А если бы не было указа императора об окончании войны, вернее, если бы он призвал «сто миллионов разбиться вдребезги, подобно яшме», то все эти люди, наверно, умерли бы в соответствии с приказом.
И я бы, наверно, тоже.
Мы, японцы, считали, что дорожить собой – дурно, а пренебрегать – правильно, привыкли к этому учению и даже не подвергали его сомнению.
Я полагал, что, пока характер японского народа не определится, невозможны ни свобода, ни демократия.
Акира Куросава, «Жабий жир (Нечто вроде автобиографии)»
Х/ф «Годзилла: Минус один» (2023), занявший почетное 3-е место в номинации «Лучший фантастический фильм года» премии Фантлаба и получивший премию «Оскар» в номинации «Лучшие визуальные эффекты», далеко не первый перезапуск франшизы про главного дайкайдзю планеты.
Похоронив очередной цикл фильмов о главном монстре японского кинематографа провалившимся в прокате х\ф «Годзилла: Финальные войны (2004)», Toho Studios, японская киностудия-создатель Годзиллы, не так давно уже устраивала очередную перезагрузку серии фильмом «Годзилла: Возрождение» (2016), в котором кайдзю все еще «играл» человек, но на этот раз не в костюме, а с помощью технологии захвата движения. Идейно фильм 2016 года хотя и учитывал японскую специфику с радиоактивным загрязнением, но ссылался уже на современный опыт: не на бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945, а на аварию на АЭС Фукусима-1 в 2011.
Несмотря на кассовый успех х\ф «Годзилла: Возрождение» (2016) не получил продолжения, и к очередному юбилею Toho Studios решилась на новый перезапуск, но в этот раз уже не про современные реалии, а про исторические события. При этом хронология нового фильма не остановила обратный отсчет даже на времени действия оригинала 1954 года, а забралась еще глубже в историю – в последние дни Второй мировой войны и первые послевоенные годы.
С целью воссоздания военного антуража середины 1940-х и демонстрации военной техники, достойной фантастического фильма, Toho Studios для съемок нового фильма изготовила реплику прототипа скоростного истребителя-перехватчика Кюсю J7W Синдэн (Kyushu J7W Shinden), выставив ее в июле 2022 года – на первых порах анонимно – в Мемориальном музее мира Татиараи в Тикудзене (о. Кюсю), неподалеку откуда до войны был расположен военный аэродром и летная школа имперской японской армии, в которой готовили камикадзе.
Кюсю J7W Синдэн – это одновременно аналог и антипод немецкого танка Маус: экспериментальное оружие, изготовленное всего в двух экземплярах ближе к концу войны, из которых до наших дней в качестве музейного экспоната дожил только один, но в боевых действиях так и не принявшее участия. Однако если Маус задумывался для наступления, то Синдэн – для обороны японских островов от вражеской авиации на позднем этапе войны.
Создателем – режиссером и одним из сценаристов – нового фильма студия доверила стать Такаси Ямадзаки, который в 2013 уже снимал фильм о пилоте-камикадзе («Вечный ноль» или «Вечный «Зеро»), а также имел некоторое отношение и к Годзилле: в качестве плода писательского воображения одного из персонажей на пару минут кайдзю появлялся у него в начале х\ф «Всегда: Закат на Третьей авеню 2» (2007).
Главный герой фильма «Годзилла: Минус один» – Коити Сикисима (Рюносукэ Камики, озвучивавший главного мужского персонажа в анимационном фильме 2016 года «Твоё имя») – юный прапорщик (энсин) и неудавшийся летчик-камикадзе, из-за нерешительности и бездействия которого при первой стычке с (еще нерадиоактивным) Годзиллой гибнут несколько его соотечественников – работников ремонтной базы, из которых в живых остается только старший техник Сосаку Татибана (Мунэтака Аоки), поначалу невраждебно и с пониманием отнесшийся к тому, что из прапорщика не вышел камикадзе, но сменивший милость к юноше на гнев, когда потерял друзей из-за бездействия Сикисимы.
После капитуляции Японии в войне Сикисима возвращается в Токио, застает родной район в полной разрухе от бомбежек, узнает о смерти родных и удостаивается порции презрения от соседки Сумико Ота (Сакура Андо, игравшая в фильме 2018 года «Магазинные воришки», получившем Золотую пальмовую ветвь в Каннах) за то, что он – камикадзе – посмел выжить, а ее дети погибли.
Сикисима мучается чувством вины выжившего (разновидностью ПТСР), но пытается как-то жить мирной жизнью. Волею судьбы он дает приют ставшей бездомной в результате войны девушке Норико (Минами Хамабэ) со спасенным ею младенцем-сиротой, о которых он начинает заботиться, но при этом не желает признавать своей новой семьей. Чтобы свести концы с концами в царящей вокруг нищете, Коити устраивается на высокооплачиваемую, но опасную работу – на минный тральщик, на борту которого он вместе со своими новыми коллегами («Капитаном», «Профессором» и «Малышом») во второй раз сталкивается с Годзиллой, уже напитавшимся радиацией от проведенных США атомных испытаний и заметно увеличившимся в размерах. Монстр движется на Токио…
Сюжет фильма раскрывает смысл его названия: «Годзилла: минус один» это нечто вроде «Мы думали, что достигли дна, но снизу постучали». Япония переживала свои, вероятно, самые непростые времена, связанные не только с неизбежным поражением во Второй мировой войне и последовавшей за ним разрухой, но и с переосмыслением того, как жить дальше, и в этот момент со дна постучал Годзилла, усугубив и без того катастрофическую ситуацию – из нулевого состояния, к которому откатилась Япония, она ушла в минус.
«Годзилла: Минус один» возвращает главному дайкайдзю его основную роль: Годзилла – это в первую очередь метафора атомной бомбы, а точнее – атомных бомбардировок Японии. В фильме не упоминаются атаки на Хиросиму и Нагасаки, потому что их символизирует атака Годзиллы на Токио и устроенные там его смертоносным дыханием разрушения, демонстрация последствий которого (грибовидное облако, разрушительная взрывная волна и черный дождь) дает недвусмысленное представление о том, кто и что символизирует.
Помимо метафоры ядерного оружия Годзилла олицетворяет собой еще и ужасы войны в целом. Уже после окончания Второй мировой войны главный герой говорит, что его война так и не была закончена, и по-настоящему в мирную жизнь он так еще и не вернулся, сомневаясь порой в ее реальности вовсе. Для него противостояние с Годзиллой – это еще и способ «закрыть гештальт».
Переосмыслением символизма Годзиллы и возвращением его к истокам тематика фильма не исчерпывается. Центральной темой фильма, пожалуй, следует назвать меняющееся отношение японцев к ценности жизни – прежде всего на примере отношения к жизни главного героя его дружелюбных коллег, потенциальной семьи (невесты и приемной дочери), с которыми Коити старается держать дистанцию и не сближаться, его соседки и авиационного техника, которые винят Коити в смерти родных и друзей, наконец, самого Сикисимы, который разрывается между долгом умереть и желанием жить. Эта тема также подается и через отношение старших товарищей к молодому поколению: техник Татибана в начале фильма прощает Коити отказ от судьбы камикадзе, а капитан тральщика Акицу (Кураносукэ Сасаки) не желает брать на финальную битву с Годзиллой своего «юнгу», считая тем самым, что оставляет тому будущее.
У неподготовленного зрителя, который ни разу не смотрел японские художественные или анимационные фильмы, «Годзилла: Минус один» временами может вызвать если не культурный шок, то некоторое замешательство, связанное в первую очередь со специфической манерой актерской игры: иногда предельно скупой, а порой, напротив, излишне эмоциональной. И далеко не только в тех моментах фильма, которые можно было бы отнести к комическим, но в драматических эпизодах тоже, что может вызвать у «постороннего» зрителя реакцию отличную от той, на которую рассчитывали создатели фильма. Это японское кино. При просмотре фильма следует учитывать эту культурную особенность.
Другую специфику японских фильмов про Годзиллу – визуальные эффекты – удалось побороть, не утратив при этом самобытности с помощью вполне удачного дизайна монстра и стилизованной под старые фильмы хореографии его движений, в которых порой на миг можно заподозрить аниматронику или даже актера в костюме, а мгновением позже узреть на экране зрелищные свидетельства того, что кайдзю все-таки является порождением компьютерной графики. Спецэффекты в фильме действительно неплохи, но в значительной степени вау-эффект от них достигается, пожалуй, все-таки за счет знания о том, что создание фильма обошлось в совсем небольшие по современным меркам для блокбастеров деньги (по данным разных источников в пределах от 10 до 15 млн. долларов США).
Возвращение метафоре (Годзилле) ее изначального значения также неразрывно связано с Японией. То, что фильм Такаси Ямадзаки не следует в фарватере американских ремейков, педалирующих «экологическую повестку» и выставляющих Годзиллу эдаким назидательным суровым титаном, ниспосланным слабому человечеству, чтобы уберечь его от мифических ужасов, а однозначно позиционирует Годзиллу как нечто злое и то, чего не должно было случиться (но случилось, и теперь это нужно перебороть) – делает историю «Годзиллы: Минус один» более личной, персонифицированной. Такой «персоной» в фильме выступает не отдельно взятый человек, а целая страна (навлекшая на себя дайкайдзю) на определенном отрезке своей истории.
При этом автор фильма, проводя с помощью Годзиллы ретроспективную арт-терапию послевоенной Японии, практически игнорирует роль страны во Второй мировой войне, единожды ограничившись постулатом, вложенным в уста капитана тральщика, готовившегося с другими ветеранами к финальному сражению с кайдзю, о том, что на этот раз их дело правое.
Любопытно отметить то, что (как минимум с точки зрения двух последних фильмов о Годзилле киностудии Toho) японцы считают, что они сами по себе: мировая общественность оставляет Японию один на один с их экзистенциональной проблемой, решать которую японцам нужно в одиночку. И в отличии от каноничных американских фантастических блокбастеров вроде «Армагеддона» (1998) или «Дня независимости» (1996), в которых активную роль играет руководство страны, в «Годзилле: Минус один» противостоять угрозе приходится инициативным гражданам в лице отставных военных и гражданских добровольцев.
Несмотря на весь японский колорит в «Годзилле: Минус один» невооруженным взглядом заметно влияние голливудского кинематографа, на который в меру сил равняются современные азиатские блокбастеры. И если Болливуд, помешанный на эффекте замедленного движения, похоже, избрал себе в кумиры Зака Снайдера, «300 спартанцев» (2007) которого неуместно, но искренне цитировали в «RRR: Рядом ревёт революция» (2022), то японский блокбастер 2023 года выбрал в качестве источника вдохновения фильмы Кристофера Нолана.
И речь даже не о встречающейся в цветной версии фильма (ведь есть еще и черно-белая версия под названием «Годзилла: Минус один/минус цвет»!) тусклой цветовой палитре, свойственной фильмам дальтоника Нолана. Такаси Ямадзаки позволяет себе едва ли не покадрово цитировать «Дюнкерк» (2017).
Также Ямадзаки, адаптировав под свою историю, заимствует уже из х\ф «Темный рыцарь: Возрождение легенды» (2012) некоторые сюжетные ходы, связанные с подготовкой авиационной техники и вылетом героя на неравную битву с ядерной бомбой (в прямом или метафорическом смысле).
Похоже, круг влияния Востока на Запад замкнулся: в прошлом веке идеи фильмов японского режиссера Акиры Куросавы оживляли стареющий исконно американский жанр вестернов, а в веке нынешнем заимствования из англо-американских фильмов Кристофера Нолана помогают возрождать самобытные японские фильмы про кайдзю.
Символично и то, что англо-американский фильм о создателе сброшенной на Японию атомной бомбы – «Оппенгеймер» (2023) Кристофера Нолана – и японский фильм о метафорически переосмысленной атомной бомбардировке японского города вышли друг за другом в один год, образуя куда более логичную кинематографическую пару, чем распиаренный Барбенгеймер.
Финал «Годзиллы: Минус один» недвусмысленно намекает на продолжение. И если киностудия Toho решит делать не очередной перезапуск серии, а соберется продолжить историю, начатую прошлогодним фильмом, было бы любопытно взглянуть на то, какие социальные темы будет исследовать, какие новые метафоры подберет и как впишет Годзиллу в повествование своего нового фильма Такаси Ямадзаки.
цитировать
свернуть ветку
