«Начинается Земля, как известно, от Кремля.»
В. Маяковский.
Еще каких-то лет 30-40 тому назад о столь широком представительстве фантастов мы могли только мечтать. И пишущих было мало, и критика их не жаловала. Была она некомпетентная, предвзятая, занимались ею люди, далекие и от фантастики, и от литературы вообще. К чему это вело, говорит хотя бы пример большого белорусского писателя Янки Мавра. Еще в 1954 году он написал повесть «Фантомобиль профессора Циляковского», была она непохожей на издававшиеся тогда, вносила в фантастику определенную новизну. А критику не понравилось то, что корабль летел с помощью энергии мысли, и писатель был обвинен в идеализме. В результате повесть так и не вышла отдельной книгой…*
В. Шитик. Предисловие к сборнику «Слушайте, звёзды!». 1991
Но вот умер диктатор Сталин и наступила хрущёвская «оттепель».
Стало возможным рассуждать на запретные раньше темы.
Космическая фантастика сразу же потеснила фантастику «ближнего прицела».
Е. Дрозд. Послесловие к сборнику «Слушайте, звёзды!». 1991
*
Повесть в некоторых моментах похожа на «Туманность Андромеды», только в облегчённом, детско-юношеском варианте.
Сейчас сложно сказать, кому раньше пришла в голову идея подобной космическо-коммунистической утопии: Ефремову в 1955-м или Герчику в 1954 (согласно их мемуарам).
Конечно, первопубликация за Ефремовым — начало 1957 г. — против конца 1959 г. у Герчика.
Названия Тантра — Энтра, имена Эрг Ноор — Нор Инд, планетоид Тритон — Трита, Зал Мудрости, Члены Совета Экспедиции, пропавшие два звездолёта до успешного полёта третьего (нынешнего), увлечённость эллинистическим стилем: одежда сирасколийцев, имена/названия Ия, «Малахит»...
Межгалактический Институт, Главный Астрономический Центр, , Средиземноморский и Гималайский Центры, спиральная туманность.
Антиматерия, звездолёт попадает в туманность...Номера планет и галактик, «Луч», созвездие Лебедя, астробиолог.
Совет Института Межзвёздных Сообщений (журнал) и Совет Института Покорения Космоса (газета)
Межгалактический институт, Главный Астрономический Центр, Средиземноморский и Гималайский Центры,, спиральная туманность.
***
Хладнокровные, малоэмоциональные персонажи «Туманности» и противоположные им в этом смысле персонажи «Икара».
Одна из лучших русских утопий нового времени — «Туманность Андромеды» создавалась под влиянием писательского кредо — «либо будет всепланетное коммунистическое общество, либо не будет никакого, а будет песок и пыль на мертвой планете». Сочетание строгой научности взгляда с художественным воображением породило жизнеутверждающий пафос и «изящный, холодный стиль» (по определению А. Н. Толстого). «Отстраненность» взгляда героев романа на окружающую действительность, так же как «холодноватость» авторского видения объяснялись установкой писателя на воссоздание взгляда человека будущего на его настоящее, а не человека сегодняшнего дня на его будущее — «их горе — не наше горе, их радости — не наши радости. Следовательно, они могут в чем-то показаться непонятными, странными, даже неестественными...».
***
«Решение Ии лететь на Землю с Ожеговым и Икаром не встретило на Сирасколии осуждения — каждый гражданин Родины Человеческого Счастья волен был сам решать свою судьбу, если его решение не наносило вреда обществу. «
***
« В салоне Ия села к электронному роялю, открыла крышку и легко пробежала пальцами по его клавишам. Инструмент, очевидно, был ей знаком. Нежная и задушевная музыка остановила сирасколийцев, и они слушали её, закованные в скафандры, — музыку своей планеты, такой недосягаемо далёкой и такой родной. И Икар, стоявший рядом с Алюа, увидел через стекло скафандра, как смягчились черты его лица и огромные глаза стали влажными и задумчивыми.
Икар, не отрываясь, смотрел на девушку, на её смуглое одухотворённое лицо и горящие глаза, на тонкие синие жилки, бившиеся на её виске, прикрытом завитком иссиня-чёрных волос, и сердце его наполнила радость, что у него есть такой хороший, умный и талантливый старший друг и товарищ.
Внезапно Ия оборвала музыку, быстро встала, натянула на руки перчатки и вышла из салона.»
https://fantlab.ru/blogarticle55922
*
Я. Мавр «Фантомобиль профессора Циляковского» в переводе Андрея Левчика.
Очень чувствуется влияние этой повести Я. Мавра на повесть «Лети, Икар!» М. Герчика. Мальчик с девочкой, Светозар (аллюзия на югославское имя!**) и Светлана /внуки профессора Циляковского/ путешествовали на летательном аппарате, сделанном на основе фантазита, приводимом в движение силой и со скоростью человеческой мысли. Они побывали на Северном полюсе, в Америке, на Луне и на Марсе — везде принося пользу людям.
Кстати, настояшая фамилия Мавра — [Иван] Фёдоров — созвучна фамилии первого русского космиста, автора «Философии общего дела», учителя Циолковского, Николая Фёдорова.
https://fantlab.ru/files/private_messages...
*
«Человеческое воображение, подогретое сотнями фантастических романов и научных гипотез, рисовало причудливые картины жизни на других планетах, встречи людей разных миров.
И эти сообщения пришли. Унылые пейзажи Луны — остроконечные горы, долины, гигантские кратеры вулканов, «моря», заполненные вместо воды космической пылью, зияющие трещины, — безмолвный и страшный в своей неподвижности мир глядел на людей с экранов телевизоров.
А потом замелькали другие картины, и они заставили всю Землю содрогнуться от ужаса.
Планетолёт «Молния» начал спиральный облёт Марса, и его передатчики послали на Землю рассказ о страшной трагедии, постигшей много веков тому назад эту планету, о гибели цивилизации на ней. Люди увидели выжженную землю, покрытую плотным слоем радиоактивного пепла. Руины изумительных дворцов, согнутые в узлы нечеловеческой силой металлические конструкции, гигантские каналы, заваленные землёй, моря, в которых радиоактивные лучи убили даже бактерии, — всё это говорило о страшной войне, которая стала самоубийством для марсиан.
Боль и отчаяние, охватившие землян при виде победы смерти над жизнью, сменились безмерной радостью от сознания того, что нам удалось предотвратить гибель своей прекрасной, цветущей планеты, что трагедия Марса никогда не повторится на Земле.
Поиски разумных существ, высших форм жизни на других планетах Солнечной системы продолжались. Но они были обречены на неудачу. На Венере из-за отсутствия свободного кислорода и колоссального количества энергии, которую планета получает от солнца, жизнь была представлена только мхами и лишайниками, простейшими микробами и бактериями, которые учёным удалось отыскать в полярных областях.
Встретить людей на далёких планетах — Юпитере, Уране и Нептуне никто не ожидал. Вечный холод и мрак царили в этих страшных мирах, не знающих ласки солнечного луча, тихого дуновения ветерка, задумчивого всплеска волны...
Но Солнечная система была только крохотным островком в безграничных просторах вселенной. Где-то там, за десятками и сотнями парсек пути, лежали «архипелаги» систем, подобных Солнечной. И не на одной, а на сотнях планет развивалась жизнь, где близкая к уровню жизни на Земле, а где и намного превзошедшая её. И люди устремили свои взоры к этим мирам. Встретиться с теми, кто населяет их, наладить с ними постоянную связь — это была величайшая мечта уже первого века Коммунистической эры. А сейчас шёл девятый, но люди были по-прежнему далеки от своей мечты.»
«Они стояли на Красной площади Москвы — высокий широкоплечий мужчина с обветренным открытым лицом, смуглая тоненькая женщина с копной иссиня-чёрных волос, и коренастый юноша с таким же, как у мужчины, бугристым лбом, широкими, сведёнными на переносице бровями, похожими на два созревших пшеничных колоса, и слегка тяжеловатым подбородком. Они стояли на единственном на земном шаре месте, которого не коснулось время, и прислушивались к малиновым всплескам курантов на Спасской башне. Благодарное человечество, как святыню, сохранило эту башню, и седые стены Кремля, и сизые ели, застывшие в строгом молчании у этих стен, и источенную веками брусчатку площади, и казавшиеся игрушечными рядом с устремлёнными в небо громадами из бетона, алюминия и стекла, резные купола собора Василия Блаженного. Сохранило, чтобы даже через миллионы лет люди могли приходить и стоять, оцепенев от волнения, как эти трое, там, где начинался Коммунизм.
Их видели в этот день на площади Дерзновенных у памятника героям, павшим в чёрных глубинах космоса. Гигантская серебристая ракета, устремлённая в небо, и бронзовые многометровые фигуры людей утопали в цветах. Они тоже положили к подножию цветы, яркие, прекрасные цветы Сирасколии, и долго стояли, склонив головы и вспоминая товарищей, отдавших свои жизни, чтобы проложить человечеству путь к звёздам.»
«Лети, Икар!»
*
Десятилетним мальчіком будущий автор потерял отца, может быть, поэтому во многих его произведениях присутствуют персонажи «отец» и «сын».
К примеру, в повести «Солнечный круг» (1969), где, среди прочего, сынберёт у соседского мальчика книги (правда, названные приключенческими): Жюль Верн, Майн Рид, Беляев, Мавр, Ефремов.
*
https://fantlab.ru/blogarticle55922
https://fantlab.ru/blogarticle60657
___
* Такая же судьба постигла «Лети, Икар!».
** Последовавшее ухудшение отношений с СФРЮ (?)
цитировать
свернуть ветку
