После первого отрывка из книжки Джо Аберкромби «Проблема с Миром» (которая в Британии выходит в сентябре) появился новый отрывок.
И вот перевод:
Море проблем
– Добро пожаловать, все без исключения! Добро пожаловать на пятнадцатое полугодовое заседание Солярного общества Адуи!
Карнсбик, блистательный в своем вышитом серебряными листьями жилете, вскинул вверх мясистые ладони, требуя тишины, хотя аплодисменты и без того были жидкими. Раньше члены общества сотрясали крышу театра. Савин отлично это помнила.
– С искренней благодарностью к нашим высокопоставленным покровительницам – леди Арди и её дочери, леди Савин дан Глокта! – Карнсбик картинно поклонился в сторону ложи, где сидела Савин, но хлопки на этот раз прозвучали ещё глуше. И неужели до неё донёсся шёпот болтовни снизу? Она уже не та, что прежде, вы же понимаете. Уже совсем не та…
– Неблагодарные сволочи, – прошипела она сквозь улыбку. Неужели прошло всего несколько месяцев с тех пор, как они пи́сали в штаны при одном упоминании её имени?
– Фраза, что этот год был трудным… – Карнсбик хмуро посмотрел на свои заметки, словно читать их было грустно. – Вряд ли в полной мере отразит те проблемы, с которыми мы столкнулись.
– Вот тут ты охуенно прав. – Савин скрылась за своим веером, чтобы занюхать щепотку жемчужной пыли. Просто чтобы подняться из трясины. Просто чтобы немного надуть паруса.
– Война на Севере. Нескончаемые беды в Стирии. И смерть его августейшего величества короля Джезаля Первого. Такой молодой. Слишком молодой. – Голос Карнсбика немного надломился. – Великие семейства нашей страны утратили своего великого отца.
От этих слов Савин вздрогнула. Пришлось коснуться глаза кончиком мизинца, хотя, если какая слеза и скатилась оттуда, то уж точно по её личным бедам, а не по отцу, которого она почти не знала и уж точно не уважала. В конечном счёте все слёзы мы льём по себе.
– В Вальбеке ужасные события. – По театру пронеслось что-то вроде печального ропота, внизу всё зашевелилось – все головы закачались. – Фонды разорены. Мы потеряли коллег. Мануфактуры, которыми восхищался весь мир, в руинах. – Карнсбик ударил по кафедре. – Но новая промышленность уже восстаёт из пепла! Современные строения на развалинах трущоб! Новые фабрики с более эффективным оборудованием и лучше организованными рабочими!
Савин постаралась не думать о детях на своей фабрике в Вальбеке, до её уничтожения. О койках между станками. О духоте. Об оглушительном шуме. Об удушающей пыли. Но всё так невероятно организованно. Так ужасно эффективно.
– Уверенность пошатнулась, – стенал Карнсбик. – Рынки в панике. Но из хаоса приходят возможности. – Он снова ударил по кафедре. – Нужно дать возможностям прийти. Его августейшее величество король Орсо поведёт нас в новый век. Прогресс не остановить! Не дадим его остановить! Ради всех вокруг, мы, члены Солярного общества, будем неустанно бороться за то, чтобы вытащить Союз из гробницы невежества на солнечную возвышенность просвещения!
На этот раз раздались громкие аплодисменты, и среди публики внизу люди начали подниматься.
– Слушайте! Слушайте! – вскричал кто-то.
– Прогресс! – выпалил другой.
– Вдохновляет не хуже проповеди в Великом Храме Шаффы, – прошептала Зури.
– Если б я не знала Карнсбика, то сказала бы, что он и сам принял усилитель, – сказала Савин, и скрылась за веером, чтобы занюхать очередную щепотку. Всего одну, чтобы подготовиться к битве.
А битвы уже разгорались в фойе, под канделябрами. Более разбросанные схватки, чем на прошлых собраниях. Менее оживлённые. Более горькие.
Словно оголодавшие псы, что грызутся за более скудные объедки.
Толпа напомнила ей давку в Вальбеке, когда ломатели раздавали еду по трущобам. Здесь носили шелка, а не обноски, пахли духами, а не застарелым потом, и вездесущая угроза шла скорее от разорения, чем от насилия, но толкучка и голод не сильно отличались. Было время, когда Савин в этой толчее чувствовала себя, как матка в улье. А теперь всё её тело звенело от зябкой паники. Надо было как-то смирить желание растолкать всех локтями и с криком умчаться к двери.
– Тихо, – прошептала она себе, пытаясь расслабить плечи, чтобы руки перестали трястись – но вместо этого мигом утратила всё терпение и сжала все мышцы. – Тихо, тихо, тихо.
Она натянула на лицо улыбку, распахнула веер и заставила себя направиться в центр толчеи, с Зури за плечом. В её сторону бросали взгляды, и выражения лиц были суровее, чем она привыкла. Скорее оценивающие, чем восхищённые. Презрительные, а не завистливые. Раньше они толпились вокруг неё, как свиньи вокруг единственного корыта на ферме. Теперь лучшие кусочки доставались кому-то другому. Савин едва могла разглядеть Селесту дан Хайген сквозь толпу джентльменов, сражавшихся за её внимание. Лишь проблеск ослепительно-рыжего парика. Лишь отзвук жуткого, нахального, неестественного смеха, который уже начали копировать другие женщины.
– Во имя Судеб, как я презираю эту бабу, – пробормотала Савин.
– Лучшего комплимента ей вы не могли и придумать, – сказала Зури, встревоженно оторвавшись от своей записной книжки. – Нельзя презирать что-то, не зная о его важности.
Она была права, как всегда. Селеста наслаждалась одним успехом за другим с тех пор, как вложила деньги в проект Каспара дан Арингорма, который Савин так остроумно отклонила. А её вложения в рудники Инглии серьёзно пострадали с тех пор, как он начал устанавливать по всей провинции свои насосы.
И это далеко не единственное её неудачное вложение за последнее время. Когда-то она, просто улыбнувшись им, добивалась процветания своего бизнеса. А теперь каждое яблоко, что она кусала, оказывалось гнилым. Несомненно, её не оставили в одиночестве. Но её веер чаще подзывал просителей, чем отсылал прочь.
Ей пришлось поговорить со старым Рикардом дан Слейшолтом, у которого была какая-то безумная фантазия получать энергию, перегородив Белую реку. С первого взгляда на плечи его пиджака, обильно посыпанные перхотью, было ясно, что он один из неудачников по жизни, но чрезвычайно важно было, чтобы она выглядела занятой. Пока он разглагольствовал, она просеивала поток бесед вокруг себя в поисках возможностей, как старатель в Дальней Стране просеивает ледяные ручьи в поисках золота.
– … ножи и мануфактура, посуда и часы. У людей есть деньги, и им нужны товары…
– … слышал, Валинт и Балк потребовал возврат займа. С утра магнат, а к вечеру попрошайка. Полезный урок всем нам…
– … собственность в Вальбеке. Вы не поверите, по какой цене я получил незанятую землю. Ну, я сказал незанятую, но этот сброд легко согнать…
– … невозможно предугадать, как Закрытый Совет собирается разбираться с налогами. В финансах чудовищная дыра. Да вся казна – сплошная дыра…
– … сказал им, что если они не будут работать, то я приведу толпу чёрных гадов, которые работать будут, и они тут же вернулись за станки…
– … знать в ярости, чернь в ярости, торговцы в ярости, моя жена пока не в ярости, но её разъярить несложно…
– Таким образом понимаете, леди Савин, – Слейшолт подходил к грандиозному финалу, – сила Белой реки чахнет необузданная, как необъезженный жеребец, и…
– Позвольте! – Карнсбик подхватил Савин под руку и проворно увёл её прочь.
– Необузданная, леди Савин! – кричал ей вслед Слейшолт. – Я готов продолжить обсуждение, когда вам будет удобно! – И он зашёлся в кашле, который заглушили звуки бесед.
– Слава Судьбам за вас, – прошептала Савин. – Думала уж, никогда не избавлюсь от этого старого болвана.
Карнсбик глянул в сторону, многозначительно потирая нос.
– У вас вот тут кое-что…
– Блядь. – Она скрылась за веером, чтобы стереть остатки порошка с больной ноздри.
Когда она опустила веер, Карнсбик обеспокоенно смотрел на неё из-под седых бровей, в которых ещё оставалось несколько упрямых рыжих прожилок.
– Савин, я считаю вас одним из самых близких своих друзей.
– Как мило с вашей стороны.
– Я знаю, что у вас великодушное сердце…
– Значит, вы знаете меня лучше, чем я сама.
– … и я высоко ценю вашу интуицию, ваше упорство и ум…
– Не нужно много ума, чтобы понять, что дальше будет «но».
– Я беспокоюсь за вас. – Он заговорил тише. – Савин, до меня доходят слухи. Я волнуюсь о… хм, о вашем суждении.
Она почувствовала, как под платьем неприятно поползли мурашки.
– Моём суждении? – прошептала она, заставив себя улыбнуться чуть шире.
– То предприятие в Колоне только что провалилось, а я предупреждал вас, что оно нежизнеспособно. Суда таких размеров…
– И вы, должно быть, рады, что оказались правы.
– Что? Нет! Радоваться тут нечему. И вы, должно быть, вложили тысячи в финансирование дивизии кронпринца. – Скорее миллионы. – А затем я слышал, что канал Корта застопорился из-за трудовых проблем. – Совершенно погряз в них, так будет точнее. – И не секрет, что вы много потеряли в Вальбеке…
– Вы нихуя не представляете, что я потеряла в Вальбеке! – Он испуганно отступил на шаг, и она поняла, что крепко сжимает веер в кулаке, и тот дрожит у него перед лицом. – Вы… не представляете. – Она потрясённо почувствовала слёзы у носа, и ей пришлось снова раскрыть веер, чтобы промокнуть веки, пытаясь не размазать пудру. Какое уж там суждение – она дошла уже до того, что не могла доверять своим собственным глазам.
Но когда она подняла взгляд, Карнсбик на неё даже не смотрел. Он уставился мимо людей в фойе в сторону двери.
Оживлённая беседа стихла, толпа разделилась, и по центру вышел молодой человек с огромной свитой стражи, офицеров, обслуги и прихлебателей. Его тщательно уложенные волосы песчаного цвета создавали впечатление, будто они не уложены вовсе, а белый мундир был увешан медалями.
– Чёрт подери, – прошептал Карнсбик, сжимая локоть Савин. – Это же чёртов король!
Что бы ни говорила критика – а её было особенно много в регулярно выходивших памфлетах, смаковавших всякую безвкусицу – никто не мог отрицать, что король Орсо выглядел по-королевски. Он напоминал Савин его отца. Или их отца, поняла она с отвращением. Он смеялся, жал руки, обменивался шутками – тот же маяк с лёгким недостатком чувства юмора, каким когда-то был король Джезаль.
– Ваше величество, – пролепетал Карнсбик, – Солярное общество озарено вашим присутствием! Боюсь, нам пришлось начать выступления без вас…
– Не бойтесь, Карнсбик. – Орсо похлопал его по плечу, словно старого друга. – Вряд ли от меня было бы много толку со всеми этими техническими деталями.
Великий механик издал самый механический смех из возможных.
– Не сомневаюсь, что знакомы с нашим спонсором, Савин дан Глоктой.
Их взгляды встретились всего на миг. Но мига вполне хватило.
Она помнила, как Орсо смотрел на неё раньше. Тот озорной блеск в его глазах, словно они играли в восхитительную игру, о которой больше никто не знал. До того, как она узнала, что у них общий отец, когда он всё ещё был кронпринцем, а её суждение все считали безупречным. Теперь же его взгляд был пустым, мёртвым и бесстрастным. Словно он на похоронах человека, которого едва знал.
Он попросил её выйти за него замуж. Стать его королевой. И больше всего на свете она хотела сказать да. Он любил её, а она любила его.
Их взгляды встретились всего на миг. Но дольше мига она вытерпеть не могла.
Она опустилась в самом глубоком реверансе, какой только могла изобразить, жалея, что не может опускаться до тех пор, пока плиточный пол её не поглотит.
– Ваше величество…
– Леди Селеста! – услышала она слова Орсо, и его каблуки резко щёлкнули, когда он развернулся. – Может, покажете мне здесь всё?
– Это честь для меня, ваше величество. – И бульканье победного смеха Селесты дан Хайген было для ушей Савин больнее, чем кипящая вода.
Все в фойе не могли не заметить такое пренебрежение. Орсо не мог бы причинить ей большего вреда, даже если бы сбил её с ног и наступил на горло. Она стояла, а все вокруг шептались. Король презрел её на её же приёме.
Мимо смутных лиц она прошла к дверям, с приклеенной к горящим щекам улыбкой, и, спотыкаясь, спустилась по лестнице на сумеречную улицу. В животе бурлило. Она потянула воротник, но легче было ногтями прорвать тюремную стену, чем ослабить эту тройную строчку.
– Леди Савина? – раздался озабоченный голос Зури.
Она проковыляла за угол театра в тёмную улочку, беспомощно согнулась и брызнула рвотой на стену. Тошнота заставила её думать о Вальбеке. Всё заставляло её думать о Вальбеке.
Она выпрямилась, стирая с носа жгучую соплю.
– Даже мой живот меня предаёт.
Из-за полоски света на тёмном лице Зури один её глаз блестел.
– Когда были последние месячные? – тихо спросила она.
Савина немного постояла, неровно дыша. Потом беспомощно пожала плечами.
– Прямо перед визитом Лео дан Брока в Адую. Кому бы пришло в голову, что я пропущу ежемесячную му́ку?
Возможно, неровное дыхание должно было перерасти в задыхающиеся всхлипы, и ей надо было упасть в объятья Зури и зарыдать о том, в какую колоссальную развалину она себя превратила. Карнсбик правильно волновался, старый дурак. Её суждение стало дерьмовым, и вот результат.
Но вместо всхлипов она начала хихикать.
– Я блюю, – сказала она, – на зассанной улочке, в платье за пять сотен марок, да ещё с бастардом на подходе. Ебануться, как я смешна.
Смех стих, и она прислонилась к стене, чистя язык об зубы.
– Чем выше взбираешься, тем дольше падать, и тем восхитительнее зрелище, когда ударишься об землю. Какая чудесная драма, а? И им даже не пришлось платить за билет. – Она сжала кулаки. – Все они думают, что я иду ко дну. Но если они думают, что я пойду ко дну без боя, то им надо…
Она согнулась, и её снова стошнило. На этот раз лишь жгучая струйка. Она блевала и хихикала. Потом сплюнула и вытерла лицо перчаткой. Рука снова тряслась.
– Тихо, – пробормотала она себе, сжимая кулаки. – Тихо, ты, полная ебланша.
Зури выглядела встревоженно. А она никогда не выглядела встревоженно.
– Попрошу Рабика подогнать карету. Надо доставить вас домой.
– Ой, да ладно тебе, ночь только начинается. – Савин выловила свою шкатулку ради очередной щепотки жемчужной пыли. Просто чтобы справиться с тоской. Просто чтобы всё продолжалось. Она направилась на улицу. – Я собираюсь посмотреть на работу мастера Броуда.
цитировать
свернуть ветку