Должна оговориться сразу, что жанр ужаса — это не мое. С детства родители показывали хорроры и боевики (часто, кстати, фантастические) на кассетах из проката, чтобы дать мне понимание «реальной жизни». Страшно не было, зато в сознании выжглись любовь к биоандроидам (я была влюблена в Эша из «Чужого»), к кайдзю (сны на тему ученых из японской Годзиллы были повторяющимися), неприязнь к карточным домикам и клоунам, осознание нехватки рационального поведения в темных домах, и разве что «Газонокосильщик» для шестилетней девочки оказался действительно пугающим. Следующий виток интереса к хоррору пришёлся на юношество, когда «клин клином» пыталась справиться с приступами страха. Интереса к слешерам и сплэттерам так и не появилось, зато приоткрылся жанр J-хорроров, например. И из всех хорроров любимым остался случайный новозеландский фильм “Местные” (The Locals, 2003) за трогательный сюжетный поворот.

В качестве отборщика фильмов на ирландский кинофестиваль за последние пять лет я не показала ни одного ужастика. Не чувствовала достаточной квалификации, просила помощи у волонтеров, даже скидывала просмотровки! Но пришло время исправлять свои ошибки самостоятельно, так что теперь взялась за ирландский хоррор. И начала, как водится, с истоков, с литературы.

Страшно было брать в руки Брэма Стокера, потому что опасалась наткнуться на «клюкву», замыленную прекрасными отсылками, которые в современной поп-культуре встречаются повсеместно. Взамен нашла настоящий оригинальный канон, с интереснейшими моментами и новыми мыслями. Книга во многом стала неожиданной, о чем и будут эти заметки.

Во-первых, сексуальный подтекст. Было удивительно и прекрасно читать откровенные сцены осознания своей сексуальности и своего возбуждения в моменты, близкие к хтоническому ужасу. И, конечно, нельзя не упомянуть тут про “порочное страстное желание, чтобы они поцеловали меня своими алыми губами”, о чем подробнее можно прочитать тут: Craft, C. (1984). "Kiss Me with those Red Lips": Gender and Inversion in Bram Stoker's Dracula. Representations, (8), 107-133. doi:10.2307/2928560. Бонус: гаремный тип отношений между Миной и всеми окружающими ее мужчинами.

Во-вторых, женские персонажи. Десятки современных писателей и сценаристов должны завидовать и брать пример. Сильные, умные, волевые женщины, которых слушают, уважают и любят. Кстати, интересно было читать и описания мужского характера и проявления маскулинности в разных ипостасях. Что, конечно, зачастую дополняло первый пункт.

В-третьих, рациональность и адекватность главных героев. Доказательства одерживали верх над предрассудками и стереотипами, что в свою очередь не противоречило моральным устоям персонажей, которые готовы были скорректировать парадигму своего мировосприятия в новых условиях. Они читали, размышляли, анализировали происходящее, учились на ошибках (как-то: скрывать ли информацию от участников событий?), через обсуждение приходили к общему решению, уважали опыт и знания учёных и исследователей и в целом производили впечатление людей, с которыми можно было бы выжить в зомби-апокалипсис.

В-четвёртых, маленькая и близкая Европа (однодневные поездки Ван Хельсинга в Амстердам, а потом сразу обратно в Лондон), а также интерес к культурам и репрезентация других наций. Поскольку Брэм Стокер родом из Ирландии, он, вероятно, болел душой за маленькие нации вроде Румынии. Но в целом то, как вскользь упомянуты и другие культуры, в том числе есть русские, сделало роман в своем роде уникальным и глобальным. Как говорится на современном языке, diversity тут есть. Введение от Д-ра Рождерса из Кингстонского университета в залежавшемся у меня издании от Wordsworth указало на то, что интерес к “экзотическим” странам восточной Европы был модным и в литературе того времени проявлялся достаточно часто.

В-пятых, граф Дракула как джентльменское зло, воспитанный и самообразованный бессмертный, меланхолик, страдалец на бренной земле, к тому же он мог превращаться в туман! Это, кажется, используется редко. Тем временем концепт сознания, которое может присутствовать вне тела живого существа, сейчас можно назвать актуальным из-за размышлений об ИИ и облачных данных.

Итог: “Дракула” стала одним из удачных открытий, подлинным шедевром мировой литературы. Роман за последние 150 лет не только не утратил свою актуальность, но приобрел новые грани, в том числе благодаря своему огромному влиянию и, как следствие, культурному наслоению творений последователей Стокера. “Вещь замечательная и неисчерпаемая”, как написал А. Блок, чью статью, написанную под впечатлением от “Дракулы”, рекомендую очень! Она про “мертвое и зоркое око, подземный, могильный глаз упыря” и приурочена была к дню рождения Л.В. Толстого: Блок А. А. Солнце над Россией: (Восьмидесятилетие Льва Николаевича Толстого) (1908 г.).