История Фауста имеет много литературных воплощений. Теперь к числу авторов, обращающихся к этому персонажу, среди которых Кристофер Марло и Иоганн Гете, добавился еще один – Майкл Суэнвик. Именитый автор интеллектуальной фантастики и раньше обращался к классическим темам (например, в своем романе «Путь прилива»).

На сей раз он не спрятал действующих лиц и сюжет в сложных аллюзиях и скрытых цитатах, а просто переложил известную историю на новый лад.

Фауст Суэнвика заключает свой договор не с дьяволом, а с существом из иной вселенной, находящейся на более высоком энергетическом уровне, да и предметом сделки становится не душа человека, а судьба человечества.

Критическая традиция называет основной идеей «Фауста» Гете поиск смысла человеческого существования и цели социальной истории. Тот Фауст соединял древнегреческую и средневековую мифологии, обращаясь к традиции в своих мятежных исканиях.

В книге Суэнвика речь идет не о философских вопросах познания, а о результатах практического применения знаний и такая трактовка наиболее адекватна проблемам современности. Писатель неслучайно подчеркивает значение Фауста не как ученого, а как изобретателя и техника.

Фауст ускоряет естественное развитие науки и техники, проходя путь от усовершенствованных каретных рессор до создания сети железных дорог, дредноутов и промышленных холдингов на протяжении жизни одного поколения. При этом Суэнвик, следуя основной канве сюжета, привносит в нее соответствующие изменения. Отбросив мифологических богов и персонажей, он заменяет языческие оргии Вальпургиевой ночи наркотическими галлюцинациями и щедро вводит в книгу приметы современности.

Научная и технологическая акселерация, показанная в романе, делает наглядным изменение общественных устоев в процессе перехода от феодализма к индустриальному обществу. Авторская оценка фаустовского стремления к познанию и преображению мира разительно отличается от взглядов двухсотлетней давности. Научно-технический прогресс способен облегчить, но не улучшить жизнь человечества. И незавидная судьба мира подчеркивается трагедией и деградацией самого Фауста. В финале книги Фауст обращается за спасением — не собственным, а рода человеческого — к Богу, однако, в отличие от классической драмы Гете, его существование в этом мире не постулируется.

Влив вино старой истории в меха нового времени, Суэнвик создал произведение, близкое как к классическим образцам «фаустианы», так и к собственным художественным вершинам.

Сновидения снова в опасности! Ночные фантазии испокон веков привлекали как толкователей всех мастей и разной степени достоверности, так и создателей фантазий иного рода, облаченных в художественную форму: писателей, художников, режиссеров.

В эту когорту вошел и Гордон Далквист, хотя его дебютная книга посвящена не столько сновидениям, сколько мечтам и воспоминаниям (да и различить их все между собой подчас довольно сложно).

Действие книги происходит в некоей европейской стране в неидентифицируемое однозначно время. Характер общественных отношений указывает на викторианскую эпоху, а текст включает такие реалии, как каретные экипажи, родовые поместья, заморские плантации, министерства, револьверы, пневмопочту, дирижабли и релейные линии связи.

Заманчиво было бы отнести роман к паропанку, но мешают этому несколько соображений в числе которых то, что сам автор с таким определением вряд ли бы согласился. К тому же место альтернативной технологии — опознавательной меты паропанка занимает явно магический Процесс, преображающий людей и похищающий их воспоминания, а при случае превращающий своих жертв в живые стеклянные фигуры.

Масштабный заговор государственного, а вскоре и мирового значения, организованный кликой аристократов, которые способны управлять этим Процессом, толкает вперед сюжет с поистине кинематографической скоростью. Три главных персонажа книги: несостоявшаяся невеста, рефлексирующий врач и наемный убийца — внезапно оказываются втянутыми в водоворот событий, имея собственные мотивы и устремления. Далквист на удивление ловко оперирует похождениями троицы, сводя их вместе, разъединяя и сталкивая с последствиями действий друг друга – тем самым сплетая единую канву сюжета.

Непрекращающееся и все ускоряющееся действие позволяет продемонстрировать героям чудеса выживания, основанные на счастливых совпадениях: неожиданных встречах, случайно подслушанных разговорах и вовремя обретенных единомышленниках.

Темп повествования, отсутствие резонерства и глубоких идей и обилие своевременных счастливых случайностей отсылает к авантюрным и приключенческим романам, современной версией которых по сути и является произведение.

Пусть оно и проигрывает в напрашивающемся сравнении с «Вокзалом потерянных снов» Мьевиля по части глубины и визионерской образности, но в качестве легкого и, что уж скрывать, действительно увлекательного чтива на несколько вечеров «Стеклянные книги…» вполне себе хороши.

Любовная история развернулась между ИскИном и 15-летней девушкой.

Автор не удержался от соблазна описания эротических сцен, которые составляют идейный и сюжетный центры рассказа.

Если кого-то тема интересует, советую лучше почитать «Супругу джинна» Йэна Макдональда.

Рассказ примыкает к трилогии Макоули о Слиянии, в мире которого появляется звездолет, вернувшийся из экспедиции, которая длилась несколько миллионов лет.

Экипаж звездолета привносит в мир Слиянии чуждую его обитателям концепцию свободы воли

Введение в мир «Ксили». Предыстория военного конфликта землян и ксили.

Рассказ для Бакстера слабоват

Веселая пародия на космическую оперу. Лет так семьдесят назад приняли бы за чистую монету.

Пожалуй, лучшее произведение антологии. К автору стоит присмотреться.

Изобретательно выдуманный мир, в котором люди объединены в БАЛы, планеты связаны кабельной сетью, а Бог и человек существуют в одном теле.

Большая часть действия происходит на помойке планетарного масштаба, а одно из действующих лиц — хорек, точнее самка хорька в теле самки человека.

Очень плохо. Скучная поделка на тему ИскИнов, позднее развернутая в роман.

Очень хорошо. По детальности описания цивилизации инопланетян похоже на цикл Барри Лонгиера

Любовная история, изобретательная в деталях, но провальная по сюжету

Космическая опера (опера в буквальном смысле) в пяти актах и с комментариями. Автор — переводчик Лема, и в тексте это видно.

Умно и весело.

«Они исполняют энергичный дуэт на тему морали. «Компромисс недопустим», — поет он, а она отвечает: «Случаи бывают разные»

Классическая повесть «Новой Волны». Стилистический эксперимент бойкого на язык Фармера заслуженно получил «Хьюго»

Своего рода «Портрет художника в юности» в странном мире будущего.