...в яблочко!

Неоправданное введение в текст заимствованных слов наносит большой ущерб художественной речи.
Речь обесцвечивается, если разнообразным и ярким русским синонимам предпочитаются слова книжные, невыразительные.
Например, пишут: Я хорошо помнил модуляции ее голоса (а почему бы не сказать переливы или — как звучал ее голос?); Я не могу сконцентрироваться (а лучше было бы написать сосредоточиться, подумать) и даже так: В старину все деревенские новости концентрировались у колодца...

Злоупотребление заимствованными словами, имеющими ограниченную сферу использования, нежелательно и в нехудожественных текстах. Авторов научных работ справедливо упрекают в неоправданном увлечении иностранной терминологией, которая затрудняет чтение текста, а иногда становится непреодолимым препятствием для его понимания.
При подготовке данной работы я использовала материал диссертации Анатолия Ивановича Дьякова «Деривационная интеграция англицизмов в русском языке конца XX века в функциональном аспекте». И хотя работа явно относится к области русского языка, она пестрит иноязычными терминами и узкоспециальными понятиями.

Например, «англоязычный окказионализм» (Окказионалимзм (от лат. occasionalis -- случайный) -- индивидуально-авторский неологизм, созданный поэтом или писателем), «социо-функциональные аспекты англицизмов и их дериватов в русском языке» (Аспект (от лат. aspectus -- вид, облик, взгляд, точка зрения) -- одна из сторон рассматриваемого объекта; Дериват (лат. derivatum -- «производное») слово, возникающее на основе другого). Не оправдано, например, использование непереведенных иноязычных терминов импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.п.

Не следует употреблять заимствованные слова, если у них есть русские эквиваленты, точно передающие то же значение.
Например, реклама расхваливает квалитетную женскую обувь (а почему не качественную?); юрист пишет о консалтинговой деятельности (не лучше ли вместо непонятного слова употребить его синоним — консультативной); издательство оговаривает с автором эксклюзивное право на публикацию рукописи (яснее и проще — исключительное право); договаривающиеся стороны наконец достигли консенсуса (а точнее — согласия, единодушия) по всем вопросам и т.д.

Наряду с необходимыми, полезными словами в русский язык приходит большое количество слов, без которых можно обойтись, например: конверсия (преобразование), стагнация (застой), плюрализм (многообразие, множественность мнений; ранее было известно как название некоего «идеалистического учения»), презентация (представление) и т.д.

Также существует тенденция в связи с меняющимся языковым вкусом (предпочтение американизмам) заменять французские слова английскими. Так, вместо мультипликатор и мультипликационный начали говорить и писать аниматор, анимационный (художник-аниматор, анимационный телесериал). И подобные примеры отнюдь не единичны: брифинг (пресс-конференция), дисплей (экран), картридж (патрон), сленг (жаргон), паблисити (реклама), мейкап (макияж). /10/


Часто иностранные слова употребляют не к месту и невпопад.
Это связано с непониманием или искажением их смысла. Такие случаи, с одной стороны, мешают правильному пониманию слов, а с другой -- могут вызвать негативную оценку интеллектуального и культурного уровня говорящего, явиться поводом для насмешек.

Например: «Продаем парадоксальные итальянские светильники» (реклама в «МК»). Подобные ошибки объясняются стремлением выразиться «красиво». Ср. еще: Дружная игра нашей команды не позволила шведским хоккеистам добиться успеха в дебюте матча (следовало написать о начале матча).

Употребление заимствованных слов без учета их семантики часто приводит к нарушению лексической сочетаемости.

Например: Я очень конспективно говорил...; По набережной двинулась кавалькада автомашин; Вяленая вобла давно воспета гурманами рыбных блюд.

Разберем ошибки: конспективно можно записывать чье-то выступление, а говорить можно кратко, сжато, лаконично. Кавалькадой называется группа всадников, едущих вместе, машины едут колонной. Слово гурман — «любитель и знаток тонких блюд» — не может управлять существительными, которые уточняют его значение (нельзя сказать «гурман конфет»); в контексте лучше было написать: ценителями (знатоками) рыбных блюд.

С употреблением заимствованных слов может быть связана и речевая избыточность. В этом случае рядом с заимствованным словом используется русское, очень близкое по смыслу, а иногда и дублирующее его значение. Так возникают сочетания единый монолит, инициативное начинание, все подробности и детали, ускорить и форсировать и т.п. Например: Студенты-вечерники ограничены лимитом времени, можно переделать так: Время студентов-вечерников ограничено; у студентов-вечерников мало времени и т.д.

Или: завод по производству, фабрика по производству, цех по производству... Слова завод, фабрика уже содержат понятие производства и выражают единственно его значение. Пример несколько иного рода: трагический инцидент. Ведь его значение уже содержит смысл: неожиданное происшествие, как правило, неприятное, связанное с конфликтом. А словосочетание самый оптимальный уже примелькалось и стало привычным, хотя само слово оптимальный означает: наиболее приемлемый, самый благоприятный, наилучший для чего-либо./18/

Если носители языка станут избегать родного слова и предпочитать ему слово чужое, то что ждёт такой язык?
Ясно, что будущее такого языка очень туманно, так как все искажения языка способны с течением времени только накапливаться. Первоначально кажущееся безобидным увлечение иностранными словами постепенно превращается в некий крепкий навык повсеместного использования иноязычных слов и приобретает свойство устойчивой привычки.

Например, вместо «законный» мы говорим «легальный» (англ. Legal — законный), вместо «срочный» -- «экстренный» (англ. Extra — сверх), вместо «преступный» -- «криминальный» (англ. Criminal — преступный), вместо «договор» -- «контракт» (англ. Contract — договор), вместо «скидка» -- «дисконт» (англ. Discount — скидка), вместо «проба» -- «тест» (англ. Test — проба, испытание), вместо «стоянка» -- «паркинг» (англ. Parking — стоянка), вместо «выходные» -- «уикенд» (англ. Weekend — конец недели)?

Появилось слово «абсолютный» (англ. Absolute — безусловный, совершенный) и ранее всем привычное выражение «совершенно верно» выпало из нашего языка, его нигде не слышно, зато «абсолютно верно» можно услышать где угодно.
Кроме того, следом появились «абсолютная правда», «абсолютно правильно», «абсолютно точно», хотя раньше у нас были «чистая правда», «совершенно правильно» и «совершенно точно».
И таких примеров огромное множество. Это является причиной, по которой сегодня очень многим людям уже трудно построить свою речь без иноязычных слов.
В сознании огромного количества наших людей уже произошла замена многих русских слов на иностранные слова.

Например, если человеку постоянно говорить «стабильный» (англ. Stability — устойчивость) вместо «устойчивый», то он постепенно забывает или просто не знает, что «стабильный» является заменителем слова «устойчивый», и в его словарном запасе слово «устойчивый» исчезает, а иностранное «стабильный» остаётся.
Поэтому многие уже не могут обойтись без иностранных слов, так как необходимые русские слова у них вышли из оборота.
Часто слышимое нами слово «уникальный» (от лат. Unicum — единственный) заменяет такие слова как единственный, исключительный, беспримерный, бесподобный, неповторимый, небывалый, неслыханный, неподражаемый, необыкновенный, незаурядный, и все эти русские слова как-то выпадают из нашего сознания, когда мы хотим выразить свою мысль, и в уме всплывает только «уникальный».
Родные русские слова незаметно превращаются в лишние и ненужные, и про них потихоньку забывают.

Я хочу подчеркнуть, что к иностранным словам именно привыкают, так как они не имеют русского корня и поэтому не несут никакой смысловой нагрузки (cмысловая нагрузка появляется, когда мы узнаём перевод иностранного слова и в уме переводим иностранное слово на русский язык).
Например, слово «общинный» имеет множество однокоренных слов и все эти слова будут нам понятны, так как имеют русский корень (община, общинник, общий, общество, общественность, общественник, общение, общительность, общность, обобщить, обобщение, сообщение, сообщество, сообщник, приобщить, приобщение), и, напротив, заменитель слова «общинный» слово «коммунальный» (англ. Communal — общинный) ни о чем нам не говорит и является навязанным обозначением слова «общинный».
Проведите опрос простых людей о смысле слова «коммунальный» и вы увидите, что они не знают истинного значения этого слова.

Таких ни о чём не говорящих слов в нашем языке уже тысячи, и их количество постоянно растёт.
Подобные слова проникают повсюду.
Даже наш русский Дед Мороз сегодня живёт не во дворце, а в «резиденции» (англ. Residense — жильё, местожительство), даёт не советы, а «рекомендации» (англ. Recommendation — совет).

Каждый раз, когда я слышу какое-нибудь иностранное слово, я вынуждена гадать: в каком же смысле надо понимать данное слово? если услышу слово «утрировать», в каком же значении это слово понимать, то ли в смысле «преувеличения», то ли в смысле «искажения» , то ли в обоих смыслах сразу.

При этом нам навязывают слова, которые имеют равнозначные по смыслу замены из русских слов.
Например, мне так объяснили преимущество слова «модернизация» перед словом «обновление»: «Да потому, что «обновление» означает как «восстановление, починку», так и «замену новым», а «модернизация» -- «изменение соответственно требованиям СОВРЕМЕННОСТИ». Ну и в чём здесь противоречие? Разве «замена новым» не соответствует требованиям современности?
Я могу сказать, что требования современности кое-где предполагают «восстановление и починку». Так можно бесконечно играть словами. И я не понимаю, почему, если что-то можно сказать по-русски, меня начинают убеждать, что это плохо, несовременно, а говорить иностранными словами — это требование современности.
Если я хочу посетить выставку, то почему я должна посещать «экспозицию» (англ. Exposition — выставка, описание, разъяснение, делать показ)?

Иностранные слова наделяются каким-то особенным, глубоким или широким смыслом, а русские слова такого смысла лишаются.
Например, вам могут сказать, что, когда мы слышим слово «электорат (от лат. Elector-избиратель)», мы представляем себе различные слои населения с их чаяниями и тревогами, которые они хотят выразить в ходе выборов, а если мы скажем просто по-русски «избиратели», то мы ничего такого представить не сможем.
В любом иностранном слове находится какой-то особый смысл или значимость, до которой русский язык не дотягивает.

Кроме того, увлечение иноязычными словами лежит ещё в нашем давнем раболепстве перед всем иностранным.
У многих из нас глубоко в сознании засело какое-то чувство неполноценности (всё родное кажется плохим, а всё европейское видится неким совершенством).
Не так давно подслушали слово «инновация» (англ. Innovation), которое в переводе означает «нововведение», «новшество» или «обновление», и теперь везде говорят про «инновацию»: «инновационное поведение», «инновационное мышление».

Пора понять, что ничего такого особенного и значительного в иностранных языках нет, ни в английском, ни во французском, ни в немецком, и русский язык ничем им не уступает и даже во многом их превосходит.
У нас в средние века шла выработка своего русского словарного запаса понятий, которые отражали многообразие общественной жизни и описывали разные стороны жизни.
Происходило подлинное обогащение языка. Например, в XVI — XVIII веках министерства назывались приказами. Это было наше название, и оно имело смысловое наполнение. Каждый понимал, что Приказ — это орудие государственного управления, так как управление осуществляется благодаря приказам. Но желание подражать во всём Европе взяло верх, и развитие в этом направлении оборвалось. Пётр1 переименовал Приказы в коллегии, а коллегии впоследствии были переименованы в министерства (от лат. Ministro — служу, управляю).
Но если мы сегодня вместо «министерство» стали бы говорить служительство, служинство (ведь есть же у нас похожие слова: воинство, достоинство, убранство и т.д.), служина, служиво и т.д., а министров назвали бы служителями или поручителями, то, возможно, они более остро осознавали бы свою ответственность.

Неким священным языком для наших властителей стал латинский.
Для примера назову слово «инспектор» (от лат. Inspector — наблюдатель, смотритель). Это слово ничего для нас не значит, мы просто привыкли к нему и запомнили, что инспектор это тот, кто делает проверку или осуществляет надзор за чем-либо. Почему мы не можем использовать вместо «инспектор» -- смотритель, надзорник, надзорщик, проверник, проверщик, поверщик, поверник и т.д.?
Мы что, стыдимся родного языка? Ещё А.С.Пушкин писал про станционного смотрителя, тогда это было обычное дело.

Диких и нелепых слов у нас в избытке, может видеть каждый.
Мы уже притерпелись к этим словам и пропускаем их мимо ушей. Большинство людей толком и не знают, что означают все эти «эвакуации», «ликвидации», «эксплуатации», «трансляции», «мониторинги», «креативы» и т.д..
Например, мы то и дело слышим про «эвакуацию» людей с места бедствия и уже не спрашиваем себя: а зачем нам эта «эвакуация», неужели по-русски нельзя сказать?
Слово «эвакуация» (позднелат. Evacuatio, от лат. Evacuo — опоражниваю) первоначально имело значение «опорожнения» чего-либо и применять это слово по отношению к людям несколько странно. Опорожнить можно кастрюлю или ведро, но никак не людей. Очевидно, когда мы слышим слово «эвакуация», мы должны понимать его в смысле «вывоз» или «перевозка». Тогда непонятно, кому пришло в голову пользоваться латинской «эвакуацией».
Вместо «эвакуации людей из зоны (места) бедствия», мы можем сказать — «удаление людей с места бедствия». Можно и другие слова употребить (вывоз, перевозка, переброска, спасение, освобождение и т.д.).

Бывает, замену русских слов на иностранные оправдывают тем, что некоторые иностранные слова короче русских, и это способствует краткости изложения.
Во-первых, это не всегда так. Для примера можно привести следующее: ассортимент (подбор, выбор), церемония (обряд), эксперимент (опыт), комфорт (уют), комфортабельный (удобный), коммуникативный (общительный), коммунальный (общинный, общий), фундаментальный (основной, коренной), конфиденциальный (тайный, сокровенный), модернизация (обновление), рецензия (отзыв, оценка), коммуникация (связь, сообщение), интерпретация (толкование), рекомендация (совет), трансляция (перевод), пропорционально (соразмерно), детектив (сыщик), бизнес (дело), контрафактный (поддельный), продемонстрировать (показать, явить, проявить), интенсифицировать (усилить, ускорить) и т.д. Подобных примеров можно насобирать довольно много. Почему-то здесь про краткость не вспоминают?
И иногда можно наблюдать стремление простое и короткое русское слово поменять на иностранное, но подлиннее и позаковыристей, чтобы всех удивить.

Многие иностранные слова пришли к нам по той причине, что выражают новые понятия, которых ранее не существовало.
Это говорит нам о том, что народы, создавшие новые понятия, не боятся создавать новые слова на основе родных корней и не боятся, что новые слова кому-то покажутся смешными.
В Англии, например, играют в игру «ногамяч» (football) и для них это не смешно. Или газеты они называют «новостная бумага» (newspaper). В любом языке есть, на первый взгляд, смешные слова, но люди привыкли к этим словам, и они стали общепринятыми.

Оправдано ли перенимание иностранных названий (миксер, тостер, блендер, плеер, ресивер, модем, сплитер и т.д.) без попытки дать понятное русское название?
Эти слова воспринимаются нами просто как какие-то значки. Обезьянка в цирке ведь тоже слов не понимает, а воспринимает их как знаки к действию. Ей говорят «алле», и она понимает, что надо встать, ей говорят «ап», и она в ответ на слово-значок прыгает. Мы воспринимаем иностранные слова точно так же, как знаки к действию.
Мы слышим слово-значок «миксер» и понимаем (кому объяснили), что это такой прибор для смешивания, слышим слово «тостер» и запоминаем, что это такое устройство для обжарки и т.д.

Русские слова, напротив, несут ясность мышления и вместо непонятного значка появляется осмысленное, доходчивое слово.
Мы понимаем, что будильник будит, печь печёт, холодильник холодит, двигатель двигает, глушитель глушит, обогреватель обогревает, самолёт летит и т.д.

Одним из слов, получивших международное употребление в западных странах, можно назвать слово «компьютер», и у нас по уже устоявшемуся правилу быть, как все, ни у кого даже мысли не возникнет, что у нас может быть что-то другое, а не «компьютер».
Некоторые говорят: «Да что там по-русски вместо компьютера скажешь?»
Действительно, набор выполняемых компьютером задач довольно многообразен, что трудно подыскать слово, которое отражало бы все виды работ, осуществляемых компьютером. Но ведь и само слово «компьютер» вообще ничего, кроме латинского «вычислитель», не выражает. К поиску необходимого слова можно идти по разным направлениям и в итоге выбрать что-то одно, что устроило бы всех. Например, слово «числовик» (похожие слова — грузовик, поисковик, пуховик), «числовер» (осуществляет верные, точные действия с числами), «числомер» или «числомерник» (мерные действия с числами), и всё это — электронное устройство, в основе работы которого лежит обработка чисел, числовых рядов, действия с числами, запись данных в виде числовых последовательностей, преобразование числовых рядов в доступные нам данные и т.д. У французов, например, есть своё слово -- «ordinateur», у финнов слово — «tietokane», у исландцев -- «tolva», и они стараются проявлять самостоятельность в вопросах языка.

Слово «файл» (англ. File -- регистратор, картотека, подшитые бумаги, дело). Файл — это место, где хранятся данные, которые можно положить в файл, взять или перенести в другой файл и т.д.
Англичане файл назвали файлом. Мы можем назвать по-другому, например — карман, вкладка, вкладыш, кошелёк, ларчик, тайник, сусек (по сусекам поискать), коробка, стопка, клетка, подшивка, стол, сота, опись и т.д.
Смысл в том, что в карман можно что-то положить, вынуть, переложить, очистить, закрыть, так же и на стол можно положить вещи, а потом убрать на другой стол.

Слово «сайт» (англ. Site — место, участок, местоположение, местонахождение) мы можем назвать дом, двор, окно, поле, поляна, участок, точка и т.д.
Вместо «блогов» (blog — домашняя страница, дневник, доска объявлений) можно использовать лист, листок, страница, записка, строка, книжка, перепись, письмо, разговор, «говорник» и т.д.
Вместо самого слова «интернет» я могу предложить «сетевет» (здесь корень «вет» как в словах завет, совет, ответ имеет смысл связи, однокоренное слово «вече»), «сетеком» (здесь русский корень «ком» означает нечто собранное, сжатое в шар, то есть «сетеком» это сеть сплетённая в шар, снежный ком в детстве все скатывали), «сетевод» (водит по сети), «сетевед» (ведёт или ведает сеть), «сетемет» или просто сеть и т.д.
Если я скажу такое выражение: «Зайдите в «сетевет» и откройте сетевое окно (дом, двор, поле) такое-то, найдите следующий карман (сусек, ларчик, вкладку) и возьмите, что надо», разве это не будет понятно? Или вместо «сегодня в блогах» можно будет увидеть «сегодня в листах (в строках, в разговорах, в страницах, в записках)». То есть тут можно поразмышлять над разными возможностями. Это то же самое, как, например, мы говорим «мороженое», а англичане говорят «ледяные сливки» (Ice-cream), но понимаем под этим одно и то же. Почему на русскоязычных сайтах (окнах) мы должны читать английские слова, написанные русскими буквами?
Неужели русские слова хуже «блогов», «баннеров», «хостингов», «аутсорсингов», «утилит», «ревалентности» и т.д.? Те же англичане переносной компьютер назвали просто «записная книжка» (notebook), мы могли бы использовать слово «книжка» или «дневник».

Работа по замене иностранных слов на русские слова является очень занимательной и предполагает широту творческого поиска. Хочу привести некоторые примеры:

аккумулятор (накопитель, зарядник),

амортизатор (гаситель, ударник, смягчитель), радиатор (охладитель, охладник, остудитель),

спидометр (скоромер, скоромерник, скоростник),

термометр (у Даля тепломер),

трансформатор (от лат. Transformo — преобразую) (преобразователь, преобразовник),

компрессор (нагнетатель, сжиматель),

генератор (производитель, производ),

автор (творитель, творник),

кондиционер (от лат. Condicio — условие, состояние) (уютник, освежитель),

компьютер (англ. Computer, от лат. Compute — считаю, вычисляю) (числомер, мыслемер, смысловер, числовик, смыслодел, числовник, вычислитник, вычислитель),

препарат (готовник),

адсорбент (поглотитель),

копия (отпечаток, снимок),

комплекс (сборник, сложник, составник),

премьера (от франц. Premiere — первая) (первина, первеник),

презентация (представина),

регистратура, регистрация (учётка, учётница, прописка),

регистрационная палата (учётная палата),

регистратор (учётник, учётчик),

магазин (торговник, торговик, торжок, товарник, покупник),

почта (отправка, посыльница),

аналог (подобник, сходник),

эксперт (опытник, испытарь, следопыт),

автономный (самостийный, самодейный),

автомат (самодел, самостав),

оператор (от лат. Operatio — действие, дело) (дельник, дельщик, знайщик),

бизнес (дело, делострой — строить своё дело),

бизнесмен (деловщик, деловик),

оперативник (действенник, сыщик),

продюсер (устройщик, продвижник),

эскалатор (подъёмник),

навигатор (направник, поисковик, поисковник),

навигация (путевод, вспомните «путеводная звезда»),

корректор (исправитель, правщик),

диспетчер (ответчик, приёмщик, связник),

корреспондент (письменник, обзорник, обозреватель),

репортёр (очевидник, событник, свидельник, кругозорник),

репортаж (обзор), информационный канал (новостной поток),

журнал (дневник, временник, записник),

журналист (по англ. Pressman, по-русски печатник или новостник, событник, статейщик),

газета (новостница, вестница, вестина, листовка),

редактор (решатель, решальник, составитель, составщик),

редакция (составница, составица),

администратор (распорядитель), инвестиции (вложения),

консервант (сохранник, целостник),

консервация (сохранка, надёжка подобно сушке, уварке, засолке),

экспедиция (поискоход, поискодел, поисковед, поискослед),

инструмент (орудник, приспособник),

автобус (перевоз, перевозка),

изолятор (обособник, отдельник, разделитель, отделитель),

инициатива (у Даля зачин, начин, можно использовать начинание, стремление, желание),

инстинкт (латин. Instinctus — побуждение) (побудок, побудка),

анализ (разбор, разборка),

концепция (продумка, замысловка, целемыслие, деломыслие, точномыслие, и т.д.),

энциклопедия (всеведица, науковедница, кругосветница),

система (от греч. Systema — целое, составленное из частей, соединение), строема (нечто выстроенное, имеющее внутренние и внешние связи между составными частями), своема (некая совокупность составных частей, которые являются друг для друга своими, образуя единое целое),

единема, составема, составина),

реклама (от лат. Reclamo — выкрикиваю) (объявка, зазывка,),

программа (прометка, распорядка ( вспомните «распорядок дня»)) и т.д.

Бывает, приходится слышать, что многие иноязычные слова имеют международное употребление и являются общими для всех европейцев и поэтому всеми признаются как что-то безусловное, вытекающее из общеевропейского развития. На этом основании некоторые полагают, что и нам надо в духе приверженности этого единого (европейского) развития прописать эти слова в нашем языке, несмотря на то, что наш язык и сам имеет широкие возможности обходиться без ненужных дополнений.
Мы привыкли доверять людям, использующим иностранные слова, и считаем, что если они их используют, то значит так и надо. Но так ли это на самом деле?

То, что наше безразличное и равнодушное отношение к собственному языку не может остаться без последствий, сегодня неумолимо становится всё более и более очевидной истиной.



https://studwood.ru/982297/literatura/neo...