Выступал членом жюри на «Новой Фантастике 2022» от сайта «Бумажный Слон». Согласно уставленному порядку читал рассказы одной из нескольких групп. Впечатления после нее смешанные. Из предложенных работ на годном для разбора уровне написана лишь половина. По-настоящему сильных вообще две. Хотя при судействе предыдущего конкурса этой площадки качественных работ было несравненно больше.
Но перед разбором расскажу о специфике оценивания. В предыдущем Комментарии писал о сильных работах как один из авторов рецензентской площадки «Крик». Ее целью остается поиск достойных рассказов в жанрах хоррора и триллера, чтобы открыть им дорогу в сети посредством озвучек и рецензий.
Однако из прочитанных текстов не было найдено ни одного мрачного произведения. Не исключено, они есть в других группах. Потому не хочется закрывать глаза на качественные работы из тех, с которыми получилось ознакомиться. А значит, в данном Комментарии мы выйдем за пределы «редакционной политики» Крика и изучим работы, не привязываясь к жанру. В случае, если в отдельных работах обнаружится нечто мрачное, это никак их не выделит. Потому как оценивать материал будем, в основном отталкиваясь от его цельности. Приоритет, как всегда, отдадим историям, где органично объединены стройный сюжет, изложение/стиль, проблематика, подтекст (уровни трактовки событий), а также глубина конфликта и живость героев, которые тесно связаны с подтекстом.
Таким критериям соответствуют несколько произведений из группы. Справедливости ради об этих текстах стоит говорить, следуя не от наиболее сильного к слабому, а в произвольном порядке. И начать со слов о паре историй, надолго оставивших после знакомства с ними приятное впечатление.
Сюда однозначно относятся «Санки», где широкие штрихи при емкой передаче деталей указывают на мастерство автора так же явственно, как простота слога. Благодаря красочным описаниям легко ощущается живость деревни. Ее построенная на славянском язычестве культура кажется знакомой и где-то родной. Вероятно, благодаря объемной символике бытовых сцен. Они же выступают общим костяком, вокруг которого складываются остальные части произведения. На фоне такого деревенского быта и множества его деталей органично смотрится хоррор-элемент. Образ гроба с говорящим внутри покойником акцентируют хтоническую направленность двигающего сюжет праздника. В результате, построенное на обрядовых гуляниях действие выглядит особенно правдоподобным.
Примечательно, что эта же деталь ослабляет текст. Малая слабость произведения в том, что жанровый элемент раскрыт не в полную силу. Мертвец ведет себя «по-доброму», не выходя из роли деда, который помогает внуку из мира живых. Подобная форма «доброй» сказки влияет на конец истории, делая финал легким. Из-за чего рассказ, хоть и писан рукой зрелого мастера, остается в рамках детской байки.
Схожую простоту видим в ровном во всех смыслах «Алхимике», чей сюжет легок, как в «Санках», а герои сведены до просто очерченных типажей. Может показаться, что это говорит в пользу поверхности рассказа. Но благодаря сбалансированности элементов он не выглядит «пустым». Не портится история и отсутствием в сюжете об алхимике второго дна. Наоборот, простой финал ловко объяснил интригу, что выдерживается по ходу действия. Отсутствие же прямых указаний на то, что произошло в конце, по итогу выглядит изящно.
Схожего эффекта цельности добился автор «Крутой Ляхуги». Отмечу, что он применил обратный метод, сконструировав более сложный сюжет. В отличие от «Алхимика», в данной истории нельзя встретить «позитивных и негативных героев. Как нет четкого «было» и «стало». Сюжетные повороты показаны через неоднозначные ситуации, смысл которых открывается читателю не сразу, а со временем и через контекст следующих событий. Подобная техника даёт нам возможность самим понять, что произошло.
Более сложным рассказ делает также метаморфоза героя. Из всех работ группы она подана глубже всего. Лягуха не столько меняется, сколько раскрывает истинного себя. По той же причине открыт финал, предполагающий многовариативность дальнейших событий. Это позволяет по-разному трактовать развитие открывшихся в Лягухе качеств.
Следить за ними интересно во многом благодаря специфике мира, где происходит действие. Концепция будущего, где наши чувства видны окружающим и контролируются, подана весьма аутентично. По сути, был задействован принцип «зелёного солнца» Толкина, когда несуществующей предмет кажется настоящим благодаря органично дополняющей его реальности, куда такой предмет поместили.
Но еще более детально мир будущего проработан в «Homo spiritus». Несмотря на то, что тема вампиров избита, тут она способна заинтересовать привередливого читателя. Потому, что подана не тривиально и даже приземлено. Причина появления вампиров здесь – биологическая. А их место в мире и отношения с людьми подчинены закону, специально принятому человечеством для искусственно выведенной расы. Что, конечно, рисует более упорядоченный мир. На таком фоне достаточно обыденно (как в своей тарелке) выглядят и человекоподобные роботы.
Но футуристические мотивы не ограничиваются фантастическими элементами. В выдумке есть смысловой посыл: осмысляется роль человека в новом мире и способ существования нас, как вида, в ином социальном устройстве. Не теряется и связь с прошлым, которое привело к жутковатому настоящему-будущему.
На времени завязано и то, как проявляют себя герои. В действии органично раскрывается история их жизни и отношений. Однако недомолвок между вампиром и ведьмой, а также скелетов в шкафу мало для емкости образов. Потому, что оба персонажа не имеют мотивов и живут в своем мире, выполняя нужную для общества роль. Ковыряясь в личном прошлом, парочка не преследуют личных целей. Из-за чего не приходится говорить о каком бы то ни было конфликте и, тем более, драме.
В силу этого стопорится сюжет. Деталь примечательная, потому что события как таковые не стоят на месте. Они развиваются «в ширину», показывая героев в разных местах и годах. Видно, как автор работает с пространством и временем и очерчивает границы придуманного мира. Но «в ширину» не значит «вглубь»: из-за отсутствия конфликта сюжет не стремится к конкретной точке. В результате отношения героев (наиболее глубокая плоскость рассказа) не приходят к общему знаменателю и произведение утрачивает смысл.
Подобной проблемы нет у «Нечеловеческого фактора», где роботы так же представлены частью будущего мира. Конечно, тема внедрения в наш быт передовой техники не нова для подавляющего числа фантастических сюжетов, но здесь подана оригинально благодаря комичности. Бросается в глаза, что автор ориентируется в IT-технологиях. Подкупает также ирония, посредством которой он работает с проблематикой. Сцены, где ломается техника, описаны правдоподобно. Даже, в какой-то мере, злободневно.
Текст силен идеей, темой и отдельными сценами. Назвать его полноценным произведением сложно из-за расплывчатого сюжета. То, что герой столкнулся с трудностями при обслуживании «капризных» роботов – лишь зачаток конфликта, оставшегося без развития. Мы не видим, как механик преодолевает проблему. Потому что подстроится под обстоятельства – не значит их решить. Без противодействия тому, что мешает, нет драмы. И, соответственно, сюжета. Решить это возможно. Поступкам героя нужно добавить мотив и толкнуть его против обстоятельств. Конфликт автоматически раскроется, а действие получит глубину. История оживет.
Касательно улучшения других рассказов, то из всех перечисленных текстов его требует «Homo spiritus», которому нужно проработать канву. Остальные («Санки», «Алхимик» и «Крутая Лягуха») структурно цельные. За исключением ««Нечеловеческого фактора» они не нуждаются в изменениях.
Интересно, что требующие доработки тексты отличаются от других наиболее интересной идеей. Так, отмеченный «Homo spiritus» может похвастать миром более ярким, чем сильная по всем позициям «…Лягуха», тоже написанная на тему будущего.
Проблематика грядущего мира затронута в трех сильных рассказах. По качеству исполнения они серьезно отличаются друг от друга. Хотя пара, исполненная на почти одинаково высоком уровне, вообще не эксплуатируют тему будущего. Наоборот, они затрагивают тему прошлого.
Если действие одного («Алхимик») выстроено в исторических декорациях и может считаться фантастическим благодаря финалу, то содержание «Санок» можно назвать фантастическим условно, так как выдуманный слой сведен к 1) специфичности (уникальности) культа, которому служат герои и 2) к «хулиганской» сцене с ожившим мертвецом. Зрелый читатель может воспринять ее как наваждение мальчишки, не увидев там фантастического элемента. Конечно, это не отменяет достоинств всей истории. Но явственно показывает, что сильные мастера не спешат выходить за рамки реализма — и пишут в приземленном ключе, используя фантастику в качестве одного из элементов произведения. Начинающим авторам стоит обратить на это внимание. Также я об этом говорил в Комментарии к недавно завершившейся «Русской тройке».
цитировать
свернуть ветку