«Белое пятно» — 1994

Честно говоря, отправляя организаторам фестиваля фантастики «Белое пятно» дискету с текстом только что законченного романа, я вовсе не предполагал, что вслед за нею отправлюсь за Урал и сам. Цель была банальна — показать urbi et orbi (да и себе), что, в отличие от некоторых, Романецкий занятия сочинительством не бросил.
Поэтому звонок Миши Миркеса меня сильно (и приятно!) удивил: оказывается, моя «Додола» попала в номинанты. Однако за удивлением пришли сомнения. Прямо скажем, не очень я люблю удаляться от родного города, да и вызывал опасения тот факт, что предстоящий кон организуется впервые: ведь первый блин всегда комом... Но раз зовут — надо лететь. Вот и полетел.
Впрочем, начало оказалось унылым: Борис Завгородний (из Санкт-Петербурга собирались на фестиваль только мы двое) уехал в Москву, откуда и должен был отправиться в Новосибирск. Так что меня ждала дорога в одиночестве, а она началась с того, что пришлось вернуться из аэропорта домой: над Питером вечером двадцатого ноября разыгралась такая метель, что Пулково закрыли прочно и надолго (к счастью, надолго настолько, что даже не пришлось ночевать на скамейках аэровокзала). Одним словом, я оказался в Новосибирске на четырнадцать часов позже запланированного, и, когда к вечеру понедельника прибыл в гостиницу «Сибирь», тусовка была уже в полном разгаре. О том, что происходило дальше, догадается всякий бывавший на конах.
В отличие от «Сидоркона», на «Белом пятне» количество писателей было сравнимо с количеством фэнов, однако этот факт практически не сказывался на массиве выставляемых из номеров бутылок. Впрочем, сие непотребство происходило поздно вечером и ночью, а днем и ранним вечером невыспавшиеся участники кона стоически отрабатывали свой хлеб в программе, запланированной организаторами. За шесть дней фестиваля были пережиты открытие и закрытие, состоялся вечер памяти Михаила Петровича Михеева и Виталия Ивановича Бугрова. В промежутках встречались с КВН-щиками Новосибирского университета, посетили Академгородок и берег местного моря. А еще были театральные действа — спектакли «Сумасшедший» самодеятельного коллектива из города Мариинска и «Любовь и проклятие Рэдрика Шухарта» театра «Старый Дом». Увы, на последнем присутствовали не имевшие ни малейшего понятия о героях «Пикника» и изрядно мешавшие зрителям местные бронеподростки, но в данном случае от оргкомитета фестиваля ничего не зависело — со своими учениками не справились даже организовавшие этот «культ»-поход учителя. В общем, программа оказалась достаточно насыщенной, и я даже позволил себе оставить без внимания книжную ярмарку (каюсь, решил отоспаться).
Литературный фонд фестиваля составили полтора десятка романов, около полусотни повестей и две с половиной сотни рассказов, присланных на конкурс со всех концов России.
Как ни странно, самой неорганизованной структурой фестиваля оказалось жюри, и тут надо отдать должное Геннадию Прашкевичу, Михаилу Успенскому и Виктору Колупаеву, которые сумели своими телами закрыть гигантские бреши, образовавшиеся в результате уваж-прич-неявок Кира Булычева и Владислава Крапивина. Во всяком случае, трое мэтров справились с обрушившимися на них трудностями, и раздача лауреатских слонов состоялась в запланированное организаторами время.
В четверг, 24.11.94г., на торжественном заседании в конференцзале гостиницы «Сибирь», вердикт жюри был обнародован. Премий фестиваля «Белое пятно» удостоились:
а) в номинации «Крупная форма» — Андрей Лазарчук (Красноярск) за роман «Опоздавшие к лету;
б) в номинации «Средняя форма» — Александр Рубан (Томск) за повесть «Сон войны»;
в) в номинации «Малая форма» — Виктор Клименко (Новосибирск) за рассказ «Урод».
Ряд авторов получил поощрительные премии.
А еще были беседы, беседы, беседы... И не было скандалов.
Конечно, все вышесказанное не означает, что обстановка вокруг фестиваля была безоблачной — иначе не посетовал бы Женя Носов в информационной передаче местного телевидения на почти полное отсутствие у «Белого пятна» спонсоров, — однако о трудностях можно было догадаться лишь по осунувшимся лицам ребят. В общем, они в очередной раз подтвердили наше советское «Можем, если захотим». И пусть бросит в них камень тот, кто никогда не жил от аванса до получки и не считал последние медяки в кармане.
Одним словом, недовольными были только горничные на этажах. Впрочем, как известно, для горничной лучший постоялец — тот, кто оплатит номер, а жить будет где-нибудь в другом месте...
Что же явило миру «Белое пятно»? На мой взгляд, из обстановки, царившей на фестивале, можно сделать следующие выводы:
— во-первых, позиции турбореализма в настоящее время настолько прочны, что всякое произведение, не относящееся к данному направлению современной русской фантастики, не имеет практических шансов быть удостоенным престижных и претендующих на престижность премий;
— во-вторых, исходя из диалектики, поскольку турбореализм достиг высшей точки своего развития, близится время взлета какого-то иного направления (какого, покажет будущее), так что алчущим славы самое время дерзать и работать. И помнить, что та же диалектика заставит турбореализм драться с течениями — претендентами на передовые позиции в русской фантастике.
А на закуску пара замечаний, ставших главными лично для автора этих строк:
1) тот факт, что «Додола» расположилась следом за романом турбореалиста Андрея Лазарчука, окончательно убедил меня, что направление в фантастике, которое привлекает меня в последние два года (назовем его, к примеру, sin's fiction или фантастикой первородного греха), не только имеет право на существование, но и интересно другим;
2) этот кон был первым, на котором я не чувствовал себя бездомным бродягой, попавшим в богатый и гостеприимный дом, призренным и накормленным. Однако, если разобраться, и не допущенным в этот дом далее передней.
И потому спасибо тебе, «Белое пятно». Верю, что ты переживешь родовые муки и займешь собственное место в ряду отечественных конов.