Данилкин старается писать для тех, кто все знает о Ленине, и хочет модных интерпретаций его поступков, отсюда и цепкое название. Но проблема в том, что любой человек моложе 35 в принципе не поймет мешанину посиделок неизвестных людей, где нет хронологии и много опереточных сравнений с Цукербергом и Пелевином, а человеку старше такая книга просто не нужна, потому что в ней нет информации. Толстый том, но — стилем рецензента, чрезмерно мещанский, рыхлый, бесстержневой, скачущий, что особенно бьет на контрасте с резкостью и четкостью текстов самого Ленина. Крайне нелепо получается, когда Данилкин пытается понять ход мыслей Ильича или походя дает замечания о качествах Ленина-управленца. Ломается Данилкин и меняет интонацию один раз, в самом конце книги, где описывает, как Ленин заболевает. Внезапно поверхностный и многословный стиль отступает перед драмой невероятно работоспособного человека, который заперт в своем теле, Данилкин начинает писать почти сжато. Но в целом книга поразительно бесполезна. В ней нет интересных фактов о Ленине, ее структурное решение любопытно, но не работает (главы — места действия, вместо хронологии — лютый мэшап из описаний кабаков, квартир и мыслей автора). Я ценю писательское желание посмотреть на Ленина не с ракурса коммунистического памятника, а из современности, как-то иначе, но с моей точки зрения получилась довольно раздражающая работа.

Довольно поэтичный, хотя местами рваный иллюстративный материал к теме бессилия средневекового человека перед жизнью. Новеллы Комуды мрачны и грязны, довольно циничны, но есть в них большая доза авантюрного черного юмора. Мне особенно нравится сцена, где чернь собирается около закованного в колодки Вийона — и закидывает его камнями и помоями, а он их провоцирует, потому что — ну а что делать в колодках? Без дела помрешь от скуки. Это такая специфическая поэзия тлена, хаоса, дряни, бессмыслицы — и одновременного упования на Бога, которое выглядит неуместным, и тем придает странной трогательности заблуждения. Вийон продаст родную мамашу, но вот рыскающий по улицам Зверь — это оскорбление Бога.

В этом заключается противоречивая красота дарка, которая досталась ему от нуара, и контрастность Средних веков, нам уже чуждая. Эти две интонации порождают своеобразную атмосферу, которую я люблю. Трогательность и юмор темного фэнтези часто рождаются вопреки воле автора. Отсутствие надежды, которое продвигает настоящий, а не антуражный текст, всегда поэтично этой трагедией брошенности. Особенно хорошо читать художественный текст Комуды после работ о смерти и эволюции смерти в средневековье — например, «Человек перед лицом смерти» Арьеса или книги Мохова, где он рассказывает про кладбище Невинноубиенных, которое как раз оживает в вымысле Комуды.

Лучшие рассказы — те, где эта двойственная мистика, цинизм и наивность Средневековья смешиваются с темной лиричностью. Самый смешной — это «Господь из дуба», где Комуда переборщил с игрой в брутальность текста. Писателей он должен повеселить. Отличная книга, прочла с огромным удовольствием, хотя большую часть обаяния ей придает кощунственная игра с религиозным материалом.

В «Убийстве жестянщиков» герой все такой же disgusting man, только вдогонку подсаживается на кокс. Он забывает, что женился, цитирует Джебрана Халиля и Чандлера. Его текущее дело — расследовать убийства и поджоги в стане цыган, которых в мелком ирландском городке не любят. Разгадка никого не осчастливит, это уж точно.

Кен Бруен — первый автор нуара в моем опыте, который одной рукой описывает, как герой дарит ненавистной матери мешочек со своими выбитыми зубами, а другой пишет про то, как хороша поэтесса Энн Секстон. Детектив Джек Тэйлор одновременно сентиментален, как большинство хронических алкашей, и крепко упорот во всех смыслах этого слова. Прекрасные книги.

— Кто-то отрубает лебедям головы.

— Господи.

— У полицейских нет времени начать расследование. Мы слышали, вам удается добиться результатов.

— Право, я не знаю, я…

— Семь лебедей за две недели. Разумеется, мы заплатим.

Ничто так не примиряет с жизнью, как ядреная инъекция нуара. Джек Тэйлор — страшный пропойца, которого уволили с работы за то, что он бухал и врезал какой-то шишке. Он любит две вещи — бухло и читать книги. Когда к нему приходит мать девушки-самоубийцы, он начинает расследовать ее смерть. Ну, как расследовать — сначала ему ломают пальцы недовольные расследованием копы, потом он валяется в отключке из-за запоя, но как ни странно, те мелкие действия, которые он успевает произвести, приведут его к непредсказуемому результату. Это поистине чумовая смесь Буковски с крепким детективом и набором цитат, подталкивающих включать треки из глав или разыскивать процитированных авторов. Сложная интрига? Смена локаций? Нет, все держится на итонации и тех мелких, ярких зарисовках хаоса пьяной жизни и житейского краха, которые так хороши у Бука. Хочется закрыть двери и окна, налить в стаканчик «Джеймсона» и читать, читать и читать.

В последних томах Бруен вообще сдвигается к белому стиху, т.е. это нуар, написанный верлибром. Сам Кен Бруен — ирландский детективщик со степенью по метафизике, что уже настраивает на образ пьянчуги, цитирующего философов, но я даже не ожидала, что это настолько вштыривает. «Стражи» — первая книга цикла. Буковски и сам пробовал писать детектив, но у Бруена получается лучше. Мне кажется, периодически он просто делится отрывками из авторов, которых любит сам, и эта неспешность, какая-то нарочитая безалаберность подкупают. Кроме того Бруен идеален для людей с дефицитом внимания — короткие предложения по пять слов, короткие главы по три-четыре странички, обязательные гиперссылки на романы старых детективщиков в каждой главе — и ощущение близости к темному кабаку, в котором детектив пытается придти в себя.

«Что бы ни случалось, он говорил: «Пока ты можешь танцевать, дела идут неплохо».

Я никогда не танцую.»

Бентли Литтл — это человек, который придумал одну шутку — и повторяет ее каждому, кого встретит, снова и снова. Он считает, что организации как механизмы — идеальное орудие для зла. С ним трудно не согласиться, но выражает он свою мысль крайне однообразно. Первым на русский перевели «Хранилище», хотя вернее — просто «Супермаркет», и это довольно жуткая история о том, как в городок приходит безликая сеть продажи товаров, которой вскоре становится подконтрольно все, а вместо корпоративной культуры внедряются сатанинские ритуалы. Это не выдающийся, но нормальный роман. Теперь «Университет». Люди учатся в университете, но многие замечают, что уровень жестокости и сексуального насилия на кампусе резко возрос. Люди становятся грубыми, жестокими и сексуально озабоченными. Вскоре разнузданные оргии и повешения начинают происходить прямо в аудиториях, а университет — это обитель сатанистов, вскармливающих живое зло. Тут вкус Литлу отказывает — это гибрид Лаймона и Кинга со сдвигом в Лаймона, очень прямолинейный, тоскливо лобовой.

Я посмотрела библиографию, и она впечатляет. Там есть романы «Школа» (в школе начинает происходить что-то странное, и там явно поработали сатанисты), «Сообщество» (соседское сообщество приносит зло), «Курорт» и «Академия». Эти работы я не читала, но было бы круто, если бы в каждой книге происходило примерно одно и то же. Это называется стабильность. =)

Я человек простой: вижу в описании, что в книге есть говорящий краб, — покупаю книгу. Ожидала удалой фантасмогории в духе «В финале Джон умрет», но это суховатая байка, берущая интонацию житейского сюрреализма. Простой семейный мужик уезжает на природу, чтобы отдохнуть. Гуляя по лесу, он натыкается на отдаленно стоящий амбар, из которого некто с собачьей шкурой на голове вытаскивает половину тела женщины. Это неожиданное и шокирующее зрелище, а также последующая атака собакоголовых оборачивается блужданием в незнакомом, изменившемся лесу. Мужик попадает в мир жестокой сказки, а встретившаяся старуха честно говорит ему не сходить с тропы, иначе он умрет. Познакомившись с говорящим крабом после очередной передряги, он понимает, что оказался в абсурдном квесте, который длится уже бесконечно долго. Здесь опасно, гадко и бессмысленно, но ему хочется домой, а значит придется действовать.

«Рука у Бена уже начала гноиться, рана кровоточила и расширялась. Он видел, как по ее краям вырастают зубы, а в руке появляется какое-то углубление. Вскоре там образовался язык. Рука Бена начала бормотать.»

Скажу честно — описывать «Прогулку» гораздо интереснее, чем читать. Все, что в описании расцветает яркими образами, в самом тексте описано предельно скупо и плоско — так обычно пишут блогеры-дебютанты. Но телеграфные описания нападения карликов, рабства у злых дымков или вырывания зубов, чтобы сделать зелье, добавляют кафкианского ощущения чуждости и тугого безумия, в которое герой не хочет верить. Кроме того это книга, которая в последней части становится лучше, чем в начале, у нее годный финал, подходящий для броского хоррор-рассказа. Это в год полного краха в области финалов как-то радует.

Ланаган оригинальна и обаятельно мрачна, у нее сильна интонация безжалостности по отношению к миру. Ланаган пишет рассказы так, как я люблю, — это вырванные из других вселенных куски мира и истории. Тебе дают возможность взглянуть в иллюминатор, за которым неведомые земли, а потом изображение переключается. Ланаган в этом смысле гораздо смелее обычного. Первый рассказ «Отпевание сестренки» очень сильно перекликается с «Солнцестоянием» Ари Астера по ощущению. Девушку за ее преступления топят в смоляном озере, а т.к. это происходит невероятно медленно, ее семья устраивает проводы, угощаясь вкусной едой, распевая песни и украшая медленно погружающуюся жертву цветами под взглядом общины. Там не объясняется ничего, но рассказ блестящий.

«Милый Пиппит» про разумных слонов, разыскивающих обреченного на казнь человека, поражает странностью, трогательностью и угрозой одновременно. «Человек Хозяина» и «Деревянная невеста» — это яркие зарисовки, почти трейлеры. «Визгль» очень нагляден. «Черный сок» это не сборник нравоучительных историй с началом и концом, а выставка мрачноватых и загадочных картин, где о предыстории и постэффектах предстоит лишь догадываться, в каждом — богатый мир. Для тех, кто догадываться любит.

Прекрасный арт-проект, в котором один из самых необычных дикарей new weird собрал всех своих друзей, чтобы рассказать, как создавать увлекательные истории. Снабженная огромным количеством сюрреалистических рисунков, книга не имеет ничего общего с унылыми учебниками литмастерства, а те схемы, которые Вандермеер приводит, он тут же оспаривает и осмеивает, показывая, что решение зависит от контекста. Достается всему, что любят недоучки и сухари — трехактной структуре, пути героя Кэмпбелла, унылому созданию персонажей и правилам развития сюжета. Для писателей книга будет полезнее: Вандермеер показывает изнутри, как пишет «Финча» он сам, — и этот взгляд на смену камеры полезнее тысячи советов. Самое же прекрасное в книге — это его «команда», близкие Вандермееру по духу художники и писатели, приведенные примеры из книг постмодернистов и даже сюрреалистов. Ходить по ссылкам после чтения достаточно простой книги можно столько же, сколько по приложению «Последних дней Нового Парижа» Мьевиля. А для тех, кому мало, у книги есть дополнительный слой на сайте книги в разделе Web Extras.

Чудесная вещь, в которой каждый человек, любящий делать что-то неординарное, найдет себе друга.

История такая: в стране Ориша (условная Нигерия, культура йоруба) угнетают потомков магов, хотя магия покинула страну. Стражники жестокого короля ходят и всячески притесняют беловолосых бедняг, прежде избранных богами, а теперь всеми ненавидимых. Но главной героине Зели, дочери могущественной колдуньи, которую убили люди короля, выпадает шанс завладеть артефактом, способным вернуть магию в страну. В книге три героя, точки зрения которых ничего не дают сюжету, но кроме этого на каждую точку зрения выделяется листа по три текста. Возможно, Томи Адейеми изначально писала для англоязычного литнета, потому что разбиение одной боевой сцены на три главы от трех действующих лиц (по 3 листа каждая) с нулевым бонусом для происходящего — это ошибка. Главная героиня, нетерпеливая и импульсивная, подана хорошо, но остальные герои — гири на ногах движения сюжета.

Общая грамотность автора оказывается в плену у неопытности — эпилептическое деление текста, очень примитивное и торопливое описание изменения чувств героев, просто позорная любовная линия, все плоское и бессмысленное, неживое, хотя и небезнадежное. Африканский колорит не спасает этот пластик. Очень жаль. Не знаю, что сыграло свою роль в успехе книги в англомире — либо общая непритязательность многих читателей YA, либо любовь к повестке и реклама «африканское фэнтези с черной героиней». Непонятно, потому что читать это банально скучно. Марлон Джеймс на этом фоне выглядит недосягаемым Господом.

«Dragon republic», второй том «Опиумной войны» Ребекки Куанг, еще лучше первого. Куанг — очень амбициозный автор эпического фэнтези, концентрирующийся на военной стратегии и тьме. Количество материала в подложке так и лезет в кадр. Среди вяловатых фэнтези-историй, обрамленных этно-колоритом, она возвышается, как Красные скалы, и этот момент обычный читатель полностью упускает, потому что... да потому что он полный профан в истории Китая. В Dragon Republic помимо всего прочего Куанг реконструирует иконическую битву, включая в нее сверхъестественные силы, что уже вызывает уважение, а дополнительно она отдается своей любви к боевым кораблям.

Единственный минус, который для кого-то будет плюсом, — это предельная преданность Куанг тьме. Она никогда не отдыхает от интонации наращивания отчаянья и скуки/боли войны, а Цзяна больше нет, чтобы ее разбавить.

Где-то с треть книги занимает психологический torture porn, во время которого героиню размазывает тяжесть потерь, опиум, гнев, невозможность контролировать силу и так далее. Но тут на первый план выходит еще одна взрослая тема — кризис лидерства. Героиня обнаруживает, что сохраняет стабильность не в качестве командира, а в качестве простого солдата, который делает, что скажут. Куанг отдается тому, ради чего все и затеяла, — войнам знатных родов, политике, вмешательству западных варваров, стратегии и внутреннему росту. Самое же смачное — это то, как ловко она избегает любой романтики. Т.е. она дает минимум намеков, чтобы поерзать, но ни за что не позволяет себе расслабиться, чтобы не смазать мощь «дебютной» трилогии (у нее был роман до «Опиумной войны») и не дать злым языкам повода принизить текст.

Это война, ребятки, тут не до сантиментов, а Куанг — неплохой стратег. И все это — в 22 года, т.е. проколы компенсируются юным драйвом. Я даже докапываться до мелочей не стану, Куанг — мой новый секс-символ. С интересом жду, в кого она вырастет.

«Опиумная война» Куанг — довольно интересное сочетание фэнтези и продуманного китайского колорита, начиная со сдачи экзамена на чиновника, проходя через Сунь-цзы и смешные истории про пьяного мастера и заканчивая фэнтези-реконструкцией Нанкинской резни и даже японских нацистских лабораторий. Любой фанат Азии все эти шаги легко увидит, и они вызывают приятные чувства.

Крестьянка Рин, чтобы не быть на побегушках у торговцев опиума, бросает все силы на подготовку ко всеобщему экзамену на чиновника и поступает в военную академию. Другие ученики богаты, но зато у нее нет другого выхода. Рин не знает боевых искусств, но она упорна, сурова и мучительно старается не вылететь, пока на нее не обращает внимание самый странный учитель Цзян. Цзян — шаман, с помощью наркотиков и медитаций он может увидеть богов и понять мир. Бойцы кажутся ему ограниченными и глупыми, ведь они упрощают серьезные знания ради убийства. Но когда начинается война, мудрость никому не требуется, а вот способности убивать — да, и перед лицом устрашающих ужасов войны Рин становится вместилищем огня, чтобы защитить города от резни.

Роман крайне разнообразен, причем как только он начинает ходить рядом с тонкой гранью young adult, он переключает палитру. Очень хороший тайминг и отсутствие любовной линии идут в плюс. Как только читатель считает, что действие попало в обычную колею, оно переходит в следующую фазу. Из обучения крестьянки в академии читатель перемещается в объятья стареньких фильмов про обучение мастеров кунгфу странноватыми учителями, затем совершенно неожиданно — в шаманизм, психоделики и просветление, потом в ниндзя-синтоизм, а после — в пересказ Нанкинской резни, военные травмы и даже Хиросиму.

С одной стороны, это действительно здорово. Это мрачная и избыточная с точки зрения восприятия войны история. С другой стороны, это перебор, а отношения плосковаты. Тебя прямо забрасывают игрушками, одновременно наращивая драматический накал, — и к концу ты перекормлен, словно свинья, которую героиня таскала в гору. У меня ощущение, что автор совершила одну из ошибок фехтовальщика у Дзягю- «желание показать все, что умеешь». Это выглядит впечатляюще, но в какой-то момент достигаешь точки насыщения. Тем не менее, это амбициозная, интересная и перегруженная книга, которая могла бы выйти далеко за границы жанра, если бы ее не сдерживала клетка истории про избранного.

«Последние дни Нового Парижа» Мьевиля задевают чувством ревнивого восторга, который один знаток умершего искусства испытывает, встречая другого такого же. Мьевиль обыгрывает его во время встречи Тибо и Сэм. Сюрреалист, воюющий с помощью живого и опасного искусства, хочет обнаружить того, кто жаждет сохранить умирающий город и его величие так же, как он сам, но подозревает сообщника и в злом умысле, и в некомпетентности. Представить город, в котором самое неожиданное творчество оживает под властью неодолимой силы, — это умственное упражнение, которое захватывает полностью.

Если смотреть сюжетно, то это такая дикая альтернативная история про схватку нацистов, вызывающих демонов, против произведений сюрреалистов, оживших после взрыва С-бомбы. Нацисты по Мьевилю на творчество почти не способны, поэтому им приходится изощряться. А вот сотрудничество телемитов и сюрреалистов создает удивительный механизм, который зацикливается в нескончаемом взрыве, дающем энергию бродячим картинам. Мьевиль делает полуразрушенный Париж изолированным и постоянно изменяющимся произведением искусства, которое может оценить только тот, кто рискнул жизнью, ведь наружу оно не выходит. Там много таких деталей, в которых я вижу тоску по дикости и одновременной старомодности людей, которых больше нет. И текст в «Последних днях» лишь простейший фундамент для фантазий, которые рождаются, когда отталкиваешься от этого текста. Это очень захватывающие фантазии, поэтому базовость самого текста отступает в тень.

Постаралась и переводчик Наталья Осояну https://t.me/magie_bizarre, и сам Мьевиль, сделавший дополнение со ссылками на произведения сюрреалистов, в которых приятно покопаться. Это такой интертекст, проводник, а не роман. Еще интересно, сколько творчества женщин-сюрреалистов внедрил в свой Париж Мьевиль. У человека никогда левацкие идеалы не расходятся с делом.

«Невеста ветра» Осояну — это такая мощная инъекция морской романтики с благородными героями, где каждый в экипаже пиратского корабля скрывает как увлекательную тайну, так и доброе сердце. Такому всерьез не может сопротивляться даже любитель резни вроде меня. «Невеста ветра» дышит на тебя Грином, «Капитаном Бладом» и не такими давними временами, когда цинизм не вошел в моду, а люди воспринимали фэнтези как возможность изобрести мечту. И эта мягкость, романтика брызг, лучей солнца, падающих на лица моряков, живых кораблей, летающих людей и полубогов-магусов, шагающих по земле, не оставляет равнодушным. Но самое интересное, как Осояну переключается между героями — в других книгах это раздражало бы, а здесь история каждого так любопытна, что все работает. Каждая история раскрывает мир и его загадки, они полны приключений.

Сначала главная героиня — целительница Эсме, которая чувствует обрывки мыслей людей, потому что исцеляя, сшивает их суть. Она не может отказывать просящим в помощи, а потому попадает в беду, израсходовав свои силы. Помогая странному моряку, она теряет сознание, а затем оказывается в трюме живого корабля «Невеста ветров». Его прославленный капитан — известный пират Кристобаль Крейн (оцените мелодию имени и общие интонации), его экипаж — сборище самых разношерстных и скрытных моряков архипелага, и сдается, что им нужен целитель, чтобы совершить невозможное.

Нужно быть человеком без сердца, чтобы не согласиться уплыть с кучей странных пиратов на край земли, где орудуют спруты, колдуны и жуткие морские существа. Очень скоро Эсме ловко оттесняют со сцены старый мастер-корабельщик, суровый крылатый человек, сам Кристобаль Крейн и его неминуемые многочисленные способности, хриплый юнга и прочие члены экипажа, потому что главным в «Невесте ветра» является общность. Это рассказ о людях, связанных между собой в крепкий узел, переплетенных узами с огромным кораблем и обаянием самого Крейна. Всех их влечет неведомое, и каждый не может жить не столько без моря, сколько без этой странной семьи. Возвышенная романтика в духе старых авантюрных романов совмещается здесь с ностальгией по первому знакомству с фэнтези, когда люди не боялись быть немного наивными в своих фантазиях — и этим прекрасными. Осояну специально выкручивает эти ручки до максимума, создавая книгу из другого времени. Зарождается тут и любовь, куда же без нее, и автор так осторожно с ней обращается, что это задевает. Это больше Грин, чем «Корто Мальтезе», но тем и прекрасно же.

Огромным открытием прошлого года для меня стало то, что Чайна Мьевиль очень хорош в короткой форме. «В поисках Джейка» переполнен историями, которые представляют собой лучший тип рассказов, — не законченные нравоучительные байки, а вырванные из богатых, ярких миров куски, позволяющие после чтения сидеть и фантазировать, достраивать, жить там. То есть для тех, кто любит истории а-ля Стивен Кинг, там тоже найдется, что почитать (вроде «Комнаты с шариками»), но я предпочитаю более туманные вещи.

Вторым открытием было то, что Мьевиль прекрасно передает мистическую затерянность, какой-то распад миров, и остается на коне в хоррор-темах. Он и там любит поиграть — например, у него есть рассказ про «червеслово», которое подчиняет себе людей (типичная писательская фантазия), но рассказы про запертую в своем доме старуху, которую подстерегает неизведанное, или про антикварное зеркало, из которого появляется зло, вполне себе классические. Однако Мьевиль добавляет в них свою завороженность текстом и знаками как таковыми, которая прослеживается во многих его романах — от «Посольского города» до «Последних дней Нового Парижа». И эта завороженность все преображает.

Во «В поисках Джейка» Мьевиль словно пускает тебя за кулисы, куда-то внутрь своей головы, где сталкиваются задумки, чтобы затем развиться и выплеснуться в виде фантасмогорического романа. Рассказы всегда более спонтанны, они более откровенны, чем роман, потому что не подчинены железной арке. Реальность прихотливо ломается, но — не сразу, с некоей певучей тоской, толкающей в неизведанное. Короткий рассказ про блуждающую улицу так мне понравился, что я сочинила свою вариацию в «Лезвиях листьев». В рассказах Мьевиля столько даже не идей, а подходящих для передачи другим интонаций, что это поразительно. Если в тебе есть творческая жилка, ты просто не способен не принять эстафету, не создать что-то взамен.

Букеровский лауреат Марлон Джеймс написал необычное темное фэнтези в полном магии условно африканском мире, которому трудно подыскать аналог. Это само про себе прекрасно. Роман был ошибочно перехайпован дважды. Сначала его зачем-то назвали африканской «Игрой престолов», а потом стали подавать как конвейер насилия, предельно жесткий, кровавый, полный изнасилований и магов-гомосексуалистов роман. Неверно и то, и другое. Это не жестокий текст, хотя происходит там всякое. Он хотя и линейный, постоянно создает завихрения в виде историй-ответвлений, маленьких баек, где Джеймс, возможно, воображает себя Тутуолой. Джеймс не желает использовать штампы фэнтези, поэтому следует своим собственным путем, разрезая историю на временные отрезки и чуть смещая камеру.

Сразу видно, что автор прекрасно знает, что такое текст. Это, в первую очередь, музыка, ритм, красота. Читать его для искушенного человека — невыносимое удовольствие. Джеймс словно играет на разных инструментах, рисует совершенно завораживающе, порой нарочито примитивно, чтобы потом сделать хитрый финт, а неожиданность колорита добавляет общего сока. При этом поэзия эта довольно низкая, грубая, и этим цепляющая. Это рабовладельческий, дикий мир, в котором многое воспринимается значительно проще, чем в тронутых общей культурой городах. Мировоззрение всех героев тоже добавляет особости, они первобытны, избегают дуализма суждений, а Следопыт и вовсе тип довольно скользкий и свободный. Цивилизация ему чужда, он предпочитает прямоту желаний, которая в наше время выглядит почти чарующей.

Главный герой романа как раз Следопыт, трикстероватый охотник за людьми, способный находить их по запаху. Также он ходок по мальчикам, отчасти влюбленный в своего частого напарника Леопарда, мужика-оборотня. Начинается действие с допроса Следопыта, который должен поведать, отыскал ли он «мальца» и в каких отношениях он находится с королем. Феерические ответы Следопыта приводят к истории его жизни, полной колдовства, погонь, магических сущностей и походов по бушу и чужим для него городам с чужими порядками. Чего в романе нет, так это героической линейности — Следопыт мотается туда-сюда в поисках «мальца», по ходу дела успевая прожить какие-то куски странной жизни и показать странности, способные быть как волшебством, так и порождением его восприятия, так это реально. Это делает текст рыхлым, однако обилие коротких мифов набивает роман, словно кукурузину зернами. Это, вроде бы, избыточно, но зато хорошая профилактика против просмотра по верхам. Уважаю.

Джеймс пишет фэнтези как реализм, а для трилогии нет хука, но это весьма крутой роман. В очередной раз рукоплещу Fanzon за смелость. Переводчик тоже ок, хотя что-то и потерялось, но в целом он подобрал интересную интонацию, как сказитель пересказал историю, отвечая концепции автора. Опасения на тему перевода немного преувеличены.

Крутейшая, очень оригинальная вещь. Книга выбивается из потока очень сильно.

На мир кинули Сгинь-бомбу, позволяющую уничтожать вещи целиком, но у нее оказался побочный эффект — клубы дыма, хаотично создающие объекты, монстров, основанных на человеческих страхах, мыслях, желаниях. В общем, Гонзо Любич и его лучший друг отправляются закрывать протечку в Трубе, отгоняющей туман и обеспечивающей нормальную жизнь. Гонзо и главный герой вместе выросли, вместе изучали кунг-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Но оказывается, главные открытия их еще ожидают.

Невероятно разнообразная книга, которая плюет на жанровые ограничения с правильным градусом дерзости и подкупающей прямолинейностью. С одной стороны, это крайне оригинальный постапокал. С другой, это военная драма. С третьей, это почти мемуары. С четвертой, это рассказы о кунгфу-учителях, сделанные в мягкой, специфически юморной манере. Эта часть — моя любимая. С пятой, это, наверное, комедия, пока она вдруг не разрывается. Смена курсов происходит так легко и непринужденно, что это дико захватывает, а романтически-насмешливый взгляд на жутковатые события делает «Мир, который сгинул» особенным. Очень интригующая работа, а вдогонку нужно сказать, что Харкуэй — сын Ле Карре, но похож на Воннегута на каких-то более добрых веществах. Читайте.

Пример, когда фэнтези-допущение так мало, что им можно пренебречь. Фонда Ли — обладатель черного пояса по карате и явная фанатка гонконгских боевиков про Триады. «Нефритовый город» — это история противоборства двух кланов за контроль над городом. Если вы читали «Крестного отца» или смотрели хотя бы один крупный фильм про политику Триад, атмосфера будет вам ясна. Фонду Ли отличает некоторая сухость, отстраненность в описаниях. Эмоции она не выжимает, пишет, сохраняя дистанцию.

В центре истории клан Равнинных, свежеиспеченный глава которых кажется окружающим слишком спокойным и дипломатичным, особенно учитывая, что его главный боец известен всем своим буйством и воинственностью. Порой кажется, что вспыльчивый воин затмевает Колосса клана. Эта мнимая слабость толкает другой клан и его амбициозную, расчетливую главу к действию. С помощью обмана, подлога, хитроумного воровства она готова раздавить соперников. И вначале это у нее получается, причем Ли очень удачно использует цепь несчастливых совпадений. Фэнтези же здесь в том, что могучими бойцами членам кланов позволяет быть нефрит — волшебный камень, силами которого нужно овладеть. Это дополнительный ресурс, отягощающий расчеты.

В мире фэнтези-избыточности сухость может стать козырем, что подтверждает «Небьюла», и мне выбрасывание лишнего из зоны обзора нравится. Красок достаточно, чтобы ощутить сложность выбора, но недостаточно для эпика. Роман качественный, но окончательно расставить точки на i может только второй том (есть на английском), где автор должна ощутить собственную силу и развить героев. Но если вы скучаете по суховатым интригам и атмосфере Гонконга, то это оно.

«Византия сражается» — это неожиданное открытие, быстро переходящее в восторг. У мастера героического фэнтези всегда было другое лицо — автора и вдохновителя «новой волны», постмодерниста на Краю Времени, дерзкого, не боящегося эротики и очень изобретательного. Оно просматривалось в трилогии про фон Бека и хорошо было видно в «Танцорах на Краю Времени», но большую часть Муркока-экспериментатора не переводили. Впрочем, в его фэнтези красоты и странности можно найти не меньше, пусть стилистически оно гораздо проще.

Муркок пишет про еврея-антисемита и кокаиниста во времена революции и Первой Мировой войны. Классика недостоверного рассказчика, хвастуна и лгуна, внутри восстания, выполненная одновременно смешно — и драматически мощно. Это настолько неожиданно, что просто руками разводишь. Приключения Пьята вызывают смесь насмешки и какого-то трогательного, почти нежного соучастия, а дополнительных нюансов добавляет то, что его типаж внезапно стал актуальным. Особенно доставляет дополнение. Процитирую В. Владимирского http://old.krupaspb.ru/piterbook/recenzii.html?nn=1848 :

«Полковник Пятницкий — герой не то чтобы отрицательный, но и не слишком приятный. Он преклоняется перед казаками, жандармами и «настоящей аристократией», презирает гуманитарную интеллигенцию и людей богемы, ненавидит большевиков, анархистов, мещан, иностранцев, мужланов и особенно евреев — хотя его собственная этническая принадлежность довольно туманна. Точнее, ясна как божий день, если читать внимательно, и это объясняет многое, почти все. Еще пять лет назад такой персонаж (радикальный консерватор, православный ортодокс, борец с бездуховностью, «понаехавшими» и жидомассонским заговором, наркоман-кокаинист, сентиментально воспевающий Русь-матушку, царя-батюшку и казацкое братство) казался фигурой гротесковой, полупародийной, карикатурным средоточием газетных клише и штампов. Сегодня это вполне узнаваемый и достаточно распространенный типаж: листая страницы романа, сложно поверить, что книга написана в Лондоне и впервые вышла в свет в 1981 году.»

«Черный человек» Моргана — триллер про генетически модифицированного убийцу Карла Марсалиса, который охотится за такими же, как он, ведь общество, сконструировавшее их, теперь их боится и отправляет в резервации на Марс. По ходу дела он вместе с женщиной-копом Севджи и ее напарником Нортоном в качестве наемного спеца оказывается вовлечен в погоню за прилетевшим с Марса каннибалом. Однако жуткие преступления — лишь следствие, слабый отзвук геополитических проблем в мире, где полно фракций генетически модифицированных людей, ведутся скрытые эксперименты и враждуют остатки США.

У меня очень смешанные чувства от романа, причем это не означает «роман так себе», это означает противоречивость впечатлений. С одной стороны, Морган пишет круто, туго, напряженно, словно двигает вперед локомотив. Сетап очень неторопливый, обстоятельный. Это нуарная проза, но сильно перемешанная с длинными загонами про падение маскулинного мира, что автора явно беспокоит, и власть генетики над поступками людей. Драматические, сложные отношения героев тоже идут в плюс, как и обработка Bladerunner.

С другой стороны, он будто писал опус магнум, рассказывая про расизм, столкновение двух подходов «военного» (мужского) и «договорного» (женского), свободные эксперименты над геномом по воле властей, и этот вес порой начинает давить. Местами сложность мира передается через почти предвыборные речи героев. Раздражает и фатализм, который Морган вкладывает в уста Карла Марсалиса — он постоянно утверждает, что убивать его заставляют гены, но при этом великолепно подавляет эти стремления с помощью контроля разума. Точно так же опровергает болтовню про договороспособный «женский» мир будущего коп Севджи, чья специальность как раз отвязный «экшн» и убийства, а не разговоры. Фатализм не подтверждается ни реальностью, ни поступками героев. Нуарная предопределенность вступает в конфликт со сложностью реальности, где «репликанты» осознают себя и делают свободный выбор, а не тот, что «предопределен» генами. Морган тут хорош, но он словно не определился до конца, что об этом думать, и тень неуверенности ложится на роман, более перегруженный, чем этого требует жанр. Но работа интересная.

«Финист Ясный Сокол» Рубанова — яркая, грубая и красивая книга.

Могла бы быть, если бы редактор выполнил свои обязанности. Например, исправил явные ошибки, подрезал лишние куски, вырвал выбивающиеся из стилизации вбросы из учебников вроде «по мере того, как расширялась каста воинов, увеличивалась и нужда в боевых доспехах» и повторы в мыслях героев. Книга умоляет пройтись по ней железным ножом Марьи, ее обстругать. Тогда она разбивала бы сердце с полоборота. Такая же, как есть, это рубленая, впечатляющая, но исторически безграмотная мужская сказка о выдуманном язычестве с местами, от которых захватывает дух, с финалом, который нужно переписать, и мечтами о могучих двенадцатилетних воинах, которых ждет недолгая судьба. Темная и страстная история о любви следующих порывам людей, но какая же смешная местами.

История Марьи, которая полюбила птицечеловека Финиста Ясного Сокола и стоптала ради того, чтобы его найти, железные башмаки, рассказывается тремя разными мужчинами, которых ее прямота, целеустремленность и несгибаемая воля заставляют влюбиться и помочь. В сказках ведь героям постоянно помогают, и здесь Рубанов подвиг Марьи показывает глазами людей, о которых сказки не рассказывают. В их глазах Марья — юная девка, которую каждый из них непременно хочет, но не трогает, потому что она защищена силой своей одержимости найти птицечеловека. Пока остальные мечтают о семье и добротной жизни в племенах и кланах, Марья стремится на небо, потому что оттуда виден не клочок земли с детьми и наделами, а весь мир.

Но Марье слово Рубанов дает нечасто. Он описывает сказку так, как если бы все происходило в реальности, т.е. это low fantasy, где Иванов смешан с кабацким нуаром и песнями про могучих предков, которые ходили на медведя и валили его одной рукой. Новые язычники и фанаты славяно-ариев вам об этом расскажут, они уже расплавились, почуяв знакомые ноты, — https://iz.ru/850229/arina-stulova/khochu-pokazat-rozhdenie-mifa. Красиво ли это? Да, конечно. Порой пробирает до костей, а порой — хоть плачь. Меня особенно напрягают люди, которые видят в истории «глубокое погружение в самосознание наших предков», ведь Рубанов просто фантазировал о времени, о котором мы и не знаем ничего, на основе сказки. В фольклор он тоже копнул неглубоко, и фантасту такого бы не простили, но книга не о том. Рубанов ничего не стесняется и не боится. Он автор очень смелый, полный энергии и мощного обаяния, а это со многим заставляет смиряться. Его не интересуют детали, его интересуют идеи — о том, что любой порядок может быть разрушен волей, любое колесо сансары может быть сбито со своих спиц несовершенным человеком. Потому критиковать можно часами, но все равно — хорошая вещь.

Заметная вещь по ряду параметров. Во-первых, это постапокалипсис внутри темного фэнтези. Битва между силами порядка и лезущими из разлома бесформенными демонами уже произошла — и «наши» проиграли. Мир лежит в руинах и разделен между «архдемонами», везде рабство, демонические мутации, опасность и разделенные между фракциями чудовищ оскверненные города. У демонов, кстати, есть свой тип инженерного дела, позволяющий создавать конструкции из плоти и костей — necroneering.

Вторая фишка романа в том, что главный герой нем. Никаких монологов, никаких диалогов с ним, никакой озвучки его мыслей — i'm in love. Я бы даже сказала, что все три героя немы, ведь это молчащий воин, младенец и коза. Болтают, угрожают и молят лишь окружающие. Мужик с огромным мечом Злобой (Malice) и младенцем за пазухой следует по миру, оставляя за спиной трупы и бедолаг-доброжелателей. Третий момент — это то, что третьим главным героем является коза Бродяги, которую он тащит за собой на поводке, чтобы получать молоко. Это просто коза, магию она не кастует, но она важна — и у нее в отличие от многих героев современного фэнтези есть характер. Втроем (а потом вчетвером) им придется многое пережить, чтобы достичь цели.

Очень угрюмая и сурово линейная книга, доставившая мне удовольствие, но это первая часть трилогии. Ничего лишнего. Любителям дарка читать обязательно.

Нуарное, грубоватое dark fantasy, которое ближе к cередине книги раскрывается как необычный постапокал с участием инопланетян и архаических «богов». Т.е. часть магии — это изощренная технология, а зловещие колдуны-нелюди двенды — люди из других миров. Переводчица и писатель Наталья Осояну отмечала интересную игру слов в названии — https://t.me/magie_bizarre/73. И такая двойственность присутствует в каждом элементе романа. Многие части там — своего рода насмешка над клише героического фэнтези, но одновременно каждый такой элемент чистосердечно раскрывается, роман не теряет серьезности. Морган — жесткий, нуарный автор, и здесь он себе не изменяет.

Главный герой Рингил «Ангельские глазки» — герой прошедшей кровопролитной войны, которого все уважают, и владелец меча Друг Воронов. Но еще он мужеложец, за что в мире книги периодически сажают на кол. Эта лихая противоречивость сопровождает всю его жизнь. Война завершилась, и те, с кем он ее прошел, разбежались по разным краям карты. Моргана явно интересует послевоенная неустроенность — каждый из трех героев не может найти себе места в новом мире. Степной вождь Эгар Драконоборец трахает молоденьких девушек и просаживает жизнь, Рингил ввязывается в дурацкие приключения, а Аркет служит спецагентом у императора. Все трое найдут себе новую войну, ведь в мир вернулись тени-убийцы, двенды. Сюжет «Стали» простой, как три копейки, и полон секса и насилия, а вот игра с героями и сеттингом очень непроста. Сеттинг вообще разворачивается и расширяется дважды, показывая сложную структуру, которая Морганом в первом томе не используется. Он не пытается создать «что под Аберкромби» или «что-то под Бэккера», он создает свой забористый микс.

Если посмотреть на роман глазами консерватора, то его должно разорвать на мелкие кусочки: Рингил — гей, который страстно развлекается с приятелями и так же страстно всех крошит, а Аркет — чернокожая лесбиянка, соблюдающая при этом целибат. Есть и другие элементы, вызывающие усмешку, — например, на свой большой квест герой идет... по просьбе мамы. Сцена откровенного секса между врагом и Рингилом для мужчин тяжела. Однако это все органично растворяется внутри весьма жесткого, недружелюбного к людям мира. Язык Моргана по-нуарному красив. Проблема романа в том, что он местами переоценивает простоту фэнтези. Люди у Моргана — настоящее зло, и в это веришь моментально. Но двенды у него — это такие злые, бесчеловечные эльфы, оживляющие отрубленные головы людей просто по фану. Но они не кажутся более злыми, чем сами люди. Не кажутся они такими и Рингилу, что бы он ни говорил, — ему самой страшной вещью кажется война.

Хочется продолжения, и трилогию переиздают, начиная с этой осени, поэтому у нас есть шанс дочитать все в более полном переводе.

Серия «Сломанный миф» пока и впрямь работает как неплохой срез современного русфанта с претензией, потому что показывает все его плюсы и провалы. «Золотая пуля» была амбициозной, неистовой и разваливающейся от инъекций постмодернизма, «Эль Пунто» была слабой попыткой сыграть в магический реализм с помощью испанской поэзии. А вот «Стазис» — крепкая и годная книга, находящаяся на четкой середине и проникающая в сердце. В анонсе ее назвали «бояр-панком». потому что это постапокал на территории России, где народ после прихода существ Стазиса, поющих песни безумия и лишенных глаз, откатился в средневековье. Люди создали кучу «княжеств»-кланов разной направленности, а один из героев — православный монах, дерущийся крестами и веригами. Колорит «боярского постапокала» хотя и есть в «Стазисе», не это в нем главное, он прорисован схематично. Но книга оригинальная, полная неплохого юмора, цитат из Библии и Хагакурэ и тянущей, влекущей в неведомое тоски.

Завязка такая: загадочный и темный странник Синклер, с трудом произносящий больше трех слов подряд и напевающий разорванные песни из старых кинофильмов, хочет добраться до князя клана Хлеборобов, чтобы сообщить ему, что куклы (зомби Стазиса) и поющие эмиссары, способные сводить песнями с ума и подчинять себе людей, скопились в Москве в невероятном количестве и собираются идти на большой прорыв. К сожалению, плохие новости никому не нравятся — и Синклера сажают под замок, а в это время волна из изломанных, странных существ, подчиненных единой вибрации, с легкостью сметает города. Православный боевой монах, принявший множество обетов, покидает свое убежище, следуя за голосом бога. Солдатик-бедолага, повздоривший с командиром, чудом выживает в нападении с помощью странноватой девчонки. И Синклер, и монах, и солдат, и девчонка окажутся связаны одной миссией, которая поведет их в самое сердце Стазиса.

Самый большой плюс книги Картушова — это ее странная, необычно вписывающаяся в развлекательные или боевые сцены мелодичность и сугубая атмосферность. В романе ощущается мрачное дыхание, отзвук, гудение, которым влияет на мир Стазис. Это действительно измененный, загадочный мир. Отдельный бонус — манера героев разговаривать, словно они дуэлянты. Она сразу запоминается, и от меня за это плюс, потому что гопник-стайл в диалогах русфанта мне сильно наскучил. Язык простой, доступный для каждого, но в нужных местах очевидно, что автор хорошо умеет им пользоваться. Также интригует и идея — о необходимости смотреть за схемы, о доброте, которую раненые люди ищут, затерявшись во тьме ненависти. Главные герои совершают своего рода «прыжок веры» в то, чего должны бояться, и это крутая вещь. Хорошая книга со своими фишками и слегка поспешной концовкой.

— Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего, — сказал он.

— Не без этого, — сказал брюнет.

— Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины.

— Я немного теряю нить беседы, — сказал брюнет грустно. — Ваши речи меня смущают. От этого мне хочется проколоть вам печень. (Стазис)

Девушку, которая чувствует себя не в своей тарелке в древней школе для богачей, внезапно приглашают на охоту в замок самого главного из них. Очень скоро становится понятно, что охотиться будут на нее и нескольких других бедолаг, а за гостеприимство и завтраки с икрой придется заплатить. Завязка обещает триллер, но это написано очень схематично, даже наивно и без деталей — т.е. это типичный одноразовый young adult не без своих фишек.

Но меня в книге позабавило любопытное противопоставление мира интернета и всеобщей прозрачности закрытому миру аристократов, который манит приятной стариной, но одновременно оставляет все привилегии знати и не позволяет «вынести сор из избы». В результате больше всего аристократ-убийца сокрушается о том, что теперь любой может стать из бедняка властителем дум и миллионером на Youtube, а милые традиции вроде травли крестьян собаками уходят из жизни. В таком разрезе смириться с недостатками интернет-эпохи становится значительно проще.

- У меня нет сомнения, что эта вещь имеет прямое отношение к черной магии и ведовству, — серьезно проговорил Кейн. — Бывало, однако, и так, что сей посох мощно разил злые создания, да и вообще он — доброе оружие. (Бастийский ястреб)

Местами очень круто, местами настолько шаблонно и наивно (шел, попал в плен, очнулся, всех победил), что всерьез воспринимать такой расклад нельзя. Рассказы, где Кейн сражается с еретиками и силами тьмы отличные, африканские же истории скучны, так как мы уже давно все это знаем. Африканские королевы, битвы с мертвецами, несчастные девушки, преследуемые львами, которые неизбежно падают под ноги Кейну. Но это классика, прародитель, бешеной фантазией и напыщенным языком всех в свое время (и меня в том числе) покоривший.

Под ветром шуршал прибрежный песок,

И к ночи клонился день,

Когда в свой маленький городок

Вошел Соломон Кейн.

Довольно мощная, хотя и очень несовременная книга про лидера, решившего захватить власть в стране во время войны и сделать так, чтобы будущие войны стали невозможными из-за вызываемого ими отвращения. Чередуя проявления милости и жестокости (в духе утопления воров в дерьме или заталкивания им денег в глотку до смерти), диктатор Гамов вместе со своей командой, где заместителем диктатора является рассказчик, хочет изменить стандарты, привычку, стереотипы.

Мощные выступления Гамова и его противоречивые поступки весьма захватывающи, а проработка характера упрямого, становящегося все равнодушнее и однообразнее Семипалова не могут не впечатлять. Гамов хочет перемен, а Семипалов готов действовать так, как это заведено, — карать говорящих не то газетчиков, наказывать несогласных и всячески дистанцироваться от демократии. «Диктатор» — масштабная штука, в которую Снегов явно вложил массу сил. Однако некоторые решения Гамова и отношение Семипалова к женщинам сильно расхолаживают. Стоит Гамову начать толкать речь перед матерями, как начинается ощущение речи КПСС, это косноязычная фальшивка, переполненная воззваниями к детям и бесконечными слезинками ребенка. Не говоря уже о концовке, которая невероятно нелепа.

Как ни странно, горжусь тем, что живу в одно время с Аберкромби и могу видеть, как он делает с фэнтези то, что мне всегда хотелось прочесть. Он выбивает пафос из фэнтези, будто гангстер — воздух из хилой жертвы, но при этом создает новый канон романтики немытых бойцов, немногословных союзов, внутренних монологов интриганов или слабаков, страстно жаждущих исполнения желаний и готовых идти ради этого на все. Аберкромби делает с фэнтези то, что современные сериалы делают с неподъемными и клишированными блокбастерами — он его перегружает. Чеканный стиль Аберкромби, видящего своих героев насквозь, почти стал новым каноном и может наскучить, но пока он крайне хорош.

В «Героях» он описывает войну между Союзом и Севером, развернувшуюся возле холма, глазами многих десятков героев — от желающего свободы юнца до какого-нибудь старика-бойца, озабоченного тем, чтобы не обделаться со страху. «Герои» отличаются от предыдущих книг тем, что Аберкромби хотел окончательно развенчать войну, и в этом смысле «Герои» делают с войной для фэнтези то же самое, что «Благоволительницы» Литтела сделали для литературы про Холокост. Там чувствительный эсэсовец маялся гастритом и тем, что трупы некуда девать, здесь происходит примерно то же самое. Но у Аберкромби при всей его педалируемой «черноте» полностью отсутствует сексизм, этот пахнущий портянкой и игрушками мачизм, от которого не продохнуть в отечественном фэнтези. Его героев отличает сила и дерзость даже там, где они отчаянно лажают. В «Героях» в этом смысле показательна история возвышения принца Кальдера — давно не видела такого мощного преображения трусости в героизм. Они, может, и сволочи, но с ними рядом хочется оказаться.

Развенчать войну Аберкромби, конечно, не удается, потому что нарисованный им хаос, рев, грязь, безумие и непредсказуемость сами по себе превращаются в ядерный котел нового канона. Но как же это офигенно сделано!

Автора обвиняют в схожести цикла с сериалом «Светлячок», но обвинять за это — просто кощунство Вещей вроде «Светлячка» в мире должно быть как можно больше! Веселая, простецкая, но зажигательная история про вольного капитана воздушного корабля и его спутников, каждый из которых изгой. Ретрофутуризм, пиратские порты и не слишком глубокие драмы.

Совершенно замечательная история вора-авантюриста, без конца надувающего всех — знать, мафию, тайную полицию и так далее, при этом все облачено в прекрасную обертку условно-фэнтезийного итальянского города с наличием специфической магии. Кроме того роман блестяще выстроен — время повествования лихо разрывается, словно при умелом монтаже, главы-врезки вклиниваются в напряженные моменты, словно заставляя действие застывать в паузе, но самое главное — это герой и совершенно мастерские крючки на следующую часть (мы ведь даже не видели Сабету!). Игривые интонации рассказа о мистификаторе очень вовремя и жестко перемежаются кровавыми пятнами. Awesome!

Поразительная чепуха. Женское в плохом смысле этого слова «фэнтези», где введение в рассказ богов и полубогов нужно исключительно для того, чтобы секс казался слаще. Все самые важные события мира, конечно же, происходят рядом с очередной творческой бродяжкой. С ней рядом верховный бог мира, обнаруженный ей в уборной в образе человека, ее любят дети богов, с ней трахается секси бог и так далее.

Интрига опечаливает своей безыскусностью. Честно говоря, ее и нет — важно только, какие эмоции испытывает героиня. В качестве крючка героиня — слепа, но вот удивительное дело — она видит магию, а так как ее окружают полубоги, то она их отлично может разглядеть! А смотреть на обычных людей при таком раскладе ни к чему. А уж убийство богов с помощью крови демона... Опять?

Не лишенный литературных достоинств имперский стимпанк, в котором революция не удалась, а страшащийся восстаний Николай решает, что доверять людям нельзя, а машинам — вполне, поэтому по Петрограду летают цеппелины, а рабочие от безнадеги хотят превратиться в роботов. Все это могло бы получиться очень интересным, если бы автор сумел придумать сюжет. Тот, который имеется, представляет собой отрывки встреч с разными шишками, от чьих титулов сводит зубы, плюс лжефактура в духе «не велено» и «не дозволено». Ропшинов, наверное, ощущал себя потомком русских дворян или что-нибудь в этом духе, но для увлекательной книги этого недостаточно.

Лоуренс достойно завершил цикл, порвав еще немного шаблонов, но вот проблема — как только в тексте появляются беременные женщины и отцовские метания, текст перестает быть мне интересным.

В первом томе Йорг был малолетним неконтролируемым засранцем, которому не хватало мудрости, но зато с лихвой хватало задора. Во втором томе Йорг был поистине блистателен — баланс ярости, ума и неумения смиряться с чем бы то ни было достиг своего пика. В третьем томе Йорг — муж малолетней Мианы, девочки-гения, которая вот-вот должна родить ему наследника. Несмотря на то, что у него есть план стать императором, его собственное грядущее отцовство заставляет задуматься о том, кто он и чего он хочет. Йорг начинает ощущать a little love, плюс он странствует по стране, чтобы узнать своих врагов, и Лоуренс окончательно смешивает средневековье с постапокалипсисом, выводя то, что происходит в королевстве, своеобразной Матрицей. Йорг же приносит себя в жертву ради других. Это могло бы быть столь же круто, как самопожертвование Люцифера в цикле про Плоскую Землю Танит Ли, но слишком завязано на семью, поэтому смотрится немного... слащаво.

При этом нужно отдать должное Лоуренсу, который упокоил своего героя условным праведником после того, как сделал его невозможным негодяем.

Самая прекрасная книга из всех, что я прочитала в последнее время. В первом томе молодой ублюдок Йорг Анкрат был подростком, хотя его максимализм в убийстве и готовности зайти как можно дальше и заводил. Но здесь смесь старого-доброго ультранасилия вместе со странным обаянием веселой аморальности и нотками пафосного dark fantasy поистине будоражит. Нечасто можно прочитать фэнтези, вдохновленное «Заводным апельсином». Когда Йорг

Кроме этого у книги одна из лучших аннотаций к темному фэнтези, что я видела:

A six nation army, twenty thousand strong, marches toward Jorg's gates, led by a champion beloved of the people. Every decent man prays this shining hero will unite the empire and heal its wounds. Every omen says he will. Every good king knows to bend the knee in the face of overwhelming odds, if only to save their people and their lands. But King Jorg is not a good king.

Именно она заставила читать на английском, обращаясь к словарю. Но концовка — концовка у книги тоже, что надо. Йорг бьет жизнь по яйцам, пуская в расход решительно все, что есть вокруг. Он беспредельщик, рисковый умный подонок, с трудом борющийся с противоположностями внутри себя, но черный юмор, используемый автором и Йоргом, делает его решения притягательными. Мне стыдно, но Йорг Анкрат адски вдохновляет. Он попирает законы мира, делая себя все более несчастным, но это очень красиво. King Jorg is not a good king — и он мой герой.

My time.

If it offends you.

Stop me.

Роман о мести школьника, как метко подметил один из анонимных рецензентов, в которой сила ярости школьника позволяет поражать великих магов, крупных мужиков-мародеров и свергать королей. «Принца терний» можно даже воспринимать как пародию на «черное фэнтези» в духе Аберкромби, просто Лоуренс идет еще дальше и делает юмор еще прямолинейнее и чернее.

Принц Йорг — маленький вертлявый подонок, совершенно лишенный инстинкта самосохранения и упертый, как ад. Он уходит из дворца с командой освобожденных из тюрьмы бандитов, чтобы грабить, убивать и насиловать, потому что отец заключил мирное соглашение с убийцей матери. И хотя сюжет слабоват, Йорг своим нарушением канонов честной борьбы вызывает симпатию. Там, где другие испытывают личную драму, он убивает тех, к кому привязался, чтобы не ослабеть. Там, где другие оценивают опасность, он прет вперед и режет головы. Там, где кто-то пошел бы на соглашение, Йорг гадит в череп врага. И этот юношеский максимализм в оболочке из черного фэнтези в каком-то смысле прекрасен.

Занимательный результат скрещивания гангстерского романа и небольшого количества мистики. Как гангстерский роман слишком схематичный, как городское фэнтези — недостаточно динамичный, но в качестве гибрида хорошо работает. Капак Райми приезжает в город, где правит криминальный босс Кардинал. Кардиналу принадлежит все, и молодой рвач готов взобраться вверх по предлагаемой лестнице. Но оказывается, что Кардинал придает слишком много значения приметам и совпадениям, в кабинете у него висят странные марионетки, а сам Капак не может вспомнить ни одного события из времени до того, как он вышел из поезда в город. Обложка очень хороша. И крутые имена, конечно, — Ама Ситува и Паукар Вами.

Страуд в очередной раз доказывает, что он мастер. Роман про юных охотников за призраками настолько же прост, насколько увлекателен. Такая простота и четкость конструкций, впрочем, дается серьезным трудом. Напряжение усиливается с каждым шагом, отношения героев вызывают недюжинную симпатию, а интрига закручена, но при этом дает возможность сказать «Я так и думала!». Страуд — один из самых лучших создателей книг young adult наших дней, причем книг, которые с увлечением могут читать взрослые. Ну а концовка! Сразу хочется читать следующую книгу. Замечательно. При этом отрываться не хочется и сделано с вниманием к деталям и нюансами, которые хочется научиться делать самому.

Весьма жуткая книга о том, как в маленький городок приходит безликая сеть продажи товаров «Хранилище». Все бы ничего, но вскоре все власти становятся подконтрольны хранилищу, владельцев всех магазинчиков убивают, а дальше начинает казаться, что им позволено все. От корпоративной культуры до сатанизма — один шаг, и в «Хранилище» этот шаг сделан.

Шикарная манга с обескураживающим первым томом, которая затем расцветает на глазах. Формально это gore, реально это практически комедия с крайне необычным миром, которым правят полностью отличные от обычного законы. Существует Дыра, где живут обычные люди, и мир магов. Маги периодически прорываются в Дыру, которую используют для тренировок способностей, и превращают людей во что попало. Те, когда могут, насаживают их на вилы. И там, и там есть интересные персонажи.

Здесь герой может многократно быть разорванным на куски, а затем скленным из желудей и палок, а одна из героинь так и вовсе умирает, словно Кенни, успевая разложиться, а затем бродя полусумасшедшей по городу. Здесь человек с головой крокодила заглатывает всех, чтобы человек в его глотке распознал убийцу. В мире магов все носят жуткие маски и присягают дьяволам, чтобы потом поедать пирожки и собачиться из-за карьеры. Звучит, возможно, не очень, но весь комикс построен на том, что, надевая маски, маги становятся настоящими убийцами, а, снимая их, превращаются в таких же милашек. Дьяволы шинкуют попавшихся под руку, а затем поют в караоке. Все дело в том, куда ты попадешь, на какой ты стороне — один и тот же герой может быть чудовищем, превратившим в грибы целый город, и милахой в цветных трусах. Кровавый цирк внезапно оборачивается веселухой. Сделано все с юмором, очень изобретательно и задорно, разве что линия с Рису слишком мутная. Тем, кто не считает шутки с подвешенными к потолку трупами смешными, ловить нечего

Душераздирающая линия принцессы Скары и Рэйта, ее вхождения во власть. Невыносимая линия Рэйта и Горм-гиль-Грома, он эдакий печальный пес, лишенный покоя и любви. Печальная развязка линии отца Ярви. Заматеревшая Колючка Бату и, как обычно, полное отсутствие хэппи-энда, только круговорот вращения войн в природе. Вроде, простецки сделано, это тебе не «Герои», но за душу берет, черт подери

Унылый тоталитарный сеттинг скрывает в себе великолепную гомосексуальную love-story. Насколько сомнительным получился гибрид sci-fi с вечными русскими историями о расстрелах и пиджаках, настолько же мощно выглядят взаимоотношения. Неожиданно очень. Причем получилась действительно история о любви, притяжении, с развитием и кульминацией, которая выглядит крайне могуче на фоне ходульного всего остального. Такая победа секса над офисом, хотя идейно офис побеждает.

Сдержанная и задумчивая финская фантастика о мире, в котором очень мало воды, и дочери чайного мастера, скрывающей подземный источник. Прекрасная медленная вещь, в которой бытовой саспенс достигает нужных высот, и подключена восточная созерцательность, простота бытия. На мой взгляд, визиты вынюхивающих в доме мастера военных или момент, в котором дом девушки почти разбирают на куски, значительно страшнее, чем любая атака зомби.

Прекрасно выстроенная, оригинальная, увлекательная книга, переполненная мрачной поэзией. Она одновременно довольно проста — и весьма необычна, занимает особое место в современной фантастике.

Отец, владелец гигантской библиотеки знаний, собирает детей-сирот в странных владениях, тесно соседствующих с обычным миром. Он делит все знания, накопленные им за тысячи лет, на каталоги — медицина, математика, познание будущего, языки всех живых существ и так далее, и делает каждого из детей носителем этих знаний, заставляя их бесконечно учиться. Каждый из них вырастает странным на свой собственный манер, потому что их особые способности comes with a price, и часто цена эта очень высока.

Отец недобр, как ветхозаветный бог, он обучает с помощью пыток и испытаний. Его мир полон правил, а изучающему каталог войны Дэвиду позволено делать с остальными очень многое, ведь умерших всегда можно воскресить. Каждый из детей многократно умирал и терял важное для него, пока не нашел странное равновесие в безумии или не огрубел, словно Кэролин, знающая языки людей, ветров и животных. И, кажется, она задумала что-то очень опасное.

«Библиотека» очень удачно сочетает в себе мрак и юмор, черную поэзию — и дурачества, эпичность и абсурд. Это единственный художественный роман спеца по Линуксу и серверным продуктам, и в этой роли текст выглядит очень завершенным, кристаллизованным, что ли. Надеюсь, автор не будет писать продолжений, как от него требуют, а возьмется за совершенно иную историю.

Вам кажется, что анализ литературы у всех выглядит одинаково, а рецензии безлики? Значит вы читаете плохие тексты. Удивительно, насколько анализ литературы разнится у непохожих людей, и анализ фантастики — всего лишь один из примеров. Чем выше уровень рецензента, тем разница очевиднее. Прочитав аналитику фантастики от Галиной, я взялась за сборник Шикарева «Координаты фантастики» с ленцой, ожидая схожести, но между этими книгами серии нет ничего общего кроме предмета исследования. Это две разные земли, два аналитических, но непохожих подхода и даже метода восприятия текста. Шикарев менее поэтичен, более нацелен на факты, хотя фантастику, особенно отечественную, ощутимо любит.

Книжка состоит из нескольких условных частей — в первой собраны статьи про темы фантастики (корабли поколений, стимпанк и проч), из которых можно почерпнуть полезную историю, потом идут обзоры конкретных авторов — от Фармера до Игана (они суховаты, но информативны), после — статьи о судьбах фантастики и книги вообще (они устарели) и несколько интервью, из которых сильно выделяется интервью с Брином. Меня больше всего обрадовали обзорные статьи из начала книги. Шикарев очень живописно рассказывает о конкуренции между географами и научной фантастики, о гонке исследований, когда новые исследования материков «перекрывали кислород» фантастам (Антарктида, Гималаи, пустыни и проч), и даже вспоминает такого олдового мистика как Абрахам Меррит. Обзору стимпанка сильно не хватает современной секции, ведь в двухтысячных мода на стимпанк взорвала танцполы, породила массу свежих циклов и даже такую секцию как гей-стимпанк (да, серьезно), а вот про космологическую фантастику мне понравилось — там упоминаются деды, о которых современный читатель не знает.

Из интервью интересен текст Дэвида Брина, особенно точно он описывает способы «возвышения» писателя — либо вознесение за счет «богов» (продюсеров кино и проч), либо медленное карабканье за счет мучительного наращивания аудитории, чтобы стать заметным. Еще Брин писал про то, что хотел бы познакомиться с Сорокиным как крупным русским фантастом, и это круто, ведь все правда. Статья о Сорокине изрядно украсила бы книгу. В целом сборник Шикарева, неплохо создающий портрет фантастики до 2010-го, нуждается в паре-тройке инъекций современности. Я бы почитала критика, небрезгливо рассказывающего про феномен Литнета, современную фрагментацию авторов, про литрпг, в конце концов, или авторов, находящихся на стыке (хотя бы «Дом, в котором...» Петросян). Но зато в «Координатах фантастики» оказалась и статья про «цветную волну» мрачноватых фантастов-«постмодернистов», а то этот материал раньше проходил мимо.

Сборник Шикарева понравится тем, кто относится к фантастике серьезно, с разбором тем и идей и налетом «ретро», Приобрести можно, например, тут — https://vk.com/vvladimirsky?w=wall7638100_4648 — или тут http://svoi-knigi.ru/collection/filologiya/product/shikarev-s-koordinaty-fantastiki

Первое мое столкновение с Тони Моррисон. «Возлюбленная» — книга очень странная, и форму повествования (внедрение пришельца-призрака)- я бы оспорила, но вот язык и восприятие образов у Моррисон прекрасны. Она не обладает тем натуралистическим стилем, которым описали бы рабство сейчас, но ее символизм тоже работает. Чувствуется бережность, осторожность перед материалом — сложно вжиться в шкуру женщины, убившей своих детей, чтобы освободить их от рабства. Это очень мощный и трудно познаваемый образ, так что это понятно. Для Моррисон это было не только романом, но и манифестом, и она использовала поэзию как язык, постэффекты как метод. Меня очень тронуло трехчастное воспевание возлюбленной с трех разных точек зрения. Оно необычно смотрится на русском, но представляет собой очень поэтичную работу с текстом, часто Моррисон создает напев, оплетает героев этой встроенной песней. В образе мертвой девочки словно соединяются все убитые жертвы, стон многих поколений, вся нераскрывшаяся, растоптанная красота.

Это дурно скомпоновано, довольно примитивно и при этом заполнено идиотскими подростковыми филерами с видениями героини, но автор разнообразила текст дневниковыми вставками. На свою аудиторию 14-летних это наверняка должно работать: девушку-инвалида унижают ее «друзья», напоив на вписке и сняв с ней отталкивающее видео. Но девушка умеет запускать скрипты и подсматривать через вебкамеры, и вскоре жестоко мстит приятелям, приоткрыв их тайны. Для того, чтобы было совсем «богато», у девушки начинается раздвоение личности — с одной стороны, она Алиса, а с другой — Безумный Шляпник, одержимый местью. Куски, рассказывающие об этом раздвоении в ее снах, самые бесполезные в книге. Интересно также решение загримировать нашу действительность под условный мир американских подростковых сериалов. Назар, Пелагея, Теодор, Софья — автор явно не готова спускаться до Петь и Вась, но, с другой стороны, про Вась и Петь читать действительно неинтересно + это хорошо показывает нежелание подростков принимать реальность — они находятся между мирами.

Книга — хороший пример популярной подростковой сетевой литературы, который рассматривает современные проблемы отсутствия privacy, давления соцсетей и так далее, но черт возьми, как же это отвратительно написано и плохо сшито. Последний кусок книги так и вовсе лишний, но из послесловия следует, что автор таким образом рассказывала об инвалидах и внедряла в текст мораль. Это тот тип книг, которые к литературе имеют опосредованное отношение — это просто сбивчивый, ученический рассказ о событиях. Я бы назвала это тренировкой романа, черновиком, а не романом. Но я и не целевая аудитория.

На свободные теплые острова Тараноке, населенные расслабленными аборигенами, прибывают корабли Империи Масок, принося с собой паруса, болезни и бумажные деньги (автор идет прямо по Джареду Даймонду). Свободной жизни и семьям с несколькими мужьями или женами приходит конец. Имперцы неуклонно и необратимо разрушают жизнь островитян с помощью болезней, экономики и идеологического образования, берут их в ежовые рукавицы — и вскоре Бару Корморан, дочь двух отцов, остается лишь ходить в школу «миссионеров», ведь она понимает, что одолеть такую силу с копьем в руках не получится. Глядя на гибель своей родины, юный гений Бару решает получить власть в Империи — и разрушить ее, а для этого готова идти на все.

Шикарная экспозиция, завязка, расстановка сил и политическая подоплека действий, а потом одновременно слишком сухое (в плане работы с временной линейкой и персонажами) и слишком избыточное (в плане описания множества сливающихся друг с другом местных политиков) повествование. Очень хорошо показан страх людей, которых империя принуждает к своим стандартам нормальности, а также привычка к скрытности, сила тайного влечения. Вообще все, что касается части захвата и колонизации описано прекрасно, автор вложил свою душу.

Но роман подводит как раз та самая реалистическая подложка, которой уделено столько времени, потому что сюжет ей не соответствует. Это боль фэнтези — авторы хотят вложить как можно больше «реализма», чтобы его потом профукать сюжетом. Девчонка Бару получает пост главного казначея в сплетении феодальных княжеств, которые Империя Масок никак не может завоевать. Чтобы впечатлить имперцев, Бару должна сделать то, что у предыдущих бюрократов не получилось. Можно поверить, что 18-летняя девчонка-гений принялась за дело и раскрыла заговор, почему нет. Но попытка реалистичности там, где она заведомо невозможна, подставляет роману подножку — нельзя понять хитросплетения феодальной зависимости, любовные интриги взрослых людей и политический накал, если ты жил на острове, где плели корзины в тропиках, и не вступал в отношения, не понимаешь эту сторону интриг. Это просто другая лига. В какую бы замечательную школу ты ни ходил, сложности реальной жизни она не научит. Это сильно уменьшает интерес к финалу, который уже рассказан в названии книги. Но работа — без сомнений — очень любопытная. Может, замысел и не раскрылся на все сто, но он хотя бы был масштабен и свеж.

Очень интересная штука: Юлия Остапенко, настоящая королевна жесткого психологического dark fantasy, здесь играет в другой жанр и другую интонацию. Это легковесный стимпанк с политическим стержнем. На счет читателя не скажу, но для писателя это настоящее приключение, потому что можно наблюдать за трансформацией авторского стиля. Остапенко так же наблюдательна по отношению к своим героям, как обычно, но здесь она приглушает жесткость и оставляет вместо нее легкую насмешку, добавляет приключенческую, легкую интонацию текста и почти вводит закадрового рассказчика. Герои нешаблонны и ломки, но в отличие от других своих книг, здесь Остапенко не давит на их слабости и не заставляет переживать психологическую боль. Книга заканчивается резко и неумолимо, поэтому фанаты длинных саг и послесловий останутся в недоумении, но как эксперимент работа годная.

Сложная, симфоническая книга, которая мало того, что соединяет разные поколения, так еще и разные временные линейки, и все это через призму политики и зависимостей. Герой, ведомый предназначением, проходит серию сложных инициаций и цепь интриг и является своего рода историческим катализатором. Технически круто сделано, психологически еще лучше, язык великолепен, но для любви с первого взгляда она слишком complicated, как и мотивы героев. Как механизм же — блестяще.

Великая трилогия Паркера, которая никогда не станет широко известной, потому что времени, чтобы ее внимательно и со смаком прочитать, требуется уйма. Но это, наверное, единственное фэнтези об ужасе и бесполезности бездумной привязанности к семье и о случайности в истории, написанная так круто. И это не говоря о мощных экскурсах в фехтование, механику, стратегию. Шикарные боевые сцены. Очень суровые катарсические элементы сюжета, пропитанные фоновым черным юмором по отношению к возможности любого планирования в хаотическом мире. И плюс к этому — подавляющее своеобразие, неповторимость авторского стиля. Топ.

Обаятельная вещь об ускользающем убийце с уклоном в поэзию будущего. Робертс пытался объединить штампы века sci-fi с детективными штампами, а также снабдил текст отсылками к Мильтону. Итог довольно любопытный — книга, вроде бы, слаба интригой, но читается великолепно. Чем-то похоже на «Квантового вора», хотя книга финского фантаста гораздо мощнее.