Из дневника Марка Харитонова.
цитата18.09.77. У Лукина с А. Стругацким и Мамардашвили. Стругацкий не случайно пользуется такой популярностью среди юношей, которые всегда впервые ищут ответ, и ответ максимально прямой, о проблемах мироздания. Он сам такой; в такой направленности ума всегда есть что-то незрелое для ума высокомерного, попросту снявшего (или считающего снятыми) эти проблемы. Но симпатична искренность, с какой он ставит свои вопросы .Он сказал Мамардашвили (когда мы выпивали): я (или мы с братом) чувствую, что нам сейчас не хватает философской подготовленности. Но читать философов невозможно — трудно понять, чем это может быть полезно писателю .
Мераб отвечал, что философы говорят то же, что и все люди, только по необходимости на своем, трудно понятном языке. Пригласил на лекции, которые читает сейчас во ВГИКе .
Мне трудно пересказывать мысли Мераба, тем более его язык, но что-то мне запомнилось и кажется интересным .
Глупо ждать, что какой-то «властитель дум» изречет нам всю истину. Нет ни одного мыслителя, который мог бы когда-то удовлетворить целиком, который сказал бы всю правду. Властитель дум Лев Толстой говорил много чепухи, с Солженицыным нельзя во всем согласиться. Но надо взять у каждого те 10%, которые кажутся истинными. Когда несколько человек обсуждают то, что каждому представляется истиной, и существует время, в котором они высказываются, истина возникает, высказывает себя в пределах этого времени .
Нельзя жить полемикой с тем, что для тебя не существует. В чем разница между Галилеем и Джордано Бруно или лучше сказать, Кампанеллой? Те жили внутри дискуссии, спора, жили борьбой с современными представлениями. Но для Галилея всего этого не существовало, это не было истинным, просто не представляло для него как для мыслителя интереса, он вышел за пределы этой ситуации. Я не могу ругать глупого марксиста, который утверждает, что материя первична, сознание вторично, и не могу хвалить того, кто станет доказывать, что сознание первично, материя вторична. Для меня это не проблема. Все споры о различных возможностях распределения при коммунизме... — для меня этого не существует. Я не могу заниматься опровержением, скажем, Константинова — всего этого не существует. И для Галилея не существовало этой полемики .
Стругацкий возразил: Бруно додумался до идеи множественности миров, а до этого можно было и вовсе не додуматься. К этому гораздо труднее было прийти, чем кидать камешки с Пизанской башни .
Мераб возразил, что это давным-давно сказали индийские философы, просто мы не читаем на санскрите, а читаем, допустим, на латыни. Но это наше частное дело .
А я подумал, что есть еще одна проблема: проблема человека, который готов идти на костер за свои пусть несерьезные убеждения. Именно потому, что он пошел на костер, его идеи, идеи того же Галилея стали действенной силой, а идеи индийских мудрецов завязли в тумане тысячелетий .