7. В рубрике «Среди фэнов» напечатано сообщение Лукаша Йонака/Łukasz Jonak о состоявшейся 4 февраля 2000 года в Варшавском доме культуры (WOK) встрече писателей, издателей и читателей НФ (стр. 62).
8. В рубрике «Критики о фантастике» Мацей Паровский в статье “Kwadrans z grafomanem (ostro, ale bez nazwisk)/Четверть <века> с графоманом (резко, но без имен)” – расширенной версии доклада, прочитанного им в июле 1998 года на V Фестивале фантастики в г. Нидице -- делится опытом своего четвертьвекового общения с указанной категорией писателей НФ (стр. 65-66);
а Яцек Инглëт/Jacek Inglot в статье “Siedem grzechów głównych czytelnika polskiej fantastyki/Семь главных грехов читателя польской фантастики” строго выговаривает главным виновникам прозябания, если не упадка современной польской фантастики, каковыми он считает отечественных ее читателей. Если раньше (в 1985 году) Марек Орамус бичевал семь главных грехов польских фантастов (что пошло польской фантастике на пользу), если чуть позже в журнале им же возносилась укоризна в адрес польских издателей фантастики (на что те не обратили ни малейшего внимания), теперь дошла очередь и до читателей. Инглëт обвиняет польских читателей отечественной фантастики в:
1) неверности. Известно, что чем старше читатели, тем меньший интерес они проявляют к научной фантастике – это общая тенденция, подтвержденная в том числе и устраивавшимися журналом “Fantastyka” читательскими опросами. Такая естественная убыль ранее столь же естественно восполнялась молодой читательской порослью. Ситуация изменилась с приходом свободного рынка, когда фантастика (и популярная литература вообще) оказалась сдвинутой в сознании потребителя на периферию новыми средствами развлечения – компьютерными играми, мультимедиа, RPG и пр. Тиражи книг фантастики (и прежде всего польской фантастики) снизились до минимума и достигли критического уровня рентабельности;
2) равнодушии. Полки книжных магазинов заполнены переводами англоязычной фантастики. Польская фантастика представлена едва парой скромно ютящихся где-нибудь в сторонке томов. И читателей такое положение устраивает;
3) недоброжелательности. Отсутствует малейшее даже давление со стороны читателей на издателей. Не слышно требований: дайте нам нового Дукая или нового Инглëта – Нортон и Мастертон доставляют в избытке читателям все то, чего они жаждут, чего требуют и к чему привыкли;
4) приверженности к схематизму. Ранее, в эпоху торжества единственно правильного социально-политического строя, «инженеры человеческих душ» конвейерным способом пекли эпопеи о колхознике Ване, с одинаково пылким энтузиазмом разбиравшем и собиравшем трактор. Казалось бы – это осталось в прошлом. Ан нет – современная массовая культура опирается на не менее скучные, чем соцреалистические, схемы. И… никого это не смущает, все читатели сами этого хотят. Любая попытка уйти от стереотипа терпит среди читателей неудачу, поэтому издатели боятся оригинальности как черт ладана. И это порабощение схемой ведет к пятому греху, может быть – наибольшему;
5) мономании. Рынок захвачен фэнтези. Судя по количеству и качеству издательской продукции, нынешний польский читатель способен, подобно библейскому Левиафану, заглатывать целые гималаи очередных версий приключений рыцарей короля Артура или циклов и подциклов о бесчинствах какой-либо разбойничьей банды. Любовь к фэнтези сама по себе, конечно, не преступление, но ведь стоит прочитать три романа фэнтези, и вы сами сможете написать четвертый, возможно лучший. Проблема в том, что фэнтези спихивает на обочину все иные, иногда выдающиеся достижения. Почему столько шума поднялось вокруг мало оригинального, эпигонского дебюта Бжезиньской и так мало внимания уделяется «Гнезду миров» Хуберата, напоминающему высшие достижения Зайделя, оригинальной книжке, где автор пытается с нуля сконструировать новый, необычайно интересный, захватывающий мир? Потому, что не известно, кому эта книга адресована. Ее читателей уже нет, исчезли с приходом девяностых годов. Остались наркоманы схемы, любители барахла;
6) безвкусице. Миллионы клиентов «Макдональдсов» ежедневно доказывают, что наличие хорошего вкуса – не самое нужное качество для обеспечения человеческого существования. Это же касается и литературы, где безвкусица, то есть возведение барахла в культ становится чем-то достойным, более того – модным. Около 95% фантастических книг, обращающихся сейчас на рынке, можно с чистой душой не читать, потому что это такие книжки, которые человек забывает, не успев дочитать до конца. Но, несмотря на мизерность содержания, дрянной перевод, жуткий язык, такие книги имеют сбыт, кто-то их покупает, а издатели вкладывают полученные от продажи доходы в издание других таких же, а возможно и еще худших, книг. Почему люди предпочитают худшие вещи явно лучшим (читай – отечественным)? Эта постыдная безвкусица, как и много прочих дурных навыков, произрастает из невежества;
7) невежестве. Книги Лема, гиганта мировой фантастики, публиковавшиеся пару десятков лет назад стотысячными тиражами, пользуются ныне столь же малым спросом, что и книжки всех остальных отечественных тружеников пера. Для нынешних молодых читателей классик польской фантастики – Сапковский, а не Лем, о котором они едва ли что и слышали, а о литературном контакте даже не помышляли. Нынче не читают канон (потому что это трудно, нужно мозгами ворочать – а зачем, если Dragonlance лежит под рукой?), нынче пришла в упадок так называемая культура чтения, важной составляющей которой является чтение старых мастеров. Сегодняшний читатель тянется к книгам не столько ценным, сколько модным – а модным бывает иногда совершеннейшее барахло. Игнорирование классики оказывается чреватым отсутствием знаний об истории жанра, и средний любитель фантастики попросту не имеет образцов и норм, в сравнении с которыми он мог бы оценивать современные литературные произведения (стр. 67-68).
9. В рубрике «Писатели о фантастике» Анджей Сапковский продолжает публикацию своего ”Словаря любителя фэнтези/Leksykon miłośnika fantasy” (стр. 69). В шестой порции текста печатаются следующие словарные статьи: “Saint-Germain”, “Sinobrody”, “Talesin”, “Wieland”. В биобиблиографии Сапковского на сайте ФАНТЛАБ эта его публикация не отражена.
10. В подрубрике «Рецензии»:
Доминика Матерская/Dominika Materska представляет читателям журнала антологию «Легенды» (под редакцией Р. Сильверберга) (“Legend” -- это “Legends”, 1998. Wybór: Robert Silverberg. Tłum. róźni. “Rebis”, 1999); это «своего рода атлас не существующих миров, хроника современного <писательского> воображения»;
Яцек Собота/Jacek Sobota пристально разглядывает новый авторский сборник произведений российского писателя Кира Булычева «Новые гуслярские рассказы» (Kir Bułyczow “Nowe opowiadania guslarskie”. Tłum. Ewa Skórska. “Prószyński i S-ka”, 1999); «до сих пор писатель использовал провинциальную, гоголевскую по климату, ментальность героев, которую сталкивал с коммунистической сермяжностью и космической обыденностью. Реальный социализм у Булычева и нескольких других писателей говорил сам за себя: чтобы достичь эффекта красочного абсурда достаточно было лишь чуть-чуть его модифицировать. Поэтому меня мучил единственный вопрос: как поведут себя его герои в новой реальности? Мои опасения, к сожалению, имели под собой основания… <…> Похоже на то, что герои Булычева стареют вместе с автором: тексты обильно приправлены желчью, им не хватает прежней легкости и юмора. Везде господствует посткоммунистическая сермяга, мнимый порядок заменяет вполне реальный беспорядок, подспудно разрастается антисемитизм. <…> Большую часть тома занимают рассказы, в которых над жителями Нового Гусляра, словно над лабораторными кроликами, производятся различные эксперименты (в которых специализируется некий профессор Минц). <…> Что интересно, люди особенно не бунтуют, как бы привычные к своему «кроличьему» существованию. Да и трудно найти в истории другой народ, столь же часто подвергавшийся социотехническим процедурам, что и россияне. Каковы были намерения экспериментаторов? А кого это заботит; важен результат: миллионы трупов, нищета и чудовищное умственное убожество. Так бывает, когда властители используют граждан, как Павлов своих собак»;
Jacek Dukaj/Jacek Dukaj сравнивает применение понятий и инструментария «виртуальной реальности» в романах американских писателей Роджера Желязного и Джейн Линдсколд «Доннерджек» и Тэда Уильямса «Город золотистой тени» (Roger Zelazny, Jane Linskold “Donnerjack” – это “Donnerjack”, 1997. Tłum. Norbert Radomski. “Rebis”, 1999 и Tad Williams “Miasto Zlocistego Cienia” – это “City of Golden Shadow”, 1999. Tłum. Paweł Kruk. “Rebis”, 1999);
а Марек Орамус/Marek Oramus приветствует издание на польском языке солидной биографии писателя-классика, «все более, к сожалению, у нас забываемого и все менее читаемого» -- Герберт Лоттман «Жюль Верн» (Herbert R. Lottman “Juliusz Verne” – это “Jules Verne”, 1996. Tłum. Jacek Giszczak. “Państwowy Instytut Wydawniczy”, 1999. Серия “Biografie Sławnych Ludzi”), в которой (биографии) писатель показан как автор, долго искавший свою дорогу и относительно поздно ее нашедший. Ему повезло (что с писателями случается не часто) найти и свою тематику, и соответствующую ей эпоху, и, наконец, издателя, с которым был связан до самой своей смерти» (стр. 70-71).
Далее некто Reanimator сообщает о выходе в свет замечательного сборника классических «ужасных» рассказов польского писателя Стефана Грабиньского «Демон движения» (Stefan Grabiński “Demon ruchu”. “Lampa I Iskra Boża”, 1999. Серия “Klasyka Polskiej Fantastyki Grozy”);
некто Kunktator знакомит с содержанием первого тома четырехтомника рассказов американского писателя Орсона Скотта Карда «Калейдоскоп» (Orson Scott Card “Kalejdoskop” – это “Maps in the Mirror”, 1998. Tłum. Ewa Witecka. “Amber”, 1999. Серия “Mistrzowie SF I Fantasy”);
некто Predator советует обратить внимание на роман американских писателей Элинор Куни и Даниела Алтиери «Возвращение в Шангри-Ла» (Eleonor Cooney, Daniel Altieri “Powrot do Szangri-La” – это “Shangri-La: The Return to the World of the Lost Horizont”, 1996. Tłum. Barbara Godzińska. “Alfa”, 1999. Серия “Biblioteka Fantastyki”, t. 96), действие которого разворачивается в годы китайской оккупации Тибета и непосредственно связано с реалиями знаменитого классического романа Джеймса Хилтона;
некто Anihilator рассказывает о романе американского писателя А.А. Аттанасио «Радикс» (A.A. Attanasio “Radix” – это “Radix”, 1981. Tłum. Rafał Wilkoński. “Prószyński i S-ka”, 1999); это широкомасштабный и очень длинный роман, в котором писатель старается представить читателям правдоподобный чужой мир, наполненный пронизывающими друг друга культурами. Он трудно читается, в нем полным полно неологизмов и странных понятий – Аттанасио творит свой мир с нуля, вместе с языком, служащим для его описания. Удивляет сложность и стройность представленной в романе картины, но это единственное достоинство романа, его сюжет скучен и тривиален»;
а некто Aligator находит достойным прочтения роман-фэнтези американской писательницы Кэролайн Дженис Черри «Крепость в зенице времени» (C.J. Cherryh “Forteca w żrenicy czasu” – это “Fortress in the Eye of Times”, 1995. Tłum. Dariusz Kopociński. “Zysk i S-ka”, 1999); «медленно развивающееся действие, объем почти 800 страниц, но интересно обрисованные персонажи. <…> Герои романа думают, прежде чем делают. <…> Все это описано лучше, чем у большинства авторов фэнтези. Писательница умеет создавать настроение, постепенно и фрагментарно открывая удивительные события, предшествовавшие появлению на свет главного героя» (стр. 72).
11. В рубрике «Наука и НФ» напечатан блок рецензий на научно-популярные книги:
Доминики Матерской/Dominika Materska – на книгу Линн Пикнетт и Клайва Принса «Тамплиеры – тайные стражи тождественности Христа» (Lynn Picknett i Clive Prince “Tempelariusze –tajemni strażnicy tożsamości Chrystusa”. Tłum. Jerzy Żebrowski. “Da Capo”, 1999); Яна Булы/Buła – на книгу Фримана Дайсона «Миры фантазии» (Freeman Dyson “Światy wyobraźni”. Tłum. Michał Tempczyk. “Prószyński i S-ka”, 1999);
Марека Орамуса (MO) – на книгу Б. С. Чандрасекара «Почему вещи такие, какие есть» (B.S. Chandrasekhar “Dlaczego rzeczy są takie, jakie są”. Tłum. Piotr Amsterdamcki. “Bellona/CiS”, 1999. Серия “Nauka u progu III tysiąclecia”); и Мацея Паровского (mp) – на книгу Фелипе Фернандес-Арместо «История правды (истины)» (Felipe Fernandes-Armesto “Historia prawdy”. Tłum. Janusz Ruszkowski. “Zysk i S-ka”, 1999) (стр. 73).
12. В этой же рубрике «Наука и НФ» размещена первоапрельская статья некоего (Паровский клянется, что фамилия настоящая) Янислава Юлиуша Дервц-Дырча/Janisław Juliusz Derwc-Dyrcz “Atmosferyczna regulacja Wisly/Атмосферическая регуляция Вислы” (стр. 74-75).
13. В рубрике «Felietony»:
Лех Енчмык/Lech Jęczmyk в статье “Agitka naszych czasów/Агитка наших времен” из цикла “Nowe Średniowiecze/Новое Средневековье” констатирует, что агитпроп эпохи ПНР во времена нынешние никуда из страны не делся, а лишь стал называться «рекламой», сулящей «райское наслаждение. Коммунизм тоже обещал рай на Земле, но этот рай надо было выработать в поте лица в чистилище социализма. Либеральный же рай можно купить за пару злотых…» (стр. 76);
Марек Холыньский/Marek Hołyński в статье “Kuzyn Aleksander/Дядя Александр” рассказывает много интересного о своем наблюдательном и остроумном предке Александре Яне Иоахиме Холыньском, который в XIX веке добрался через Кубу и Панаму до Сан-Франциско, публикуя в парижских газетах репортажи об этом своем путешествии, вышедшие позже в Брюсселе отдельной книгой под названием “La Californie et les interoceaniques” и еще много позже – в польском переводе под названием “Bylem przy narodzinach Kalifornii/Я присутствовал при рождении Калифорнии” (Aleksander Holyński “Bylem przy narodzinach Kalifornii». Tłum. Hanna Pawlikowska. Przedmowa: Roma Przybyłowska-Bratkowska, Stefan Bratkowski. Warszawa, 1978) (стр. 77);
а Марек Орамус/Marek Oramus в статье “Książka życzeń I zażaleń/Книга жалоб и предложений” из цикла “Piąte piwo” рецензирует легендарную книгу Кристиана Скшипошека «Свободная трибуна» (Chrystian Skrzyposzek “Wolna Trybuna”. “WAB”, 1995. Серия “Archipelagi”). Скшипошек писал эту книгу более десятка лет и издал ее уже после эмиграции в Германию в Берлине в 1985 году. Еще раньше она была издана в переводе на немецкий и нидерландский языки. Сюжет этой «историко-футурологической» книги примерно такой: за несколько месяцев до празднования 50-летнего юбилея ПНР ее власти пошли на рискованный эксперимент, получивший титульное название «Свободная трибуна» -- предоставили всем желающим возможность изложить в письменном виде то, что их не устраивает, беспокоит и пр. и пр. (отвели для этого в Варшаве специальное отдельное здание, обставленное столами с пишущими машинками и кипами чистой бумаги). Ну и люди понаписали… (стр. 78).
14. В рубрике «На книжном рынке» Войтек Седенько в статье “Dźwignia reklamy/Двигатель рекламы” рассказывает о польских вариациях рекламы книжной продукции и о январских итогах пополнения книжного рынка (21 наименование, неожиданно много книг польских авторов) (стр. 79).
15. В «Списках бестселлеров» за февраль 2000 года из книг польских авторов фигурирует только роман Феликса Креса “Północna granica” (стр. 80).
цитировать
свернуть ветку
