Если кто-то всё-таки ждал обещанного подробного разбора финалистов, то должен их разочаровать и принести свои извинения. Надеюсь, впрочем, что все уже устали от этого затянувшегося шоу не меньше, чем я. Каковая усталость, вероятно, уже была заметна в последнем разборе.
Но у меня остались кое-какие замечания, которые жалко выбрасывать. Ведь они могли быть полезны, если не самим переводчикам, то другим заинтересованным лицам. Постараюсь перечислить их как можно короче.
Итак:
Роберт Джексон Беннетт «Нездешние» (перевод Галины Соловьевой)
1.
«– Открывай уже багажник, черт!.. – прикрикивает один из двоих.
Норрис, спохватившись, сдвигает рычажок. Крышка отскакивает, и двое волокут человека без лица дальше, запихивают внутрь и захлопывают багажник. Рысцой обегают машину и запрыгивают на заднее сиденье.
– Где Митчелл? – повторяет Норрис. – Что с ним?
– Веди на хрен! – выкрикивает один».
“Open the fucking trunk already!” says one of the men.
Norris, startled, reaches over and pulls the trunk lever. The trunk pops open and the two drag the hooded man back, stuff him in, and slam it shut. Then they scramble back around and jump in the backseat.
“Where’s Mitchell?” asks Norris again. “What happened to him?”
“Fucking drive!” shouts one of the men.
Здесь может быть много равноценных вариантов: «жми», «гони», «газуй». Но только не «веди». И желательно всё-таки через запятую.
2.
«А здесь, на жалком глухом кладбище для неопознанных бродяг, кроме нее только могильщик – местный подрядчик с маленьким экскаватором, остановивший дребезжащую колымагу прямо на краю открытой могилы. Даже мотор не выключил, бросил работать вхолостую. Он сидит на приступке кабины и, утирая пот, довольно свирепо поглядывает на Мону. Видно, как он складывает в столбик сумму, мечтая чудом сменять этот унылый денек на перепихон в ближайшем мотеле».
Here in this miserable potter’s field in the middle of nowhere, there is no one to attend but her and the gravedigger, a local contractor with a backhoe who currently has his rattling old vehicle parked just beside the open grave. He hasn’t even turned it off, he just has it idling. He sits on the footstep and when he isn’t wiping his face clean of sweat he is eye-fucking her something fierce. Already she can see him formulating any number of lines he hopes might magically translate this sordid little afternoon into a quick fuck in whichever motel is closest.
Насчёт перепихона всё правильно понято. Не понято только с кем. Хотя подсказка была: могильщик не просто поглядывал на Мону, он eye-fucking (позвольте оставить без перевода). Ну и не сумму он складывал. Он складывал (формулировал, а калькулировал) фразы, которые… и дальше по тексту.
Роберт Джексон Беннетт «Город чудес» (перевод Наталии Осояну)
1.
«Юноша пытается сопротивляться, но, пусть он и силен, этот танец Рахул Кхадсе знает слишком хорошо. Он подается вправо, не отпуская рукоять ножа, разворачивается всем телом. Потом скользящим движением вытаскивает лезвие из груди юноши и делает шаг в сторону, аккуратно увертываясь от брызнувшей крови, пока жертва сползает вдоль стены переулка.
Кхадсе озирается по сторонам, пока молодой человек испускает дух….
Молодой человек задыхается. Кашляет. Кхадсе откладывает нож, встает над своей жертвой, хватает за лицо и бьет головой об стену, снова и снова, опять и опять».
The young man tries to struggle, and though he’s strong, this is a dance Rahul Khadse knows all too well. He steps to the right of the young man, hand still on the handle of the knife, his body turned away. Then he slides the knife out of the young man’s chest and steps away, neatly avoiding the spurt of blood as his victim collapses against the alley wall.
Khadse glances down the alley as the young man gags…
The young man chokes. Coughs. Khadse sets down his knife, straddles him, grabs him by the face, and slams his head against the wall again and again, and again and again and again.
Вряд ли Кхадсе мог бы дотянуться до лица юноши, сползшего по стене и явно больше не поднимавшегося на ноги, если бы просто стоял над ним. Straddle[/i] в данном случае, очевидно, означает «оседлать», «сесть на».
2.
«Я бы вообще не занимался этой проклятой работой, — думает он, — если бы не Комайд». И это в каком-то смысле правда: когда Ашара Комайд стала премьер-министром, лет этак семнадцать назад или около того, первым пунктом в ее повестке дня было вычистить из Министерства иностранных дел всех ярых противников. Таких, как Кхадсе, который в то время поучаствовал во многих делах, большей частью весьма грязных».
I wouldn’t even be doing this damned job, he thinks, if it weren’t for Komayd. Which was fairly true: when Ashara Komayd came to be prime minister, oh, seventeen years ago or so, her first order of business had been clearing out all the hardliners from the Ministry of Foreign Affairs. Hardliners like Khadse, who saw a lot of action in those days, plenty of it very nasty.
Здесь hardliners – не чьи-то ярые противники (хотя это допустимый перевод), а сторонники жёсткой линии, жёсткой политики. Иначе в оригинале было бы hers hardliners — её противники. Впрочем, одно другому не мешает: раз она против жёсткой политики, то сторонники жёсткой политики становятся её ярыми противниками.
Диана Сеттерфилд «Пока течет река» (перевод Василия Дорогокупли)
1.
«Все глаза это увидели, но долгое время никто никак не реагировал. Они пытались осмыслить то, что предстало их взорам.
Мужчина – если вошедший являлся мужчиной – был высок и атлетически сложен, но его лицо было настолько уродливым, что зрители невольно отшатнулись. Кто это мог быть – какое-нибудь чудовище из старой страшной сказки?»
Every eye saw, yet for a long moment none reacted. They were trying to make sense of what they were seeing.
The man – if man it was – was tall and strong, but his head was monstrous and they boggled at the sight of it. Was it a monster from a folk tale?
Очевидно, что всех интересовал не пол вошедшего, а то, человек он или нет. О чём ещё раз и говорится буквально в следующей фразе.
2.
«Четвертый предположил, что он может быть из речных цыган, которые как раз в это время года обычно сплавлялись вниз по Темзе. Местные относились к ним с понятным подозрением и не забывали по вечерам накрепко запирать двери, предварительно занеся со двора в дом всю мало-мальски ценную утварь».
A fourth wondered whether he was a river gypsy, for it was the time of year when their boats came down this stretch of the river, to be stared at with suspicion, and everybody made sure to lock their doors at night and bring inside anything that could be lifted.
Не совсем так. Они не выбирали, что унести, а уносили всё, что только можно поднять. В оригинале большая степень опасения.
Йен Макдональд «Дорога запустения» (перевод Николая Караева)
«Он сбежал от долгого ветра, он плыл, и плыл, и плыл, пока небо не пробили первые уколы вечерних звезд.
Так он сидел, и раскаленные досиня лазеры судорожно рябили на брюхе ветродоски, и зеленое существо явилось к нему вновь».
He had run before the long wind, he had sailed and sailed and sailed until the first pinpricks of the evening stars pierced the sky.
As he sat thus, bluehot lasers flickered fitfully across the vault above him, and the greenperson came to him again.
Довольно простой образ, логически вытекающий из предыдущей фразы, но почему-то не понятый, или не принятый, переводчиком: bluehot lasers (горячие до голубизны лазеры) – это метафора звезд. Соответственно, vault – это свод, небосвод. И никакого брюха ветродоски в этом фрагменте оригинала, естественно, нет.
С. Джей-Джонс «Зимняя песнь» (перевод Надежды Сечкиной)
1.
«– Каркай на кого-нибудь другого, ворона старая! – обиженно надула губы Кете. – И чего ты все время ко мне цепляешься?»
“Oh, go squawk at someone else, you old crow.” Käthe pouted. “Why must you always be pecking at me?”
Здесь тоже образный ряд, который не стоит разрывать: ворона каркает и клюёт. А pecking at – это именно «клевать».
2.
«Кете уже сняла с вешалки мою накидку, но я выхватила ее из рук сестры и набросила себе на плечи. В прошлый раз, когда Ганс привозил гостинцы с отцовского склада текстиля – еще до того, как сделал предложение Кете; до того, как между нами все изменилось, – он подарил нам рулон прекрасной шерсти с ворсом. Для всей семьи, сказал Ганс, хотя все поняли, что подарок предназначался мне. Шерсть была глубокого кроваво-красного цвета, чудно подходившего моей смуглой коже, и отлично согревала мою тщедушную фигуру. Мама и бабушка сшили для меня из этой ткани зимнюю накидку, и Кете не скрывала, что страшно желает ее заполучить».
Downstairs, Käthe had taken my red cloak off its peg, but I plucked it from her hands and settled it about my own shoulders. The last time Hans had brought us gifts from his father’s fabric goods store—before his proposal to Käthe, before everything between us changed—he had given us a beautiful bolt of heavy wool. For the family, he’d said, but everyone had known the gift was for me. The bolt of wool was a deep blood-red, perfectly suited to my darker coloring and warming to my sallow complexion. Mother and Constanze had made me a winter cloak from the cloth, and Käthe made no secret of how much she coveted it.
Судя по тому, что ткани хватило только на одну накидку, это был никакой не рулон, а небольшой отрез. Да и вряд ли его привезли со склада, скорее, просто из лавки.
Дэвид Фостер Уоллес «Бесконечная шутка» (перевод Сергея Карпова и Алексея Поляринова)
1.
«его прямоугольные очки для чтения похожи на два теннисных корта, поваленных набок».
His reading glasses are rectangular, court-shaped, the sidelines at top and bottom.
Разумеется, тут имелся в виду один корт, а не два. С боковыми линиями, оказавшимися сверху и снизу.
2.
«Мой молчаливый ответ на ожидающее молчание каким-то образом влияет на атмосферу в комнате, пыль и катышки с пиджаков завихряются у кондиционера и дергано танцуют в косом луче света из окна, воздух над столом – как над стаканом только что налитой сельтерской».
My silent response to the expectant silence begins to affect the air of the room, the bits of dust and sportcoat-lint stirred around by the AC’s vents dancing jaggedly in the slanted plane of windowlight, the air over the table like the sparkling space just above a fresh-poured seltzer.
А здесь почему-то пропущено главное слово в образе: воздух шипит (или искрится) как над стаканом сельтерской. Возможно, это и так понятно, но автор всё же решил уточнить, почему бы не последовать его примеру?
Ну, вроде бы всё.
Финалистам желаю удачи. Сам буду болеть за Караева. Его манера перевода явно отличается от всех остальных. Не уверен, что в лучшую сторону, возможно, просто в сторону, но он всегда узнаваем и интересен, даже если не всегда прав.
цитировать
свернуть ветку