Девять сотен страниц романа «Ртуть» являются первой частью трилогии — подлинного Opus Magnum американского писателя Нила Стивенсона. Действие книги длится на протяжении нескольких десятилетий, и наряду с вымышленными персонажами, видное место в ней занимают Исаак Ньютон, Роберт Гук и Готфрид Лейбниц и другие светила науки, а также бродяги, особы королевской крови и государственные мужи. «Широкоэкранное барокко» — вот определение (пусть и данное первоначально другим критиком другому произведению), характеризующее труд Нила Стивенсона наилучшим образом.

«Ртуть», чье действие происходит в середине 17-го – начале 18-го века, наследует (а хронологически предваряет) одному из наиболее известных произведений Нила Стивенсона «Криптономикону». Не менее объемный и столь же многогранный роман описывал криптографические войны Второй Мировой, особенности современного кладоискательства, а также значение и роль информации в современном обществе.

Объединяет книги линия с архивом Лейбница, собственно легендарный Криптономикон – руководство по криптографии, составленное Джоном Уилкинсом, и семейные узы. В «Ртути» действует дальние предки персонажей «Криптономикона»: семейство Уотерхаузов, братья Шафто, Енох Роот и другие.

Его география также объемна, как и его хронология, и включает в себя значительную часть Западной Европы и даже далекие колонии. Эти просторы служат ареной для нескольких тесно взаимосвязанных историй, оборачивающихся то шпионской, то плутовской, то любовной, то прочими гранями одного мира — используя лексику персонажей книги «различными перцепциями» происходящих событий.

Центральные места в сюжете книги занимают Джек Шафто – король бродяг по прозвищу L’Emmerdeur, его подруга Элиза – бывшая рабыня и будущая графиня де ля Зёр и натурфилософ Даниель Уотерхауз, сподвижник Исаака Ньютона.

Их приключения увлекательны сами по себе. Такие интриги вполне могли выйти из под перьев сэра Вальтера Скотта и Александра Дюма-отца, живи они в наши дни. Однако, помимо развлекательного, в романе присутствуют и более глубокие смыслы.

Обращение к событиям прошлого закономерно для Стивенсона. Предполагалось, что первоначальный замысел включал в себя описание предыстории событий «Криптономикона» и их продолжение. По мере реализации своеобразный приквел разросся в объеме и с полугодовыми перерывами вышел в трех книгах, образующих «Барочный цикл», а по сути – единый и очень объемный роман.

Сам писатель признавал, что использование термина (в данном случае скорее – ярлыка) «научная фантастика» применительно к «Барочному циклу» является не более, чем маркетинговой и издательской уловкой.

Фантастического в книге действительно немного, тем не менее роман прочно укоренен в жанре.

После описания современного информационного общества в «Криптономиконе» Нил Стивенсон обратился к его истокам. А именно ко времени, когда происходило становление протестантизма как религии, ставшей идеологической базой для капитализма, и формирование основ и ценностей современного нам общества (по крайней мере, в западном его варианте): веротерпимости, прав человека, свободной торговли, банковской системы, финансовых рынков и — научной картины мира.

Необходимо сделать важное замечание: роман Стивенсона рассчитан на квалифицированного читателя, сведущего в европейской истории и истории науки. В этом представителям англоязычной культуры как носителям культурного кода, с молоком матери и школьными завтраками впитавшим в себя все перипетии английской истории, предоставляется существенная фора.

Не менее важно и другое. Современные цивилизации разделяют общее культурное поле и имеют, по всей видимости, единое будущее. (Кстати, это делает «Криптономикон» и другие НФ-романы Стивенсона, обращенные в будущее: «Лавина» и «Алмазный век» более привлекательными по сравнению с «Барочным циклом» для русскоязычного читателя). Прошлое же у каждой цивилизации свое. В зависимости от культурной идентичности оценка значимости тех или иных событий и их последствий может изменяться. Взгляд Стивенсона – это точка зрения представителя западной цивилизации.

Однако книга посвящена не только цивилизационным, но и общечеловеческим ценностям.

Принятие возможности рационального познания мира и принципов его устройства, зависящих не от высших сил, а от физических констант и законов, стало одним из переломных моментов в истории человечества.

Один из персонажей романа говорит, что «ищет Бога там, где геометрия бессильна». И «Барочный цикл», грандиозный по своему замыслу и исполнению, отображает конфликт между алхимией и натурфилософией как выбор между теологическим и научным способом познания мира и человека.

Художественное исполнение соответствует замыслу автора. Описывая мир глазами столь разных по своему положению и образу мыслей действующих лиц, Стивенсон создает сложное и достоверное описание мира, увязывающее вопросы коммерции и войны, революции и познания. А попутно играет чуть не со всеми соответствующими жанрами. Джек Шафто словно сошел со страниц авантюрных и плутовских романов прошлого. Приключения Элизы отсылают разом и к любовному (причем весьма фривольному), и к шпионскому роману с двойными и тройными агентами. Нашлось место в книге и эпистолярному жанру, в криптографическом и, соответственно, перлюстрированном виде.

Наличие подробных описаний, второстепенных персонажей и множества деталей, как нельзя лучше подходит для вычурного стиля «барокко». И здесь следует отметить блистательную переводческую работу Екатерины Доброхотовой-Майковой.

Несомненно близким литературным ориентиром для «Ртути» являются романы Умберто Эко, также тесно связывающие прошлое и современность. Основное различие между ними заключается в избранной ими для читателя точке отсчета. В своих книгах Эко переносит читателя в прошлое, откуда ведет постмодернистские игры, подмигивая тому, например, вплетением в текст примет знаковых для современного читателя (вспомните, как Вильгельм Баскервильский говорит, «элементарно, дорогой Адсон») или демонстративным смешением и манипулированием исторического и вымышленного в своем предпоследнем на сегодняшний день романе «Баудолино».

Нил Стивенсон напротив оставляет читателя в современности и обращает свой взгляд в прошлое, преломляя исторические события через призму представлений и реалий настоящего (так в тексте книги появляется лексика навроде «коротких продаж» и «товарных фьючерсов», чья датировка сомнений не вызывает). В одном из интервью Стивенсон говорил, что сознательно отказался от стилизации своего текста под произведения тех лет и модернизировал его. За исключением подобных моментов писатель относится к истории серьезно, не слишком отходя от представлений об классическом историческом романе.

Удивительны не частые, но встречающиеся попытки причислить «Ртуть» к произведениям фэнтези, ведь речь в книге идет ровно об обратном. В «Барочном цикле» Стивенсон описывает и анализирует, а может быть и наново создает, мир ушедшей эпохи. Точнее — целую систему мира как совокупность представлений и парадигм, дошедших до сегодняшнего дня и лежащих в основе современного читателю общества. В этом смысле «Ртуть» является подлинно научной фантастикой.