11. На стр. 8–-9 напечатана статья Паулины Брайтер/Paulina Braiter, которая называется:
Люди много чего боятся: пауков, привидений, ночных прогулок по кладбищу, судебных исполнителей, стоматологов, замены водопроводных и канализационных труб в квартире… И хотя по сути дела не существует причины, почему бы хорошо поставленному фильму о замене труб не быть хорошим horror-ом, мы обычно принимаем, что «ужастик» должен содержать элемент сверхъестественности, нечто фантастическое, иногда мимолетное, иногда отчетливо нарисованное.
Готический замок
Страх – одна из самых сильных эмоций, и каждый неоднократно переживал его приступ, поэтому нет ничего удивительного в том, что он уже издавна появляется в литературе. Некоторые критики находят первоэлементы horror-а в описании ада из «Божественной комедии», другие всматриваются в елизаветинский театр и Шекспира (по собственному опыту знаю, что «Макбет» может напугать пуще, чем многие из фильмов ужасов). Третьи еще смелее запускаются в прошлое (Апокалипсис? Одиссея? Гильгамеш?). Обычно, однако, начала horror-а усматривают в так называемом готическом романе. Готическом потому, что в нем идет речь о мрачных строениях, кипящих страстях, тайнах, сверхъестественных явлениях – и ужасе.
Первым готическим романом был “Замок в Отранто” (1765, “The Castle of Otranto”) Хораса Уолпола.
Роман – это, впрочем, громко сказано, поскольку текст имеет немногим более сотни страниц. Мы найдем здесь многие из тех элементов, которые затем вошли в железный репертуар жанра: девица в беде, титульный мрачный замок, предсказание, призраки, предостережения с того света, капли крови, капающие со статуй. Легко понять, почему книга Уолпола (выдаваемая автором, впрочем, за перевод гораздо более старого текста – часто повторявшийся позже прием) считается родоначальником жанра.
“Замок…” обрел популярность и проложил дорогу произведениям последователей, таким как «Ватек. Арабская сказка» (1768, “Vatek, an Arabian Tale”) Уильяма Бекфорда,
«Тайны Удольфского замка» (1794, “The Mysteries of Udolpho”)
и «Итальянец, или Исповедальня кающихся, облаченных в черное» (1797, “The Italian, or The Confessional of the Black Penitents”) Анны Радклиф
или «Монах» (1795, “The Monk: A Romance”) Мэттью Льюиса,
а также десяткам романов, до боли предсказуемых и без конца повторявших одни и те же схемы, но охотно покупавшихся и читавшихся.
Романтические вампиры
Поэты-романтики весьма охотно прибегали к мотивам horror-а. Да что тут далеко искать, достаточно заглянуть себе во двор: в «Балладах и романсах» (1882, “Ballady i Romanse”) Адама Мицкевича их полным-полно,
а «Балладына» (1834, “Balladyna”)
и «Лилла Венеда» (1839, “Lilla Weneda”) Юлиуша Словацкого это честные кроссоверы horror-а и фэнтези.
Летние каникулы двух известнейших английских романтиков завершились заложением двух краеугольных камней в здание истории horror-а. Речь идет о событиях в вилле над Женевским озером в июне 1816 года, где пребывавшие там лорд Байрон, Перси Биши Шелли, Мэри Уоллстонкрафт (позже Шелли) и доктор Джон Полидори, вынужденные из-за многодневного дождя сидеть в доме, забавлялись чтением, а затем и сочинением «страшных историй». Позже Мэри Шелли расширила свою историю и опубликовала ее в 1818 году под названием «Франкенштейн, или Современный Прометей» (“Frankenstein: or, The Modern Prometheus”) (которая считается ныне также первым романом научной фантастики),
а Джон Полидори по мотивам короткой истории Байрона написал повесть «Вампир» (1819, “The Vampire”).
В романе «Франкенштейн» мы имеем мотив разрушительного влияния науки и образ чудовища, который восстает против своего творца и сеет разрушение. Многие авторы пошли этим путем, но несравненно большее их количество занялось мифом вампира. Но хотя Полидори, несомненно, принадлежит пальма первенства, подлинным отцом вампирского поджанра стал ирландский писатель Брем Стокер. Его роман «Дракула» (1897, “Dracula”), популярный и до сих пор читаемый, воодушевил легион в разной степени талантливых писателей, вводя в массовую культуру образ вампира вообще и вампира графа Дракулы в частности.
Конец XIX века принес нам еще два очень важных произведения: повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1886, “Strange Case of Dr Jekyll and Mr Hyde”) Роберта Льюиса Стивенсона
и «Поворот винта» (1898, “The Turn of the Screw”) Генри Джеймса.
Первая из них повествует о перемене, претерпеваемой тихим и спокойным Джекилом, и о том, как изобретение причиняет много несчастий и уничтожает своего творца. Здесь слышится эхо «Франкенштейна», но также – как заметил Стивен Кинг – видна заповедь очередного важного мотива: превращения в волка-оборотня. «Поворот винта» — классическая и весьма убедительная история о привидениях, элегантно развивающая тему одержимого злыми духами дома.
Ясное дело, horror развивался не только в Англии. «Страшные истории» появлялись во Франции, Германии, России и, разумеется, в Америке, где Эдгар Аллан По и Вашингтон Ирвинг писали рассказы о зловещих домах и всадниках без головы, а суровые проповедники с пристрастием использовали устрашающие мотивы адских мук для удержания своей паствы от грехопадения. Подлинная звезда американского horror-а вспыхнула уже в следующем столетии в Провиденсе, где жил и работал Говард Филипс Лавкрафт.
(Продолжение следует)
цитировать