Ольга Балла:
(И надо бы написать коротко, но невозможно же, невозможно. Этот текст сам по себе провоцирует на избыток)
Текст интереснейший в необозримом множестве отношений, но именно вследствие этого неимоверно перегруженный. Вошедших в него замыслов хватило бы уж точно на несколько романов. Не говоря уж о том, что одних только фантастических допущений в нём в избытке: не несколько даже, а именно множество – притом сразу двух типов, которые лишь отчасти родственны друг другу, а во многом и друг другу противоположны, поскольку один из них выражает рациональное начало в человеке, второй — дорациональное: научно-фантастических и фэнтезийных (и интереснейшие идеи у Михеевой есть в каждом из этих типов). В третьей из частей трилогии (сцепленных некоторыми сквозными героями, причём читатель далеко не сразу догадывается, какими именно) автор соединяет два этих модуса «гиперфикшн»-литературы под одной обложкой и постоянно переключает повествование из одного модуса в другой, одного времени в другое время, а всего их три – и заметит ли читатель, что третья линия третьей части — (почти) реалистическая? Гладкого сращения между ними не очень получается (и не очень понятно, как связаны между собой героини трёх линий, две из которых видят третью в чём-то вроде сновидений наяву. Сопряжены ли они мистически? Переселение ли это души?), но совершенная непредсказуемость развития событий читателю гарантирована.
В центре романа – плодотворнейшая, захватывающая идея Моста-портала между многими мирами и, видимо, временами, и жителей его — мостовитян (это одна из прекрасных терминологических находок автора) – «регулировщиков» этого сложного многоуровневого перекрёстка, занятых в основном переправами путешественников – большей частью, если не исключительно, торговцев — из одних миров в другие. Причём мостовитяне в разной мере наделены магическими способностями (и сопутствующими им ограничениями), применению которых ещё надо учиться. (Тут автор, кажется мне, наследует, с одной стороны, Стругацким: Мост – сложноразвившаяся, ставшая особой цивилизацией Зона, а мостовитяне – сталкеры; с другой – Джоан Роулинг, на которую мелькает и одна аллюзия. Заимствованы также элементы германо-скандинавской мифологии: Локи – имя одной из ведущих героинь; единожды упоминаемый Рагнарёк.) Но увы!! Мне кажется, что огромный потенциал этого замысла автор, как ни удивительно, практически не использует – зависая – очень надолго и очень основательно – на самой идее перехода, его возможности, на таинственном устройстве Моста-портала (в частности, способном замедлять время в одном из своих внутренних помещений, — ну и что? – идея мелькнула и пропала, ни разу не пригодившись), на его картографировании – как сложнейшей практике, как целой культурной области, — на описание этого уходит огромнейший и самоценный кусок второй части романа. Переходы как таковые и открывающиеся при этом иномирья случаются всего дважды: один раз мелькает не очень понятно что (Китай? Древний?), ещё один раз – единственный раз подробно! — героиню заносит в Крым во времена Крымской войны – зачем-то на сторону англичан, где она и находит одного из своих 26-ти дядьёв-братьев (это 26 близнецов – ещё один роскошный – и минимально использованный замысел), ставшего там мужем медсестры Флоренс Найтингейл. И ещё один раз в мир Моста, уже зачем-то разрушенного (понять, зачем это устроили, — а устроили сознательно, — не удалось. «Уронили» его, как мы узнаём только на 217 странице, те самые 26 близнецов), но как-то ещё действующего, заносит людей из (более-менее) нашей реальности, на самолёте. (Причём Мост, как оказывается только на 147-й странице, ещё и живое существо, он может умереть – и способен быть воскрешённым, что отчасти и происходит, хотя его всё равно потом разрушают. Ещё одна практически не использованная идея.)
Таинственным образом всё это как-то не очень меняет психологию действующих лиц (у мостовитян – узнаваемое мировосприятие обобщённо-европейского, а скорее даже вполне русского человека XXI века даже с его характерными словечками: «печеньки», «бла-бла-бла», «устаканится», «блин», — я бы сказала, эти люди недостаточно – если вообще – другие, хотя возможностей для инаковости у них в избытке). Даже если они обладают магическими способностями (действие которых описано автором ярко, убедительно, чувственно-наглядно), видывали другие миры, переключаются из одного гендера в другой, а маги стареют медленнее прочих, это совсем не сообщает им (а с ними и читателю) принципиально нового понимания человека.
Не говоря уж о том, что сюжетные нити в этом многообилии теряются и путаются; вязнут в отступлениях и бытовых деталях (типа пития героями кофе), которые в общем-то ни для чего не нужны, кроме как расцветить картинку. На огромных текстовых участках сюжет движется маленькими шажками или топчется. В жанровой литературе так нельзя – как нельзя и настолько бесконечно интриговать читателя, давая ему разгадки лишь отчасти или не давая их вовсе.
Вообще, отдельное интересное занятие реконструировать мир Моста по авторским указаниям и обмолвкам (это такая модель для сборки: собери сам). Картинка получается максимально противоречивая, ничего цельного не складывается. Я бы сказала, это такая слабо-альтернативная Европа Нового времени. У героев (псевдо)европейские – германоморфные, англоморфные имена (типа Грюнер), обобщённо-европейское (или евроамериканское) поведение, привычки, правила и цивилизационные установки: они пьют кофе, чай, какао; изобретения патентуются (при этом магия существуют как нормативная часть культуры, изобретения в её области тоже патентуются; а преподаётся она по академической модели: у неё есть история, теория и методология); у них есть университет и цирк. В языке – латинизмы («бонефикус», «синцерус»), — им знаком Рим? Государственное устройство – монархия. Расстояния они меряют саженями и милями, при этом система счислений десятиричная. Признаков религии не заметно (упоминаются исключительно черти, притом морские и в качестве фигуры речи, ангелов и Самого не видать). Деньги металлические (золото, медь), купюры не упоминаются. Они пишут на бумаге, макая перья в чернильницы-непроливайки, – с другой стороны, им знакома технология ламинирования и дивайс под названием «ламинатор», у них есть фонарики с батарейками, опреснительные станции, турбины и какие-то «энерголенты» (а вот телефонов, телеграфа, радио, компьютеров – нет, хотя компьютерной терминологией применительно к иным материям мостовитяне сыплют довольно бойко), и тут уж вообще не знаешь, как провести верхнюю временную границу происходящего. Перемещаются по земле они на экипажах, а летают на монгольфьерах – которые так и называют (и ах, как прекрасно-чувственно, осязаемо описан полёт на монгольфьере к озеру с магическою жидкостью синцерусом!), — значит, их миру знакомы братья Монгольфье, а вследствие того и Франция? – ни об этой последней, ни о какой другой стране нашего мира, — впрочем, ни звука. (Можно, правда, предположить, что всё это заимствовано в результате контактов с нашей версией реальности, — мелькает, в частности, «привозная» авторучка, заполняемая чернилами, — не от нас ли? – но ни о каких контактах с нею упоминаний нет, – а ведь чтобы столько всего заимствовать, надо бы контактировать постоянно и интенсивно.)
В смысле продуманности и убедительности мир Моста, при всём своём захватывающем устройстве, в конечном счёте проигрывает другой «гиперфикциональной» составляющей текста – космической, происходящей в далёком будущем, — где, однако, также есть богатейшие идеи с едва востребованным потенциалом: например, то, что у главной героини этой линии, биотехнологического конструкта, девять матерей (это ни на чём особенно не сказывается, тем более, что упоминаются, и то не слишком подробно, лишь три из них) и, как выясняется в самом конце – тоже ни на что особо не влияя – всего один отец, обретённый там, где никто бы и не подумал; очень интересный конец Земли и спасение человечества оттуда в некоторое космическое Убежище, причём основная часть пути проходит в анабиозе; в этой части романа тоже есть «мосты» — на сей раз они множественны – соединяющие разные части Вселенной, но и это скорее упоминается, чем развёртывается.
Чтобы быть полноценной мифологией (или хотя бы наследницей её — полноценной жанровой литературой), авторской системе образов недостаёт внятного, отчётливо прописанного противостояния «добра» и «зла» (работающей на устойчивость и ясность картины мира). Какие-то войны и столкновения тут происходят, в частности – в 3-й части – космические, но скорее как фон, на полях происходящего, — с кем и за что воюем – непонятно совершенно. (Если основная мысль текста – что-то вроде того, что важней всего доброта, сочувствие, эмпатия и человеческие связи, то для очередного проговаривания этого трюизма вряд ли стоило городить такой роскошный огород.)
Этот великолепно задуманный текст (почти многотекстие), столь же живой, сколь и сумбурный, губит его собственное обилие и стремление к всеохватности: стремясь реализовать много замыслов сразу, конструкция в конечном счёте провисает под тяжестью самой себя, и множество сюжетных, смысловых нитей остаются оборванными.
Я бы сказала, что этот текст великолепно выдуман и очень недостаточно продуман, он сырой и яркий, яркий и сырой одновременно.
Андрей Василевский:
Свести все линии воедино, Михеева предоставляет читателю. Но не все на это способны. Мой немолодой мозг попробовал и — увы! — не захотел так напрягаться. А в остальном — хорошая работа.
Все-таки фэнтези и научная фантастика (по антуражу) плохо «монтируются» друг с другом. В довольно обширном романе «Мост» автор попыталась соединить три основные сюжетные линии, из которых (при существующем объеме книги) можно было бы составить три отдельных произведения. И результат получился несколько противоречивым.
Да, центральный образ текста – магический мост, на котором открываются переходы в иные миры и параллельные реальности – довлеет над всем ходом повествования и вроде бы объединяет различные художественные линии и персонажей. Вот только это объединение выглядит тяжеловесным и искусственным. В финале книги заметно, что и автор под конец утомилась от выстраивания обширного текста под рамки изначального замысла, и читателю становится тяжеловато. Лучше бы действительно были бы опубликованы три отдельные повести одного писателя, а не проведен этот один спорный литературный эксперимент. Право слово, в итоге книга А. Михеевой заметно проигрывает старому шедевру постомодернистской фантастики, где использовались похожие сюжетные посылки и то же самое название – «Мосту» Йэна Бэнкса. А ему ведь исполнилось уже тридцать шесть лет…
Ирина Епифанова:
Головокружительное, сложносочинённое и довольно требовательное к читателю соединение фэнтези, НФ, космооперы и остросюжетной современной прозы, насыщенное отсылками к скандинавской мифологии и не только.
Тут мне сложно быть объективной, поскольку наша редакция планирует этот текст издать и я его люблю.
Пожалуй, это один из самых неожиданных текстов из прочитанного мной за последние годы. Бешеный темп, немного рваный ритм, нерв, удивительное и завораживающее описание мира Моста, средоточия остальных описанных в книге миров. Резкие, харизматичные и бескомпромиссные персонажи, ловишь себя на том, что хотелось бы познакомиться с такими людьми в реальности. Дочитываешь и думаешь: «Ух ты! Что это было?! Но очень круто!»
Вадим Нестеров:
Наконец-то фантастика. Настоящая олдовая интеллектуальная фантастика, для поддержки которой, сколько я понимаю, и создавались «Новые горизонты». Но которую уже практически выжил из избушки кукушонок — современная интеллектуальная проза с мистическими мотивами.
В книге три повести про магический межпространственный город-мост, две из которых, «Родители королей» (2007 г.) и «Карты моста» (2017 г.) я, разумеется, как всякий приличный человек, уже читал.
Это хорошая фантастика. И как про всякую хорошую книгу, про нее тяжело писать. Мир весьма нетривиален, но при этом детально продуман и очень интересно подан. Сквозная героиня вообще шикарна. Вообще, главное достоинство книги в том, что автор реально постарался и вложился.
Но в этом же ее главная проблема. Высокий уровень автора оценить нетрудно, но сложно. Редкая птица, знаете ли, долетит.
На мой взгляд, Михеева явно переусердствовала с пресловутым «огораживанием». Она почему-то так боится, что ее прочитает неправильный, малоквалифицированный, и плохо думающий читатель, что с криками «Кыш! Кыш!» минирует все подходы — там, где надо и где не надо. Начиная с «отсекательной» первой главы, рассказывающей о скоротечном романе двух лесбиянок, которые, правда, оказываются не лесбиянками. И заканчивая собиранием книги из никак не связанных на первый взгляд обломков разных текстов и принципиальным нежеланием автора что-либо объяснять. А то вдруг читателю жизнь медом покажется?
Проработанность «Моста» выражается и в том, что автор спрятала в тексте достаточный минимум подсказок для того, чтобы сложить эту мозаику – не больше и не меньше. Минимум, да. Но достаточный.
Но, видишь ли, Юра, тут вот какое дело…
Автор наверняка в курсе, что один из главных принципов хорошего классического детектива – в тексте должны наличествовать подсказки, позволяющие читателю самостоятельно раскрыть преступление. Но почему-то запамятовала другой, не менее важный принцип – читатель должен ЗАХОТЕТЬ эти подсказки искать.
Екатерина Писарева:
На мой взгляд, это очень разрозненный текст, сумбурный, хоть и интересно придуманный. В нем так много всего, что его придется перечитать дважды, чтобы понять. Если у вас есть время на медленное чтение, то мир Моста вас может заворожить. Если же у вас еще 13 фантастических разнообъемных произведений, которые ждут своего часа, – будет тяжко.
цитировать
свернуть ветку
