Роберт М. Вегнер «Память всех слов (Pamięć wszystkich słów)"
Четвёртая книга цикла «Opowieści z meekhańskiego pogranicza» (о первых трёх я писал раньше: «Сказания Меекханского пограничья: Север — Юг», «Сказания Меекханского пограничья: Восток — Запад», «Небо цвета стали»).
В описании n-й книги цикла основное место обычно занимает сюжет, так что, не мудрствуя лукаво, просто скопирую аннотацию к русскому изданию в которой указаны основные сюжетные линии: «Далеко в море есть остров, скрывающий древнюю тайну, остров, где льется кровь и царит черное колдовство – и где, если верить легендам, живет настоящее божество, исцеляющее одержимых. Именно туда отправляется Альтсин – бывший вор, а теперь монах. Пытаясь избавиться от бога войны, который поглощает его разум, он пойдет на все, но даже отчаяние не подготовило Альтсина к тому, что происходит на острове... А далеко на юге возвышается огромный белый город. В жилах здешних князей течет святая кровь, а подданным их не скрыться от взгляда всеведущего огненного ока. Сюда, чтобы найти своего брата Йатеха, прибывает Деана Д’Кллеан. Она осталась без собственных народа и семьи – и еще не подозревает, во что превратился ее брат. Тем более – какая роль уготована каждому из них в грядущей игре богов». Аннотация к польскому изданию выдержана в более возвышенном стиле: «Написанная с размахом «Память всех слов» переносит героев в негостеприимную пустыню, в опасные улочки полных роскоши восточных городов, или в самое сердце острова, населённого враждующими племенами, в обитель местного бога. Между кровной местью и невольничьим бунтом, брошенные между силами, разыгрывающими свою партию с Судьбой, герои Вегнера должны выбирать, когда кажется, что никакого выбора уже не осталось. И даже бессмертные склоняются, когда в игру вступают честь, верность и клятвы, данные теням ушедших».
Как видим, автор продолжает линии героев «Юга» и «Запада» и вводит в активное действие богов. Мне лично роман понравился больше всех остальных книг цикла. И, похоже, не только мне – за «Память…» Вегнер получил обе наипрестижнейшие премии польской фантастики: имени Януша Зайделя и имени Ежи Жулавского.
Рекомендую любителям эпической фэнтези (после прочтения первых книг цикла, естественно).
Пара цитат (взяты из русского издания):
— […] Отравитель – наивысшая форма лекаря. Я знаю то же, что и придворные медики, но они понятия не имеют о самом малом из моих секретов.
— А не должен ли здесь быть и какой-то целитель? Владеющий Силой?
— Что? Тебе надоела моя компания? Княжеской крови не имеет права касаться никакая Сила, кроме Силы Огня. Потому чародеям, специализирующимся на лечении, доступ ко двору закрыт. Малейшее подозрение в том, что они использовали чары на ком-то из княжеской семьи, — и попадут в очищающие объятия Агара.
— Это как?
— На костёр. Чародеев, что владеют боевыми аспектами, ты найдёшь нескольких, но о здоровье князя забочусь я. Кроме того, — пояснил он, — я сумею различить вкус любого известного человечеству яда, даже если его будет капля на кварту жидкости. Сумею также различить симптомы других ядов, что проникают сквозь кожу или по воздуху. И, конечно, знаю, как их лечить. Отравительство – искусство с древней и исключительно благородной родословной. И оно куда тоньше примитивной магии или алхимических фокусов. Опирается на принципы разума, опыта и железной причинно-следственной связи.
— Человеческая природа, моя дорогая иссарская приятельница. Человеческая природа. Они могут делать за моей спиной знаки, отгоняющие зло, избегать моей тени, но когда их начинает ломать болезнь, когда их кусает ядовитый паук или упомянутая уже змея, когда они ломают руки-ноги и страдают от боли, то приходят за помощью. Сперва к лекарю, а когда он не справляется, то к кому-то с моими умениями. Логику ищи у диких животных – у людей ты её не найдёшь.
— И они, — Деана переводила взгляд с одного мужчины на другого, — проводят время, споря о том, что написал несколько поколений назад некий Гелурти, хотя могли бы сами выйти в город и поговорить с прибывшими сюда иссарам? И просто спросить, отчего тот человек мог даровать жизнь одному человеку и убить двух следующих?
Оба взглянули на неё, словно она была слегка не себе.
— Видишь, — в шёпоте её спутницы скрывались отравленные иглы, — учёные. Нам не хватает таких, как Регелесс, которые ищут знания у источника. Эти предпочитают дискутировать о том, что и зачем написал кто-то, а внуки их станут спорить о том, чьё мнение о дискуссиях на тему других дискуссий могло оказаться перевранным. Ничего странного, что вот уже триста лет сюда не добавили ни одной книги.
— Такой храм не протянул бы слишком долго.
— Ты уверен? Религия, чей бог – лишь вымысел, а не Присутствие, которое в любой момент может склонить голову и взглянуть на деяния своих жрецов… Уверяю тебя, она бы чувствовала себя превосходно. Правила бы миром.
— Мечты. Знаешь, каков самый большой грех людей с видением будущего? Способность игнорировать всё, что этому видению противоречит.
Роберт М. Вегнер (Robert M. Wegner) «Каждая мёртвая мечта (Każde martwe marzenie)"
Пятая книга цикла «Opowieści z meekhańskiego pogranicza» (о первых четырёх я уже писал: «Сказания Меекханского пограничья: Север — Юг», «Сказания Меекханского пограничья: Восток — Запад», «Небо цвета стали», «Память всех слов» см. выше). Как и в случае четвёртой книги приведу аннотацию польского издания: «Деана д’Кллеан, некогда Песенница Памяти и мастер меча, а ныне избранница бога Огня, управляющая расположенным в пустыне княжеством, стоит на пороге войны. Восстание невольников, вспыхнувшее у южных границ княжества, охватывает всё большие территории. Генно Ласкольник со своим чаарданом вольных наездников оказываются в самой гуще этой войны. Что ищет он среди невольников, решивших сбросить ярмо кровавых господ? А тем временем на тысячу миль севернее Красные Шестёрки сталкиваются с тайной, поглотившей уже не одну жертву. Сможет ли мужество горцев спасти им жизнь? Меекхан истекает кровью и кажется, ничто уже не остановит пламени, охватывающего Империю»
Как видно, в этом романе пересекаются герои Востока и Юга, а также Севера и Запада. Плюс, впервые собственной персоной появляется и активно действует император и подробней показано руководство Крыс и Гончих. Кроме того, автор открывает особенности описываемого мира, объясняющие некоторые загадки в предыдущих книгах, и описывает механизмы возникновения анабогов – протобожественных сущностей, из которых, при определённом стечении обстоятельств могут получиться настоящие боги. Каковые настоящие боги тоже всё активнее вовлекаются в действие. В общем, тучи сгущаются и Меекхан ждут времена перемен, которые, как известно, интересны для историков, но тягостны для переживающих.
Рекомендую любителям эпической фэнтези, прочитавшим предыдущие книги цикла.
Пара цитат:
Некоторые старики говорили, что сколько себя помнят, не было такой жаркой весны. Такая весна, говорили они, такая весна предвещает недовольство Матери, войны, болезни, пожары, наводнения, голод и падёж скота. Интересные времена наступают, бормотали они, интересные.
Однако этих стариков мало кто слушал, потому что для них каждое время года было самым жарким или самым холодным, или самым дождливым, и каждое предвещало если не конец света, то, по крайней мере, более высокие налоги, или более болезненные запоры. Порой старость смотрит на мир через кусок стекла, вытащенный из кучи навоза и сделать с этим ничего нельзя.
— […] Допустим, хоть это только предположение, что Кей‘ла нашла его раненого в горах и по какой-то неизвестной причине позаботилась о нём.
Неизвестной? Гентрелл еле удержался от красноречивого закатывания глаз. Временами на этой работе забываешь, что мир это не только заговоры мерзавцев, обуянных жаждой власти и денег. Не только фальш, обман, двойные агенты, ножи в спинах и яд в каждом кубке. В нём живут также люди, забирающие домой раненых птиц не для того, чтобы съесть, а чтобы лечить им крылья.
P.S. Книга номинирована на премию имени Зайделя за 2018 год.