Наоми Новик. Яблоки

Наоми Новик

Яблоки

Apples, 2006

Вдохновлено серьгами «Полуночные яблоки Волшебной страны», созданными Elisem — круглые чёрные блестящие бусины под маленькими тёмно-зелёными листочками.

Листья в саду были ярко-зелёными, но вот яблоки на деревьях чернели от гнили. Сотник смущённо стоял за воротами, словно не замечая протянутой тарелки с оливками и хлебом, хотя и был голоден.

— Заходи в дом, — пригласила женщина. — Ты проделал долгий путь.

Большая чёрная собака, следовавшая за ней по пятам, гавкнула один раз.

— Я не в форме, миледи, — сказал он, хотя сад тоже выглядел неухоженным и грязным, и молча покачал головой, когда она предложила ему стакан воды, прозрачной и искрящейся на солнце.

— Значит, ты ничего не хочешь? — она холодно рассмеялась, и он взглянул на неё: длинные прямые черные волосы, бледная кожа, пронзительно зелёные глаза, нос крючком и тёмная родинка на левой щеке. Её дом оказался на захваченной армией территории, всю весну и все лето она ничем не занималась и не с кем не общалась, но так и не собрала урожай, и сад выглядел заброшенным. В лагере её со смаком и завистью поминали ведьмой. Какими бы красивыми ни были другие женщины командира, он спал с ними всего один раз, а потом передавал их другим жаждущим; за что и удостоился прозвищ «ненасытный», «избалованный», «проклятый».

Говорили, что, когда командиру понадобился гонец, дабы передать ей письмо, никто не решился идти; сотник вызвался добровольцем, ибо не верил ни в колдовство, ни в Бога, ни во что иное, кроме своего меча; он воевал уже слишком долго.

— Не хочу вас беспокоить, — сказал он, имея в виду, что не хотел, чтобы она беспокоила его; женщина белой рукой откинула длинные волосы за плечо и бросила на него презрительный взгляд, как бы говоря: «Слишком поздно».

Вслух же она сказала с достоинством истинной королевы:

— Тогда ты можешь идти.

Она с грохотом захлопнула калитку и направилась к дому. Он долго смотрел ей вслед, а потом опустил взгляд на собаку. Та с отвращением фыркнула и затрусила прочь.

Конечно, когда он вернулся в лагерь, его одолевали вопросами.

— Такая же, как и все остальные, — коротко ответил он, сгорбившись над куском хлеба и миской супа в ожидании следующего письма.