Прочитала “Три возраста Окини-сан”. Это Валентин Саввич Пикуль, роман-жизнеописание полувымышленного адмирала Владимира Васильевича Коковцева, жившего, служившего и любившего множественных женщин, включая японскую “временную жену” Окини-сан (отсюда название), на рубеже XIX-XX веков и оказавшегося свидетелем и участником эпохальных событий от русско-японской войны с Цусимским сражением до Октябрьской революции.
Не в восторге. В основном, из-за несоответствия формата и содержания. Автор, похоже, задумывал забацать масштабную эпопею, где было бы и про войну, и про флот, и про крах одного государства и зарождение другого, и драматические любовные линии, по одной на каждую из многчисленных женщин адмирала. Проблема в том, что всё это Пикуль решил уместить в один не слишком объёмный том, а как говорил кто-то из великих, нельзя впихнуть невпихуемое, в результате из всех тем романа более-менее подробно и внятно оказалась раскрыта только тема баб-с, а всё остальное — и политика, и войны, и мореходство, оказались скомканными, отрывочными и недоделанными. Имхо, нужно было бы или тогда уж совсем забить на исторические подробности, сосредоточиться только на адмирале Коковцеве и его женщинах, мог бы получиться неплохой роман о любви. Или, если всё-таки писать эпопею, тогда оставить всё, что есть, а не-любовные темы дополнительно расширить и углубить, и продолжать расширять и углублять до достижения полной и безоговорочной монументальности.
И главный герой неудачный. Непонятно, за что именно он главный. По всем признакам выходит так, что Пикуль собирался представить адмирала не просто героем книги, а Героем, но не вышло. Коковцев в романе не особого благородства мужчина — если судить по его отношению к матери, жене и любовницам. Он средних способностей офицер — во всех описываемых событиях он в лучшем случае на вторых ролях. Во время и после революции он тоже не совершает ничего выдающегося, ведёт себя, как все. В общем, обычный человек, которому просто случилось жить в необычное время (а учитывая, как часто у нас приключаются необычные времена, то, в общем, не такое уж и необычное).
Итог: романом “Три возраста Окини-сан” как литературным произведением я не впечатлилась.
Зато — в нём есть много интересных слов, цитат и фактов, которых я раньше не встречала и о которых не знала, а теперь знаю. #РасширяйКругозор и все дела. Зацените первое интересное слово. Это самое-самое начало романа, натурально первая страница:
Роман начинается тем, что совсем ещё молодой мичман Коковцев на клипере “Наездник” следует в Нагасаки, где тогда базировались, как видно из последнего абзаца на фотографии, суда Сибирской флотилии. Жизнеописание моряка Коковцева начнётся на второй странице, а на первой — красивый пассаж про Владивосток, где вся жизнь города зависела от моря и флота, например, матросы заходящих во Владивосток судов лудили местным бабкам кастрюли.
Лудить интересное слово. Все его слышали, хотя бы про глубокую лужёную глотку, но не все (показывает на себя пальцем) знают, а что же именно такое — лудить.
Как выяснилось, лудить — это покрывать посуду слоем олова или оловянного сплава для защиты от коррозии. Медная и железная посуда под действием воздуха и пищевых продуктов окисляется, а олово с воздухом, водой, жирами, кислотами и т. п. не реагирует, поэтому посуду обрабатывают оловом. Этот процесс называется лужение, а само олово, используемое для покрытия, называется полуда.
Посуду, особенно медную, лудят и сегодня. Процесс не слишком сложный, лудить можно даже в домашних условиях: внутреннюю поверхность посудины очищают наждачной бумагой, обрабатывают нашатырём или другим схожим раствором, а потом кладут в посуду немного олова, нагревают, олово плавится, и его паклей размазывают ровным слоем по дну и стенкам.
Кстати, именно из-за того, что олово плавится при относительно невысокой температуре, медные лужёные ковши-сотейники в отличие от, например, чугунных, рекомендуют не ставить на сильный огонь и не нагревать пустыми.
После лужения посуда делается красивая и блестящая. Зацените, например, самовары с сайта gzheli.net:
Лужение применяют и в крупной промышленности, там защитить от коррозии бывает нужно детали размером и сложностью значительно превосходящие кастрюлю или самовар, поэтому для лужения используют электрохимические методы и прочие промышленные хитрости, но это нас не особо волнует, потому что Пикуль писал про кастрюли, которые матросы во Владивостоке полуторавековой давности лудили “на коленке”.
Не перестаю восхищаться пользой чтения. Когда б мне пришло в голову гуглить сорта олова и виды самоваров? А прочитамши Пикуля и встретимши у него интересное слово — пожалуйста!