятилетий космополета он обзаводится романом с капитаном Джинан, и дальнейшая драма строится на разрыве/предательстве военных. Проникнуться печалькой Адриана невозможно, т.к. мы только что узнали об этой великой любви, тогда как весь предыдущий том нам рассказывали, как его чарует исследовательница ксеносов Валка. В общем, военные настаивают, что они ничего не найдут и пора вернуться на войну, Адриан хватает пленного сьелсина, предает имперцев и улепетывает по шаткой наводке на корабле одной из наемниц, не связанных военной клятвой. Так они оказываются на таинственном Воргоссосе, где все не так, как думал Адриан. Это море тьмы, заполненной проклятыми деймонами — переделанными людьми, полумашинами, клонами, чудовищами, которых он встретить не ожидал. Дальше его ждут театральные предательства и...

Самая проблематичная и почти стыдная часть тома — это финал. Амнезия и воскрешение — это два самых позорных приема для книг. Т.е. финальный твист просто расстраивает тем, что Руоккио не справился с понтами.

«Вычисляя звезды» Мэри Робинетт Коваль — необычный гибрид альтернативной истории/sci-fi со сдвигом в производственный роман о женщинах-инженерах НАСА, плотно основанный на реальных событиях (программа «Аполлон» и около). Начинается книга энергично — в 1950-х на Землю падает огромный метеорит, стирая с лица восточное побережья США, включая Вашингтон. Это событие супружеская пара инженеров встречает в постели в домике в горах. К счастью Эльма Йорк — бывшая «Оса», военная летчица, так что на своей хрупкой Cessna супруги кое-как долетают до военной базы. Но стоит им осознать масштаб катастрофы, как становится ясно, что в течение следующих 50 лет произошедшее сделает жизнь на земле невозможной, поэтому человечеству нужно активнее осваивать космос. И Эльма при поддержке мужа решает во что бы то ни стало стать астронавтом.

Если сравнивать Коваль с кем-то, то это будет Конни Уиллис. Фантастические допущения Коваль строго ограничены — это падение метеорита и мысль о том, что неизбежная катастрофа заставляет запустить в космос женщин-вычислительниц раньше, чем это произошло в реальности (Гагарин). Экшн начала романа быстро сменяется производственной историей о летчицах и инженерах в НАСА. В принципе, «Вычисляя звезды» — это качественный ликбез в духе «Скрытых фигур», показывающий альтернативную хронологию, но с кусками вполне реальной истории, кажущейся необразованной публике фантастикой. «Вычисляя звезды» плотно набиты этими данными — тут тебе и отсылки к Маргарет Гамильтон, игравшей важную роль в проекте «Аполлон», и вычислительницы Манхэттенского проекта, и клуб женщин-пилотов «Клуб 99», основанный Амелией Эрхарт (существует до сих пор), и летчицы WASP, и проблемы Энн Диксон, и так далее. Коваль консультировалась у целого ряда спецов, включая астронавта Кэтрин Коулман.

Эта дотошность при работе с материалом делает книгу Коваль почти нонфиком, дополненным семейными разговорами. Описаны проблемы будущих астронавток, как и желание вырвать человечество в космос весьма доходчиво. Однако смена темпа и отсутствие боевого экшна вполне может оттолкнуть читателей, которые ожидали историю про драйвовое основание колоний. Здесь драйв, скорее, инженерно-социальный — удастся ли этим леди все-таки выбраться на орбиту? Это и достоинство, и недостаток книги, но работа любопытная, за что и взяла все основные фант-премии в 2018.

Книга-легенда, референсы к которой существуют во множестве японских книг, фильмов и даже игр, но прочитать ее прежде было невозможно, пока переводчица Анна Слащева не скооперировалась с отличным магазином азиатских книг «Желтый двор». Результат их сотрудничества — дико красивая и полностью сумасшедшая книга.

Главный герой находится в клинике лечения сумасшедших и совершенно не помнит, кто он такой. Пришедший к нему врач сообщает, что герой участвует в экспериментальном лечении, придуманном странным и гениальным доктором Масаки. В ходе небольшой экскурсии герой посещает кабинет этого великого человека, считавшего, что сознание переоценено и является своего рода самодовольным диктатором, которого периодически подавляют остальные клетки и историческая память человека.

Если упростить, то Масаки считает, что сумасшествие — это результат триггера, запускающего историческую память и заставляющего человека современности действовать в соответствии со стимулами давно умерших людей. Кроме того Масаки не нравится самоуверенность докторов, которые совершенно не понимают причин и методов лечения психических заболеваний, но считают, что если запрут человека и сделают его овощем, то они молодцы. Однако герою от этого не легче — он должен вспомнить, кто он и является ли он Итиро Курэ, задушившим свою мать и напавшим на невесту в непонятном припадке. Для этого придется погрузиться в причудливый мир доктора Масаки и его взглядов на мир. И Масаки не то, чтобы ему помогает, да и сам смахивает на чокнутого.

«Догра Магра» состоит из множества подтекстов и разных стилей, что делает ее чтением не для слабаков. Во-первых, Масаки пишет текст «Сон эмбриона», где рассказывает, что эмбрион, проходя все стадии развития, словно видит эволюционный сон, состоящий из кошмаров истории человечества. Во-вторых, он проповедует в форме искаженной буддиской песенки про «Ад сумасшедших», критикуя текущие методы лечения. В-третьих, герой видит кусочек рукописи с собственными вспоминаниями, в куче тех же бумаг. В-четвертых, история персонажей подается как легенда, чтобы окончательно возыметь магические черты и переходящий через поколения артефакт. А ведь между этими элементами есть еще монологи доктора, сюжетные кусочки, заметки и так далее. Читается, тем не менее, отлично. В итоге Юмено Кюсаку проходит от почти Метцингера до палпово-детективного безумия в духе ряда вещей Эдогавы Рампо. То есть это детектив, но только очень своеобразный. Полагаю, что для полного эффекта надо прочитать его еще разок.

«Хоррормолл» оказался компактным и веселым, Хендрикс умеет развлекать. Молодая девушка Эми работает в американском клоне Ikea под названием Orsk и всячески пытается избегать докапывающегося до нее босса, ведь она уже подала заявку о переводе. Но босс просит ее и ее ответственную коллегу, проработавшую в Орске более десяти лет, остаться на секретную ночную смену. В консьюмеристском раю происходит что-то странное — на диванах остаются плохо пахнущие пятна, кто-то разбивает утварь и разные зеркала, поэтому босс хочет узнать, кто все это вытворяет, и остановить злодея, ведь завтра приезжает начальство. Сначала обход раскрывает спрятавшихся в шкафах ради съемок видеоблога о призраках коллег, а затем фальшивые окна и двери открываются в небытие, а ночной Орск превращается в нечто макабрическое и жуткое. Обратно вернутся не все.

Обложка Horrorstor напоминает мебельные каталоги, а каждая глава начинается описанием выдуманного предмета с вычурным названием, но ближе к концу предметы быта превращаются в орудия пыток. Это отличная дизайн-добавка к роману. Сюжет простоват — два предсказуемых фальшивых уровня разгадки, затем путешествие в ад и обратно, но контраст между максимально безопасным пространством, где имитируется кухня или спальня мечты, и жутью, обнажающей кости этой конструкции, действует. Заодно узнала про перенос Грюна (эффект Грюна) — намеренную дезориентацию покупателя с помощью сложной планировки магазина, чтобы он покупал больше.

Книга, которую сложно кому-то рекомендовать, но которая цепляет. Это гимн почти исчезнувшему искусству писать письма и влюбляться по переписке, что делают постоянно и сейчас, но и близко не так взвешенно и изящно. Две женщины-спецагента устраивают диверсии во времени и изменяют ход истории, чтобы приблизить победу своей стороны, — на разных планетах, в разном времени, меняя облики по необходимости. Как лучшие в своем деле, противницы неминуемо сталкиваются, порой срывая операции друг друга, но красота оставленных следов, отпечаток личности сквозь время подкупает их, словно писательский стиль. И вот одна из них оставляет записку, чтобы полюбопытствовать и потроллить, но обе слишком сложны и серьезны, чтобы это было забавно.

Этот роман даже не пытается казаться реалистичным, поэтому женщины пишут друг другу скрытые письма, зашифровывая послания в рисунке древесных колец (время позволяет это делать), в рисунки перьев, движение чаинок, даже в лаву, что окончательно убивает «приостановку неверия», но зато переключает на нужный лад — зарождающиеся чувства требуют лавы. Послания должны быть сложными, чтобы их контакт не раскрыли, но связь становится все крепче, ведь у скачущих в пространстве и времени немного возможностей для подлинной связи. Минус — схожесть их писем и нереалистичная длина, их стиль почти не различается, хотя различаются описываемые привычки. Одна из женщин воюет за техномир, другая — за Сад, где все, включая людей, выращивается. Это книга про медленный танец, прелюдию, растянутую на века. Война выглядит окончательно бессмысленной перед лицом этого танца. Не совсем мое, но красиво.

«Мы продали наши души»- крутейшая книга хоррор-автора Грейди Хендрикса про то, как металл спасает людей от зла. Крис Пулански работает на стойке затрапезного отеля, пытаясь отбрыкаться от поехавших посетителей. Ее жизнь уныла, мечты поблекли, а ведь когда-то она была бескомпромиссной и дикой гитаристкой хэви-метал группы Dürt Würk. Написав крутой материал для альбома Troglodyte, группа готовилась стать легендой, но вокалист Терри решил их кинуть и заставил подписать невыгодный контракт. Теперь он Слепой Король, рок-звезда, превзошедшая Black Sabbath. Увидев афишу его камбэк-тура, постаревшая и давно не видевшая бывших товарищей по группе Крис не выдерживает — и решает попробовать докопаться до истины еще раз. Но все идет чудовищно не так с первой же попытки.

Не то, чтобы это была идеально сделанная книга, но она полна боевого духа. Книга буквально жужжит от энергии, как подключенная к дисторшну гитара. Хендрикс пробуждает бунтарство, которое у многих людей к среднему возрасту безвозвратно пропадает. Мне как бывшей гитаристке все это было как благословенный дождь, но при этом Хендрикс нагнетает ужаса, где надо, и две сцены в книге — клаустрофобическая глава, где Крис ползет, словно червь, раздавленная между скалами, и финальный сатанинский концерт — это блеск. Металл спасет от подчинения, концептуальный альбом — это пророчество, а Black Iron Mountain правит людьми, высасывая из них души.

О духе книги хорошо написал Зилич: «Стопроцентный must-read для каждого, кто слушал (или слушает) «тяжелую» музыку. В первую очередь — для тех, кто начал сомневаться, повзрослел, продал любимую гитару, выкинул диски и уже жалеет, что потратил свои лучшие годы на этот «дегенеративный сатанинский металл». Грейди Хендрикс подходит к этим людям, берёт по-братски за плечи и говорит: нет, ребята, не зря. Мы с вами еще не победили Black Iron Mountain. Война продолжается.»

Едва ли не шедевр в плане фэнтези интриг, где вся динамика и напряжение создаются за счет необходимости решать управленческие проблемы, а не убивать всех подряд. Император эльфийской страны, несколько похожей в политическом плане на старую Англию, и его старшие сыновья гибнут в авиакатастрофе — воздушное судно разбивается. В результате императором становится младший сын, о котором все забыли. Это молодой юноша-полукровка, которого почти сразу после рождения отослали в глухомань с жестоким опекуном, ведь он плод политического брака с принцессой гоблинов. Он неглуп и великодушен, но мало знает, плохо образован и не имеет опыта жизни при дворе. Чтобы не быть убитым и не стать чужой марионеткой, ему придется день за днем распутывать клубки взаимоотношений знати, пытаться находить союзников и переживать покушения.

Невероятно круто написано, особенно в плане психологии. Это такое фэнтези для управленцев об усталости и необходимости решать, тут нет никаких боев совсем. Плюс очень мощный саспенс — сначала парень, не имеющий должных навыков, должен стараться не быть оттесненным старыми интриганами, затем он начинает что-то понимать, но не может доказать заговор, после он пробует совершать поступки и приносить пользу стране. Но колесо изменений уже запущено, ведь характер нового императора очень отличается от предыдущего. Это рассказ про молодого лидера, который пытается поступать правильно, скован своей неуверенностью и неопытностью, но осмотрительно старается их победить. Текст подает историю так, словно это живая хроника, а ты встроен в мозг юного императора.

Ну и — никакого мельтешения, спокойное последовательное повествование от лица героя, вынужденного выплывать из недр светских интриг и познавать себя вне образа мальчика-изгоя. Очень круто, очень увлекательно и без обычных штампов, но самое интересное — это еще и не дарк.

«Изысканный труп» — это зрелый роман Брайт, очень искусственный текст, в нем нет ломкости и щемящей романтики «Потерянных душ», хотя темы по факту те же, только доведены до абсурда. Это почти «Некрофил» Витткоп, но в таком готском духе, южная готика встречает «Американского психопата». Брайт знает, что делает, а ее язык так же мучительно хорош временами, но именно эта уверенность и продуманность не дают книгу полюбить. Дебюты всегда живее.

«Изысканный труп» — игра сюрреалистов, буриме, и в каком-то смысле тут тоже буриме, только человеческое — хищники берут жертву и продолжают в ней друг друга, сплетаются, поедая чужое мясо, пока не сгнивают в душном жарком Новом Орлеане, убитые другим человеком, прорастающие пучком цветов. Маньяк-убийца, насилующий мертвых юношей, сбегает из тюрьмы и приезжает в Новый Орлеан, где мается похожий на него извращенец и бродит идеальная жертва — удивительно красивый и податливый парень, буквально умоляющий себя убить. Все разложатся в липовый мед, конечно.

Смешанные впечатления. Книга получила приз как лучшее фэнтези и была выделена в прошлом году рядом критиков, но на деле это неоригинальное городское фэнтези про мир, где у людей оживают тени, давая им магические силы. Трюк в том, что тени можно воровать, пришивать, менять, а также, давая им опасную свободу, можно сделать их очень могущественными. Богатые делают себе «инстаграмные» тени разных форм, кормят их кровью и усиливают, превращая в магических телохранителей, а бедные часто остаются вообще без теней — их крадут или владельцы продают их сами, теряя что-то неуловимое.

Воровка магических артефактов с трудной судьбой, несмотря на попытки жить простой жизнью, снова оказывается в центре событий — украли легендарную «Книгу ночи», в которой описано, как отделить тень от владельца совсем. И она, и ее подтормаживающий приятель без тени, и непутевая сестра окажутся в центре интриги. Это приятно сфокусированное, не бесталанное, но и не слишком выдающееся городское фэнтези с одним весьма классным хуком и без прыжков между параллельными сюжетными линиями. Для лучших смачных нуарных образцов городского фэнтези «Книга ночи» пресновата, ей не хватает какой-то внутренней поэзии. Но пара интересных фишек тут есть.

В принципе, это дает осознать, как сильно деградировало городское фэнтези за последние 10 лет, раз такая штука привлекла столько внимания. История Винса достаточно интересна, но продолжение читать не буду точно.

Дебют Поппи Брайт, написанный сладко, ядовито и греховно. В каждой строчке — красота, то хрупкая, то совершенно жестокая и аморальная. Написано превосходно. Брайт еще не стала настолько отстраненной, как в «Изысканном трупе», где сделала что-то вроде микса «Некрофила» Витткоп с «Американским психопатом». Здесь есть мечтательность, фантазия, есть печаль неприкаянности, делающая сцены вроде неминуемого разрывания в клочья друга в чем-то прекрасными. Поппи далека от романтики, только одержимость, декаданс и Bauhaus.

Сюжет довольно прост — троица молодых вампиров, кровожадных безмозглых нигилистов, посещает город во время Марди Гра, и их глава оставляет свое семя в очередной готке, мечтающей о вечной жизни. Вместо вечной жизни ее ждет разорванная в клочья утроба, из который вылезет очередной монстр. Ребенка более усталый и мудрый вампир подбрасывает человеческой семье, но вот он подросток по имени Никто — и цикл опять близок к повторению. Инцест, наркотики, насилие — и усталость, бесконечная усталость от жизни у тех, кто еще не успел пожить. Поппи не интересуют женщины, поэтому в тексте юноши любят юношей, — то от скуки, то от желания быть живыми. Наверное, «Души» понравятся не всем, но меня очаровал их ритм и язык. Такое прямо дитя своего времени — музыка, настроение, цвета. Очень хорошо.

Наконец-то Грейди Хендрикс написал идеальную книгу. Очень напряженная вещь про мир детства Хендрикса, где вампир — это типичный серийный маньяк-убийца, и написан текст по соответствующим правилам. Вдогонку он решил использовать неожиданного рассказчика, и вместе это отлично играет. В мир степфордских жен, рядом с которым находится негритянское гетто, приходит пришелец, питающийся кровью. С ним придется бороться домохозяйке, которую не воспринимает всерьез даже собственный муж, и ее подругам, но произойдет это в самом конце, ведь общественное пренебрежение женскими прозрениями слишком велико. Да и до героини дойдет не сразу.

Здесь Хендрикс никуда не спешит, взвинчивая напряжение больше и больше, — сначала домохозяйка встречает у бачка голую соседку-старушку, жрущую енота, затем странно погибает ее свекровь, после она решает обратиться к служанке — и оказывается в другом, враждебном мире. Отдельный плюс Хендриксу за отменно описанное поведение подружек Пат — они предпочитают сделать вид, что ничего не происходит, потому что за вмешательство придется платить. Хендрикс ловко нагнетает ужас — сцена, где мужья женщин, которым сосед кажется приятным и полезным парнем, заставляют Патрицию признать, что ей все показалось, поистине жуткая. Собственно, часть, связанная с подавлением женской воли, едва ли не страшнее линии с психопатом-вампиром, но они мастерски связаны и дополняют друг друга.

Великолепная вещь, где все сделано очень круто. Ужасное соседствует с забавным. Даже концовка хороша и гармонична, а то у Хендрикса они обычно слабые. Прямо текст на 10 баллов в плане идеи, построения и психологии.

«Благословение» в своем жанре (данмей — https://ru.abcdef.wiki/wiki/Danmei) — отличная вещь, и после второго прочитанного романа Тунсю стало очевидно, что это не чудаковатая безделица и что ошеломляющий успех (по почти каждому сетевому роману Тунсю уже есть анимационный сериал, манхва, дорама, издания по всему миру и т.д.) совершенно закономерен. В том, что она делает, Мосян Тунсю — очевидный мастер. Она хорошая рассказчица, создающая энергичные и захватывающие экшн-истории. Именно поэтому, когда китайская цензура в аниме подрезает излишнюю откровенность сенэн-ай, истории Тунсю не только не теряют, но и приобретают поклонников, которые текст читать бы не стали.

Мосян Тунсю берет юмор и отголоски «Путешествия на Запад» (праведник путешествует в компании с демонами), «Дао дэ Дзин» и «Чжуан-цзы», повлиявшие на романы сянься (культиваторы), и наверняка еще кучу текстов, хорошо известных китайским читателям, но совсем не известных мне. На этом материале она выращивает развлекательную историю трогательной дружбы, перерастающей в любовь. Ее вдохновила мысль о боге, чей храм забыт и в который никто не ходит, и юном почитателе, решившем это изменить. Она даже подшучивает над отношением к женщинам-писательницам подобно Сэй Сенагон в «Записках у изголовья», — рассказывая историю про богиню литературы, которую вскоре стали изображать как мужчину, ведь не может же бог литературы быть женщиной.

История блаженного, которого многократно скидывали с небес за принципиальность, и демона, привлеченного его добротой, выглядит вдвойне колоритно за счет китайской специфики «прокачивания добродетелей», когда достигшие небес лгут, злословят и подсиживают друг друга, а добродетели обмениваются и раздаются за услуги. Но каждый из героев у Тунсю всегда сложнее, чем кажется. Смешная, увлекательная и симпатичная книга, а город демонов описан очень живописно

То, что К.Дж.Паркер — мастер фэнтези без магии, и так известно, но «Шестнадцать способов защиты при осаде» — это такой дистиллированный и чуть упрощенный Паркер, от которого не оторваться. Потерпите первые страниц пять, дальше все заиграет. Тот случай, когда ожидания того стоят. Паркер неординарен, он всегда уделяет время техническим и инженерным вопросам (создание осадных машин, планирование обороны, создание предметов, чеканка монет, строительство), его герои имеют плавающую мораль — но не злодейскую, а цинично житейскую, хотя поступки в итоге могут оказаться чудовищными. Все его конфликты необычны и фокусируются на интеллекте, а осознание полного хаоса и откровенной нелепости как войны, так и жизни, добавляет его текстам потрясающий юмор.

Эта книга, скорее, забавна, но читается влет, очень увлекательно. Сюжет такой: полковник инженерной части Орхан становится свидетелем нападения пиратов на имперский Город. Наглецы крадут и сжигают припасы для флота, и Орхан уверен, что это часть многоходовки, которую городской совет отказывается замечать. В итоге он остается главным должностным лицом во время осады Города огромным войском, из которого все сбежали. Суда застряли у испорченного маяка, под стенами строят осадные машины, а его министр снабжения — владелица баром. Похоже, Орхану придется изрядно постараться, чтобы их не уничтожили за первые несколько часов.

Остроумный, очень паркеровский роман. У других людей герой и злодей руководствовались бы большими идеями, а вот Орхан защищает империю просто потому, что может. Похожий фокус Паркер проворачивал в одном из томов «Трилогии фехтовальщика», но там гораздо более глубокая история, и я предпочитаю ее. Но, возможно, упрощение интриги как раз и сделает Паркера более доступным для читателей. Отличная книга.

«Группа поддержки выживших девушек» — быстро развивающийся, издевательский триллер Хендрикса. В слэшерах существует понятие final girl, коротко не переводящееся на русский. Это последняя выжившая девушка, которой посчастливилось завалить охотившегося за ней маньяка. Штамп настолько серьезный, что есть немало пародий на этот счет.

Книжка немного глумливо показывает группу психологической поддержки для нескольких таких женщин. Все они справились с произошедшим по-разному — одна вышла замуж за богатого парня, другая стала наркоманкой, третья — активисткой, пятая ездит на инвалидной коляске. Топливо главной героини — паранойя, самозащита, попытка продумать все и иметь несколько планов Б и Г на любой случай жизни, а также дом, превращенный в крепость. Но это ее не спасает — в день распада группы ее квартиру обстреливают, а после оказывается, что на выживших кто-то открыл настоящую охоту. Героиня начинает хаотически и упрямо действовать, а триллер стремительно развивается.

Где-то до середины книжка прекрасная, бодрая и смешная, хотя перевод оставляет желать лучшего. Дальше Хендрикс устраивает клоунаду и небрежную развязку в духе «убийца- дворецкий». Но кажется, его больше интересует плевок в индустрию, выращивающую фанатов маньяков, готовых за большие деньги покупать их волосы или улики с мест преступлений, и в целом книга неплоха.

«Нейропат» от мастера темного фэнтези Бэккера — не очень умный, но довольно яркий триллер, который он написал после успеха первой трилогии «Князь пустоты», решив поделиться своими взглядами на мир. В тексте Бэккер откровенно ушиблен Газзанигой, идеей сознания как медленного пассажира (Уоттс, Метцингер, проч), когнитивных искажений, лжи как необходимости выживания и мыслью о человеке как о бессмысленном биологическом автомате. Эти знания обычно перевариваются года за два, но у некоторых людей вызывают необратимые повреждения поведения, что — как мне кажется — произошло с Бэккером. Если Уоттс переосмыслил это изобретательно и интересно, то Бэккер съехал к exploitation-бихевиоризму.

Главный герой — склонный к монологам разведенный профессор психологии, к которому обращаются горячие агентши ФБР. 🤡 Совершено жестокое, темное преступление — мозг женщины буквально перепрограммировали, заставляя ее получать сексуальное удовольствие от вонзенного стекла, и ФБР подозревает, что виновен в этом старый друг героя, Нил. С Нилом их связывала сильная дружба-ненависть и постоянные споры о сущности и смысле бытия. Копнув поглубже, герой узнает, что

«Нейропат» — это удивительное сочетание откровенного трэшачка с изобретательными «перепрошивками» людей, нигилизмом и меткими наблюдениями за поведением главного героя — тряпки, ведомой ревностью и самомнением. Настоящая симфония унижения людей, считающих, что у них есть душа. =) Это также откровенно сексистский роман, полностью теряющий любой смысл где-то к середине. Некоторые сцены нелепы и даже смешны, но Бэккер, кажется, этого не замечает, от чего становится неловко. В своем блоге Бэккер до сих пор педалирует эту тему, впадая в логические противоречия, так что читать его дарк так же, как до этого, после «Нейропата» будет сложно.

Прочитала «Затонувшую землю» и поняла, почему о ней никто не пишет. Это типичная книга из тех, что обожают критики (в этом году Гаррисона позвали в жюри Букера, и его утонченный, отстраненный, холодный язык — лучший пропуск), но не в состоянии читать те, кому нужно больше повествовательного движения. В ней нет выраженного сюжета, а фантастическое вылавливается полунамеками, и «Затонувшая земля» напомнила мне этим подходом книги Эндрю Херли вроде «Лоуни», где он похожим образом подходит к хоррору. Но при этом вещь в своем роде блестящая — погруженные в свое одиночество, депрессию, неуверенность и общую неустойчивость Британии после Брекзита горожане попросту не замечают, как их захватывают рыболюди, так и остающиеся на периферии зрения.

Язык у Гаррисона, его владение словом впечатляют, если вы способны воспринимать мастерские описания того, как депрессивный человек смотрит с баржи на Темзу или пялится на пятно в туалете. История такова: находящийся в кризисе Шоу, у которого нет друзей, а мать больна деменцией, мается и подрабатывает на увлеченного конспирологическими теориями мужчину, влипая в непонятные сцены с медиумом или созерцая во тьме тревожные сцены, кажущиеся сном. В это время его эпизодическая любовница уезжает в пригород, пытаясь там укорениться, но ее подруга исчезает в пруду.

Интересно, что Гаррисона как абсолютного асоциального одиночку гораздо больше интересует разница между людьми и их замкнутыми одиночествами, чем их сходство, поэтому я не удивлена похвалам Оливии Лэнг в адрес книги.

Мозг в банке с водорослями, а вернее — аппарат Имп Плюс — летит в космосе с исследовательскими целями. Он мало помнит, но очень скоро начинает делать вещь, естественную для сознания, — бунтовать. Мозг настроен на новые, сугубо технические функции с помощью стимуляции электродами и, похоже, разделения полушарий (но это моя гипотеза). Однако обрывки памяти, зон, не прикрепленных к телесным функциям, и необходимость изобрести язык описания новой, совершенно иной реальности и восприятия, ведут его по непредсказуемому пути развития, где он «отращивает» не только язык, но и «зрение», и новые конечности. Первая часть книги — нечеловеческой красоты вещь о том, как в пустоте существо совершает скачки познания.

Макэлрой — поистине смелый человек. Для нас язык — само собой разумеющийся инструмент, но он описывает реальность существа, которое ходит, видит, ест, слышит, он привязан к определенной телесности. Имп Плюс существует иначе, даже куски воспоминаний он описывает с точки зрения уже отсутствующего, слабо припоминаемого, поэтому он постепенно переприспосабливает этот чужой уже инструмент, и они оба мутируют в процессе. Наверное, увлеченность Макэлроя книгой об эмбриональном развитии, как сказано в послесловии, сыграла большую роль, но меня увлекло то, что чем удобнее язык становится для Импа Плюс, тем он логично менее удобен для читателя. Сложность возрастает — от некоторых усилий до настоящего испытания в финале.

По сути это художественное произведение про развивающийся умвельт живого существа. Полная загадка понимания не может быть разрешена, как нельзя осознать умвельт насекомого, нюхающего ногами, и так далее. Для полного погружения мне не хватило знания карты мозга, Макэлрой явно играет с этой географией, но зато очень захватывает, как понятие времени словно смены картинок и переживаний плохо удерживаются в жизни почти изолированного мозга. Выдающаяся работа переводчика и редактора.

«У нас было много гаджетов, — сказал Косонен, — но они ничего не могли против чумы. У меня был умный пистолет до этого, но заразился. Я убил его большим камнем и бросил в болото».

В одной группе рассказов Райаниеми дополняет ту же вселенную, которую можно увидеть в «Квантовом воре», т.е. это трансгуманизм и мечты AI, в другой он играет с финским фольклором, порой подмешивая его в киберпанк, третья — эксперименты и безделушки. Киберпанк у Райаниеми почти всегда чувственный, и это сочетание мифа, жизни и синтетики неплохо отражено в названии.

Достойный сборник, хотя и не великолепный. Мои любимцы — «Элегия в честь юного лося», в которой спрятавшийся от цифровой чумы поэт-охотник вынужден пойти в захваченный кибертеррористами город по воле богини, и «Не-любовь в районе Сибуя», где девушка тестирует «тиндер» будущего и за короткое время проживает целую эмуляцию романтической жизни, чтобы потом остаться в кафе в одиночестве. «Элегия» так вообще в моем вкусе, очень красиво. Одинокий герой, чья любовь отправилась покорять кибернебеса, отправляется в осажденную крепость в поисках искупления и поэзии.

В конце Райаниеми упоминает, как Джефф Нун увлекся короткими рассказами в пару фраз в твиттере — и предлагает несколько своих, и эта связка между книгой и твиттер-схватками любимых фантастов меня взбодрила гораздо больше самих приложений.

Роман рассказывает о самом знатном и могущественном человеке местного мира, Призме. Автор напрягся, создав систему магии, которая зависит от цвета, — заклинатели «вытягивают» из света люксин, гибкую магическую материю, из которой можно строить что угодно — от оружия, которое воткнется врагу в глаз, до сияющих стен. Большинству подвластно максимум несколько цветов, обладающих определенными физическими характеристиками и накладывающих отпечаток на характер, но Призма может быть только один, цвета повинуются ему. Однако у всемогущества есть подвох — чем больше колдуешь, тем быстрее истощишься и умрешь.

Гэвин Гэйл, Призма, живет богато, однако он ограничен в правах местными политиками, а мир после предыдущих «призматических» войн, когда он сражался с собственным братом, находится во власти конфликтов. В довесок у Призмы есть важный секрет, который он скрывает ото всех, — глубоко внизу его покоев, заточенный в синей комнате, живет его брат, которого все считают убитым. А тут еще оказывается, что от мимолетной связи у него остался ублюдок, что заставляет его отправиться на встречу с мальчиком — и ввязаться в новую войну.

На мой вкус, четыре точки зрения «Черной призме» не нужны, но Уикс планировал эпик на пять томов, поэтому забросил сети. Если бы вклад Уикса в фэнтези ограничивался исключительно системой магии, это было бы печально, однако ближе к середине он вбрасывает в текст бомбу, меняя сюжетный контекст и делая героя отпетым обманщиком — и становится интересно. Было бы таких вещей больше, я бы оценила выше. А так — просто добротный роман, расхлябанно переведенный.

Завязка «Неонового убийцы» чертовски остросюжетна. Детектив Мэтт Джексон больше не хочет жить, потому что серийный убийца Неон, делающий хитроумные инсталляции из световых трубок и тел жертв, убил его жену. Наложить на себя руки детективу не хватает сил, поэтому он... заказывает наемного убийцу, чтобы тот отправил его на тот свет. Но как раз вечером, когда киллер должен исполнить заказ, в эти последние часы перед смертью в руки Мэтта попадает стоящая зацепка — и он больше умирать не хочет.

Каждого любителя удалых боевиков можно купить этим описанием на раз. Но сама книга — подлинное разочарование. Это урок на тему «как можно сделать отвратительно абсолютно все, начав с крутой завязки». Это поразительно скучная, бесталанная вещь с ужасными характерами и тоскливым штампованным языком. Киллерша, не способная выполнить ни одну работу нормально, нелепа, детектив раздражающ, убийца скучен, а интрига тускла. Это провал, ребята.

Любопытная книга из цикла про Архипелаг Грез. Композитор Алессандро Сасскен живет в государстве Глонд, которое ведет бесконечную войну с безликим врагом, путешествия в другие места запрещены, а карт других мест нет, т.к. это засекреченная информация. Он ведет скучноватую жизнь буржуа и постоянно пишет ноктюрны и симфонии, при этом его вдохновляют писать музыку далекие острова Архипелага грез. Прославившись, он отправляется туда с концертами, получая загадочный жезл, а когда возвращается, обнаруживает, что вместо нескольких недель прошло более года, его квартира пришла в упадок, а жена его бросила. Добивает его требование от правительства написать военный патриотический гимн. Остается единственный выход — снова бежать на острова, в глубину туманных временных парадоксов.

Наверное, даже в этом описании больше экшна, чем есть в книге. Проблема случайных читателей Приста в том, что они смотрели «Престиж» — и думают, что им дадут экшн про битву фокусников. Это жестокая ошибка. Прист — писатель для любителей «большой литературы», он ближе к новой волне (Баллард) и постмодернистам вроде Фаулза. Его «Лотерея», например, — это почти «Назову себя Гантенбайн» Фриша, если вы понимаете, о чем я. Источником вдохновения «Градуала» Прист называл чилийца Роберто Боланьо, а у меня вызвал ассоциацию с прекрасным «Знаком обнаженного меча» (https://fantlab.ru/edition67804) Брукса, где люди уходят на войну неизвестно с кем, и немного — c «Бледным огнем». Герой теряется и слышит музыку островов, чтобы понять, что он должен быть чем-то большим.

Меня особенно покорила мысль о том, что милитаристские государства живут вне потоков времени, т.е. чтобы ощутить время, надо ехать на острова, хотя так примитивно Прист это не артикулирует.

Поэтичная история о смерти и о том, что война — соревнование людей в безумии. Во время Первой мировой сенегальский солдат, сражающийся на стороне Франции, теряет друга — тот умирает, пытаясь запихнуть кишки обратно в живот и умоляя о смерти. Но герой не может его убить, зато потом каждый раз возвращается из боя с трофеем — отрубленной рукой врага. Когда рук становится семь, его боятся и враги и сослуживцы, ведь безумие нужно лишь изображать, а он и впрямь стал колдуном, дикарём.

Это почти песнь, довольно ритмичная проза, а малый объем не даёт автору растечься (хотя грех флэшбека о юности тут есть). Мрачная, красивая зарисовка, за которую дали Букера. Проблема только в том, что для меня букеровскую книгу Диопа с нотами магического реализма полностью уделывает темное фэнтези другого лауреата Букера, Марлона Джеймса. Т.е. «Ночью вся кровь черная» — яркая, но банальная книга. Впрочем, мир зачастую и есть большая банальность — особенно в том, что касается войны.

Любопытный опыт от соавтора короткометражек Блокампа, которому не хватило баланса. Это микс мрачного детектива про маньяков, постапокала и тяжелой научной фантастики про путешествия во времени с непременной многомировой интерпретацией Эверетта (самая популярная в фантастике интерпретация двухщелевого опыта из всех).

Специальный агент Мосс участвует в космической программе «Глубокие воды», вот только летают корабли через время. Путешественники открыли, что в будущем человечество ждет Рубеж, глобальная катастрофа, сопровождаемая белым светом и кинематографично распятыми в воздухе людьми. Помимо попыток изменить будущее, спецагенты еще и расследуют убийства, совершенные вернувшимися с Рубежа офицерами. Мосс пытается предотвратить похищение дочери военного и феерическое убийство его семьи, пытаясь отыскать улики в будущем, но чем дальше, тем сильнее рассинхрон и тем ближе Рубеж. Все загадки ведут к кораблю «Либра», открывшему нечто опасное.

Светерлич начал очень круто, а рассинхронизация по времени — как от изменений в деталях и ветках, когда Мосс возвращается обратно в немного другую версию реальности, так и от разницы в старении с ее матерью — впечатляет. Напряжение нагнетается и в детективной линии, и в постапокалиптической, а загадочность Рубежа добавляет интереса. Однако Светерличу не хватило хитроумия и тайны до конца книги, поэтому финал уныловат и очень механистичен, отчетливо сконструирован. Он воспринимается оторванным от предпосылок, грубым и чересчур буквальным, переполненным простыми человеческими преступлениями. В результате нитки Светерлич связал, но последнюю треть дочитываешь без интереса.

Скупо написанный, но необычный фантастический детектив. Маклеод родился в Шотландии, в очень религиозной семье, затем стал инженером, вступил в кружок марксистов, но вот избыточные знания о религиозных течениях никуда не делись — и тут он их применил. Маклеода ценят на либертарианской премии «Прометей» (он дважды или трижды ее получал, много раз номинировался), а там любят бедно пишущих инженеров, чья сила — придумать интересные технические фишки. Для затравки скажу, что в «Ночных проповедях» есть темы религиозности роботов и военный птср.

Детектив вместе со своим напарником-роботом расследует убийство — священника взорвали в подвале его дома. Так как это происходит после мировых религиозных войн, в результате которых все церкви были отделены от государства и пребывают в упадке, расследовать приходится осторожно. После второго убийства отдел по борьбе с терроризмом подозревает, что это дело рук антирелигиозных банд, однако детектив считает, что все обстоит прямо наоборот — это убийства, совершенные религиозным фанатиком, имеющим непонятные цели. Периодически действие переключается на инженера, проповедующего роботам в креационистском парке (что? да) и развратников-бисексов, играющих в клубе видео-перфомансы. Отдельно доставляет полицейский по прозвищу Чокнутый Казах и упоминания «Газпрома» как владельца космического лифта.

Больше всего меня поразило количество сведений о религиозных течениях. Во-вторых, тут хороши портовые роботы и линейка с ними, сразу видно, что писал человек, разбирающийся в технике. В-третьих, план на космолифте, это было довольно изощренно. Но вот характеры, диалоги — это полная шляпа, пустышки. «Ночные проповеди» заметили на многих премиях, и я думаю, заслуженно — роман выделяется из массы, но хорошим его не назовешь. Нужно больше Маклеода перевести, чтобы разобраться.

Кристофф делает dark pulp, который наполняет радостью. Если представить, что Бэккер в мире черного фэнтези — это симфонический дарк, то Кристофф — это удалой, зажигательный и несколько придурковатый поп-панк. Кристоффу ничего не стыдно, и это прекрасно. Это иногда глуповато, но очень стильно.

Итак, последний воин Серебряного ордена, борец с нежитью Габриэль сидит в тюрьме у вампиров. Он наркоман и сквернослов, однако вся его кожа покрыта татуировками святых, сделанных с серебром, и когда-то они сияли как броня от силы веры. Теперь же он во власти врагов. Красивый вампир заставляет Габриэля рассказать историю своей жизни, ведь скоро тот подохнет, как собака, а королева вампиров хочет пополнить библиотеку. Габриэль ругается, но рассказывает, т.к. у него ломка, и это будет эпическая история в духе «Соломона Кейна» о том, как полукровка подсел на вампирскую кровь, чтобы быть сильным, как сдержал войско бессмертного короля и полюбил плохую монашку, но только с циничными прибаутками и дурацким юмором.

Удалой жанровый роман, который так и просится на экран. Кто-то написал, что по методу это как скрестить «Интервью с вампиром» с «Именем ветра» Ротфусса. Да, но нет, тут для этого слишком старательно убивается пафос (хотя убивается ли?). К концу Кристофф поддал ненужной сентиментальности, испортив одного из героев, но до этого было прямо классно. Герои еще периодически журчат французским и проклинают бога, Кристофф любит добавить музыки из другого языка. Прочла за один присест.

Дебют Симмонса, принесший ему Всемирную премию фэнтези. «Гиперион» Симмонса — это один из лучших текстов в фантастике, наполненный поэзией. Читая «Кали», сразу понимаешь, откуда взялась последующая мощь.

Молодой поэт/журналист Лузак узнает, что пропавший 8 лет назад и считавшийся мертвым индийский поэт Дас снова проявился в Калькутте и написал новую поэму. Его отправляют забрать рукопись и встретиться с самим Дасом. Лузак берет с собой семью, хотя его и отговаривают. Приехав, он погружается в мир жестокий, мистический и ему непонятный, а эгоизм не позволяет ему пройти по кромке — и ведет в самую глубину, ведь Калькутта — место, где расположен Калигхат, здесь живут служители богини Кали, у которых свои отношения со смертью.

«Песнь Кали» это не банальный триллер, поэтому все ожидания будут выполнены, но не так. Симмонс специально создает демонический образ старой Калькутты, выбрав мрачный исторический период, и она выходит устрашающей, нищей, жаркой, непредсказуемой, запутывающей, жестокой. — и невероятно зримой. Все герои меркнут перед этим образом. Симмонс использует в том числе и эпиграфы, где даже фигуры поэтов вносят лепту в ощущение. Скажем, Тушар Рой, называющий Калькутту шлюхой, мочащейся фресками, — вполне бодлеровская фигура. Он играл на переполненных улицах города, идя спиной вперед в попытке суицида, но умер от цирроза и перебора с опием. Такое обрамление усиливает чувства — Лузак попадает в мир, управляемый другими импульсами. Мне «Песнь Кали» напоминает «Территорию тьмы» Найпола.

Симмонс не был бы самим собой, если бы не разговаривал с каким-нибудь великим поэтом, и здесь это Тагор и его «Гитанджали». Собственно, вопрос, чья песнь («Гитанджали» = песнопения) сильнее, его и занимает. Тагор предоставляет близкое к суфийскому, пусть и более мягкое, опьянение жизнью, Дас — лишение иллюзий, разрушение, безжалостную механику смерти. Это обыгрывается — музей Тагора местный называет храмом, ведь любой памятник в Индии, по его словам, рано или поздно превращается в храм. «Храм» Тагора оказывается пустышкой перед силой смерти и теней, сентиментальный поэт Дас становится глашатаем Кали, а идеалы Лузака плохо выдерживают испытания страхом. Однако песнь радости позволяет ему опять возродиться к жизни и принять бессмыслицу потери. В чем истина, решать читателю. Хорошая штука

Приличная трилогия, если закрыть глаза на бесконечные россыпи веснушек, описание волос и обилие хлорофилловых прожилок в глазах цвета всевозможных драгоценностей у героев. Это легкое городское фэнтези про ведьму с вплетениями мифов и ассорти магии разных стран. Солянка эта почти бессистемна, но стиль выдержан, а темп приключений стабилен. Для своей аудитории сделано недурно, книги дружелюбны и каждый том имеет интересную арку.

Молодая независимая ведьма скрывается от брата-близнеца, который по неизвестным причинам уничтожил весь ее ковен и настолько спятил, что готов к инцесту. Убегая от него, она знакомится со стеснительным детективом Коулом, который вскоре оказывается потомком охотников на ведьм. Вместе им придется путешествовать от Нового Орлеана до берегов заснеженных озер, чтобы восстановить ковен, раскрыть загадки, защититься от брата и найти много новых друзей и врагов. Умный девственник с синдромом Аспергера — это нормальный выбор романтического героя для молодой леди. Я люблю другие тексты, но тут чувствуется авторская доброта, которой многим сейчас не хватает.

Отдельно стоит сказать про оформление от издательства — заметно редакторское внимание, прекрасные форзацы.

Популярность Ли Бардуго в сочетании с другими факторами придала большой толчок фанфикам про Равку/этно-фэнтези, поэтому принцы Николаи и прочий хруст французских булок в моде в YA. В «Маре» знать воскрешает воительницу богини смерти, чтобы решить свои проблемы. Чтобы она не сбежала, ее привязывают к другому слуге смерти, и это стильно, это неплохой хук. Однако вместо сюжета и резни начинается пародия на дворцовые интриги. Весь роман ужасная воительница Мара неловко уворачивается от попыток схватить ее за задницу и теряет контроль от любого мужского внимания, каким бы незадачливым оно ни было. Это провал.

У книги есть продолжения, много арта, популярность франшизы зашкаливает. Лии Арден удалось при поддержке издательства собрать деньги на лимитированное крутое издание. Это славно, но текст плох, персонажи примитивны, а хорошие задумки провалены.

«Якса. Бес идет за мной» оставляет в недоумении. Первый «Якса» — это шквал, постоянный драйв, сочные погони. Это волна хунгуров, раздавливающая надменных рыцарей в лепешку, и небольшое количество диалогов. Из-за того, что «Якса» — роман-в-рассказах, весь филер был выброшен к чертям, в кадре осталось только крутое. В «Яксе. Бес идет за мной» Комуда зачем-то решил взять выброшенное — и последовательно собрать это в одну кучу, а заодно душноватой драмы добавить. Это снова та же история Яксы, чей отец завалил хана хунгуров, за что хунгуры пообещали вырезать весь род, но только... неинтересная.

Зачем читателю лента из обрезков, когда самый сок уже прочитан? Я не люблю вторсырье, которым является первая половина книги, и банальности, сборкой которых стала вторая. Конечно, язык Комуды все равно лучше подавляющего большинства авторов боевиков и несколько сильных сцен там найдется, но мне этого недостаточно.

Отменное дарк фэнтези, лучшее впечатление последних месяцев. Великолепная находка, от которой сложно оторваться.

Последний черный колдун страны заходит в кабак «Хмельной кабанчик», чтобы закусить и развлечься с малолетней шлюхой, но вскоре после этого бесславно гибнет. Лучшие воины короля разыскивают его кольцо, в котором скрывался Дар разрывать в клочья врагов, но тот достается не колдунам, а бесполезной девке с немым братом, которую охотящиеся за ней считают простой вещью. Ничего хорошего этот факт не принесет ни ей, ни охотникам за силой, ни скрывшимся в лесах партизанам, вынашивающим план восстания.

Прекрасный язык, захватывающий сюжет и экшн, богатые и мрачные иллюстрации, сделанные самой Марией, и та смесь цинизма, черного юмора и красоты, что я люблю. Наблюдательность и жесткость заставляют вспомнить 2-3 тома Глена Кука местами, так это славно. Штучная вещь, очень хочу продолжение.

«Платформа» Леви показалась мне недокрученной, а несколько сюжетных линий — откровенно лишние наросты на отличной драме. При этом обратить внимание на автора стоит. Пол Ди Филиппо неистовствует (https://locusmag.com/2018/05/paul-di-filippo-reviews-the-rig-by-roger-levy/) и сравнивает его с М.Гаррисоном и Бестером, у меня ощущения не такие.

Итак, человечество с разрушенной Земли переместилось в другую систему, колонизировав ряд планет и основав крупную социальную сеть «ПослеЖизнь», в которой можно просматривать отредактированные воспоминания-жизни людей и голосовать, хочешь ли ты дать им второй шанс. Второй шанс — оказаться замороженным в капсуле, пока не будет изобретен способ справиться с его проблемой. И это актуально, ведь люди болеют быстро мутирующим раком, а добыча ресурсов крайне сложна. В тексте есть штормовая планета, в которой ресурсы добываются на опасных морских платформах, Геенна, где живут религиозные фанатики (в остальных местах религия запрещена), и мир, где находится штаб-квартира опасного криминального авторитета, ведущего шекспировскую войну с другим таким же.

Рассказчика три, но самый интересный — это савант с эмпатией Алеф, который начинает дружить с психопатом Пеллонхорком, постепенно знакомясь с его отцом. Устрашающий Дрейм держит половину системы в своих руках. Из этих болезненных отношений и вырастает будущее для миллиардов людей, о чем читатели узнают в конце. Личное перетекает в глобальное. «Платформа» — это не рядовой фант, однако он не раскрывается, хотя драму Леви выстраивает красиво. Любопытная вещь, но расслоение (3-4 рассказчика) здесь не нужно, без него получилось бы более пронзительно. Многоголосие создает претензию на масштаб, которая завершается банальной и местечковой сценой финала. Но автор выше среднего, это факт.

Во втором томе легендарный мятущийся воин Танкред Тарентский все-таки долетает до чужой планеты, впервые схватывается с чужаками и все больше и больше сомневается в необходимости слепого насилия, чтобы затем стать защитником чужой цивилизации. Битва с догмами, глубокий внутренний конфликт героя, идеалы справедливости — это все черты хорошей фантастики, но Баранже еще вложил сюда эхо поэтичности «Побежденного Иерусалима» и инъекцию ереси, обыгрывая поддельные документы католической церкви. Наблюдая преступления похода, Танкред становится отступником, ренегатом. Антимилитаристский посыл Баранже при всей чуткости к воинской эстетике очень силен.

Выдуманный поэтом Танкред Тарентский, полностью стерший реального участника крестового похода, у Баранже окончательно преображается. Он становится идеальным героем, закалившем себя в пламени войны, но предназначенным совершенно для другого — не чтобы убивать, а чтобы объединять и вдохновлять живых. Не для того, чтобы упорствовать в фанатизме, а для того, чтобы познавать истину, искать. И романтизм Баранже, если под ним понимать несколько высокопарное, благородное воспевание людских добродетелей, делает историю трогающей. Неопытные читатели называют «Властителя» сплавом «Вахи» и «Дюны», но это совершенно неверно, т.к. это сплав «Иерусалима» и старой, наивной французской космической фантастики, совершенно другой замес. Он несколько дурацкий, но с хорошим умыслом.

«Властитель мира» концепт-художника Баранже — переложение «Освобожденного Иерусалима» Торквато Тассо на намек на Вархаммер. Космические крестоносцы собираются в путь на гигантском корабле, чтобы поразить грешников на другой планете, хотя о врагах солдатам не поведали ничего. На Земле правит папа, герои «Иерусалима» будто перенесены как есть, а войны в книге не будет совсем. Это обаятельно, при этом неэрудированным фанатам космической мясорубки ловить тут нечего, т.к. это вялый детектив и история сомнений в вере на летящем на другую планету корабле.

Материал в подложке заставляет Баранже писать о космических воинах значительно более возвышенно, чем это делается обычно, а Танкред Тарентский, главный герой и метавоин, даже встречает свою амазонку. Это, конечно, не поэма Торквато Тассо, но правильная речь и значительный эмоциональный багаж бойцов заметны. Отдельное развлечение — возвышенные переберанки («Ты проглотишь свои слова, шелудивый пес!»). В канву подготовки крестового похода вплетена прямолинейная линия социальной критики в виде безродного хакера, а Танкред мается от религиозного конфликта внутри, подвергая необходимость войны сомнению.

Доставляют помещенные на космический корабль Роберт Дьявол, Готфрид Бульонский, Петр Амьенский и так далее. Они те же, но и нет, история повторяет себя, и эпиграф из Ницше про кольцо бытия это подчеркивает. При всей величественности картины в первом томе история полностью лишена милитаристской жилки и старомодно наивна, но это книгу и украшает.

Любопытный текст. «Talent for war» написан учителем истории и рассказывает о торговце антиквариатом, который получил в наследство от дяди не только богатство, но и загадку. Это космофант, немалая часть которого проходит в библиотеке, где главный герой восстанавливает по кусочкам историю самопожертвования национального героя в войне с инопланетянами-телепатами. Чем дальше он копает, тем сильнее легенда показывает второе дно внутри неспешного суховатого детектива. Все, кому поставлены памятники, делали не то, за что их восхваляют, но правда по прошествии лет никому не нужна, даже если она сияет, словно взорванное солнце.

В «Военном таланте» присутствует момент неловкости, ведь герой войны, прошлое которого расследуется, тоже был учителем, но потом был вынужден превратиться в стратега. Такое сближение автора и легенды вызывает у меня напряжение. Однако несмотря на свою сухость, неопытность автора и деревянные женские образы, книгу Макдевита выделяет неожиданный угол зрения, в котором вместо кровавого замеса идет копание в документах и экскурсии в древние музеи. Оболочка мира (множества населенных планет, сосуществование телепатов и людей) выглядит богатой и интересной. Неудивительно, что затем Макдевит написал множество романов в этой вселенной, один из которых принес ему Небьюлу.

Это как с размаха открыть дверь ногой в ретро-киберпанковый кабак, где дым стоит столбом и сидят качки с синтетическими мышцами. Книга из серии «просто не значит плохо», гибрид киберпанка с крутым детективом да еще с пацанским расхлябанным переводом, настоящий олдскул. Это как проходить мою «Фрагментацию памяти» персонажем другого класса. Не технарем с многоэтажными заморочками и психоделикой, а дворовым киллером. Особенно славные названия глав вроде «ЕГО УЛЫБКА ПЕКЛА МНЕ ЗАТЫЛОК, КАК СОЛНЦЕ» или «БЕСКОНЕЧНАЯ ЧЕРЕДА ЗАКАТОВ».

«Религия, которой семь лет назад не было и в помине, поглотит мир через десять. Невероятно! Неужели идея спасения посредством вечности так соблазнительна? Нет, мистер Кейтс! Электрическая церковь растет так быстро, потому что принимает новых последователей насильно. Они убивают людей, оперируют, вживляют разные приборы и потом ими управляют. Он снова подался ко мне. — Иными словами, мистер Кейтс, внутри большинства монахов прячется напуганный, измученный человеческий мозг в роли марионетки. И заходится криком от бессильного ужаса»

Замес такой: киллер с принципами Эйвери Кейтс обнаруживает, что расплодившиеся повсюду безликие монахи Электрической Церкви вовсе не так безопасны, как кажется. Церковь призывает людей получить вечность для покаяния, засунув свои мозги в робота, и бубнеж монахов про спасение стал элементом пейзажа. Однако вскоре Кейтс оказывается свидетелем убийства и понимает, что слухи — правда. Прочитать «Церковь»- как партию в Shadowrun пробежать. Я пропустила ее в период своей одержимости киберпанком, т.к. книгу не перевели, но теперь вижу, что Сомерс жив-здоров и до сих пор получает с этой простой, но душевной книги роялти, как хвастался в журнале Writer Digest.

Шикарный эксперимент с формами повествования, не утративший особой магии языка и взгляда Валенте. Советовать эту книгу нельзя, читать ее здорово. Это космическая опера, рассказанная средствами эпохи немого кино, фантастика и альтернативная история про колонии, описанная обрывками приключенческих радиопередач, некоторая насмешка над научной фантастикой, снабженная наивной верой в ее красоту. Валенте говорила в интервью, что ей было интересно посмотреть на искусство фантастического мира, а поэтому она сделала деко-панк, хотя я бы назвала это ретрофутуризмом, где ретро — это 20-40-ые, мир Теды Бары, Асты Нильсен, Бригитты Хельм, Луизы Брукс и многих других чудесных див, оживших в новом Голливуде-Луне или странствующих по нуарным городам Урана. Это как жить внутри фантастического фильма эпохи немого кино.

Валенте не пишет одинаковых книг и не пишет гладких книг, которые округлы и понятны. Ее всегда влечет сложная и неординарная задача. Валенте вообще одна из редких писателей, которых я не люблю, но уважаю. «Сияние» — это история Северин Анк, дочери известного режиссера готических фильмов, с детства включенной в бесконечные съемки. Череда матерей-див и постоянный глаз камеры вызвали в ней нелюбовь к приукрашиванию, органичному для прославленного отца, и она становится документалистом, снимающим восстания на Фобосе или добычу загадочного мальцового молока лавкрафтианских китов, использующегося везде — от кораблей до создания редкой в Солнечной системе пищи.

Однако в поездке в исчезнувший город Северин Анк и сама пропадает — и ее поиски поданы через наброски надсадно старающегося снять об этом фильм отца. А потому перед читателем разворачиваются клочки нуара, дурацкой сказки, прочих популярных жанров, чтобы завершилось все мюзиклом. Любителям связной истории тут делать нечего — это свалка пленок и обрывков дневников. Мне эта книга очень напомнила по ощущениям фильмы Гая Мэддина. Ну, может, чуть «Стингрэя Сэма» Кори Эбби, хотя тот слишком удалой, но подход нарезки у него похожий. Читала и вспоминала: «Марс знавал лучшие времена».

Северин и сама разговаривает с читателем со своих пленок, несгибаемая исследовательница, не сумевшая выбраться незапятнанной из недр лунного Голливуда. Это настолько неожиданный взгляд как на фантастику, лишенную как раз той рационализации, которая осточертела М.Гаррисону и Муркоку, так и на подачу идей вообще. И это тонизирует. Словно после бесконечных роботов и звездолетов сесть голой задницей на ядро, затарившись бутылкой выпивки, подкрутить усы и отправиться на Луну, в ее сияющие салоны и старые кинотеатры.

Депрессивный питерский киберпанк ближнего прицела. Он интересен, хотя скроен текст грубо — сюжет, лекции (о теломеразе, о восприятии, етс), длинные размышления автора о сложных вопросах, выданные за размышления героя. Спасает книгу своеобразие личности Альфины. Что меня по-настоящему поразило, так это то, как сильно ей удалось описать момент ветшания родителей, ощущение взрослого ребенка от того, что его всемогущие папа и мама, получившие отличное образование, вдруг превратились в стариков, лечащихся бобровой струей, кристаллами и вибрирующей пластмассой.

Это тоже своего рода ужас — ужас от столкновения со старостью, со слабостью и несовершенством, для чего необходимо мужество; со смертью как процессом и с собственной глупой надеждой, которой обладает каждый и которую крепкий, не испытавший отказ собственного тела человек в себе отрицает.

Главный герой отправляет родителей на новомодные опыты по продлению жизни, которые плохо заканчиваются. Таксисты скучают в беспилотных машинах, чтобы было на кого свалить вину за столкновение. Бедный люд майнит себе копейки, проходя бесконечные опросы в импровизированном гибриде харвестера данных и Толоки. Все автоматизировано, всем одиноко. Такой серый, как питерский ноябрь, киберпанк, где ожидать позитивный конец было бы наивно.

Девятый дом» Ли Бардуго — что-то вроде Magicians в Йеле, но попроще, или «Локвуда и компании» Страуда, но с грязью и наркотой. Алекс — выжившая после бойни у наркоторговцев, где погибла куча народа. Ее без экзаменов принимают в Йель, в систему секретных магических орденов, маскирующихся под безбашенные студенческие сообщества. Она не готова сдать экзамены, но зато умеет видеть мертвых — а это очень полезно.

Про зло студенческих сообществ все смотрели в кино — и Бардуго, снабдив богатеньких мажоров магическими средствами, делает эту картину еще непригляднее. Магия здесь трудная, редкая, злая, но проводником Алекс, ее Вергилием, становится Дарлингтон, сдержанный и почти совершенный джентльмен. Вместе с ним бывшая наркоманка изучает возможности орденов (начинается книга с гадания на внутренностях вскрытого живого человека, чтобы предсказать будущее для финансистов), но спрятаться от прошлого ей в Йеле не удастся — убийство, изнасилования и исчезновение Дарлингтона требуют ее внимания.

У «Девятого дома» интересное начало, особенно мне понравилась сцена изнасилования в туалете — это было сделано действительно зло, неожиданно и круто. Другая удача — рыцарь-служитель в лице Дарлингтона, это красиво. Бардуго достаточно интересно описывает отношения — в плутовской «Шестерке воронов» это бросалось в глаза. Магическая и детективная составляющая слабее, однако меня заинтересовали изменения языка — условный реализм позволяет намного больше, чем цикл про Гришей, который сейчас поедает Бардуго. Оценить язык сильно мешал убогий перевод от «АСТ», где нашлось даже «скучать по ком-то».

В целом это нормальный палп с некоторым излишком женских проблем. «I came here to write a book that's going to fuck you up a little», — сказала Бардуго, но дальше что-то пошло не так — и второй книги цикла до сих пор нет. Оцените финальный «хук»: «

Вот ты какой, ранний Джин Вулф. «Пятая голова Цербера» — это загадка, расказанная в трех частях. Две планеты-сестры были колонизированы французами, но существует теория, что раньше здесь жили аборигены, которые умели мимикрировать подо что угодно. Например, под людей.

Там, где другой сделал бы триллер, Джин Вулф заставляет поскрипеть мозгами, но его язык так изящен, что это приятная нагрузка. Три повести связаны между собой персонажами и ключами. Одна рассказывает о богатом мальчике, уединенно живуим вместе с братом в доме странного отца. Отец держит бордель и ведет исследования, а также называет сына Пятый. Вторая повесть — сюрреалистическая фантазия на тему примитивной жизни, позволяющая взглянуть на аборигенов. Третья — это сборка документов со сбитой хронологией, которую изучает офицер-рабовладелец, чтобы вынести приговор заключенному антропологу. Но антрополог ли это или другая форма жизни? И есть ли на планете вообще люди?

Здесь столько стилизаций под все — от дневников праздных рабовладельцев до чуть ли не Конрада, что бровь поднимается, а фирменная ироничная отстраненность и некоторая жесткость Вулфа, заставляющая вспоминать Дж.Паркера, добавляет легкую странность. Сейчас такую форму фантастической истории мало кто может себе позволить, поэтому, хотя это не самое сильное произведение самого Вулфа, оно впечатляет. Судя по списку номинаций, впечатлило не только меня. Также хочется отметить качественный, сделанный с любовью перевод.

Постмодернистский экспериментальный хоррор про проклятый дом [на холме], состоящий из многоэтажного и многоликого зла разных эпох и стилей, которое притягивает к себе другое зло, растянутое во времени. В доме есть призраки, но их тоже держит в страхе тварь из подвала, а возможные спасители и разрушители, включая копа, — мрази или монстры. История подается порубленной в мелкий фарш и не завершается.

Впитав эстетику темного вестерна и тропы американского хоррора, Некрасов одновременно наслаждается ими и старается расшатать, умножая или выставляя в гротескном свете. Порой это талантливо, но совершенно бесцельно. Полностью отжав любые отблески доброты и вульгарно наддавая атмосферы на уровне избыточных сравнений, Некрасов получает концентрированный гротеск, буйство абсурда, замешанное на любви к дарк палпу в целом. Это сработало бы, если бы не угрожающее перенаселением планеты количество героев и отсутствие жесткой проволоки внутри.

Юра сам — дом с призраками. Он переполнен противоречивыми обрывками, тысячами зеркал, в которых можно усмотреть впечатляющие части жестоких историй, и эта красота яркого фрагмента так его влечет, что он несется, словно взбесившийся паровозик Томас, выхватывает больше, больше, больше из воображения, пока все не начинает дребезжать и бесполезно вываливаться грудой флэшбэков. Вернее, он все понимает, но останавливаться не хочет и не будет, иное — кокетство, ведь власть темных слов так велика сама по себе. В этом тексте он вроде продюсера из рассказа Джо Хилла, который пришел в дом к убийцам из любопытства человека текста, увлеченный тьмой слов. Он знает, что сейчас за ним побегут — а он будет спотыкаться, как хрестоматийная жертва, падать, захлебываться кровью. Что все будет, как там — в царстве ужаса, которое столь же пугающе, сколь красиво. И Юра бежит, он счастлив.

Хороший писатель всегда немного одержим, но должен этим овладеть. Это может быть благословением, но обычно это трудно. Слова слепят, порабощают. В «Призраках осени» это стало криком тысячи разных ртов, переключением каналов с трейлера на трейлер, воспеванием любимых текстов, отвязным хвастовством — смотри, смотри, как я могу. Все это автор на бегу перехватывает нитками, чтобы получить своего Франкенштейна, покачивающегося лоскутного монстра, который рожден, чтобы развалиться. Юра ждет, что читатель скрепит книгу тем же благоговением, которое испытывает перед текстами он сам.

Но этого не произойдет.

С радостью обнаружила, что книга Джаннет Инг «Под маятником солнца» не про избранных, а весьма сдержанный магреализм/фэнтези на тему фэйри, Бронте и теологии. Инг не только посылает стариков к черту, что важно уметь, но и подкрепляет дерзость делом. Когда-то Джеймс Кук открыл Аркадию, страну фэйри, где вместо Луны — страшноватая рыба, а Солнце — горящий маятник. Здесь нет постоянства, потому что любые вещи ткутся из тумана, а людская религиозность не более, чем забавный конфуз.

У текстов про проповедников, попавших в страну с чужими порядками и там потерявшихся, большая история, и Инг следует основной канве — чужие порядки расшатывают нравы, личность и веру. Но здесь миссионера и его сестру разрушает пребывание в непредсказуемом тумане, где нет явных приключений, но нет и ничего привычного. Вокруг морок, перверсия истинного. Даже обычное общение искажено, все — игрушки. Ядовитая реальность фейри многим удавалась (вспомним Сюзанну Кларк), но Инг старается тонко надорвать все элементы — и фантазию о фейри, и теологию, и кровные узы. Не каждый элемент получается изящно, героине не хватает сока старины и ее сомнений, но сама тема и приятная жестокость Инг мне понравились. Для дебюта это заметная вещь.

Меня только забавляет, что такая храбрая девушка выбрала деконструкцию как метод. Все знакомые элементы Инг постаралась отравить, но восторги читателей показывают, что для них это слишком тонко. С другой стороны, молодняк обожает деконструкцию. Это как ломать и строить одновременно. Посмотрим, удастся ли Инг писать дальше под таким вниманием

Кэйко Фурукура испытывает большие сложности с пониманием эмоций людей, сама их ощущает плохо. Диагноз поставить трудно, но к социально-эмоциональным проблемам вдогонку заметны социопатические наклонности. Правда, там, где социопат тщеславен и активен, она пассивна и озадачена.

И вот Кэйко устраивается подработать в маленький магазинчик (комбини), где находит свой локальный рай. Здесь мало того, что вся жизнь подчинена строгим правилам и можно выучить наизусть каждый товар, так еще и эмоциональная жизнь наконец-то регламентирована. Теперь она знает, когда улыбаться, что говорить людям, и это в мире неопределенности и непонимания других дает ей покой. После многих лет «временной работы» родственники начинают докапываться до странненькой женщины, у которой ни мужа, ни жизни кроме магазина. Тогда Кэйко подселяет к себе классического инцела-хиккана (очень точный портрет), чтобы от нее отвалила сестра, но об этом узнают на работе — и ее статус полностью меняется.

Собственно разрушение холодного порядка комбини, в котором живет Фурукура, и есть настоящий хоррор. Товары к тебе не лезут, ад — это другие. Книжка крохотная, но этот момент распада, когда другие продавцы начинают бесцеремонно расковыривать жизнь деревянной Кэйко, описан великолепно. Совершая ошибку, которую обычный человек бы не совершил, она теряет контроль, дезориентация возвращается. Материальный щит из полок разваливается. Прекрасная вещь.

Я не люблю Макдональда, но это книга-сюрприз, определенно его лучшая и нетипичная вещь. Самое удивительное — что это дебютный роман. «Дорога запустения» — это подача историй с колонизированного Марса языком «Ста лет одиночества», а также полная замена путешествий по миру путешествием во времени, т.е. жизнь маленького города в марсианской пустыне от зарождения до таинственной кульминации. Это скрещивание фантастики, краткого варианта поколенческой саги и магического реализма в очень странной пропорции, пропитанное долей дружелюбного абсурда и красоты. Любителям боевика ловить тут нечего, но фанаты экспериментов не должны проходить мимо.

Итак, доктор Алимантадо шатается по красной пустыне, но так и не доходит до другого края, осев в оазисе рядом с климатической станцией. Одиноким он остается недолго. Как писал Василий Владимирский, «первым безлюдный оазис, раскинувшийся среди разноцветных песков, открыл мудрец, за ним пришел разбойник, потом отец семейства и, наконец, гениальный механик — ну а следом потянулась целая вереница беглецов, изгоев и заблудших душ со своим скарбом, чадами и домочадцами, тяжестью прошлых ошибок и скелетами в шкафах.» Тяга Макдональда к разнообразию героев, профессий, народов тут уже заметна, он использует героев как клочки разноцветного батика. Но в «Дороге запустения» это действительно работает, потому что из его текста не ушла магия, какая-то любовь. Редко увидишь фантастику про другие планеты, рассказанную именно так — ИИ и станции терраформирования в небесах, люди, ими управляющие, становятся ангелами и богами, заблуждения перемешиваются с наукой, моделирование — со сказками.

Меня книга поразила на фоне «Новой Луны» и последующего цикла про освоение спутника пятью кланами с разными национальными корнями, которая написана недавно — и мне не заходит совсем. Там его любимый постколониализм приобрел карикатурные формы мыльной оперы и саги про мафиози. Никогда бы не подумала, что Макдональд раньше был таким поэтом. Читала много его романов, но никогда — с удовольствием. А здесь все мне не близко, но — гармонично, мечтательно, как-то человечно и очень цельно.

С какой-то точки зрения все лауреаты премии Прометея доставляют, потому что в них обязательно присутствуют бизнесмены или ученые — и они обязательно противостоят какой-нибудь толпе, гордо вздымая голову, как и полагается индивидуалистам. С другой стороны, все прочитанные романы были, мягко говоря, простоваты. В «Потоке» существует организация, которая отлавливает ученых, готовых сделать важное открытие, и прячет их в своих недрах. Но главный герой, работающий над гравитационными волнами, посылает их — и за это его запирают в подземную тюрьму с искусственным интеллектом, который весьма изощренно его пытает. Но нельзя просто запереть лучшие умы человечества в многоэтажном изолированном подвале. Тимворк, синергия.

В книге есть два классных момента. Во-первых, ИИ, который прибегает к пыткам, чтобы герой укрылся в своих лучших воспоминаниях, а потом... их стирает, обирая его память и уменьшая количество отвлечений. Это действительно жутко. Во-вторых, финал. В нем

«Потоку» сильно не хватает какой-то фишки, ведь нф подразумевает сложность, хотя автор старался придумать как можно больше странных и порой смешных изобретений, а стойкость героя мне импонирует.

»- Ну вот, теперь у тебя в животе есть место для скорпионов.»

«Духи рваной земли» Залера послабее его нуара. Это больше удалой и мрачный сценарий вестерна, чем книга. Хук такой: приличного молодого человека нанимают за знание испанского, и он оказывается в компании мужчин семейства Платфордов и пары бандитов, которые едут освобождать похищенных сестер Платфорд. Пленниц держат на привязи, и с ними происходят жуткие вещи — например, у одной нет ступни. Герою придется отправиться в загадочный бордель под прикрытием, и закончится это кровавой баней. Это земля без правил, облитая кровью гринго.

Я подозревала, что в конце семейка окажется еще хуже пленителей. Что-то в духе кровавой инцестуальной драмы, завернутой в рефы к Маккарти. Но все оказалось проще и чуть сентиментальнее, а язык — беднее. Здесь вместо дохлых голубей в глотку людям заталкивают скорпионов, а жуткая атмосфера беззакония заставляет поежиться, но чего-то не хватает, как в большинстве сексплотейшнов про месть, хотя Залер порой фееричен.

Впервые читаю книгу, где автор откровенно подражает одновременно Айн Рэнд и Хайнлайну. Общий пафос Коркорана вначале срабатывает. Особенно на фоне бесконечного вала текстов о героинях, кидающихся фаерболами ради мести, который в последнее время подают вместо фантастики.

Но об этом Коркоран написал в своем манифесте (https://pikabu.ru/story/tryevis_korkoran_o_svoey_libertarianskoy_fantastike_derzhavyi_zemnyie_7871253):

«Я видел тысячи книг о татуированных Сильных Женщинах-охотницах на вампиров; голливудских любовных историй, у которых нет ничего общего с научной фантастикой, кроме космического сеттинга; сказок о прекрасных порывистых женщинах, которым приходится выбирать из поклонников и параллельно организовывать восстания против Плохих Людей, о пубертатных волшебниках и о многих других, пока искал романы, которые хотел бы прочесть. Где Хайнлайны, Нивены, Пурнелы сегодняшнего дня?»

Современные Нивены и Хайнлайны в лице Робинсона, Кори, Игана, Стивенсона, Рейнольдса и, не знаю, Теда Чана уделывают Коркорана одной левой. И все же после следующей фразы я к нему придираться не готова: «Это история о компетентных мужчинах, которые создают технологии, компетентных женщинах, которые пилотируют космические корабли, и компетентных собаках, которые пишут код.» Это бодрый, но увы, быстро рассыпающийся дебют. Горстка свободолюбивых жителей Луны с помощью желудей, палок и силы духа сражается с коррупционерами с Земли и спорит на тему необходимости общественных институтов. Компетентная женщина там одна — и герой ей постоянно мешает работать, а собаки... ну, собаки действительно пишут код. Тут все честно.

Бывает читательская непруха, но потом чье-нибудь остро наточенное копье рвет пелену и впускает шквал жестоких сладострастных молний. Нуар Крейга Залера как раз такой. Тут, правда, молния блеснула над замерзшей лужей блевотины в проклятом городишке, но нет ничего лучше, чем наблюдать, как хороший человек старательно погружается в дерьмо.

Черный детектив Жюль Беттингер оказался недостаточно проницательным, и родственник мэра вышиб себе мозги от его новостей прямо в участке полиции. В наказание Беттингера отправляют в жуткую дыру, маленький городок Ржавого пояса (Миссури), где 80% мужчин судимы, холодно и грязно, куча нищих и наркоманов, а копы постоянно превышают свои полномочия. Но вот что им дадут отпор, а Беттингер окажется в центре полномасштабной войны, где копов мочат и оскопляют, мужик даже в худшем сне не ожидал.

Кинофанаты знают Залера как автора хоррор-вестерна с каннибалами «Костяной томагавк», так что им уже все понятно. Остальным нужно сказать, что книжка проста настолько, чтобы эта простота ласкала взгляд, и отвратительна так, чтобы это нравилось.

Удалой и красочный, но пустоватый тарантиноид про убийцу Сэл Какофонию, заключившую сделку с живым револьвером. Из таких книг получаются хорошие фильмы. Какофония стреляет магией, набитой в пули, и она очень хочет отомстить бывшим друзьям, странникам-магам. Они, словно тевинтерские маги из Dragon Age, яростно истребляют простых людей, устроивших в империи Революцию. С одной стороны всесильные маги, меняющие жизнь и душу в сделках с госпожой Негоцианткой, а с другой люди-революционеры, уморительно рассуждающие про контрреволюцию. В центре разноцветного мэшапа — грубоватая Какофония со своими пушками и дурным нравом, а также много неизбитых возможностей сделать из человека труп.

Больше всего это по ощущениям напоминает... цикл Джея Кристоффа про убийцу, которая сама продала себя в рабство на гладиаторский ринг, чтобы добраться до врага, хотя Сайкс более разнообразен в отношении битв. Здесь героиня тоже крутая убийца и бисекс, хотя Сайкс нас избавляет от нелепых секс-сцен. Оба текста написаны веселыми пацанами, только оружие Мия Корвере и Сол Какофония предпочитают разное. Какофония — это, скорее, героиня пафосных палповых вестернов с небольшой инъекцией подростка. Над магией и фракциями Сайкс поработал, также у книги бодрое начало, но наедине с друзьями Какофония ведет себя незрело. Я ожидала чего-то жестче и гораздо глубже. Но Сайкса, как мне кажется, эта расхлябанность и периодическая мелодраматичность ничуть не беспокоят. Он развлекается.

«Семь клинков во мраке» это больше территория Николаса Имса и Кристоффа, это насыщенный экшн с элементами пацанского юмора, а не подлинный дарк. В тексте хватает ингредиентов, которые должны были сразить меня наповал, но в «Клинках» напрашивается трагический финал, а автор не может себе этого позволить — ему надо писать циклы. Некоторые образы очень красивы, но язык простейший. Отсылки к операм как к культурному наследию, определяющему облик Империи скитальцев, неожиданно радуют глаз, т.е. убийцы, рассуждающие об операх и ими пропитанные, — это прекрасно, но впечатления портит общая затасканность и слабость развязки. Такая вот любопытная штука, в которой на каждый плюс находится минус. Но прочитать стоит — если зацепит, то как следует.

Зарубежные издатели выбрали как слоган для книги фразу Чарльза Стросса «Лесбиянки-некроманты в космосе!», потому что это безотказно привлекает внимание. При этом текст далек от разнузданного палпа. «Гидеон девятая» — детектив про многоуровневый подвал с призраками на отдаленной планете, где некроманты разных домов соревнуются в управлении мертвой материей. Cмесь жанров позволяет добиться оригинальности там, где, казалось бы, все уже испробовано.

Гидеон — мастер боя двуручником и злейший враг главы дома Хэрроухок Нонагезимус, разукрашенной под скелета некромантки, способной поднимать полчища костяных воинов. Периодически некроманты разных домов собираются на отдаленной планете, где проходят испытания ума и силы во славу местного «Бога-императора», чтобы победитель мог стать Ликтором, имеющим огромную власть. По стечению обстоятельств Гидеон оказывается защитницей чопорной, злой и нелюдимой правительницы.

Мечница с рельефными мышцами и откровенными журналами под кроватью, трогательно слабеющая перед изящной чахоточной девой, — это милота. С какого-то ракурса «Гидеон Девятого дома» — как книга по Вархаммеру, которую написали в другой Вселенной. «Вархаммер», созданный готом-заучкой. В плюс идет и небанальный сюжет, который оценили любители фантастики, — Локус, номинации на Хьюго, Небьюлу и всемирную премию фэнтези для романа подтвердят мои слова. Но есть и минус — периодический подростковый мелодраматизм, свойственный фанфикам, на которых выросла Тэмсин Мьюир, и скелет маг-академии, просвечивающий сквозь мрачную плоть. При этом книга может похвастаться не без юмора прописанной линией отношений между героинями. Концовка с бесконечной эпичной битвой и самопожертвованиями утомительна, однако бонус книги — стиль Тэмсин Мьюир, мрачноватый, замкнутый, неспешный, полный одиночества и какой-то геометрической красоты.

это просто праздник какой-то. Комуда показал себя настоящим мастером черного фэнтези в «Имя зверя — ересиарх», сборник рассказов про Вийона развеселил и покорил. Он был живописным, откровенно издевательским, темным, красивым. Взявшись за эпик, Комуда прекрасно вышел из положения, снова подавая историю рассказами — да какими! Каждый вырван из мира и кровоточит, громыхает, ревет. Никакой жижи, только главное. В битву между славянами и кочевниками замешаны злые старые боги, требующие крови, и читается это очень реалистично.

Как целое книга рассказывает о судьбе Яксы Дружича, сына местного вождя Милоша, вызвавшего хана на поединок, но убившего его бесчестно, чтобы дать войскам возможность воспользоваться изумлением кочевников. Однако замешательство хунгуров не пригодилось, они палят и режут всех, как скотину, Милоша и его род проклинают. Мать Яксы прячется с малым ребенком в крепости, где люди от безнадеги начали приносить кровавые жертвы древним богам.

Открывающая история про бегущего от орды инока просто сшибает с ног. Не оторваться. Каскад несчастий, нападений, плена, ужаса и боли — война показана Комудой яростным, проклятым штормом. Но Яксе, за которым охотятся, чтобы посадить его на кол, в этом круговороте безумия периодически везет, хотя проще было бы умереть. В этом и есть единственный минус — это эпик с нагромождениями тел, тут не хватает черного юмора. Думаю, в следующей книге Яксе, ставшему воином партизан-Проклятых, за свое везение придется заплатить.

Лобовая, но порой очень смешная сатира на современность. Главный герой — старший инспектор Мэтлок, который расследует дело об убийстве женщины. Во время пресс-конференции он дает совет не бродить в парке, пока убийца не пойман, — и это вызывает негодование в соцсетях из-за того, что он указывает женщинам, ведь нельзя винить жертву. Подключается даже мэр, а герой недоумевает, ведь имел в виду совсем другое. Мэтлок извиняется и продолжает расследование, но на каждом шагу он наталкивается на новые и новые комичные препятствия, абсурд множится, а Мэтлок чистосердечно пытается быть этичным. Местами подано весьма остроумно.

Главная мысль Элтона в том, что алгоритмы поддерживают и ранжируют персонализированные новости так, чтобы манипулировать пользователями, заставляя их усердно ненавидеть, поддерживать или негодовать, хотя за все это платят взрослые дяди, сексисты, расисты или вообще иностранные магнаты. Недавно выходили исследования о том, как Фэйсбук и Ютуб провоцируют раздражение, чтобы задерживать пользователя и монетизировать его гнев, так что мысль релевантная. Серия убийств людей, символизирующих конкретное самоопределение (старая феминистка, объявленная врагом народа, христиане, отказавшиеся сдать двухместный номер геям, или инцел, играющий в танчики) приводит к раскрытию заговора. В книге есть проблемы с терминологией sjw и «новых левых» из соцсетей, но это нестрашно. В итоге люди, считающие, что участвуют в войнах за справедливость, обмануты политиками и дельцами. Их энергией топят печи, их гнев продается и покупается без их ведома, а найти стержень, за который можно уцепиться, все сложнее.

Журналист Павел в детстве попал в аварию и оглох. После его как следует потаскали по разным бабкам вместо того, чтобы сделать операцию, момент был упущен, и его другом стал слуховой аппарат. Теперь он специализируется на разоблачении разных колдунов, экстрасенсов и гуру. Заинтересовавшись странным старичком Захарией, который лечит людей и изгоняет бесов в глухой деревне, Павел отправляется туда, к «Рыбарям Господним». Но, как водится, на месте все быстро выходит из-под контроля, — дикий люд, жестокий Черный Игумен, местные войны, странная жизнь, будто проходящее в другом времени, а затем начинаются галлюцинации и лютая хтонь.

Ершову любят Олди, и написано это действительно очень прилично, хотя к концу автор теряет меру в плане религиозного буйства, а некоторые герои кажутся лишними. Но текст развивается неожиданно, а густой такой колорит патриархальной злой деревни c одержимыми и кликушами, где люди верят не в Бога, а в Слово, которое жжет горло и которое надо захватить, добавляет смака. Нормальный жанровый роман.

Автор книги, Джонатан Говард, геймерам-олдфагам известен как автор сценария к линейке квестов Broken Sword. Его взгляд на вещи дает себя знать и в первой книге цикла — она не то, чтобы сногсшибательная, но симпатичная, со странным чувством юмора и вольными поворотами сюжета. Традиционность темы (договор с Дьяволом) — и веселая неизбитость отдельных ходов приятно радует.

Иоганн Кабал решил победить смерть, и с этой целью заключил пакт с Дьяволом. Но время шло, а сделка не показала себя настолько полезной, поэтому думающий только о деле Кабал врывается в ад, обижая и демонов, и клерков на входе, чтобы заключить новую сделку. Дьявол предлагает ему стать сборщиком душ — и взамен на его собственную за год собрать подписи ста других бедолаг. Более того — Сатана вручает Кабалу странствующий Цирк Раздоров, цирк-поезд, ведь известно, что люди размякают, стоит им увидеть стоящее представление или сходить к гадалке. Предложение выглядит чересчур выгодным, но Кабал, занятый собственными проблемами, начинает размышлять об этом не сразу.

Это не эпик, но книжку делают забавные детали, неожиданный взгляд, а еще она смешная. Здесь вампир — положительный персонаж, а главный герой — не особенно. Здесь магическую дуэль завершают несколькими выстрелами, чтобы было быстрее. Здесь некромант возится с неудачно поднятыми грабителями просто потому, что ему скучно, а дьявола одурачивают парой нелепых трюков. Черный с алым поезд, заполненный сделанными из желудей и палок существами, и несколько рассеянный, бледный некромант с огромным револьвером так и просятся на киноэкран.

Влюбилась во «Всесожжение» Збешховского, но больше в его стиль, чем в сам роман. Зубодробительный прогресс с бесконечной войной, воскрешениями, пересадками тел и ИИ соединяется с авторской страстью, которая все оживляет. Збешховский, как и Дукай, не слишком озабочен читательским удобством, но в отличие от Дукая он эмоционально напряженный. Текст гудит, словно осиный рой. Герой-колыбельщик, проживший сотни лет за счет перезалива сознания в новые тела, люто ненавидит Синергию, P2P сеть обмена воспоминаниями, которая после запущенного вируса заразила людей сумасшествием, слила их в новое страшное племя.

Да, серьезно. Збешховский взял и сделал бога частью мира, частью его материи, она называется «плазмат». Хорошие дела увеличивают количество плазмата, однако описанный мир был покинут богом, отправившимся искать другую планету, лучшие люди умерли, поэтому все происходящее на Земле — просто предсмертные конвульсии, в которых переформатированное технологиями человечество массово убивает друг друга с помощью поистине изощренных способов. У них нет души, в них нет смысла. Это Апокалипсис. Отдельная удача сборника — рассказы, которые проясняют детали мира, в романе прошедшие через мясорубку. Они очень хороши. Красивая, неистовая штука. Я в восторге, спасибо Кудрявцеву за издание таких вещей.

«Костяной капеллан» Маклина попал в серию «Шедевры фэнтези» совершенно случайно. Это на удивление нелепая вещь, написанная настолько простецки, что поневоле удивляешься, как так получилось. Начинается все неплохо — отряд бойцов возвращается с войны в рабочий городишко, где прежде у капеллана и капитана отряда Томаса Блага был свой бизнес. Томас Благ — местный «браток», мафиози, дружелюбно крышующий бордели и собирающий дань с людишек, но за время войны бизнес отошел каким-то лихим людям издалека, так что он принимается за дело.

В пересказе звучит интересно — представляются «Острые козырьки» в дарке. Да как бы не так! На деле это даже не роман, а плохой черновик — из тех, где авторы суконным языком «он пошел, он пришел» намечают ход дела. Язык настолько беден, будто читаешь ЛитРПГ. Персонажи даже не картонные, а намеченные пунктиром, драматизма ноль, сока ноль, мощных коллизий ноль, мрака и боевки — тоже ноль, а уж эти «планы» Томаса Блага — это как если бы олигофрен собрался сочинить песню. Складывается ощущение, что писал это не мужчина, а школьник, не только не знакомый с планированием, но и с написанием текстов знакомый весьма условно. Т.е. это не то, чтобы возмутительно, это просто настолько примитивно, что разводишь руками. А дарк обычно держит стилистическую планку. Автору не хватило умений, чтобы воплотить хорошую идею как следует.

На контрасте с жирным языком других книг серии и нешуточными амбициями других авторов «Костяной капеллан» выглядит попросту неуместно — как деревенский дурачок, заглянувший на сходку мастеров. Т.е. между ним и Комудой, Морганом и даже Флетчером лежит огромная бездна, которую не перелетишь без дракона. Но книга может понравиться любителям предельно простого языка.

«Конец радуг» Винджа одновременно сильно устарел и вступил в пору актуальности. Его главный герой — известный поэт, желчный и жестокий к другим старикан. Он очень резок и безжалостен по отношению к начинающим, остер на язык, видит чужие слабости и стремится ими воспользоваться, чтобы поставить на место. Каждый человек, имевший дело с литераторами, узнает этот портрет. Но эти деньки для героя в прошлом — он стар и выжил из ума. В начале романа новые времена и лечебные наномашины возвращают его из пространства старческого слабоумия, где он несколько лет пребывал. В результате человек, овладевший искусством прошлого (искусством слова и магии поэзии) оказывается в мире, где все это устарело. Его отправляют в школу с другими стариканами, которые обучаются там управлять носимыми устройствами, сканировать сеть, строить многомерные модели, ведь мир представляет собой сетевой AR, где реальность — лишь жалкий первый слой, и так далее. Там-то его и находят заговорщики, желающие обчистить биолабораторию при библиотеке и воспользоваться обескураженным героем.

На мой взгляд, как фантастика «Конец радуг» уже не цепляет. Однако он крайне интересен неизбитой мыслью о том, что потерять свой талант — не всегда страшная вещь, иногда она открывает новую, не менее насыщенную жизнь. Главный герой «Конца радуг» проходит переобучение, понимая, что его профессия умерла. Он не может больше писать такие стихи, как мог прежде, но вместе с тем ему не хочется так сильно ранить других. Он потерял талант, но стал лучшим человеком. Равноценный это обмен или нет, но история, где великий поэт превращается в крутого программиста и мультимедийного художника — и доволен своей участью, прочитаешь не каждый день. Книга Винджа странно сообразна текущему времени, когда огромная часть профессий, связанных с текстами, устаревает.

Виндж показывает, что с течением времени меняется и понятие творчества. Что оно не умирает, но трансформируется, и нет ничего плохого в том, чтобы погрузиться в эти изменения, познавая новый материал. Что стихотворение, пробивающее дыру в сердце, не лучше, чем алгоритм, который поражает своей красотой. На мой взгляд, поэзия всегда будет круче алгоритма, однако попытка высокомерного поэта посмотреть на людей не как на мусор, а как на соратников в неизвестном, сложном мире, где он неуверенно себя ощущает, любопытна. Вся специфика сюжета, связанного с виртуальными войнами, кажется мне мишурой, порой крайне наивной, а вот эти ноты обнаружить в тексте было удивительно.

Это полудетская, ученическая повесть про девушку-химба, которая решает отправиться в университет на другую планету. Героиня выглядит традиционно для своего народа — мажет кожу и волосы слоем красной глины, смешанной с маслом, надевает массу браслетов, но при этом является профи в «математической гармонии» и делает астролябии (которые в этом мире выполняют гораздо более важные функции). В момент перелета на корабль нападают разумные медузы, которые убивают всех пассажиров кроме героини, т.к. ее защищает древний артефакт. Математическая гармония странным образом позволяет Бинти понять медуз, она становится их переводчиком и другом, в чем немалую роль играет целебная красная глина с ее волос.

Если вам показалось, что это чушь собачья, то так все и есть. Во-первых, это фэнтези, во-вторых, YA. «Бинти» неплохо бы смотрелась как красочный комикс для детей. Она очень визуальна, так и просится на полотно, но ее текст — это уровень школьной фантазии. «Бинти» — символ выдачи премий исключительно за незнакомый колорит, потому что как сюжетно, так и в плане языка или идей этой повести нечего предложить. Немалую часть времени героиня размышляет, как ей намазать волосы, найдет ли она глину на другой планете, что люди думают о ее волосах и т.д. Однако проблема тут не только в «Бинти», а в наборе номинантов в целом. Соперники «Бинти» в тот год были скучны. В космической фантастике наступил застой (как метко сказал Дукай, из-за проблемы сингулярности). Например, «Медленные пули» Рейнольдса — такой же бред, как и «Бинти». Т.е. медленные пули, проблемы вечной войны — почти та же самая тема, только рассказанная стандартным для космофанта языком боевика, бодро и безыскусно. Скажу честно — на таком фоне обмазывание медуз глиной из Нигерии выглядит свежо и интересно.

Пример хорошей черной фантастики, тесно перекликающийся по ощущениям с «Районом N 9» Блокампа.

В романе хватает своеобразия, но оно достигается не вбросом обмазывающих лицо глиной людей, а фоновым нуарным ощущением страны, в которой дроны сосуществуют с забиванием воров на улице, а биотех — с нацполицией, пытающей врагов президента в камышовых хижинах. Здесь все в порядке с чипами и телефонами, но простолюдины забросают камнями за магию. Томпсон просто добавил сюда еще один слой — заражение ксеногрибами из закрытого купола Полыни. Особенный кайф — это интонация. Герой — нагловатый, безответственный, недалекий, но крайне одаренный телепат. В юности он активно использует свой талант... чтобы тырить вещи у всех вокруг. Он многое умеет, но ничего толком не хочет, как обычный житель страны без будущего, и это делает его идеальным наблюдателем.

Роузуотер — город, бубликом окруживший инопланетный купол. Купол скрывает гигантского инопланетянина Полынь, который ползает под землей, но постепенно решил остановиться в Нигерии. Испускаемые им грибы меняют людей и, кажется, это лишь начало. Общая незащищенность и привкус хаоса заставляют вспоминать, что Россию иногда называют Северной Нигерией. Есть что-то похожее в сочетании слоев жизни, которые не должны бы сочетаться. Хорошая штука, люблю такой авторский голос.

Детектив и его друг физик раскрывают нестандартные преступления с помощью науки. Вернее, раскрывает физик, а улики и историю ему подгоняет детектив. Интересна серия книг тем, что писатель получил инженерное образование в электротехническом вузе и некоторое время успешно работал по специальности. Но в отличие от многих писателей-инженеров Хигасино применил свои знания, конструируя преступления вроде убийства ультразвуковым сверлом или возгоранием в воде. Science! Истории очень простые во всем кроме метода убийства.

Кэйго Хигасино обильно экранизирован (дорамы «Галилео» и куча полнометражек), а у нас «Истари» перевел аж 4 книги. Меня очень позабавило обсуждение растворимого кофе. Дело в том, что физик, к которому детектив приходит за советом, очень любит пить растворимый кофе и всегда предлагает другу набодяжить чашечку, а тот отказывается пить бурду. В итоге в четвертом, что ли, рассказе физик толкает речь о том, что растворимый кофе прошел долгую историю от высушивания концентрата до сублимации, и что он не так плох. Потом заваривает чашку себе и говорит, вдыхая запах: «Чудесный запах. Запах научного прогресса!». Буду себе тоже так говорить, оставшись наедине с растворимым кофе.

Маленькая, хваткая книжка про серийного убийцу, страдающего Альцгеймером. Да, готовая идея для инди-игры.

Старик в свое время убил множество людей, но после автокатастрофы как-то подзабил — и уже 25 лет никого не трогал. Но тут в его угодьях появляется молодой волк, ездящий на окровавленном хаммере и охмуряющий его дочь. Старик планирует расправиться с мерзавцем, однако Альцгеймер берет свое, — и он то забывает об убийце, то нападает не на того, то цитирует Ницше в дневнике и размышляет о смерти, то перестает узнавать свою дочь, то путает следователей, которые зачем-то начинают к нему приходить. Он записывает происходящее на диктофон и в тетрадь, но вот беда, часто он забывает туда заглянуть, а заглянув, не может вспомнить об этом.

Гениально. Отрывистый набор записей, по-азиатски земной и обладающий своего рода черным юмором, ведь тяжело чего-то всерьез испугаться, если ты даже не можешь это запомнить. Там есть перевертыш, ставящий все с ног на голову, но не в нем удовольствие, ребята. Не в нем.

«Засуха» Джейн Харпер — крепкий детектив, эмоционально напоминающий раннюю Тану Френч. Австралия, адская жара, засуха. Воздух плавится. Растрескавшуюся дорогу перебегает беременный опоссум. На уединенной ферме обнаруживают убитых — самого фермера, его жену и маленького сына, убитых, как кажется, отцом семейства. Единственный, кто остался в живых, — младенец, и самая подходящая версия — самоубийство после убийства семьи. Однако ненавидимый местными, бесцветный следователь по финансовым делам Фальк приезжает на похороны старого друга и начинает подозревать, что все не так просто. Успеет ли он раскрыть дело прежде, чем местные посадят его на вилы?

Помните это жутковатое ощущение из «Острых предметов», когда понимаешь, что местные опаснее любых преступников? Его используют во многих детективах, где человек поневоле должен погрузиться в вещи, от которых раньше сбежал, и это работает будь здоров. Фальк дружил с убитым и двумя девчонками в детстве, но потом одну нашли утонувшей, и Фалька подозревали. И вот теперь он встречается с теми, кого знал в детстве, чтобы разобраться, кто пришил бывшего друга. Одна тайна тянет за собой другую, и это очень неудобно.

В плюс «Засухе» идет определенная стильность. В ней нет ничего лишнего, и хотя кирпичи, из которых все собрано, хорошо знакомы, бледный Фальк с белесыми ресницами, затерявшийся в иссохшей от жажды австралийской глубинке, запоминается. Жара доводит всех до ручки, вместе с ней усиливается внутреннее кипение боящихся за фермы жителей. Местный коп кооперируется с приезжим, однако вскоре выбор такого напарника даст себя знать.

Впечатляющее неофольклорное фэнтези на базе ненецкой мифологии, что дает одновременно увлекательную экзотику, и неожиданный сюжет. Мэбэт рожден непобедимым, ему все удается, он не перед кем не склоняется, никому не подчиняется и живет так, как хочет, презрев обычаи. Все, что он желает, он получает, даже если для этого нужно убить. Беды обходят его стороной, а его решения порой игривы, порой жестоки. Человек, который никогда не проигрывал и не знал боли, одновременно величественен и страшен, ведь целая часть жизни от него скрыта. Когда его сын хочет жениться, соблюдая обычай, Мэбэт ему запрещает, ведь он хочет иметь такого же своенравного потомка, любимца богов, как и он сам. Однако Хадко — другой, и с его неудачного сватовства начинается серия войн, охот и происшествий, которые приведут Мэбэта в мир гораздо более безжалостных и сильных, чем он, богов. Там-то он и узнает разгадку своей удачливости, которую считал частью себя, как руку или голову.

Роман компактен и хорошо написан, но главное — это то, как он переламывается из истории загадочной жизни у тайги по чуждым обычаям в мистический путь искупления. Мэбет узнает правду о себе, учится плакать и проходить путь, на который у обычного человека уходит вся жизнь. Баланс развлекательности и серьезных размышлений здесь настроен филигранно — то ли экзотическое фэнтези, то ли философский миф. Григоренко хорош.

У «Челтенхэма» есть мощное обаяние избыточности, нежелания работать по правилам, полного упоения собственным текстом, как бы он ни развивался и куда бы ни шел. Это ощущение вначале так поражает, ведь обычно новинки куцые и сделанные «по правилам», что им заряжаешься и искренне наслаждаешься — особенно длинными, размашистыми предложениями и лихими отступлениями. Кажется, что жизнь контактера Дина Терра-Эттина, классического вояки-легенды, и его противостояния с королем Ричардом, использующим инопланетные находки, чтобы пустить Англию по другому пути, — то, что так давно хотелось почитать.

Однако... этот заряд быстро заканчивается. Помимо насыщенной, полной удовольствия от собственного текста формы тут ничего нет. Чем дальше читаешь, тем сложнее уйти от правды: «Челтенхэм» — это графоманский фанфик с прямыми отсылками, выполненный с задором, хорошим словарным запасом и удалой избыточностью, что вначале заставляет искренне радоваться, однако не дает ни сверхидеи, ни полезной задумки, к которой стоит вернуться. Вернее, масса любопытных механизмов есть, но они автору неинтересны. Отдельный разговор — аляповатая романтика, от которой рука ползет к лицу (эпизод про дымовские сосиски убивает). К середине становится очевидно, что кроме шутеек, отсылок и старомодного героя-Мэри Сью, перед которым все расстилаются, тут нечего ловить. «Челтенхэм» — эдакая текстовая опера восторженного читателя о своих впечатлениях в диапазоне между Стругацкими и циклом про Лазаруса Лонга, и стариков это может порадовать, но за наворотами абзацев скрывается пустота.

Дистиллированное японское джалло с убийцей-инвалидом, трупами в статуях, ниндзя-убийствами, тайными ходами и прочими вычурными элементами палпа Рампо. Двое мужчин спорят из-за женщины, решив выпить из двух бокалов, в одном из которых яд. Победитель останется один, однако то, что кажется завязкой, является лишь крохотным элементом в тексте, где найдется место и жене мафиози, и побегу на воздушном шаре, и классической джалло-схватке в ночном музее с раскрашенными фигурами. Рампо бесстыден и одновременно прекрасен, как и всегда.

Но есть в издании и еще один бонус — там обнаружились сочные иллюстрации, причем нарисованы они иллюстратором детективной серии про Фандорина, Игорем Сакуровым

«Мир, который сгинул» был таким оригинальным и интересным, хулиганским по интонации текстом, что от «Гномона» ожидаешь сходной оригинальности. Однако Харкуэй написал в жанре, где до него трудилось немало народа. «Гномон» — это лже-антиутопия в стиле Дэвида Митчелла, смешанная с «Маятником Фуко», но воспринимающаяся порой как Дэн Браун. Ощущается также влияние позднего Гибсона. Это с одной стороны. С другой, Харкуэй решил сделать свой «большой роман», и в нем есть нужные элементы, чтобы зацепить других людей. У Харкуэя подлинный дар описывать неизбито, тем более удивляет выбранный им вторичный тип головоломки. В романе также присутствует интересная работа с форматированием сознания чужим нарративом. Пропитываясь чужими свидетельствами и воспоминаниями, герой изменяется. Решая загадку, требующую полного погружения в ход мышления другого, человек становится другим.

В романе мир управляется неподкупной Системой, чьей частью является всеохватное наблюдение Свидетель, причем наблюдение в том числе идет за эмоциями, поведением. Предиктивные алгоритмы тонко настроены ловить отклонения в поведении. Вопросы решаются постоянным онлайн-голосованием по разным темам, причем Система подталкивает людей подходить к голосованию продуктивно, выбирая подходящее время и экспертов. Инспектор Мьеликки Найт горячо верит в способности Системы, однако умирает пожилая женщина Диана Хантер, полностью отказавшаяся от наблюдения. Она жила в уединенном домике и умерла во время обычного допроса, чего категорически не должно было произойти. Исследуя это отклонение, инспектор получает доступ к записи сознания женщины. Она хочет понять, что Диана Хантер собой представляет. Однако вместо обычных воспоминаний ее огорошивает история женщины-алхимика из древних времен, личность нагловатого банкира, получившего дар предсказания после встречи с акулой, затем художника-эфиопа, рисовавшего дизайн к игре, ставшей прото-Свидетелем, и т.д. Все эти рассказы очень четко оформлены, и это щит, сквозь который нужно пробиться.

До тех пор, пока неясна роль персонажей-рассказов в голове Дианы Хантер, «Гномон» кажется очень многообещающим. Первая половина книги нешуточно захватывает. Это не антиутопия, а писательское упражнение в разламывании повествования и последующем его сборе, политое паранойей на тему судьбы Европы. Персонажи являются расколотыми частями одного, общего нарратива. В них встречаются повторяющиеся образы, а смесь из египетских, христианских, греческих источников и запутывает, и подбрасывает лживые наводки. Проблема в том, что несмотря на нелинейное устройство романа, которое выглядит достаточно красиво, «Гномон» очень простой, даже плосковатый в том месте, где Харкуэй связывает все части воедино. В результате форма выглядит ненужной мишурой. В финале романа Харкуэй утомительно показывает читающему, как кусочки мозаики сходятся, но читать финал, вообще говоря, уже нет нужды, все самое лучшее происходит раньше. И все же «Гномон» нестандартный, в нем много амбиций, а язык у Харкуэя очень крут. Надеюсь, «АСТ» не остановится на этом и переведет еще его романов. Я прочитаю все )

«Солнце и луна» — любовно-исторический роман, усердно воссоздающий эпоху Людовика, «короля-Солнце», и избыточную праздность Версаля, а фантастический элемент там один — пойманная молодым иезуитом Ивом русалка. Макинтайр переработала под роман написанный ей сценарий фильма. Сестра Ива, молодая девушка, увлеченная натурфилософией, обнаруживает, что русалка — это не обычное животное, а мыслящее существо. Ее воззрения, впрочем, мало кого интересуют, потому что Людовик планирует полакомиться мясом диковинки.

Первое, что поражает, — это специфическая интонация легкой сентиментальности и усиленной чувствительности. Макинтайр описывает мир романтичной девушки, и та решается на поступок далеко не сразу. За напыщенностью манер двора скрывается хищническая жажда удовольствий, истощающая силы богатых, и Версаль в этом смысле — легенда. Героиня усердно ведет светскую жизнь и старается всем услужить и понравиться, однако после того, как русалка начинает петь, Мари-Жозеф вынуждена встать на сторону правды.

Второе, что поражает, — это антиколониальная критика и феминистические ноты. В «Солнце и луне» эти интонации очень узнаваемы — и порой картина получается жуткой. Макинтайр даже сделала параллельный монтаж королевской охоты, где охотники и собаки терзают зверя, с общением героини и троих знатных мужчин, буквально рвущих ее платье в клочья в жестокой забаве. Критика религии, критика недалекости знати, критика угнетения женщин-ученых и половой распущенности, поиск истинной чувственности — все это найдется. Но основной упор тут на критику колониализма, ведь русалка — это «дикарь», «животное», чей разум никто не хочет признавать.

Мне кажется, любители исторических романов взросления должны быть в восторге, здесь отличный язык, но я не фанат жанра.

Антиутопия ближнего прицела, но вместо нагнетания мрака Клинг использует юмор. Неожиданно, но это работает гораздо лучше, чем если бы тебе вливали «Черное зеркало». Здесь тема диктатуры большинства, поддерживаемая алгоритмами продаж, и давления социальных приложений в духе «Сферы» Эггерса поданы совершенно иначе — с точки зрения обычного парня. Петер не бунтовщик, живет себе понемногу. Он смирился и с всеобъемлющим социальным рейтингом, и с всезнайками-дроидами, и с генерируемыми алгоритмами покупками, где ему даже выбирать не нужно, и с выбором партнера с помощью системы, и со многим другим. Но когда дрон всемогущего сетевого магазина приносит ему розовый вибратор в форме дельфина и утверждает, что товар ему необходим (ведь предиктивный алгоритм ошибаться не может), Петер решает вернуть товар. Но быстро оказывается, что для этого нужно победить в настоящей войне. =D

Помимо приключений Петера, которому помогает кучка бракованных андроидов и даже айпад-коммунист, Клинг описывает политическую линию, в которой в президенты пытается избраться андроид Джо. Андроид уверен, что он с легкостью выиграет выборы, ведь он все знает, умеет принимать эффективные решения, а противостоит ему какой-то чокнутый расист, несущий чушь с утра до вечера. Что ж, андроида ждет сюрприз. Вообще в «Стране качества» роботы, дроиды и прочие устройства часто выглядят более приятно, чем люди, но написана книга в теплой, подтрунивающей манере, так что это не давит. Это, скорее, пугает, потому что Клинг очень весело и задорно рассказывает об основной проблеме внедрения сложных предиктивных систем. Дело в том, что корпорации проще игнорировать и усугублять ошибки (и сломанные с их помощью судьбы), считая код непогрешимым, чем признать ошибку, ведь это огромные траты и потеря престижа. У крупных бизнесов, как и людей, с признанием ошибок дела обстоят плохо, ведь тут в признание ошибки вписаны финансовые потери.

Прекрасная, довольно глубокая и актуальная книга, которая выглядит, словно простенькая юмористическая фантастика. Клинга явно пугают те же вещи, что и меня, так что местами меня прямо пробрало, ведь именно в Страну Качества мы и двигаемся быстрее, чем способны это осмыслить. Ну и некоторые моменты у Клинга очень обаятельные — например, самоуправляемая машина, у которой сломался модуль навигации. Она носится по городу, не способная приехать туда, куда нужно, эдакий дикий мустанг. Ближе к концу книги Петер вынужден воспользоваться ее услугами, поэтому он сидит рядом и заботливо говорит ей: «На следующем повороте поверните направо» =)

Гонзо-журналист и блогер Джек Спаркс, сильно разбавленная версия Хантера Томпсона, ездит по стране и пишет книги-репортажи. После книги о веществах Спаркс решает чутка отдохнуть и неожиданно берется за сверхъестественное. Начинает он с присутствия на обряде экзорцизма. Его проводит уважаемый священник-звезда, изгоняющий бесов из девочки Марии. Однако Спаркс не в состоянии поверить в бесов, а девочку он хочет отправить к психиатру. Как подлинное дитя веба 2.0 он неуважительно твитит во время обряда, отпускает шуточки, и в конце концов не выдерживает — и после того, как девушка блюет кровью и гвоздями, начинает хохотать над стараниями «актеров». Джек Спаркс смеется над Сатаной, как последний мудак, и сидящие в Марии бесы недовольны. Даром это для Спаркса не пройдет.

У книги совершенно чудесная, лихая завязка, потому что кроме нее Джейсон Арнопп классно поработал над строением текста. История Спаркса подается нам уже после его смерти, склеенная из его заметок с комментариями, отражающими неугомонный и раздражающий характер этого молодого алкаша. Джек Спаркс мечется от одного странного явления к другому, но демонстрирует яркий скепсис. Однако постепенно текст начинает «подтекать», его бравада начинает размываться, а сквозь сконструированное нахальство и сопротивление виднеется слабость, ужас и целый букет психологических проблем, включая мощную зависимость от лайков.

Где-то процентов на 80 книга очень смешная, в меру жутковатая и изобретательная. Арнопп здорово, хотя и без особых изысков пародирует гонзо-документалистов свежего разлива, которые все делают ради чужих комментариев, а не куража. Деконструкция зацикленной на себе личности Джека тоже проходит с огоньком. А вот дальше, как это часто бывает, автор с треском провалился, устроив каскад лже-кульминаций и даже временных парадоксов. Но все равно любопытная штука, у нее такая тонизирующая, бодрящая интонация. Сама идея, что дьявол решает покарать блогера, который ржет над традициями Ватикана, очень смешная.

Книга напоминает историю города Гуюй, ставшего крупнейшей мировой свалкой электронных отходов. Это самый грязный город на планете. Содержание свинца в почве почти в 400 раз превышает норму, не лучше дела обстоят с воздухом и рекой, куда постоянно сливается кислота. Люди, живущие там и разбирающие платы, чтобы вытащить крохотные количества редкоземельных металлов, умирают от болезней очень быстро, рак возникает почти у всех, а бедолаги-дети имеют мутации. Интересно происхождение свалки, куда свозятся отходы со всего мира. Дело в том, что в США действуют законы, требующие максимально экологичной переработки таких отходов, что трудно, трудоемко и дорого, да и переработать можно далеко не все. Вместо того, чтобы это делать, отходы... просто перевозят в Китай, Индию и Африку.

Так вот «Мусорный прибой» рассказывает историю Кремниевого острова, на котором все живут в мусоре и мусор перерабатывают. Контроль над островом принадлежит трем китайским мафиозным кланам, которые делят власть над «мусорными людьми», чья работа приносит доходы, но чья жизнь ни черта не стоит. Туда приезжает представитель американской компании по переработке мусора с манящим предложением сделать жизнь лучше, но за ним, как водится, скрывается много подводных камней. Здесь Цюфань, по-моему, периодически цитирует «Доктрину шока» Наоми Кляйн про то, как под маской помощи развивающимся странам США устраивало перевороты, позволяющие им получить нужные ресурсы за бесценок. Кремниевый остров является свалкой не только электроники, но и медицинских отходов на стыке киберпанка и медицинской техники — сложных протезов для доступа в вирт, опасных медотходов, которые в развитых странах лень утилизировать, и т.д. «Мусорная девушка» Мими царапается об один из экспериментальных шлемов, и проникший в ее голову вирус (копия сознания актрисы и изобретателя Хеди Ламарр) ее сильно меняет. После избиений, насилия (и прочего необходимого для становления героини в глазах многих фантастов набора) Мими превращается в цифровую богиню.

У китайской фантастики есть свои особенности, главная из которых — романы всегда социальные, они не жанровые в том смысле, в котором это понимает простой человек. Поэтому везде, где речь идет об экономических проблемах Кремниевого острова или проблемах распространения цифровых наркотиков, читать интересно. Там же, где идет переключение на условно киберпанковую линию, роман не впечатляет. Также я не видела в китайской фантастике однозначных призывов к восстанию, характерных для западной фантастики. Лучший вариант выхода, который предлагается китайскими авторами, — это всегда компромисс или надежда на будущее, если двигаться верным курсом. Это непривычно, не дает катарсиса. Ближайшим аналогом сходного сочетания экономики и фантастики будет «Заводная» Бачигалупи. «Заводная» даже интонацией и отношением к героине очень похожа на «Мусорный прибой», там тоже речь идет о промышленности и ее подводных камнях, но Цюфань не такой остросюжетный. Бачигалупи, кстати, еще YA-роман про разборщиков старых кораблей написал, но это другая история. Прочитать стоило.

«Неумерший» — это любопытный сплав из хроник Тита Ливия и «Мабиогинона» (валлийских сказаний), дополнительно измененный воображением писателя. Книга посвящена миру битвы, нескончаемому круговороту войны в мире, где боги не отделены от него.

По всем правилам Белловез должен был умереть от раны в сражении, но не умер, а потому его посылают на Остров Старух, где могущественные колдуньи, которых все боятся, решат его судьбу. До острова он добирается, а вот дальше время дает сбой и перемешивается в его рассказе. Происходящее мистически плывет, старый Белловез через колдовство, сон или горячечный жар смещается по временной шкале — и все части его жизни связаны магическими существами, для которых время не имеет никакого значения. Ему суждено совершить что-то великое, он самоуверен и нагл, но что именно предстоит сделать, он нащупывает постепенно.

Язык романа со всей старательностью подражает велеречивым диалогам валлийских легенд, когда воины и король, собирающиеся убить друг друга, соревнуются в оскорбительном красноречии, но герой при этом не бард, а боец, поэтому дипломатия ему не дается. Обезжиренная, история выглядела бы простовато: Белловез — сын бывшей королевы, мужа которой убил ее брат. Теперь убийца — действующий король, и отпрыски предыдущего ему мешают, поэтому Белловеза и Сеговеза отправляют на войну подальше. Однако эту ситуацию из мира нескончаемых войн Жаворски пишет глазами человека, для которого магия, боги, предсказания — совершенно реальные, неоспоримые вещи, играющие такую же роль, как армии. И в этом, как и в «протечках» времени у вернувшегося из потустороннего мира героя есть свое обаяние. Но... это опять первый том трилогии, причем без цепкого хука.

«Моя торговля — война. Я оставил глубокий след в жизни народов, через которые прошел. В награду за это они оставили отметины на моем теле. Злейшие мои враги преподнесли самые ценные трофеи; благодаря им я сохраняю величие даже нагим».

Содзи Симада — лауреат премии Эдогавы Рампо (японская детективная премия) и реформатор жанра хонкаку (本格), идея которого в подробном описании места преступления и улик, которые одинаковы и для сыщика, и для читателя, чтобы к определенному моменту читатель ответил на вызов автора — и назвал убийцу. В «Доме кривых стен», например, есть схема дома и три схемы комнат совершенных убийств для того, чтобы читатель мог развлечься. Не то, чтобы в других детективах такого не было, но здесь речь идет о том, что и расследующие смерти, и читатель обладают одним и тем же объемом данных о преступлении. При этом Симада полностью наследует Эдогаве Рампо в плане вычурности, поэтому если убийцу отгадать можно, то вот способ — едва ли.

Я не отказалась бы почитать всех лауреатов премии Эдогавы Рампо, радуюсь каждой переведенной азиатской книге, как ребенок. Но стоит сказать спасибо и тому, что есть — в серии «Хонкаку» у «Эксмо» вышло три работы — https://eksmo.ru/series/khonkaku-detektiv-ITD5036/ В «Доме кривых стен» богатый директор промышленной компании на старости лет живет в построенном по его запросу невероятном доме — он наклонен, полы его неровны, чем сводят с ума посетителей, а главная башня походит на пизанскую. Эксцентричность богача дополняется коллекционированием механических кукол и масок тенгу, которыми обвешана целая стена, разнесенными лестницами и навесным мостом между башней и основным крылом. Он приглашает в гости ряд приятелей, но шофера одного из гостей убивают — в закрытой комнате, куда нельзя было войти. В итоге полиция должна разобраться, что произошло, с чем они справляются не слишком успешно, ведь с каждым последующим днем происходящее запутывается.

Прочла с удовольствием. Разгадка соответствует жанру и напоминает «разгадки» в джалло, которые никогда таковыми не являлись, а были отдельным приемом нагнетания абсурда. В результате развязка подходит, чтобы рассказывать ее приятелям в кабаке, вызывая возгласы «ну делаа». Она для этого «ну елки-палки» и «да вы гоните» и создана. Не буду лишать удовольствия самим ее узнать, хотя руки так и чешутся

Книга восторгает пинком, который этот памфлет отвешивает человеческому самомнению. Существует теория контакта, говорящая о том, что встреча с развитыми инопланетными цивилизациями погрузит человечество в мощную депрессию из-за утраты глобальных ценностей, т.к. его завоевательный пафос и ощущение исключительности во Вселенной будут полностью лишены оснований. Стать из номера 1 номером 3 или номером 121 тяжело. Так вот Эриксон описывает страшный сон человечества — инопланетяне, развитые настолько, что им даже не нужно присылать свой флот, запускают ИИ для терраформирования Земли. Если вы думаете, что все это из-за людей, то нет — инопланетяне хотят сохранить китов и других живых существ. =) Люди тут лишь помеха, испортившая планету. Отрезав людей от мест добычи нефти, ИИ отключает людям возможность проявлять агрессию — от войн до избиения домашних. Странно, но никто не счастлив. Человеческая иерархия, НАТО, переговоры — все это тоже не интересует ИИ. Переговоров вообще не будет, но для облегчения психотравм ИИ выбирает фантастку, чтобы пояснить задумку своих создателей.

Эриксон известен «Малазанским циклом», а «Радость, словно нож у сердца» — это несложно написанная сатира, что может удивить. Строение книги полностью подчинено идее — сначала ИИ совершает что-то, затем дается быстрый бриф с участием случайно выбранных лиц на Земле, иллюстрирующий реакцию. Пренебрежение человеческим самомнением там великолепно, однако Эриксон не выдерживает до конца,

«Без надежды на искупление» Флетчера — оригинальное и неожиданное темное фэнтези. Если сравнивать с чем-то, то это панк-версия «Иных песен» Дукая. В мире романа существует отдельный вид магии — безумие, и вера безумцев прогибает мир под себя. Их ненависть к себе, маниакальность, похоть, страх превращаются в источник сил. Социопаты предельной самоуверенностью моделируют реальность — кто-то в рамках бродячего лагеря, где люди забывают, как гадить без приказа и исполняют любые желания повелителя, кто-то — в формате страны, предаваясь иллюзиям о создании богов. Шизофреники овеществляют свои страхи и странные выдумки. Маниакальная вера в собственную исключительность создает удивительные способности. Это мощь, но мощь ограниченного и больного ума. Сила безумцев погружает мир в хаос. Чем больше сила, тем сильнее безумие. Но чем сильнее безумие, тем ближе крах.

Троица наемников — до инфантильности самовлюбленный фехтовальщик, страшная и злобная клептоманка и страдающий от слизи в бронхах и хронического насморка стареющий жирдяй, который придумывает им планы, узнают историю о Геборене, пытающихся создать нового бога. Сильный правитель Кёниг увлечен идеей сделать своих собственных богов, а для этого он с детства внушает детям, что они всемогущи, что в мире Флетчера имеет интересные последствия. Однако троица негодяев похищает у начавшего съезжать с катушек Кенига его будущего бога — чистого и уверенного в собственной исключительности мальчика, способного даже воскрешать умерших. Чистым, впрочем, он остается очень недолго.

Ключевую мысль «Без надежды на искупление» передают надписи, оставленные одной из потенциальных «богов» после самоубийства:«Из людей получаются хреновые боги», но Флетчер ее иллюстрирует напористо, грубо и с большим ведерком черной краски. Ко всему там еще и смерти нет, есть Посмертие, где все снова встречаются друг с другом, обреченные служить своему убийце. Диковатая, энергичная и очень забавная книга даже там, где видны недостатки стиля, — Флетчер их искупает общей интонацией и свежестью темы.

Это история про личного киллера Азазеля, которого друзья-черные маги с четким названием Саб Роза предали и сбросили в ад. Держа под сердцем ключ от всех дверей мира, он выбирается из преисподней и идет мстить. Однако текст значительно слабее завязки. Мягким сердцем людям я бы посоветовала перечитать Батчера, а более прокачанным — Уоррена Эллиса и «Константина». Однако обаянием «Сэндмен Слим» не обделен. Эти нуарно-холостяцкие понты старого байкера с нотками самоуничтожения не приедаются. Герой держит живую голову врага в видеомагазине, торгующем порнухой, — классика. Приятный дымок этого обаяния держится половину романа, пока Кадри не закрепляет героя как Марти Сью окончательно.

В девяностые были популярны фильмы «б» про злобных ангелов, в которых святые силы выглядели едва ли не ужаснее Сатаны. Например, линейка с Кристофером Уокеном «Пророчество», где он играл Габриэля (Гавриила), показывающего человечеству кузькину мать. Последовавшая за этим волна закрепила новый канон — слуги Божьи хуже чертей. Позже это подводное течение на экране было заезжено до кровавых мозолей и полной бессмыслицы в Supernaturals, и «Сэндмен Слим» демонстрирует перегрузку сеттинга, сходную с печальной судьбой этого сериала. Главный герой — монстр, убивающий монстров, человек, которого никто не может победить, поэтому за него не переживаешь, так как мир легко под него прогибается. Козырь правильного настроения Кадри обнуляет слишком большим количеством силовых группировок — ад, ангелы, антиангелы-хаоситы, фбр, саброза, инквизиция... В какой-то момент однообразие его «дипломатии» утомляет.

Но в цикле уже 11 (!!!) книг. Это достойно уважения. Тут одно из двух — либо дальше Кадри ловит волну и становится лучше, либо это серия эпической чепухи, что иногда тоже неплохо. Если будет продолжение, прочитаю из любопытства, расписался ли Кадри.

Данилкин старается писать для тех, кто все знает о Ленине, и хочет модных интерпретаций его поступков, отсюда и цепкое название. Но проблема в том, что любой человек моложе 35 в принципе не поймет мешанину посиделок неизвестных людей, где нет хронологии и много опереточных сравнений с Цукербергом и Пелевином, а человеку старше такая книга просто не нужна, потому что в ней нет информации. Толстый том, но — стилем рецензента, чрезмерно мещанский, рыхлый, бесстержневой, скачущий, что особенно бьет на контрасте с резкостью и четкостью текстов самого Ленина. Крайне нелепо получается, когда Данилкин пытается понять ход мыслей Ильича или походя дает замечания о качествах Ленина-управленца. Ломается Данилкин и меняет интонацию один раз, в самом конце книги, где описывает, как Ленин заболевает. Внезапно поверхностный и многословный стиль отступает перед драмой невероятно работоспособного человека, который заперт в своем теле, Данилкин начинает писать почти сжато. Но в целом книга поразительно бесполезна. В ней нет интересных фактов о Ленине, ее структурное решение любопытно, но не работает (главы — места действия, вместо хронологии — лютый мэшап из описаний кабаков, квартир и мыслей автора). Я ценю писательское желание посмотреть на Ленина не с ракурса коммунистического памятника, а из современности, как-то иначе, но с моей точки зрения получилась довольно раздражающая работа.

Довольно поэтичный, хотя местами рваный иллюстративный материал к теме бессилия средневекового человека перед жизнью. Новеллы Комуды мрачны и грязны, довольно циничны, но есть в них большая доза авантюрного черного юмора. Мне особенно нравится сцена, где чернь собирается около закованного в колодки Вийона — и закидывает его камнями и помоями, а он их провоцирует, потому что — ну а что делать в колодках? Без дела помрешь от скуки. Это такая специфическая поэзия тлена, хаоса, дряни, бессмыслицы — и одновременного упования на Бога, которое выглядит неуместным, и тем придает странной трогательности заблуждения. Вийон продаст родную мамашу, но вот рыскающий по улицам Зверь — это оскорбление Бога.

В этом заключается противоречивая красота дарка, которая досталась ему от нуара, и контрастность Средних веков, нам уже чуждая. Эти две интонации порождают своеобразную атмосферу, которую я люблю. Трогательность и юмор темного фэнтези часто рождаются вопреки воле автора. Отсутствие надежды, которое продвигает настоящий, а не антуражный текст, всегда поэтично этой трагедией брошенности. Особенно хорошо читать художественный текст Комуды после работ о смерти и эволюции смерти в средневековье — например, «Человек перед лицом смерти» Арьеса или книги Мохова, где он рассказывает про кладбище Невинноубиенных, которое как раз оживает в вымысле Комуды.

Лучшие рассказы — те, где эта двойственная мистика, цинизм и наивность Средневековья смешиваются с темной лиричностью. Самый смешной — это «Господь из дуба», где Комуда переборщил с игрой в брутальность текста. Писателей он должен повеселить. Отличная книга, прочла с огромным удовольствием, хотя большую часть обаяния ей придает кощунственная игра с религиозным материалом.

В «Убийстве жестянщиков» герой все такой же disgusting man, только вдогонку подсаживается на кокс. Он забывает, что женился, цитирует Джебрана Халиля и Чандлера. Его текущее дело — расследовать убийства и поджоги в стане цыган, которых в мелком ирландском городке не любят. Разгадка никого не осчастливит, это уж точно.

Кен Бруен — первый автор нуара в моем опыте, который одной рукой описывает, как герой дарит ненавистной матери мешочек со своими выбитыми зубами, а другой пишет про то, как хороша поэтесса Энн Секстон. Детектив Джек Тэйлор одновременно сентиментален, как большинство хронических алкашей, и крепко упорот во всех смыслах этого слова. Прекрасные книги.

— Кто-то отрубает лебедям головы.

— Господи.

— У полицейских нет времени начать расследование. Мы слышали, вам удается добиться результатов.

— Право, я не знаю, я…

— Семь лебедей за две недели. Разумеется, мы заплатим.

Ничто так не примиряет с жизнью, как ядреная инъекция нуара. Джек Тэйлор — страшный пропойца, которого уволили с работы за то, что он бухал и врезал какой-то шишке. Он любит две вещи — бухло и читать книги. Когда к нему приходит мать девушки-самоубийцы, он начинает расследовать ее смерть. Ну, как расследовать — сначала ему ломают пальцы недовольные расследованием копы, потом он валяется в отключке из-за запоя, но как ни странно, те мелкие действия, которые он успевает произвести, приведут его к непредсказуемому результату. Это поистине чумовая смесь Буковски с крепким детективом и набором цитат, подталкивающих включать треки из глав или разыскивать процитированных авторов. Сложная интрига? Смена локаций? Нет, все держится на итонации и тех мелких, ярких зарисовках хаоса пьяной жизни и житейского краха, которые так хороши у Бука. Хочется закрыть двери и окна, налить в стаканчик «Джеймсона» и читать, читать и читать.

В последних томах Бруен вообще сдвигается к белому стиху, т.е. это нуар, написанный верлибром. Сам Кен Бруен — ирландский детективщик со степенью по метафизике, что уже настраивает на образ пьянчуги, цитирующего философов, но я даже не ожидала, что это настолько вштыривает. «Стражи» — первая книга цикла. Буковски и сам пробовал писать детектив, но у Бруена получается лучше. Мне кажется, периодически он просто делится отрывками из авторов, которых любит сам, и эта неспешность, какая-то нарочитая безалаберность подкупают. Кроме того Бруен идеален для людей с дефицитом внимания — короткие предложения по пять слов, короткие главы по три-четыре странички, обязательные гиперссылки на романы старых детективщиков в каждой главе — и ощущение близости к темному кабаку, в котором детектив пытается придти в себя.

«Что бы ни случалось, он говорил: «Пока ты можешь танцевать, дела идут неплохо».

Я никогда не танцую.»

Бентли Литтл — это человек, который придумал одну шутку — и повторяет ее каждому, кого встретит, снова и снова. Он считает, что организации как механизмы — идеальное орудие для зла. С ним трудно не согласиться, но выражает он свою мысль крайне однообразно. Первым на русский перевели «Хранилище», хотя вернее — просто «Супермаркет», и это довольно жуткая история о том, как в городок приходит безликая сеть продажи товаров, которой вскоре становится подконтрольно все, а вместо корпоративной культуры внедряются сатанинские ритуалы. Это не выдающийся, но нормальный роман. Теперь «Университет». Люди учатся в университете, но многие замечают, что уровень жестокости и сексуального насилия на кампусе резко возрос. Люди становятся грубыми, жестокими и сексуально озабоченными. Вскоре разнузданные оргии и повешения начинают происходить прямо в аудиториях, а университет — это обитель сатанистов, вскармливающих живое зло. Тут вкус Литлу отказывает — это гибрид Лаймона и Кинга со сдвигом в Лаймона, очень прямолинейный, тоскливо лобовой.

Я посмотрела библиографию, и она впечатляет. Там есть романы «Школа» (в школе начинает происходить что-то странное, и там явно поработали сатанисты), «Сообщество» (соседское сообщество приносит зло), «Курорт» и «Академия». Эти работы я не читала, но было бы круто, если бы в каждой книге происходило примерно одно и то же. Это называется стабильность. =)

Я человек простой: вижу в описании, что в книге есть говорящий краб, — покупаю книгу. Ожидала удалой фантасмогории в духе «В финале Джон умрет», но это суховатая байка, берущая интонацию житейского сюрреализма. Простой семейный мужик уезжает на природу, чтобы отдохнуть. Гуляя по лесу, он натыкается на отдаленно стоящий амбар, из которого некто с собачьей шкурой на голове вытаскивает половину тела женщины. Это неожиданное и шокирующее зрелище, а также последующая атака собакоголовых оборачивается блужданием в незнакомом, изменившемся лесу. Мужик попадает в мир жестокой сказки, а встретившаяся старуха честно говорит ему не сходить с тропы, иначе он умрет. Познакомившись с говорящим крабом после очередной передряги, он понимает, что оказался в абсурдном квесте, который длится уже бесконечно долго. Здесь опасно, гадко и бессмысленно, но ему хочется домой, а значит придется действовать.

«Рука у Бена уже начала гноиться, рана кровоточила и расширялась. Он видел, как по ее краям вырастают зубы, а в руке появляется какое-то углубление. Вскоре там образовался язык. Рука Бена начала бормотать.»

Скажу честно — описывать «Прогулку» гораздо интереснее, чем читать. Все, что в описании расцветает яркими образами, в самом тексте описано предельно скупо и плоско — так обычно пишут блогеры-дебютанты. Но телеграфные описания нападения карликов, рабства у злых дымков или вырывания зубов, чтобы сделать зелье, добавляют кафкианского ощущения чуждости и тугого безумия, в которое герой не хочет верить. Кроме того это книга, которая в последней части становится лучше, чем в начале, у нее годный финал, подходящий для броского хоррор-рассказа. Это в год полного краха в области финалов как-то радует.

Ланаган оригинальна и обаятельно мрачна, у нее сильна интонация безжалостности по отношению к миру. Ланаган пишет рассказы так, как я люблю, — это вырванные из других вселенных куски мира и истории. Тебе дают возможность взглянуть в иллюминатор, за которым неведомые земли, а потом изображение переключается. Ланаган в этом смысле гораздо смелее обычного. Первый рассказ «Отпевание сестренки» очень сильно перекликается с «Солнцестоянием» Ари Астера по ощущению. Девушку за ее преступления топят в смоляном озере, а т.к. это происходит невероятно медленно, ее семья устраивает проводы, угощаясь вкусной едой, распевая песни и украшая медленно погружающуюся жертву цветами под взглядом общины. Там не объясняется ничего, но рассказ блестящий.

«Милый Пиппит» про разумных слонов, разыскивающих обреченного на казнь человека, поражает странностью, трогательностью и угрозой одновременно. «Человек Хозяина» и «Деревянная невеста» — это яркие зарисовки, почти трейлеры. «Визгль» очень нагляден. «Черный сок» это не сборник нравоучительных историй с началом и концом, а выставка мрачноватых и загадочных картин, где о предыстории и постэффектах предстоит лишь догадываться, в каждом — богатый мир. Для тех, кто догадываться любит.

Прекрасный арт-проект, в котором один из самых необычных дикарей new weird собрал всех своих друзей, чтобы рассказать, как создавать увлекательные истории. Снабженная огромным количеством сюрреалистических рисунков, книга не имеет ничего общего с унылыми учебниками литмастерства, а те схемы, которые Вандермеер приводит, он тут же оспаривает и осмеивает, показывая, что решение зависит от контекста. Достается всему, что любят недоучки и сухари — трехактной структуре, пути героя Кэмпбелла, унылому созданию персонажей и правилам развития сюжета. Для писателей книга будет полезнее: Вандермеер показывает изнутри, как пишет «Финча» он сам, — и этот взгляд на смену камеры полезнее тысячи советов. Самое же прекрасное в книге — это его «команда», близкие Вандермееру по духу художники и писатели, приведенные примеры из книг постмодернистов и даже сюрреалистов. Ходить по ссылкам после чтения достаточно простой книги можно столько же, сколько по приложению «Последних дней Нового Парижа» Мьевиля. А для тех, кому мало, у книги есть дополнительный слой на сайте книги в разделе Web Extras.

Чудесная вещь, в которой каждый человек, любящий делать что-то неординарное, найдет себе друга.

История такая: в стране Ориша (условная Нигерия, культура йоруба) угнетают потомков магов, хотя магия покинула страну. Стражники жестокого короля ходят и всячески притесняют беловолосых бедняг, прежде избранных богами, а теперь всеми ненавидимых. Но главной героине Зели, дочери могущественной колдуньи, которую убили люди короля, выпадает шанс завладеть артефактом, способным вернуть магию в страну. В книге три героя, точки зрения которых ничего не дают сюжету, но кроме этого на каждую точку зрения выделяется листа по три текста. Возможно, Томи Адейеми изначально писала для англоязычного литнета, потому что разбиение одной боевой сцены на три главы от трех действующих лиц (по 3 листа каждая) с нулевым бонусом для происходящего — это ошибка. Главная героиня, нетерпеливая и импульсивная, подана хорошо, но остальные герои — гири на ногах движения сюжета.

Общая грамотность автора оказывается в плену у неопытности — эпилептическое деление текста, очень примитивное и торопливое описание изменения чувств героев, просто позорная любовная линия, все плоское и бессмысленное, неживое, хотя и небезнадежное. Африканский колорит не спасает этот пластик. Очень жаль. Не знаю, что сыграло свою роль в успехе книги в англомире — либо общая непритязательность многих читателей YA, либо любовь к повестке и реклама «африканское фэнтези с черной героиней». Непонятно, потому что читать это банально скучно. Марлон Джеймс на этом фоне выглядит недосягаемым Господом.

«Dragon republic», второй том «Опиумной войны» Ребекки Куанг, еще лучше первого. Куанг — очень амбициозный автор эпического фэнтези, концентрирующийся на военной стратегии и тьме. Количество материала в подложке так и лезет в кадр. Среди вяловатых фэнтези-историй, обрамленных этно-колоритом, она возвышается, как Красные скалы, и этот момент обычный читатель полностью упускает, потому что... да потому что он полный профан в истории Китая. В Dragon Republic помимо всего прочего Куанг реконструирует иконическую битву, включая в нее сверхъестественные силы, что уже вызывает уважение, а дополнительно она отдается своей любви к боевым кораблям.

Единственный минус, который для кого-то будет плюсом, — это предельная преданность Куанг тьме. Она никогда не отдыхает от интонации наращивания отчаянья и скуки/боли войны, а Цзяна больше нет, чтобы ее разбавить.

Где-то с треть книги занимает психологический torture porn, во время которого героиню размазывает тяжесть потерь, опиум, гнев, невозможность контролировать силу и так далее. Но тут на первый план выходит еще одна взрослая тема — кризис лидерства. Героиня обнаруживает, что сохраняет стабильность не в качестве командира, а в качестве простого солдата, который делает, что скажут. Куанг отдается тому, ради чего все и затеяла, — войнам знатных родов, политике, вмешательству западных варваров, стратегии и внутреннему росту. Самое же смачное — это то, как ловко она избегает любой романтики. Т.е. она дает минимум намеков, чтобы поерзать, но ни за что не позволяет себе расслабиться, чтобы не смазать мощь «дебютной» трилогии (у нее был роман до «Опиумной войны») и не дать злым языкам повода принизить текст.

Это война, ребятки, тут не до сантиментов, а Куанг — неплохой стратег. И все это — в 22 года, т.е. проколы компенсируются юным драйвом. Я даже докапываться до мелочей не стану, Куанг — мой новый секс-символ. С интересом жду, в кого она вырастет.

«Опиумная война» Куанг — довольно интересное сочетание фэнтези и продуманного китайского колорита, начиная со сдачи экзамена на чиновника, проходя через Сунь-цзы и смешные истории про пьяного мастера и заканчивая фэнтези-реконструкцией Нанкинской резни и даже японских нацистских лабораторий. Любой фанат Азии все эти шаги легко увидит, и они вызывают приятные чувства.

Крестьянка Рин, чтобы не быть на побегушках у торговцев опиума, бросает все силы на подготовку ко всеобщему экзамену на чиновника и поступает в военную академию. Другие ученики богаты, но зато у нее нет другого выхода. Рин не знает боевых искусств, но она упорна, сурова и мучительно старается не вылететь, пока на нее не обращает внимание самый странный учитель Цзян. Цзян — шаман, с помощью наркотиков и медитаций он может увидеть богов и понять мир. Бойцы кажутся ему ограниченными и глупыми, ведь они упрощают серьезные знания ради убийства. Но когда начинается война, мудрость никому не требуется, а вот способности убивать — да, и перед лицом устрашающих ужасов войны Рин становится вместилищем огня, чтобы защитить города от резни.

Роман крайне разнообразен, причем как только он начинает ходить рядом с тонкой гранью young adult, он переключает палитру. Очень хороший тайминг и отсутствие любовной линии идут в плюс. Как только читатель считает, что действие попало в обычную колею, оно переходит в следующую фазу. Из обучения крестьянки в академии читатель перемещается в объятья стареньких фильмов про обучение мастеров кунгфу странноватыми учителями, затем совершенно неожиданно — в шаманизм, психоделики и просветление, потом в ниндзя-синтоизм, а после — в пересказ Нанкинской резни, военные травмы и даже Хиросиму.

С одной стороны, это действительно здорово. Это мрачная и избыточная с точки зрения восприятия войны история. С другой стороны, это перебор, а отношения плосковаты. Тебя прямо забрасывают игрушками, одновременно наращивая драматический накал, — и к концу ты перекормлен, словно свинья, которую героиня таскала в гору. У меня ощущение, что автор совершила одну из ошибок фехтовальщика у Дзягю- «желание показать все, что умеешь». Это выглядит впечатляюще, но в какой-то момент достигаешь точки насыщения. Тем не менее, это амбициозная, интересная и перегруженная книга, которая могла бы выйти далеко за границы жанра, если бы ее не сдерживала клетка истории про избранного.

«Последние дни Нового Парижа» Мьевиля задевают чувством ревнивого восторга, который один знаток умершего искусства испытывает, встречая другого такого же. Мьевиль обыгрывает его во время встречи Тибо и Сэм. Сюрреалист, воюющий с помощью живого и опасного искусства, хочет обнаружить того, кто жаждет сохранить умирающий город и его величие так же, как он сам, но подозревает сообщника и в злом умысле, и в некомпетентности. Представить город, в котором самое неожиданное творчество оживает под властью неодолимой силы, — это умственное упражнение, которое захватывает полностью.

Если смотреть сюжетно, то это такая дикая альтернативная история про схватку нацистов, вызывающих демонов, против произведений сюрреалистов, оживших после взрыва С-бомбы. Нацисты по Мьевилю на творчество почти не способны, поэтому им приходится изощряться. А вот сотрудничество телемитов и сюрреалистов создает удивительный механизм, который зацикливается в нескончаемом взрыве, дающем энергию бродячим картинам. Мьевиль делает полуразрушенный Париж изолированным и постоянно изменяющимся произведением искусства, которое может оценить только тот, кто рискнул жизнью, ведь наружу оно не выходит. Там много таких деталей, в которых я вижу тоску по дикости и одновременной старомодности людей, которых больше нет. И текст в «Последних днях» лишь простейший фундамент для фантазий, которые рождаются, когда отталкиваешься от этого текста. Это очень захватывающие фантазии, поэтому базовость самого текста отступает в тень.

Постаралась и переводчик Наталья Осояну https://t.me/magie_bizarre, и сам Мьевиль, сделавший дополнение со ссылками на произведения сюрреалистов, в которых приятно покопаться. Это такой интертекст, проводник, а не роман. Еще интересно, сколько творчества женщин-сюрреалистов внедрил в свой Париж Мьевиль. У человека никогда левацкие идеалы не расходятся с делом.

«Невеста ветра» Осояну — это такая мощная инъекция морской романтики с благородными героями, где каждый в экипаже пиратского корабля скрывает как увлекательную тайну, так и доброе сердце. Такому всерьез не может сопротивляться даже любитель резни вроде меня. «Невеста ветра» дышит на тебя Грином, «Капитаном Бладом» и не такими давними временами, когда цинизм не вошел в моду, а люди воспринимали фэнтези как возможность изобрести мечту. И эта мягкость, романтика брызг, лучей солнца, падающих на лица моряков, живых кораблей, летающих людей и полубогов-магусов, шагающих по земле, не оставляет равнодушным. Но самое интересное, как Осояну переключается между героями — в других книгах это раздражало бы, а здесь история каждого так любопытна, что все работает. Каждая история раскрывает мир и его загадки, они полны приключений.

Сначала главная героиня — целительница Эсме, которая чувствует обрывки мыслей людей, потому что исцеляя, сшивает их суть. Она не может отказывать просящим в помощи, а потому попадает в беду, израсходовав свои силы. Помогая странному моряку, она теряет сознание, а затем оказывается в трюме живого корабля «Невеста ветров». Его прославленный капитан — известный пират Кристобаль Крейн (оцените мелодию имени и общие интонации), его экипаж — сборище самых разношерстных и скрытных моряков архипелага, и сдается, что им нужен целитель, чтобы совершить невозможное.

Нужно быть человеком без сердца, чтобы не согласиться уплыть с кучей странных пиратов на край земли, где орудуют спруты, колдуны и жуткие морские существа. Очень скоро Эсме ловко оттесняют со сцены старый мастер-корабельщик, суровый крылатый человек, сам Кристобаль Крейн и его неминуемые многочисленные способности, хриплый юнга и прочие члены экипажа, потому что главным в «Невесте ветра» является общность. Это рассказ о людях, связанных между собой в крепкий узел, переплетенных узами с огромным кораблем и обаянием самого Крейна. Всех их влечет неведомое, и каждый не может жить не столько без моря, сколько без этой странной семьи. Возвышенная романтика в духе старых авантюрных романов совмещается здесь с ностальгией по первому знакомству с фэнтези, когда люди не боялись быть немного наивными в своих фантазиях — и этим прекрасными. Осояну специально выкручивает эти ручки до максимума, создавая книгу из другого времени. Зарождается тут и любовь, куда же без нее, и автор так осторожно с ней обращается, что это задевает. Это больше Грин, чем «Корто Мальтезе», но тем и прекрасно же.

Огромным открытием прошлого года для меня стало то, что Чайна Мьевиль очень хорош в короткой форме. «В поисках Джейка» переполнен историями, которые представляют собой лучший тип рассказов, — не законченные нравоучительные байки, а вырванные из богатых, ярких миров куски, позволяющие после чтения сидеть и фантазировать, достраивать, жить там. То есть для тех, кто любит истории а-ля Стивен Кинг, там тоже найдется, что почитать (вроде «Комнаты с шариками»), но я предпочитаю более туманные вещи.

Вторым открытием было то, что Мьевиль прекрасно передает мистическую затерянность, какой-то распад миров, и остается на коне в хоррор-темах. Он и там любит поиграть — например, у него есть рассказ про «червеслово», которое подчиняет себе людей (типичная писательская фантазия), но рассказы про запертую в своем доме старуху, которую подстерегает неизведанное, или про антикварное зеркало, из которого появляется зло, вполне себе классические. Однако Мьевиль добавляет в них свою завороженность текстом и знаками как таковыми, которая прослеживается во многих его романах — от «Посольского города» до «Последних дней Нового Парижа». И эта завороженность все преображает.

Во «В поисках Джейка» Мьевиль словно пускает тебя за кулисы, куда-то внутрь своей головы, где сталкиваются задумки, чтобы затем развиться и выплеснуться в виде фантасмогорического романа. Рассказы всегда более спонтанны, они более откровенны, чем роман, потому что не подчинены железной арке. Реальность прихотливо ломается, но — не сразу, с некоей певучей тоской, толкающей в неизведанное. Короткий рассказ про блуждающую улицу так мне понравился, что я сочинила свою вариацию в «Лезвиях листьев». В рассказах Мьевиля столько даже не идей, а подходящих для передачи другим интонаций, что это поразительно. Если в тебе есть творческая жилка, ты просто не способен не принять эстафету, не создать что-то взамен.

Букеровский лауреат Марлон Джеймс написал необычное темное фэнтези в полном магии условно африканском мире, которому трудно подыскать аналог. Это само про себе прекрасно. Роман был ошибочно перехайпован дважды. Сначала его зачем-то назвали африканской «Игрой престолов», а потом стали подавать как конвейер насилия, предельно жесткий, кровавый, полный изнасилований и магов-гомосексуалистов роман. Неверно и то, и другое. Это не жестокий текст, хотя происходит там всякое. Он хотя и линейный, постоянно создает завихрения в виде историй-ответвлений, маленьких баек, где Джеймс, возможно, воображает себя Тутуолой. Джеймс не желает использовать штампы фэнтези, поэтому следует своим собственным путем, разрезая историю на временные отрезки и чуть смещая камеру.

Сразу видно, что автор прекрасно знает, что такое текст. Это, в первую очередь, музыка, ритм, красота. Читать его для искушенного человека — невыносимое удовольствие. Джеймс словно играет на разных инструментах, рисует совершенно завораживающе, порой нарочито примитивно, чтобы потом сделать хитрый финт, а неожиданность колорита добавляет общего сока. При этом поэзия эта довольно низкая, грубая, и этим цепляющая. Это рабовладельческий, дикий мир, в котором многое воспринимается значительно проще, чем в тронутых общей культурой городах. Мировоззрение всех героев тоже добавляет особости, они первобытны, избегают дуализма суждений, а Следопыт и вовсе тип довольно скользкий и свободный. Цивилизация ему чужда, он предпочитает прямоту желаний, которая в наше время выглядит почти чарующей.

Главный герой романа как раз Следопыт, трикстероватый охотник за людьми, способный находить их по запаху. Также он ходок по мальчикам, отчасти влюбленный в своего частого напарника Леопарда, мужика-оборотня. Начинается действие с допроса Следопыта, который должен поведать, отыскал ли он «мальца» и в каких отношениях он находится с королем. Феерические ответы Следопыта приводят к истории его жизни, полной колдовства, погонь, магических сущностей и походов по бушу и чужим для него городам с чужими порядками. Чего в романе нет, так это героической линейности — Следопыт мотается туда-сюда в поисках «мальца», по ходу дела успевая прожить какие-то куски странной жизни и показать странности, способные быть как волшебством, так и порождением его восприятия, так это реально. Это делает текст рыхлым, однако обилие коротких мифов набивает роман, словно кукурузину зернами. Это, вроде бы, избыточно, но зато хорошая профилактика против просмотра по верхам. Уважаю.

Джеймс пишет фэнтези как реализм, а для трилогии нет хука, но это весьма крутой роман. В очередной раз рукоплещу Fanzon за смелость. Переводчик тоже ок, хотя что-то и потерялось, но в целом он подобрал интересную интонацию, как сказитель пересказал историю, отвечая концепции автора. Опасения на тему перевода немного преувеличены.

Крутейшая, очень оригинальная вещь. Книга выбивается из потока очень сильно.

На мир кинули Сгинь-бомбу, позволяющую уничтожать вещи целиком, но у нее оказался побочный эффект — клубы дыма, хаотично создающие объекты, монстров, основанных на человеческих страхах, мыслях, желаниях. В общем, Гонзо Любич и его лучший друг отправляются закрывать протечку в Трубе, отгоняющей туман и обеспечивающей нормальную жизнь. Гонзо и главный герой вместе выросли, вместе изучали кунг-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Но оказывается, главные открытия их еще ожидают.

Невероятно разнообразная книга, которая плюет на жанровые ограничения с правильным градусом дерзости и подкупающей прямолинейностью. С одной стороны, это крайне оригинальный постапокал. С другой, это военная драма. С третьей, это почти мемуары. С четвертой, это рассказы о кунгфу-учителях, сделанные в мягкой, специфически юморной манере. Эта часть — моя любимая. С пятой, это, наверное, комедия, пока она вдруг не разрывается. Смена курсов происходит так легко и непринужденно, что это дико захватывает, а романтически-насмешливый взгляд на жутковатые события делает «Мир, который сгинул» особенным. Очень интригующая работа, а вдогонку нужно сказать, что Харкуэй — сын Ле Карре, но похож на Воннегута на каких-то более добрых веществах. Читайте.

Пример, когда фэнтези-допущение так мало, что им можно пренебречь. Фонда Ли — обладатель черного пояса по карате и явная фанатка гонконгских боевиков про Триады. «Нефритовый город» — это история противоборства двух кланов за контроль над городом. Если вы читали «Крестного отца» или смотрели хотя бы один крупный фильм про политику Триад, атмосфера будет вам ясна. Фонду Ли отличает некоторая сухость, отстраненность в описаниях. Эмоции она не выжимает, пишет, сохраняя дистанцию.

В центре истории клан Равнинных, свежеиспеченный глава которых кажется окружающим слишком спокойным и дипломатичным, особенно учитывая, что его главный боец известен всем своим буйством и воинственностью. Порой кажется, что вспыльчивый воин затмевает Колосса клана. Эта мнимая слабость толкает другой клан и его амбициозную, расчетливую главу к действию. С помощью обмана, подлога, хитроумного воровства она готова раздавить соперников. И вначале это у нее получается, причем Ли очень удачно использует цепь несчастливых совпадений. Фэнтези же здесь в том, что могучими бойцами членам кланов позволяет быть нефрит — волшебный камень, силами которого нужно овладеть. Это дополнительный ресурс, отягощающий расчеты.

В мире фэнтези-избыточности сухость может стать козырем, что подтверждает «Небьюла», и мне выбрасывание лишнего из зоны обзора нравится. Красок достаточно, чтобы ощутить сложность выбора, но недостаточно для эпика. Роман качественный, но окончательно расставить точки на i может только второй том (есть на английском), где автор должна ощутить собственную силу и развить героев. Но если вы скучаете по суховатым интригам и атмосфере Гонконга, то это оно.

«Византия сражается» — это неожиданное открытие, быстро переходящее в восторг. У мастера героического фэнтези всегда было другое лицо — автора и вдохновителя «новой волны», постмодерниста на Краю Времени, дерзкого, не боящегося эротики и очень изобретательного. Оно просматривалось в трилогии про фон Бека и хорошо было видно в «Танцорах на Краю Времени», но большую часть Муркока-экспериментатора не переводили. Впрочем, в его фэнтези красоты и странности можно найти не меньше, пусть стилистически оно гораздо проще.

Муркок пишет про еврея-антисемита и кокаиниста во времена революции и Первой Мировой войны. Классика недостоверного рассказчика, хвастуна и лгуна, внутри восстания, выполненная одновременно смешно — и драматически мощно. Это настолько неожиданно, что просто руками разводишь. Приключения Пьята вызывают смесь насмешки и какого-то трогательного, почти нежного соучастия, а дополнительных нюансов добавляет то, что его типаж внезапно стал актуальным. Особенно доставляет дополнение. Процитирую В. Владимирского http://old.krupaspb.ru/piterbook/recenzii.html?nn=1848 :

«Полковник Пятницкий — герой не то чтобы отрицательный, но и не слишком приятный. Он преклоняется перед казаками, жандармами и «настоящей аристократией», презирает гуманитарную интеллигенцию и людей богемы, ненавидит большевиков, анархистов, мещан, иностранцев, мужланов и особенно евреев — хотя его собственная этническая принадлежность довольно туманна. Точнее, ясна как божий день, если читать внимательно, и это объясняет многое, почти все. Еще пять лет назад такой персонаж (радикальный консерватор, православный ортодокс, борец с бездуховностью, «понаехавшими» и жидомассонским заговором, наркоман-кокаинист, сентиментально воспевающий Русь-матушку, царя-батюшку и казацкое братство) казался фигурой гротесковой, полупародийной, карикатурным средоточием газетных клише и штампов. Сегодня это вполне узнаваемый и достаточно распространенный типаж: листая страницы романа, сложно поверить, что книга написана в Лондоне и впервые вышла в свет в 1981 году.»

«Черный человек» Моргана — триллер про генетически модифицированного убийцу Карла Марсалиса, который охотится за такими же, как он, ведь общество, сконструировавшее их, теперь их боится и отправляет в резервации на Марс. По ходу дела он вместе с женщиной-копом Севджи и ее напарником Нортоном в качестве наемного спеца оказывается вовлечен в погоню за прилетевшим с Марса каннибалом. Однако жуткие преступления — лишь следствие, слабый отзвук геополитических проблем в мире, где полно фракций генетически модифицированных людей, ведутся скрытые эксперименты и враждуют остатки США.

У меня очень смешанные чувства от романа, причем это не означает «роман так себе», это означает противоречивость впечатлений. С одной стороны, Морган пишет круто, туго, напряженно, словно двигает вперед локомотив. Сетап очень неторопливый, обстоятельный. Это нуарная проза, но сильно перемешанная с длинными загонами про падение маскулинного мира, что автора явно беспокоит, и власть генетики над поступками людей. Драматические, сложные отношения героев тоже идут в плюс, как и обработка Bladerunner.

С другой стороны, он будто писал опус магнум, рассказывая про расизм, столкновение двух подходов «военного» (мужского) и «договорного» (женского), свободные эксперименты над геномом по воле властей, и этот вес порой начинает давить. Местами сложность мира передается через почти предвыборные речи героев. Раздражает и фатализм, который Морган вкладывает в уста Карла Марсалиса — он постоянно утверждает, что убивать его заставляют гены, но при этом великолепно подавляет эти стремления с помощью контроля разума. Точно так же опровергает болтовню про договороспособный «женский» мир будущего коп Севджи, чья специальность как раз отвязный «экшн» и убийства, а не разговоры. Фатализм не подтверждается ни реальностью, ни поступками героев. Нуарная предопределенность вступает в конфликт со сложностью реальности, где «репликанты» осознают себя и делают свободный выбор, а не тот, что «предопределен» генами. Морган тут хорош, но он словно не определился до конца, что об этом думать, и тень неуверенности ложится на роман, более перегруженный, чем этого требует жанр. Но работа интересная.

«Финист Ясный Сокол» Рубанова — яркая, грубая и красивая книга.

Могла бы быть, если бы редактор выполнил свои обязанности. Например, исправил явные ошибки, подрезал лишние куски, вырвал выбивающиеся из стилизации вбросы из учебников вроде «по мере того, как расширялась каста воинов, увеличивалась и нужда в боевых доспехах» и повторы в мыслях героев. Книга умоляет пройтись по ней железным ножом Марьи, ее обстругать. Тогда она разбивала бы сердце с полоборота. Такая же, как есть, это рубленая, впечатляющая, но исторически безграмотная мужская сказка о выдуманном язычестве с местами, от которых захватывает дух, с финалом, который нужно переписать, и мечтами о могучих двенадцатилетних воинах, которых ждет недолгая судьба. Темная и страстная история о любви следующих порывам людей, но какая же смешная местами.

История Марьи, которая полюбила птицечеловека Финиста Ясного Сокола и стоптала ради того, чтобы его найти, железные башмаки, рассказывается тремя разными мужчинами, которых ее прямота, целеустремленность и несгибаемая воля заставляют влюбиться и помочь. В сказках ведь героям постоянно помогают, и здесь Рубанов подвиг Марьи показывает глазами людей, о которых сказки не рассказывают. В их глазах Марья — юная девка, которую каждый из них непременно хочет, но не трогает, потому что она защищена силой своей одержимости найти птицечеловека. Пока остальные мечтают о семье и добротной жизни в племенах и кланах, Марья стремится на небо, потому что оттуда виден не клочок земли с детьми и наделами, а весь мир.

Но Марье слово Рубанов дает нечасто. Он описывает сказку так, как если бы все происходило в реальности, т.е. это low fantasy, где Иванов смешан с кабацким нуаром и песнями про могучих предков, которые ходили на медведя и валили его одной рукой. Новые язычники и фанаты славяно-ариев вам об этом расскажут, они уже расплавились, почуяв знакомые ноты, — https://iz.ru/850229/arina-stulova/khochu-pokazat-rozhdenie-mifa. Красиво ли это? Да, конечно. Порой пробирает до костей, а порой — хоть плачь. Меня особенно напрягают люди, которые видят в истории «глубокое погружение в самосознание наших предков», ведь Рубанов просто фантазировал о времени, о котором мы и не знаем ничего, на основе сказки. В фольклор он тоже копнул неглубоко, и фантасту такого бы не простили, но книга не о том. Рубанов ничего не стесняется и не боится. Он автор очень смелый, полный энергии и мощного обаяния, а это со многим заставляет смиряться. Его не интересуют детали, его интересуют идеи — о том, что любой порядок может быть разрушен волей, любое колесо сансары может быть сбито со своих спиц несовершенным человеком. Потому критиковать можно часами, но все равно — хорошая вещь.

Заметная вещь по ряду параметров. Во-первых, это постапокалипсис внутри темного фэнтези. Битва между силами порядка и лезущими из разлома бесформенными демонами уже произошла — и «наши» проиграли. Мир лежит в руинах и разделен между «архдемонами», везде рабство, демонические мутации, опасность и разделенные между фракциями чудовищ оскверненные города. У демонов, кстати, есть свой тип инженерного дела, позволяющий создавать конструкции из плоти и костей — necroneering.

Вторая фишка романа в том, что главный герой нем. Никаких монологов, никаких диалогов с ним, никакой озвучки его мыслей — i'm in love. Я бы даже сказала, что все три героя немы, ведь это молчащий воин, младенец и коза. Болтают, угрожают и молят лишь окружающие. Мужик с огромным мечом Злобой (Malice) и младенцем за пазухой следует по миру, оставляя за спиной трупы и бедолаг-доброжелателей. Третий момент — это то, что третьим главным героем является коза Бродяги, которую он тащит за собой на поводке, чтобы получать молоко. Это просто коза, магию она не кастует, но она важна — и у нее в отличие от многих героев современного фэнтези есть характер. Втроем (а потом вчетвером) им придется многое пережить, чтобы достичь цели.

Очень угрюмая и сурово линейная книга, доставившая мне удовольствие, но это первая часть трилогии. Ничего лишнего. Любителям дарка читать обязательно.

Нуарное, грубоватое dark fantasy, которое ближе к cередине книги раскрывается как необычный постапокал с участием инопланетян и архаических «богов». Т.е. часть магии — это изощренная технология, а зловещие колдуны-нелюди двенды — люди из других миров. Переводчица и писатель Наталья Осояну отмечала интересную игру слов в названии — https://t.me/magie_bizarre/73. И такая двойственность присутствует в каждом элементе романа. Многие части там — своего рода насмешка над клише героического фэнтези, но одновременно каждый такой элемент чистосердечно раскрывается, роман не теряет серьезности. Морган — жесткий, нуарный автор, и здесь он себе не изменяет.

Главный герой Рингил «Ангельские глазки» — герой прошедшей кровопролитной войны, которого все уважают, и владелец меча Друг Воронов. Но еще он мужеложец, за что в мире книги периодически сажают на кол. Эта лихая противоречивость сопровождает всю его жизнь. Война завершилась, и те, с кем он ее прошел, разбежались по разным краям карты. Моргана явно интересует послевоенная неустроенность — каждый из трех героев не может найти себе места в новом мире. Степной вождь Эгар Драконоборец трахает молоденьких девушек и просаживает жизнь, Рингил ввязывается в дурацкие приключения, а Аркет служит спецагентом у императора. Все трое найдут себе новую войну, ведь в мир вернулись тени-убийцы, двенды. Сюжет «Стали» простой, как три копейки, и полон секса и насилия, а вот игра с героями и сеттингом очень непроста. Сеттинг вообще разворачивается и расширяется дважды, показывая сложную структуру, которая Морганом в первом томе не используется. Он не пытается создать «что под Аберкромби» или «что-то под Бэккера», он создает свой забористый микс.

Если посмотреть на роман глазами консерватора, то его должно разорвать на мелкие кусочки: Рингил — гей, который страстно развлекается с приятелями и так же страстно всех крошит, а Аркет — чернокожая лесбиянка, соблюдающая при этом целибат. Есть и другие элементы, вызывающие усмешку, — например, на свой большой квест герой идет... по просьбе мамы. Сцена откровенного секса между врагом и Рингилом для мужчин тяжела. Однако это все органично растворяется внутри весьма жесткого, недружелюбного к людям мира. Язык Моргана по-нуарному красив. Проблема романа в том, что он местами переоценивает простоту фэнтези. Люди у Моргана — настоящее зло, и в это веришь моментально. Но двенды у него — это такие злые, бесчеловечные эльфы, оживляющие отрубленные головы людей просто по фану. Но они не кажутся более злыми, чем сами люди. Не кажутся они такими и Рингилу, что бы он ни говорил, — ему самой страшной вещью кажется война.

Хочется продолжения, и трилогию переиздают, начиная с этой осени, поэтому у нас есть шанс дочитать все в более полном переводе.

Серия «Сломанный миф» пока и впрямь работает как неплохой срез современного русфанта с претензией, потому что показывает все его плюсы и провалы. «Золотая пуля» была амбициозной, неистовой и разваливающейся от инъекций постмодернизма, «Эль Пунто» была слабой попыткой сыграть в магический реализм с помощью испанской поэзии. А вот «Стазис» — крепкая и годная книга, находящаяся на четкой середине и проникающая в сердце. В анонсе ее назвали «бояр-панком». потому что это постапокал на территории России, где народ после прихода существ Стазиса, поющих песни безумия и лишенных глаз, откатился в средневековье. Люди создали кучу «княжеств»-кланов разной направленности, а один из героев — православный монах, дерущийся крестами и веригами. Колорит «боярского постапокала» хотя и есть в «Стазисе», не это в нем главное, он прорисован схематично. Но книга оригинальная, полная неплохого юмора, цитат из Библии и Хагакурэ и тянущей, влекущей в неведомое тоски.

Завязка такая: загадочный и темный странник Синклер, с трудом произносящий больше трех слов подряд и напевающий разорванные песни из старых кинофильмов, хочет добраться до князя клана Хлеборобов, чтобы сообщить ему, что куклы (зомби Стазиса) и поющие эмиссары, способные сводить песнями с ума и подчинять себе людей, скопились в Москве в невероятном количестве и собираются идти на большой прорыв. К сожалению, плохие новости никому не нравятся — и Синклера сажают под замок, а в это время волна из изломанных, странных существ, подчиненных единой вибрации, с легкостью сметает города. Православный боевой монах, принявший множество обетов, покидает свое убежище, следуя за голосом бога. Солдатик-бедолага, повздоривший с командиром, чудом выживает в нападении с помощью странноватой девчонки. И Синклер, и монах, и солдат, и девчонка окажутся связаны одной миссией, которая поведет их в самое сердце Стазиса.

Самый большой плюс книги Картушова — это ее странная, необычно вписывающаяся в развлекательные или боевые сцены мелодичность и сугубая атмосферность. В романе ощущается мрачное дыхание, отзвук, гудение, которым влияет на мир Стазис. Это действительно измененный, загадочный мир. Отдельный бонус — манера героев разговаривать, словно они дуэлянты. Она сразу запоминается, и от меня за это плюс, потому что гопник-стайл в диалогах русфанта мне сильно наскучил. Язык простой, доступный для каждого, но в нужных местах очевидно, что автор хорошо умеет им пользоваться. Также интригует и идея — о необходимости смотреть за схемы, о доброте, которую раненые люди ищут, затерявшись во тьме ненависти. Главные герои совершают своего рода «прыжок веры» в то, чего должны бояться, и это крутая вещь. Хорошая книга со своими фишками и слегка поспешной концовкой.

— Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего, — сказал он.

— Не без этого, — сказал брюнет.

— Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины.

— Я немного теряю нить беседы, — сказал брюнет грустно. — Ваши речи меня смущают. От этого мне хочется проколоть вам печень. (Стазис)

Девушку, которая чувствует себя не в своей тарелке в древней школе для богачей, внезапно приглашают на охоту в замок самого главного из них. Очень скоро становится понятно, что охотиться будут на нее и нескольких других бедолаг, а за гостеприимство и завтраки с икрой придется заплатить. Завязка обещает триллер, но это написано очень схематично, даже наивно и без деталей — т.е. это типичный одноразовый young adult не без своих фишек.

Но меня в книге позабавило любопытное противопоставление мира интернета и всеобщей прозрачности закрытому миру аристократов, который манит приятной стариной, но одновременно оставляет все привилегии знати и не позволяет «вынести сор из избы». В результате больше всего аристократ-убийца сокрушается о том, что теперь любой может стать из бедняка властителем дум и миллионером на Youtube, а милые традиции вроде травли крестьян собаками уходят из жизни. В таком разрезе смириться с недостатками интернет-эпохи становится значительно проще.

- У меня нет сомнения, что эта вещь имеет прямое отношение к черной магии и ведовству, — серьезно проговорил Кейн. — Бывало, однако, и так, что сей посох мощно разил злые создания, да и вообще он — доброе оружие. (Бастийский ястреб)

Местами очень круто, местами настолько шаблонно и наивно (шел, попал в плен, очнулся, всех победил), что всерьез воспринимать такой расклад нельзя. Рассказы, где Кейн сражается с еретиками и силами тьмы отличные, африканские же истории скучны, так как мы уже давно все это знаем. Африканские королевы, битвы с мертвецами, несчастные девушки, преследуемые львами, которые неизбежно падают под ноги Кейну. Но это классика, прародитель, бешеной фантазией и напыщенным языком всех в свое время (и меня в том числе) покоривший.

Под ветром шуршал прибрежный песок,

И к ночи клонился день,

Когда в свой маленький городок

Вошел Соломон Кейн.

Довольно мощная, хотя и очень несовременная книга про лидера, решившего захватить власть в стране во время войны и сделать так, чтобы будущие войны стали невозможными из-за вызываемого ими отвращения. Чередуя проявления милости и жестокости (в духе утопления воров в дерьме или заталкивания им денег в глотку до смерти), диктатор Гамов вместе со своей командой, где заместителем диктатора является рассказчик, хочет изменить стандарты, привычку, стереотипы.

Мощные выступления Гамова и его противоречивые поступки весьма захватывающи, а проработка характера упрямого, становящегося все равнодушнее и однообразнее Семипалова не могут не впечатлять. Гамов хочет перемен, а Семипалов готов действовать так, как это заведено, — карать говорящих не то газетчиков, наказывать несогласных и всячески дистанцироваться от демократии. «Диктатор» — масштабная штука, в которую Снегов явно вложил массу сил. Однако некоторые решения Гамова и отношение Семипалова к женщинам сильно расхолаживают. Стоит Гамову начать толкать речь перед матерями, как начинается ощущение речи КПСС, это косноязычная фальшивка, переполненная воззваниями к детям и бесконечными слезинками ребенка. Не говоря уже о концовке, которая невероятно нелепа.

Как ни странно, горжусь тем, что живу в одно время с Аберкромби и могу видеть, как он делает с фэнтези то, что мне всегда хотелось прочесть. Он выбивает пафос из фэнтези, будто гангстер — воздух из хилой жертвы, но при этом создает новый канон романтики немытых бойцов, немногословных союзов, внутренних монологов интриганов или слабаков, страстно жаждущих исполнения желаний и готовых идти ради этого на все. Аберкромби делает с фэнтези то, что современные сериалы делают с неподъемными и клишированными блокбастерами — он его перегружает. Чеканный стиль Аберкромби, видящего своих героев насквозь, почти стал новым каноном и может наскучить, но пока он крайне хорош.

В «Героях» он описывает войну между Союзом и Севером, развернувшуюся возле холма, глазами многих десятков героев — от желающего свободы юнца до какого-нибудь старика-бойца, озабоченного тем, чтобы не обделаться со страху. «Герои» отличаются от предыдущих книг тем, что Аберкромби хотел окончательно развенчать войну, и в этом смысле «Герои» делают с войной для фэнтези то же самое, что «Благоволительницы» Литтела сделали для литературы про Холокост. Там чувствительный эсэсовец маялся гастритом и тем, что трупы некуда девать, здесь происходит примерно то же самое. Но у Аберкромби при всей его педалируемой «черноте» полностью отсутствует сексизм, этот пахнущий портянкой и игрушками мачизм, от которого не продохнуть в отечественном фэнтези. Его героев отличает сила и дерзость даже там, где они отчаянно лажают. В «Героях» в этом смысле показательна история возвышения принца Кальдера — давно не видела такого мощного преображения трусости в героизм. Они, может, и сволочи, но с ними рядом хочется оказаться.

Развенчать войну Аберкромби, конечно, не удается, потому что нарисованный им хаос, рев, грязь, безумие и непредсказуемость сами по себе превращаются в ядерный котел нового канона. Но как же это офигенно сделано!

Автора обвиняют в схожести цикла с сериалом «Светлячок», но обвинять за это — просто кощунство Вещей вроде «Светлячка» в мире должно быть как можно больше! Веселая, простецкая, но зажигательная история про вольного капитана воздушного корабля и его спутников, каждый из которых изгой. Ретрофутуризм, пиратские порты и не слишком глубокие драмы.

Совершенно замечательная история вора-авантюриста, без конца надувающего всех — знать, мафию, тайную полицию и так далее, при этом все облачено в прекрасную обертку условно-фэнтезийного итальянского города с наличием специфической магии. Кроме того роман блестяще выстроен — время повествования лихо разрывается, словно при умелом монтаже, главы-врезки вклиниваются в напряженные моменты, словно заставляя действие застывать в паузе, но самое главное — это герой и совершенно мастерские крючки на следующую часть (мы ведь даже не видели Сабету!). Игривые интонации рассказа о мистификаторе очень вовремя и жестко перемежаются кровавыми пятнами. Awesome!

Поразительная чепуха. Женское в плохом смысле этого слова «фэнтези», где введение в рассказ богов и полубогов нужно исключительно для того, чтобы секс казался слаще. Все самые важные события мира, конечно же, происходят рядом с очередной творческой бродяжкой. С ней рядом верховный бог мира, обнаруженный ей в уборной в образе человека, ее любят дети богов, с ней трахается секси бог и так далее.

Интрига опечаливает своей безыскусностью. Честно говоря, ее и нет — важно только, какие эмоции испытывает героиня. В качестве крючка героиня — слепа, но вот удивительное дело — она видит магию, а так как ее окружают полубоги, то она их отлично может разглядеть! А смотреть на обычных людей при таком раскладе ни к чему. А уж убийство богов с помощью крови демона... Опять?

Не лишенный литературных достоинств имперский стимпанк, в котором революция не удалась, а страшащийся восстаний Николай решает, что доверять людям нельзя, а машинам — вполне, поэтому по Петрограду летают цеппелины, а рабочие от безнадеги хотят превратиться в роботов. Все это могло бы получиться очень интересным, если бы автор сумел придумать сюжет. Тот, который имеется, представляет собой отрывки встреч с разными шишками, от чьих титулов сводит зубы, плюс лжефактура в духе «не велено» и «не дозволено». Ропшинов, наверное, ощущал себя потомком русских дворян или что-нибудь в этом духе, но для увлекательной книги этого недостаточно.

Лоуренс достойно завершил цикл, порвав еще немного шаблонов, но вот проблема — как только в тексте появляются беременные женщины и отцовские метания, текст перестает быть мне интересным.

В первом томе Йорг был малолетним неконтролируемым засранцем, которому не хватало мудрости, но зато с лихвой хватало задора. Во втором томе Йорг был поистине блистателен — баланс ярости, ума и неумения смиряться с чем бы то ни было достиг своего пика. В третьем томе Йорг — муж малолетней Мианы, девочки-гения, которая вот-вот должна родить ему наследника. Несмотря на то, что у него есть план стать императором, его собственное грядущее отцовство заставляет задуматься о том, кто он и чего он хочет. Йорг начинает ощущать a little love, плюс он странствует по стране, чтобы узнать своих врагов, и Лоуренс окончательно смешивает средневековье с постапокалипсисом, выводя то, что происходит в королевстве, своеобразной Матрицей. Йорг же приносит себя в жертву ради других. Это могло бы быть столь же круто, как самопожертвование Люцифера в цикле про Плоскую Землю Танит Ли, но слишком завязано на семью, поэтому смотрится немного... слащаво.

При этом нужно отдать должное Лоуренсу, который упокоил своего героя условным праведником после того, как сделал его невозможным негодяем.

Самая прекрасная книга из всех, что я прочитала в последнее время. В первом томе молодой ублюдок Йорг Анкрат был подростком, хотя его максимализм в убийстве и готовности зайти как можно дальше и заводил. Но здесь смесь старого-доброго ультранасилия вместе со странным обаянием веселой аморальности и нотками пафосного dark fantasy поистине будоражит. Нечасто можно прочитать фэнтези, вдохновленное «Заводным апельсином». Когда Йорг

Кроме этого у книги одна из лучших аннотаций к темному фэнтези, что я видела:

A six nation army, twenty thousand strong, marches toward Jorg's gates, led by a champion beloved of the people. Every decent man prays this shining hero will unite the empire and heal its wounds. Every omen says he will. Every good king knows to bend the knee in the face of overwhelming odds, if only to save their people and their lands. But King Jorg is not a good king.

Именно она заставила читать на английском, обращаясь к словарю. Но концовка — концовка у книги тоже, что надо. Йорг бьет жизнь по яйцам, пуская в расход решительно все, что есть вокруг. Он беспредельщик, рисковый умный подонок, с трудом борющийся с противоположностями внутри себя, но черный юмор, используемый автором и Йоргом, делает его решения притягательными. Мне стыдно, но Йорг Анкрат адски вдохновляет. Он попирает законы мира, делая себя все более несчастным, но это очень красиво. King Jorg is not a good king — и он мой герой.

My time.

If it offends you.

Stop me.

Роман о мести школьника, как метко подметил один из анонимных рецензентов, в которой сила ярости школьника позволяет поражать великих магов, крупных мужиков-мародеров и свергать королей. «Принца терний» можно даже воспринимать как пародию на «черное фэнтези» в духе Аберкромби, просто Лоуренс идет еще дальше и делает юмор еще прямолинейнее и чернее.

Принц Йорг — маленький вертлявый подонок, совершенно лишенный инстинкта самосохранения и упертый, как ад. Он уходит из дворца с командой освобожденных из тюрьмы бандитов, чтобы грабить, убивать и насиловать, потому что отец заключил мирное соглашение с убийцей матери. И хотя сюжет слабоват, Йорг своим нарушением канонов честной борьбы вызывает симпатию. Там, где другие испытывают личную драму, он убивает тех, к кому привязался, чтобы не ослабеть. Там, где другие оценивают опасность, он прет вперед и режет головы. Там, где кто-то пошел бы на соглашение, Йорг гадит в череп врага. И этот юношеский максимализм в оболочке из черного фэнтези в каком-то смысле прекрасен.

Занимательный результат скрещивания гангстерского романа и небольшого количества мистики. Как гангстерский роман слишком схематичный, как городское фэнтези — недостаточно динамичный, но в качестве гибрида хорошо работает. Капак Райми приезжает в город, где правит криминальный босс Кардинал. Кардиналу принадлежит все, и молодой рвач готов взобраться вверх по предлагаемой лестнице. Но оказывается, что Кардинал придает слишком много значения приметам и совпадениям, в кабинете у него висят странные марионетки, а сам Капак не может вспомнить ни одного события из времени до того, как он вышел из поезда в город. Обложка очень хороша. И крутые имена, конечно, — Ама Ситува и Паукар Вами.

Страуд в очередной раз доказывает, что он мастер. Роман про юных охотников за призраками настолько же прост, насколько увлекателен. Такая простота и четкость конструкций, впрочем, дается серьезным трудом. Напряжение усиливается с каждым шагом, отношения героев вызывают недюжинную симпатию, а интрига закручена, но при этом дает возможность сказать «Я так и думала!». Страуд — один из самых лучших создателей книг young adult наших дней, причем книг, которые с увлечением могут читать взрослые. Ну а концовка! Сразу хочется читать следующую книгу. Замечательно. При этом отрываться не хочется и сделано с вниманием к деталям и нюансами, которые хочется научиться делать самому.

Весьма жуткая книга о том, как в маленький городок приходит безликая сеть продажи товаров «Хранилище». Все бы ничего, но вскоре все власти становятся подконтрольны хранилищу, владельцев всех магазинчиков убивают, а дальше начинает казаться, что им позволено все. От корпоративной культуры до сатанизма — один шаг, и в «Хранилище» этот шаг сделан.

Шикарная манга с обескураживающим первым томом, которая затем расцветает на глазах. Формально это gore, реально это практически комедия с крайне необычным миром, которым правят полностью отличные от обычного законы. Существует Дыра, где живут обычные люди, и мир магов. Маги периодически прорываются в Дыру, которую используют для тренировок способностей, и превращают людей во что попало. Те, когда могут, насаживают их на вилы. И там, и там есть интересные персонажи.

Здесь герой может многократно быть разорванным на куски, а затем скленным из желудей и палок, а одна из героинь так и вовсе умирает, словно Кенни, успевая разложиться, а затем бродя полусумасшедшей по городу. Здесь человек с головой крокодила заглатывает всех, чтобы человек в его глотке распознал убийцу. В мире магов все носят жуткие маски и присягают дьяволам, чтобы потом поедать пирожки и собачиться из-за карьеры. Звучит, возможно, не очень, но весь комикс построен на том, что, надевая маски, маги становятся настоящими убийцами, а, снимая их, превращаются в таких же милашек. Дьяволы шинкуют попавшихся под руку, а затем поют в караоке. Все дело в том, куда ты попадешь, на какой ты стороне — один и тот же герой может быть чудовищем, превратившим в грибы целый город, и милахой в цветных трусах. Кровавый цирк внезапно оборачивается веселухой. Сделано все с юмором, очень изобретательно и задорно, разве что линия с Рису слишком мутная. Тем, кто не считает шутки с подвешенными к потолку трупами смешными, ловить нечего

Душераздирающая линия принцессы Скары и Рэйта, ее вхождения во власть. Невыносимая линия Рэйта и Горм-гиль-Грома, он эдакий печальный пес, лишенный покоя и любви. Печальная развязка линии отца Ярви. Заматеревшая Колючка Бату и, как обычно, полное отсутствие хэппи-энда, только круговорот вращения войн в природе. Вроде, простецки сделано, это тебе не «Герои», но за душу берет, черт подери

Унылый тоталитарный сеттинг скрывает в себе великолепную гомосексуальную love-story. Насколько сомнительным получился гибрид sci-fi с вечными русскими историями о расстрелах и пиджаках, настолько же мощно выглядят взаимоотношения. Неожиданно очень. Причем получилась действительно история о любви, притяжении, с развитием и кульминацией, которая выглядит крайне могуче на фоне ходульного всего остального. Такая победа секса над офисом, хотя идейно офис побеждает.

Сдержанная и задумчивая финская фантастика о мире, в котором очень мало воды, и дочери чайного мастера, скрывающей подземный источник. Прекрасная медленная вещь, в которой бытовой саспенс достигает нужных высот, и подключена восточная созерцательность, простота бытия. На мой взгляд, визиты вынюхивающих в доме мастера военных или момент, в котором дом девушки почти разбирают на куски, значительно страшнее, чем любая атака зомби.

Прекрасно выстроенная, оригинальная, увлекательная книга, переполненная мрачной поэзией. Она одновременно довольно проста — и весьма необычна, занимает особое место в современной фантастике.

Отец, владелец гигантской библиотеки знаний, собирает детей-сирот в странных владениях, тесно соседствующих с обычным миром. Он делит все знания, накопленные им за тысячи лет, на каталоги — медицина, математика, познание будущего, языки всех живых существ и так далее, и делает каждого из детей носителем этих знаний, заставляя их бесконечно учиться. Каждый из них вырастает странным на свой собственный манер, потому что их особые способности comes with a price, и часто цена эта очень высока.

Отец недобр, как ветхозаветный бог, он обучает с помощью пыток и испытаний. Его мир полон правил, а изучающему каталог войны Дэвиду позволено делать с остальными очень многое, ведь умерших всегда можно воскресить. Каждый из детей многократно умирал и терял важное для него, пока не нашел странное равновесие в безумии или не огрубел, словно Кэролин, знающая языки людей, ветров и животных. И, кажется, она задумала что-то очень опасное.

«Библиотека» очень удачно сочетает в себе мрак и юмор, черную поэзию — и дурачества, эпичность и абсурд. Это единственный художественный роман спеца по Линуксу и серверным продуктам, и в этой роли текст выглядит очень завершенным, кристаллизованным, что ли. Надеюсь, автор не будет писать продолжений, как от него требуют, а возьмется за совершенно иную историю.

Вам кажется, что анализ литературы у всех выглядит одинаково, а рецензии безлики? Значит вы читаете плохие тексты. Удивительно, насколько анализ литературы разнится у непохожих людей, и анализ фантастики — всего лишь один из примеров. Чем выше уровень рецензента, тем разница очевиднее. Прочитав аналитику фантастики от Галиной, я взялась за сборник Шикарева «Координаты фантастики» с ленцой, ожидая схожести, но между этими книгами серии нет ничего общего кроме предмета исследования. Это две разные земли, два аналитических, но непохожих подхода и даже метода восприятия текста. Шикарев менее поэтичен, более нацелен на факты, хотя фантастику, особенно отечественную, ощутимо любит.

Книжка состоит из нескольких условных частей — в первой собраны статьи про темы фантастики (корабли поколений, стимпанк и проч), из которых можно почерпнуть полезную историю, потом идут обзоры конкретных авторов — от Фармера до Игана (они суховаты, но информативны), после — статьи о судьбах фантастики и книги вообще (они устарели) и несколько интервью, из которых сильно выделяется интервью с Брином. Меня больше всего обрадовали обзорные статьи из начала книги. Шикарев очень живописно рассказывает о конкуренции между географами и научной фантастики, о гонке исследований, когда новые исследования материков «перекрывали кислород» фантастам (Антарктида, Гималаи, пустыни и проч), и даже вспоминает такого олдового мистика как Абрахам Меррит. Обзору стимпанка сильно не хватает современной секции, ведь в двухтысячных мода на стимпанк взорвала танцполы, породила массу свежих циклов и даже такую секцию как гей-стимпанк (да, серьезно), а вот про космологическую фантастику мне понравилось — там упоминаются деды, о которых современный читатель не знает.

Из интервью интересен текст Дэвида Брина, особенно точно он описывает способы «возвышения» писателя — либо вознесение за счет «богов» (продюсеров кино и проч), либо медленное карабканье за счет мучительного наращивания аудитории, чтобы стать заметным. Еще Брин писал про то, что хотел бы познакомиться с Сорокиным как крупным русским фантастом, и это круто, ведь все правда. Статья о Сорокине изрядно украсила бы книгу. В целом сборник Шикарева, неплохо создающий портрет фантастики до 2010-го, нуждается в паре-тройке инъекций современности. Я бы почитала критика, небрезгливо рассказывающего про феномен Литнета, современную фрагментацию авторов, про литрпг, в конце концов, или авторов, находящихся на стыке (хотя бы «Дом, в котором...» Петросян). Но зато в «Координатах фантастики» оказалась и статья про «цветную волну» мрачноватых фантастов-«постмодернистов», а то этот материал раньше проходил мимо.

Сборник Шикарева понравится тем, кто относится к фантастике серьезно, с разбором тем и идей и налетом «ретро», Приобрести можно, например, тут — https://vk.com/vvladimirsky?w=wall7638100_4648 — или тут http://svoi-knigi.ru/collection/filologiya/product/shikarev-s-koordinaty-fantastiki

Первое мое столкновение с Тони Моррисон. «Возлюбленная» — книга очень странная, и форму повествования (внедрение пришельца-призрака)- я бы оспорила, но вот язык и восприятие образов у Моррисон прекрасны. Она не обладает тем натуралистическим стилем, которым описали бы рабство сейчас, но ее символизм тоже работает. Чувствуется бережность, осторожность перед материалом — сложно вжиться в шкуру женщины, убившей своих детей, чтобы освободить их от рабства. Это очень мощный и трудно познаваемый образ, так что это понятно. Для Моррисон это было не только романом, но и манифестом, и она использовала поэзию как язык, постэффекты как метод. Меня очень тронуло трехчастное воспевание возлюбленной с трех разных точек зрения. Оно необычно смотрится на русском, но представляет собой очень поэтичную работу с текстом, часто Моррисон создает напев, оплетает героев этой встроенной песней. В образе мертвой девочки словно соединяются все убитые жертвы, стон многих поколений, вся нераскрывшаяся, растоптанная красота.

Это дурно скомпоновано, довольно примитивно и при этом заполнено идиотскими подростковыми филерами с видениями героини, но автор разнообразила текст дневниковыми вставками. На свою аудиторию 14-летних это наверняка должно работать: девушку-инвалида унижают ее «друзья», напоив на вписке и сняв с ней отталкивающее видео. Но девушка умеет запускать скрипты и подсматривать через вебкамеры, и вскоре жестоко мстит приятелям, приоткрыв их тайны. Для того, чтобы было совсем «богато», у девушки начинается раздвоение личности — с одной стороны, она Алиса, а с другой — Безумный Шляпник, одержимый местью. Куски, рассказывающие об этом раздвоении в ее снах, самые бесполезные в книге. Интересно также решение загримировать нашу действительность под условный мир американских подростковых сериалов. Назар, Пелагея, Теодор, Софья — автор явно не готова спускаться до Петь и Вась, но, с другой стороны, про Вась и Петь читать действительно неинтересно + это хорошо показывает нежелание подростков принимать реальность — они находятся между мирами.

Книга — хороший пример популярной подростковой сетевой литературы, который рассматривает современные проблемы отсутствия privacy, давления соцсетей и так далее, но черт возьми, как же это отвратительно написано и плохо сшито. Последний кусок книги так и вовсе лишний, но из послесловия следует, что автор таким образом рассказывала об инвалидах и внедряла в текст мораль. Это тот тип книг, которые к литературе имеют опосредованное отношение — это просто сбивчивый, ученический рассказ о событиях. Я бы назвала это тренировкой романа, черновиком, а не романом. Но я и не целевая аудитория.

На свободные теплые острова Тараноке, населенные расслабленными аборигенами, прибывают корабли Империи Масок, принося с собой паруса, болезни и бумажные деньги (автор идет прямо по Джареду Даймонду). Свободной жизни и семьям с несколькими мужьями или женами приходит конец. Имперцы неуклонно и необратимо разрушают жизнь островитян с помощью болезней, экономики и идеологического образования, берут их в ежовые рукавицы — и вскоре Бару Корморан, дочь двух отцов, остается лишь ходить в школу «миссионеров», ведь она понимает, что одолеть такую силу с копьем в руках не получится. Глядя на гибель своей родины, юный гений Бару решает получить власть в Империи — и разрушить ее, а для этого готова идти на все.

Шикарная экспозиция, завязка, расстановка сил и политическая подоплека действий, а потом одновременно слишком сухое (в плане работы с временной линейкой и персонажами) и слишком избыточное (в плане описания множества сливающихся друг с другом местных политиков) повествование. Очень хорошо показан страх людей, которых империя принуждает к своим стандартам нормальности, а также привычка к скрытности, сила тайного влечения. Вообще все, что касается части захвата и колонизации описано прекрасно, автор вложил свою душу.

Но роман подводит как раз та самая реалистическая подложка, которой уделено столько времени, потому что сюжет ей не соответствует. Это боль фэнтези — авторы хотят вложить как можно больше «реализма», чтобы его потом профукать сюжетом. Девчонка Бару получает пост главного казначея в сплетении феодальных княжеств, которые Империя Масок никак не может завоевать. Чтобы впечатлить имперцев, Бару должна сделать то, что у предыдущих бюрократов не получилось. Можно поверить, что 18-летняя девчонка-гений принялась за дело и раскрыла заговор, почему нет. Но попытка реалистичности там, где она заведомо невозможна, подставляет роману подножку — нельзя понять хитросплетения феодальной зависимости, любовные интриги взрослых людей и политический накал, если ты жил на острове, где плели корзины в тропиках, и не вступал в отношения, не понимаешь эту сторону интриг. Это просто другая лига. В какую бы замечательную школу ты ни ходил, сложности реальной жизни она не научит. Это сильно уменьшает интерес к финалу, который уже рассказан в названии книги. Но работа — без сомнений — очень любопытная. Может, замысел и не раскрылся на все сто, но он хотя бы был масштабен и свеж.

Очень интересная штука: Юлия Остапенко, настоящая королевна жесткого психологического dark fantasy, здесь играет в другой жанр и другую интонацию. Это легковесный стимпанк с политическим стержнем. На счет читателя не скажу, но для писателя это настоящее приключение, потому что можно наблюдать за трансформацией авторского стиля. Остапенко так же наблюдательна по отношению к своим героям, как обычно, но здесь она приглушает жесткость и оставляет вместо нее легкую насмешку, добавляет приключенческую, легкую интонацию текста и почти вводит закадрового рассказчика. Герои нешаблонны и ломки, но в отличие от других своих книг, здесь Остапенко не давит на их слабости и не заставляет переживать психологическую боль. Книга заканчивается резко и неумолимо, поэтому фанаты длинных саг и послесловий останутся в недоумении, но как эксперимент работа годная.

Сложная, симфоническая книга, которая мало того, что соединяет разные поколения, так еще и разные временные линейки, и все это через призму политики и зависимостей. Герой, ведомый предназначением, проходит серию сложных инициаций и цепь интриг и является своего рода историческим катализатором. Технически круто сделано, психологически еще лучше, язык великолепен, но для любви с первого взгляда она слишком complicated, как и мотивы героев. Как механизм же — блестяще.

Великая трилогия Паркера, которая никогда не станет широко известной, потому что времени, чтобы ее внимательно и со смаком прочитать, требуется уйма. Но это, наверное, единственное фэнтези об ужасе и бесполезности бездумной привязанности к семье и о случайности в истории, написанная так круто. И это не говоря о мощных экскурсах в фехтование, механику, стратегию. Шикарные боевые сцены. Очень суровые катарсические элементы сюжета, пропитанные фоновым черным юмором по отношению к возможности любого планирования в хаотическом мире. И плюс к этому — подавляющее своеобразие, неповторимость авторского стиля. Топ.

Обаятельная вещь об ускользающем убийце с уклоном в поэзию будущего. Робертс пытался объединить штампы века sci-fi с детективными штампами, а также снабдил текст отсылками к Мильтону. Итог довольно любопытный — книга, вроде бы, слаба интригой, но читается великолепно. Чем-то похоже на «Квантового вора», хотя книга финского фантаста гораздо мощнее.

Каждая последующая книга цикла хуже предыдущей. Эта — развесистая клюква, хотя общий стиль серии к ней тяготеет. Коварный синдикат вместо того, чтобы просто послать пару крепких парней к Мэтью Корбетту и притащить его к криминальному уму профессору Феллу, начинает... поджигать здания и оставлять имя Корбетта рядом. Серьезно. Чтобы показать свои намерения и убедить его придти к ним на ужин. И это только начало. Подобная манера распоряжаться ресурсами заранее подготавливает к бездарной концовке.

Однако на эту проблему есть и другой взгляд — это такой же палп, как истории про Фу Манчу. И когда хочется чего-то подобного, может отлично сработать.

К третьему тому сага окончательно распухла, потеряла четкость и мощно пропиталась любовным романом. Идея об освобождении чо-джайнов хороша, но реализация напрягает. Утерян единый нерв истории, а Мара стала слишком идеальной и потому — скучной. Во-первых, слишком много отношений в семье, мне они малоинтересны. Хокану, красивый badass, превращается в приложение к Маре, нужное, чтобы ее успокаивать, и теряет характер полностью. Очень много вставок противоположного лагеря + главы за мастера шпионов, причем далеко не каждая дает дополнительную информацию. Это воспринимается как филер. Много лирики и много пафосных речей за все хорошее против всего плохого. В итоге тема реформации государства теряется в семейных отношениях, объятьях и возвышенной жертвенности героини. Враги откровенно подыгрывают ей и смиряются перед мощью образа, блаблабла. Все это удручает, хотя ряд тем, важных, но совершенно игнорируемых в фэнтези обычно, раскрыт неплохо. Просто мне они не очень интересны.

«Слуга империи» значительно рыхлее, чем первый том, но здесь разбирается тема реформации государства и сознания, это важно, хотя и проделано с чрезмерным пафосом. Основной стержень — слом кастовой системы, которая поддерживается костяком не всегда осмысленной чести. Все равно что объяснить самураю, что умирать — глупо, что смерть господина от него не зависит, так что необязательно вскрываться. Конфликт «японской» и «западной» систем передается через любовь — Мара влюбляется в свободолюбивого раба-варвара. Мелодраматические мотивы за счет этого значительно усилены, но сложно представить жизнь человека без привязанности к кому-либо. Четкость и краткость первого тома уже недостижимы, часть диалогов здесь кажется избыточной, но книга все равно хороша. Правда, меня очень напрягало сочетание псевдоазиатских имен и Кевина.

Весточка из тех дней, когда фэнтези не было прямолинейной историей про то, как подростки любят друг друга и бунтуют против лысых некрасивых дядек. Никаких любовных историй! Азиатский сеттинг, замешанный на чести и жестокости, поддерживается огромным количеством политических интриг. Тем, кто любит «словесные заклинания», с помощью которых решаются судьбы кланов, — сюда. Молодая наследница важного клана остается одна после подлого убийства родственников, и ее вызывают из монастыря, чтобы она продолжала дело отца. После краткого замешательства Мара находит большое удовольствие в битве умов и армий. Предельное внимание к стратегии выживания и безжалостное планирование включено.

Великолепное сочетание нарратива и визуальной поддержки, где даже леттеринг работает на то, чтобы ты сжался от страха. Конечно, это не прямолинейный хоррор, а фантазии на тему сказок, но интересна и их компоновка — все постепенно ведет к яркому финалу с шикарным послесловием. Эмили Кэррол — не Умедзу, но поразительным образом с помощью достаточно простых рисунков она достигает сходной концентрации ощущений. Думаю, в основном, из-за того, как она учитывает работу с пространством страницы, как она ее «режиссирует». Очень хорошо.

Очень необычная книга, отхватившая разом Хьюго и Небьюлу, за подход, а не за что-либо еще. Здесь есть фэйри и намек на магию, однако их видно только периферийным зрением, сама же история — просто дневник 15-летней девочки, которая очень любит библиотеки и фантастику. На шесть глав ее заметок о чтении и дурацких подружках в новой школе всплывает намек на волшебство, которое то ли есть, то ли нет, но именно в этом туманном ощущении и кроется обаяние книги. Это как очень-очень облегченные и размазанные истории об эльфах из книги «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», от которых осталась только пара смутных обрывков, затесавшихся в жизнь молодой свободомыслящей школьницы. Магию видно только, когда скосишь глаза. Но как длинный список прочитанного героиней книга работает неплохо

По впечатлению из детства думала, что «Гробницы Атуана» значительно хуже первого романа, а оказалось, что он даже лучше и более символичен. В любом случае, книги прекрасно дополняют друг друга, а история Геда, выводящего из тьмы в мир гордую девочку, дивно красива. Если говорить о феминизме у Ле Гуин, то он здесь в максимально доходчивой для обоих полов форме.

Прекрасный язык, но это не совсем фантастика. По сути это интеллигентное переложение жанра «по тюрьмам» на альтернативную историю/постапокал, где автор дрейфует между Чеховым и Пелевиным. Но хотя содержание рыхло, чего не отнять, так это мастерства слова. Это хорошо написано, прямо удовольствие, а вступительная сцена с описанием характера героини через описание макинтоша — высший пилотаж.

Слабоватый young adult, который притворяется Диккенсом, а является дидактичным рассказом о том, что все люди — слабы, эмоции важны и так далее. Главная мысль выводится максимально лобовым образом. В мире Вилеты все люди источают дым, когда желают, злятся, завидуют, боятся, испытывают боль, и как концепция это весьма поэтично. Знать учится контролировать эмоции и носить белые одежды, а бедняки ходят, перемазанные сажей, источающие струи дыма. В результате, конечно, два непохожих юноши и девушка обнаруживают, что «власти скрывают», что знать всех обманывает, а умирающая женщина читает проповедь на несколько абзацев о том, что свобода — это в том числе свобода ошибаться и грешить.

Мне уже становится трудно представить, как это воспринимает целевая аудитория, потому что я из нее выросла, но можно было сделать гораздо тоньше. Когда весь сеттинг нужен только для того, чтобы подтверждать выводы автора и являться отражением одной сюжетообразующей идеи, это перебор. Но что мне понравилось, так это пропаганда открытых браков для молодняка в финале. Вот это было годно, а книга не очень.

У Уоррена Эллиса, разбитного и полного жизни автора «Трансметрополитена», есть старенький, но хороший компактный нуар Crooked Little Vein. В нем к обедневшему и незадачливому частному детективу приходит очень неприятный человек, работающий в агентстве нацбезопасности США, и дает полмиллиона долларов, чтобы детектив нашел секретную утерянную Конституцию, которая сделает Америку снова великой (лол) и избавит ее от грехов. Детектив думает, что посетитель — чокнутый, но это не мешает ему отправиться в путь вместе с девушкой, которую он встречает в порнокинотеатре.

Роман этот вызывает поразительную нежность. Он дикий и в то же время ласковый. Детектив по ходу дела действительно попадает в самые странные и извращенные места — начав с кинотеатра, где люди дрочат на гигантских ящериц вроде Годзиллы, или поучаствовав во вкачивании солевого раствора в свои тестикулы ради полезных сведений. Там одна из самых упоротых и забавных романтических сцен, что я видела в книгах. И Америка действительно выглядит очень странной с такого ракурса, но при этом детектив понимает, что такая Америка ему нравится. Все эти непонятные извращенцы действительно существуют, но они не приносят вреда, с ними можно разговаривать и тусоваться. Настоящими же опасными и страшными для Америки извращенцами (и Уоррен очень смешно и жестко это показывает) являются люди, имеющие власть.

Например, в книге есть момент, где главный герой летит в бизнес-классе с маньяком-убийцей, который поясняет ему, что про него снято 14 фильмов, а значит он никакой не андеграунд, а самый настоящий мэйнстрим. Во власти как мэйнстриме Эллис и видит проблему.

В Crooked Little Vein постоянно происходит какая-нибудь развесистая дичь, но общая интонация полна любви. Это вроде «Сатанбургера» Меллика, где рассказывают про полную говна закусочную в Аду, а потом оказывается, что это про дружбу. Раньше была волна схожих романов. Но у Эллиса в бонусах простой, но яркий и неподражаемый стиль, он отличный рассказчик. Самое же приятное в другом. Эллис показывает, откуда на самом деле исходит опасность, — не от людей, трахающихся в костюмах птеродактиля, а в тех, кто хочет насаждать добродетель и эти костюмы сдирать.

Со времен «Исчезнувшей» очевидно, что у Флинн изображение неидеальных женщин и женщин-злодеев — особый тип феминизма, упакованный в мрачный детектив. Типа, да, женщины вполне могут убить, пока подливают вам чаек, don't mess with the bitches. При этом изломанность героев придает их голосу депрессивную приглушенность, в нем отсутствует кокетство, аффекты, слезливость и ненужная «вода», а это заставляет читать.

В общем, «Темные тайны» — это палп, но Флинн удалось найти правильный баланс между ее излюбленной темой о том, что женщины так же грешны, как все остальные, и показом ужасов маленького городка. Фееричность происходящего приглушена цинизмом и даже каким-то черным юмором, так что палп поднимается над собой.

Главная героиня — женщина, девочкой выжившая в дикой резне, которую устроил ее брат. Была убита ее мать и две сестры, и ту ночь Либби вспоминает с ужасом, хотя видела немногое. Теперь Либби 31 год, но она живет на пожертвования и влачит малоактивное и депрессивное существование. Однако деньги заканчиваются, т.к. она уже не маленькая бедная девочка, и приходится вертеться — женщина приходит в Клуб Смерти, где собираются люди, расследующие громкие убийства и завороженные известными запутанными преступлениями.

Во время выступления Либби доморощенные детективы явно дают понять, что показания ее-семилетней не стоят выеденного яйца, что Бен невиновен, она — врушка, а настоящего убийцу стоит поискать. Такое неуважение к травме сначала приводит Либби в ярость, но затем она начинает собственное расследование, результаты которого вскроют море безнадеги и жестокую правду. Рекомендую.

«Конклав» — это хорошо сделанный одноразовый триллер в декорациях «Молодого Папы» Соррентино и показывающий читателю неизведанные стороны жизни.

В Ватикане умирает Папа Римский, и нужно выбрать нового. Для этого сто с лишним кардиналов из разных концов света собираются в закрытом помещении и много раз последовательно голосуют, пока не определится победитель, за которого выступает явное большинство. Считается, что так Бог выбирает преемника. Голосование может продолжаться неделями, борются группировки, заключаются союзы. Кто-то чистосердечно молится, ожидая знака, а кто-то пытается подкупить остальных. Старики (а кардиналы — люди весьма преклонных лет) начинают буянить. Каждый из них — незабываемая индивидуальность, хороший оратор и... блестящий лжец.

Генеральный секретарь, а также главный герой романа приглядывает за процессом голосования и поддерживает дисциплину, взывая к Господу. Он кажется хорошим человеком, но у каждого фаворита есть за душой неприятная тайна. И секретарю приходится совершать яркие поступки, чтобы не допустить плохого человека к папству. Интриги, скандалы, расследования. Итоговая же кандидатура-сюрприз оказывается самой противоречивой.

«Гамбит девятихвостого лиса» – захватывающая боевая фантастика, навеянная книгами по этноматематике. Да, существует и такая неожиданная дисциплина, изучающая математические системы разных народов. Фантазия Юн Ха Ли выстроила на базе этого знания весьма необычную схватку.

Сила космической империи в «Гамбите» базируется на ее календаре. Области, где люди живут в нужном времяисчислении, позволяют совершать убийственные маневры космофлота, но вне таких областей корабли теряют силы. Еретики отказываются от календаря империи – и их нужно вернуть в нужную систему счисления, иначе наступит дестабилизация. Главная героиня -военный командир, в голову которой подсаживают цифровую копию умершего военачальника-предателя, ценного отсутствием проигранных боев. Вместе эти непохожие люди из разных эпох должны штурмовать неприступную крепость с ложным календарем – или придумать другой способ победить еретиков.

Битвы в «Гамбите» разворачиваются сразу на нескольких уровнях – это и стратегия ведения боя с “алгебраическим” оружием, и битва умов между героями, один из которых – обманщик, и очень остросюжетно показанный переход героини из командира среднего звена в крупные руководители флота. Никакого замедления темпа, только политика как стратегия и бои как тактическое ее воплощение. Ну и посудите сами: суровая женщина-воин с подсаженным ей в голову мертвым военачальником-трикстером плюс все это в вихре из алгебраической магии, космических боев и полностью без любовного мусора. Тяжело пройти мимо.

«Больше, чем люди» — хороший пример того, как работает устаревание фантастики. Если она строится только вокруг какой-то модной идеи, владевшей умами в прошлом, это будет казаться неуместным. В «Больше, чем людях» такая идея — гештальт-психология.

Старджон берет одиноких людей со сверхспособностями — и создает из них человеческого трансформера, гештальт-человека, т.е. некое целое, симбионта, скрепляющегося из отдельных частей. Сам автор находится ближе к американскому классическому роману, чем к фантастике, даже один из героев его — фермер, евпочя. У книги великолепное, достойное любого большого романа начало. К созданию гештальт-человека он ведет долго, показывая сцены человеческой отчужденности, потерянности, отделенности от мира. Его герои пребывают будто бы отрезанными от единства бытия и обретают его лишь собравшись вместе.

Старджон хорошо пишет, но он слишком фрагментирует историю, часто не договаривает, полагается на схему старых романистов там, где нужно быть резче. Он использует свое чувство языка для того, чтобы прочитать мораль, и это вместе с общей старомодностью как самой морали, так и поведения героев в целом, меня отталкивает. И очевидно, что это впечатление именно из-за разницы во времени между нами, а не из-за качества текста, потому что роман как минимум любопытный. Старджона интересует, что будет удерживать человека со сверхспособностями от зла, его гештальт-человек растет как ребенок. Это с одной стороны, мощная тема, а с другой гештальт-психология вызывает у меня ухмылку. Автор хочет прямолинейно навязать этому существу этику, а мы-то живем внутри моды more dark more realistic — и смеемся этому в лицо.

Певель — один из крупнейших французских фэнтези-авторов, что само по себе интересно. Вдобавок это цепляющее скупое dark fantasy, где упор не на пласты насилия и хтонь, а на одиночество и погружение главного героя во тьму.

Тьма — неотъемлемая составляющая мира, там даже есть осадки с Тьмой. Эта поэтичная буквальность пронизывает всю конструкцию, хотя написан роман без языковых изысков. Главный герой, любимец короля, попадает в страшную тюрьму, из которой нормальным не выходит никто, т.к. Тьма просачивается в камеры, окутывает их, сводит с ума. Спустя три года, которые герой провел в одиночке в этом аду, старый король выпускает его на свободу, объявляет невиновным и делает первым Рыцарем Королевства — человеком, воплощающим в себе короля и его волю. Все только посмеиваются, ведь что может сделать один человек перед лицом мирной капитуляции королевства и продажей прежде завоеванной с таким трудом крепости противнику? Но Тьма уже оставила на Рыцаре свою отметину, и его действия непредсказуемы ни для союзников, ни для врагов.

Отличная штука, но второй и третий тома саги не переведены с французского даже на английский. И что теперь? Проклятые циклы!

Жутковатое впечатление от утра — это проснуться, дочитав «Сферу» Эггерса, и увидеть новости про интеграцию Facebook, Instagram и WhatsApp. Мир изменился быстрее, чем мне бы хотелось, — теперь ты должен поддерживать приятную искусственную личность в соцсетях, заполняя ее постами, которые должны понравиться гражданину майору, рекрутерам, будущим коллегам, школьным учителям или соседям по жк. Суд принимает во внимание «облик» обвиняемых в соцсетях. И, разумеется, высказанные в таких профилях мысли должны быть максимально усредненными, обтекаемыми и безобидными.

«Сфера», в принципе, как раз про это. Про то, что приватная жизнь — это свобода, и она заканчивается. Компания «Сфера» (Circle), похожая на гибрид Гугла, Фэйсбука и Эппла, становится монополистом — и создает цифровую тиранию, где устрашающая, давящая прозрачность и максимальная исповедь перед маркетинговыми опросами становятся обязательными. Эггерс не единственный, кто об этом писал, но какая-то ошеломляющая удача «Сферы» в выборе главной героини. Это пустоватая девчонка, которая за все хорошее против всего плохого, и недостаток глубины, возможности включать в картину мира риски, последствия, мировоззрение других людей, отличающихся от нее, позволяют отменно показать, как айтишник, увлеченный масштабами задачи, запросто может создать нового Гитлера. Для этого не надо быть опереточным злодеем. Достаточно просто быть обыкновенным человеком — не так уж много знающим вне одной области, воспринимающим правила как хорошие, а нарушителей как плохих, погруженным в свой опыт и плюющим на опыт других. Простецки, нарочито прямолинейно написанный роман, но очень страшный.

Зимний роман-катастрофа, в котором люди заболевают смертельным гриппом и пачками умирают, а редкие выжившие вынуждены бежать из мертвых городов и конкурировать за ресурсы. Угроза замерзнуть так же сильна, как и вероятность погибнуть от рук мародеров, а главные герои — несколько семей обычных людей, для которых вопросы спасения осложняются трениями внутри семьи (муж главной героини спасает сына от другого брака и бывшую жену). Вагнер — хороший психолог, а выбор женщины-матери главной героиней вносит в постапокал какие-то очень неожиданные нотки. Ей удалось избежать бессмысленных истерик, которые являются ключевой визитной карточкой русских сериалов, но при этом дополнительный пласт жути — это неуверенность в том, что тебя не выбросят на мороз ради «другой жены», с которой нужно теперь делиться хлебом и теплом.

У Вагнер прозрачный, как студеный зимний воздух, язык, минималистичный, но емкий. Покупка прав на экранизацию книги, а также готовое продолжение «Живые люди» говорит, что она знает, что делает.

Очень круто. Это гибрид британского стимпанка с тонко внедренными элементами корякской мифологии про трикстера Кутха и жадное зло, поедающее звезды. Чертовски красивый небольшой текст. Он как-то идеально сбалансирован, прост, но певуч, прозрачен, но фактурен.

Британские воздушные корабли плавают по эфиру, периодически ныряя в «варп» и отвозя туристов на изнанку мира. Британцев это всецело устраивает, пусть и приходится во время перехода опасаться агрессивного черного льда, который моряки курят как легкий наркотик. А вот открытый ими народ, для которых душа — это еще одно измерение , относятся к переходу иначе. Они знают, что рядом находится зло, только и ждущее пассажира, в которого можно вселиться. И безэмоциональному, травмированному капитану корабля придется встретиться с этим злом лицом к лицу.

Мне совершенно не хочется рассказывать детали, потому что самое волшебное в тексте — видеть, как эти шестеренки прилаживаются друг к другу и начинают движение. Погружение происходит моментально, а отстраненная, архаичная поэзия захватывает. При этом есть там и внутренний юмор, и немного жути. Это своеобразный, очень интересный текст, который моментально переносит в трюмы стимпанкового корабля, делает соучастником. Терина к тому же получила массу наград как прекрасный иллюстратор и автор обложек к самым ярким сериям фантастики — http://k-a-teryna.blogspot.com , и удивительно видеть, что словом она рисует ничуть не хуже. Катерина Терина с ходу врывается в мой топ отечественных нестандартных авторов и устраивает там ракетный залп =)

«Эксмо» запустило серию неформатной фантастики «Сломанный миф» — и удачно начало ее постмодернистским gore-вестерном двух нестандартных соавторов. Врочек Шимун до того, как занялся циклами, был королем жестких, черных и прекрасных мини-повестей, где ломал каноны и восхищал мрачной поэзией. «Золотая пуля» — это его коллаборация с Юрием Некрасовым, широко известным в узких кругах автором «Брандлькаста», сюрреалистического издевательского фэнтези, в котором языковые игры полностью замещали и маскировали историю. Для отечественного фанта, где языковые игры ведут к крикам и судорогам фандома, это было интересно, поэтому неудивительно, что два автора, изобретательно совершавшие с эльфами ужасные вещи, объединились.

«Золотая пуля» состоит из трех частей, первая из которых мрачная, живописная и в своем роде прекрасная, а затем книга окончательно слетает с катушек. Формально это черный, нуарный вестерн в постапокалиптическом мире вымышленной Америки с элементами сюрреализма, но мощно замешанный на слэшер-эстетике. Классика постапокалиптического вестерна здесь мешается с gore-традицией эксплотейшнов + добавляется легкий религиозный декор и щедрые, явные отсылки к другим книгам (от совсем уж издевательских — к «Стрелку» Кинга, Гайдару и «Человеческой многоножке» — до вещей потоньше). Такой «гипертекстовый» постмодернизм — это уже старомодно (еще один пример — комикс «Фронтир»). Но это средства, а в центре истории — самоубийственный поход охотника за головами, который не хочет, но все-таки следует за «чистым злом», маньяком, сшивающим из живых людей чудовищные скульптуры, и то, что заставляет людей становиться маньяками (или быть таковыми в чужих глазах). Резкость, мрачность и суровая, извращенная красота нарисованных картин мира, где нет справедливости, а милость будет наказана, хороши, но дальше подключается еще несколько слоев — история подается глазами разных героев, а сердцевину романа занимает инициация мальчика Джека, проходящего через страдания и кошмары, преувеличенные до масштабов трэш-хоррора. В какой-то момент книга окончательно разваливается, утопая в частных картинах очередной красочной жести и превращаясь в свалку кровавых сцен.

«Золотая пуля» позволяет вольно собирать итоговую картинку и видеть части истории разными глазами, но все средства, которые используют авторы, с трудом могут что-то сообщить. Большой недостаток романа в том, что эти инструменты в нем полностью заслоняют цель. Роман можно расшифровывать, но он к этому не подталкивает, порой представляя собой просто набор упражнений по описанию многообразных путей боли и страха. Складывается ощущение, что и Некрасову, и Шимуну просто не к чему применить свое знание языка; они здесь знают, что и как хотят сочно обрисовать, но словно не понимают, зачем именно это обрисовывать и для чего кому-то это читать. И с точки зрения текста как вызова или склейки упражнений «Золотая пуля» выглядит круто, в ней есть яростная энергия, а вот с точки зрения романа она работает с трудом. Возможно, это тот случай, когда роман собирать было необязательно, для меня бы лучше сработала разбивка внутри межавторского сборника рассказов, который собирался бы в атмосферную картину логикой читателя (и плевать, что издательства такое не любят).

Если вы любите читать аналитику о фантастике, то есть шикарная новость — запущена серия «Лезвие бритвы», в которой уже вышли две книги с циклами текстов о фантастической литературе от неординарных критиков.

Первая книга — это «Hyperfiction» Галиной. Мария Галина сама писатель на стыке современной литературы и фантастики, причем получившая целый мешок премий, так что анализирует литературу и как эрудированный читатель, и как автор. Она одинаково легко обращается и к Игану с Уоттсом, и к лауреатам «Большой книги», и к Томасу Мэллори, и к Сорокину. Мне особенно понравился ее взгляд на символику подземного мира, которая проникает в романы последних лет все сильнее, про Арагорна и его сходство с королем Артуром и средневековье в «Песни льда и пламени». Это нахождение связей в разных текстах, анализ общих тем — тот вид обнаружения общей мелодии в разнородных данных, который так обожают фанаты аналитики.

«Hyperfiction» — это для тех, кто хочет распухания своего списка чтения до неприличных размеров, кому нужны открытия в том числе в мире отечественной фантастики. Там есть и про Хуснутдинова, и про шикарный «Перевод с подстрочника», и про боязнь стать фантастом (ведь писатель мэйнстрима может поиграть с фантастикой и не испортить репутацию, лол, а к чистому фантасту отношение другое), и про целую кучу абсолютно нишевых писателей, которые сейчас проходят мимо радаров. Волшебно разбирает Филипа Дика с помощью Тойнби, рассказывает про «Убыр» и Мьевиля. Если вы соскучились по беседе с начитанным собеседником, то купить можно в «Фаланстере» (Мск) и «Раскольникове(Спб) или заказать у Василия Владимирского, куратора серии — https://vk.com/vvladimirsky?w=wall7638100_4648