Дуэль

1. В первом туре надо было создать стихи с заимствованными у А.С. Пушкина строками. Я взял за основу пару строк из «Бахчисарайского фонтана» и решил писать онегинской строфой. Редкий случай для меня — использовал эпиграф (взял строки из Руми).

      Круг факира

                                                                          Я – пылинка в солнечном луче
                                                                          И целое солнце
                                                                          Джалал ад-Дин  Руми,
                                                                       «Я – это ты», Диван Ша́мса Тебризи

Что смотришь, мальчик караванный,
На трюки дивные огня,
Как будто жизнь – строка Дивана,
Напоминая мне – меня?
И я когда-то за верблюдом
Ходил и в зной, и в холод лютый,
Пока баши́ в седых песках
К Колодцу Снов не отыскал
Пути. Ждал дервиш, маг бродячий,
Там спутников в Хиву́, и нас
Решив занять в полночный час,
Прошел по углям наудачу.
Так жребий мы встречаем свой –
Случайно, вдруг, врасплох, впервой.

Перед рассветом смежив веки,
Я услыхал простой совет.
Блажен факир, узревший Мекку
На старости преклонных лет, –
Шепнул и сгинул волхв украдкой.
Вмиг стала мне тесна палатка.
От сытых дней и праздных фраз
В обитель дервишей, в Шираз
Увлек меня мой дух мятежный,
Где от космических начал
Науку чар я изучал
Семь лет бессонно и прилежно.
Почил там мальчик, вышел в мир
Бродяга-фокусник, факир.

От Синда до снегов Арзрума
Могилу, Лестницу, Канат* –
Три фокуса, а сколько шума –
Являл народу я стократ.
Двуглавый наг, свирепый, жуткий
Мне танцевал под пенье дудки
И жаждущим дарил от бед
Суфийской мудрости секрет.
Но на кольце у ибн Дауда
Три буквы сомкнутые есть:
Проходит все – любовь и честь,
И слава, и мгновенье чуда.
В свой час, презрев упадок сил,
Почтить Каабу я решил.

Но что тебе, погонщик юный
Чужих дорог слепая вязь?
С чужих небес чужие луны
Ты не достанешь, не спросясь.
Под плеск воды в колодце круглом
Так думал я, трещали угли
Под грубой кожей бо́сых ног...
К утру, из слов слепив манок,
Блажен факир, узревший Мекку
На старости преклонных лет, –
Шепнул – и все, меня уж нет,
С лица земли исчез навеки.
На час прослывшие людьми,
Кто мы? – Лишь строки из Руми́.

2. После победы в первом туре я выбирал тему третьфинала и предложил «Летний сонет», вырвав кусочек творчества А.А. Ахматовой (как раз в годовщину написания первоисточника).
Сонет дался существенно тяжелее, долго не давался 2-й катрен — не получалось выбрать подходящий вариант.

Есть формулы, предвидящие впрок
Все сущее. Они универсальны.
В них скрыты геометрия Версаля
И хаос вавилонского метро.

Что ни возьми: гармоний ровный строй,                          
Дождя ли шум, игру ли волн в кристалле –                  
Их символы все в мире проницают,
Сплетенные теорией хитро.

И приучают верить в бренность тел…
Бессветье как исчисленный предел
В наш век уже секрет Полишинеля.

Логичен суд – но поезд вдруг, шаля,
Из сумрака халдейского тоннеля
Выныривает в августе в Филях*.

* – станция московского метро Фили расположена на стыке тоннеля и открытых путей

Нареканий было больше — не всегда точна рифма, трудно читается «волн в кристалле». С волнами согласен, с рифмой — мне кажется, она в порядке. Да, почему «халдейский тоннель» — в Нововавилонским царстве заправляли халдеи. По Филям проверил по Вики (вдруг забыл?) — перегон «Кутузовская — Фили» почти целиком подземный (кроме самих станций и коротких примыканий), до и после перегона — да, открытые пути.
Наградой за старания стал личный рекорд 16,4 балла.

3. В финале все писали стихотворение в духе метареализма. Сам был не рад, что навел irish на представителей этого поэтического направления. Но я согласен с ней: хочешь называться поэтом —  поднимай планку. Вроде, справились. У меня вышло следующее.

                         В кино

              Помнишь ли ту детвору
           в заэкранном пространстве?
                      Карабкались
              к небу взахлеб ввечеру
                    по стремянке.
                Пусть полотняному –
             им дотянуться бы только
            до сини, до дали, до доли.
             Что там крутили тогда –
             не «Джульетту и духи»?
                      Шушукалась
                на космотрапе орда
                    вольнодумцев:
                сквозь белолунную
            ткань образа́ проступали
           зеркально природе и залу.
            Двигались стрелки часов
               от двенадцати влево,
                      да бе́з толку:
              время назад не текло –
                    мы взрослели,
                 близкого не́бушка
            трогали гладь… чемпионы
           с гравюрищи Фламмариона.
           Рва́лись наружу, в рассвет,
               попадали в ночь зала
                    с печальными,
             младше пропащих детей
                         матерями
                    и понимали, что
              нужно еще, напоследок
           по пыльному яркому следу –
               ровно туда, где исток,
                 теургический центр
                         гомоте́тии,
             в крипту, где царь-колесом
                       вертит ленту
                  сам нестареющий
              киномеханик, где шалость
               и свет получают начало.
             Жаль одного лишь – не все
                    успевали: сеансы
                          кончаются
               вовремя. С нами ли, без.

Ну, чемпионом я не стал, но, считаю, стихи годные получились — не хуже сонета, хоть и наиграли на 14,5 всего. Был вопрос, как это сделано технически. Это 5 с половиной восьмистиший aBBaBBCC (строчные буквы — мужская рифма, прописные — женская, курсив — дактилическая), каждое из которых можно записать в пару длинных дактилических строк (10 и 7 стоп) или четверостишие BBCC (нечетные строки — дактиль, четные — амфибрахий) с урезанной последней строкой.