Скажу только. что роман мне понравился больше, чем последние книги из цикла «Пространство Откровения». Однозначно, в одном ряду с «Городом Бездны». Ярко, красочно, но не так мрачно, с достаточной для меня долей безумства, чтобы через некоторое время перечитать. И главное — не затянуто и динамично, без занудных диалогов и долгих сцен покаяния, хотя героям. как раз, есть за что каяться. Вообщем, без всего того, что для меня подпортило впечатление от «Пропасти Искупления». Поэтому с радостью рекомендую всем любителям приключенческой фантастики: Аластер Рейнольдс «Дом Солнц»:
 Аластер Рейнольдс «Дом Солнц» |
Нет, нет, возразите Вы. Разве речь пойдет о Абигейл? Ведь в романе несколько десятков Горечавок/а было вообще несколько сотен, пока не вмешался Дом Солнц/ и каждый из них имеет личный опыт в миллионы лет — странствий и приключений.
Но вот в чем беда, в основе каждого из этих Горечавок лежит все та же несчастная, лишенная любви и закомплексованная личность маленькой девочки Абигейл, родившейся миллионы лет назад в холодном и неуютном доме на самой границе империи света и торговли. Это вся та же Абигейл, которую все пугало в окружающем мире. Пугали выдуманные чудовища и реальные проблемы. Так, что единственным местом, где можно было воплотить свои мечты, почувствовать безопасность и свою значимость стала виртуальная игра. А когда и та оказалась обманом, остался только один путь — спрятаться в бескрайней Вселенной, пуститься в бесконечное путешествие, наслаждаться вечным разнообразием. Сделать вечное странствие главной целью, а копии себя самой — единственной семьей на миллионы, миллионы, миллионы лет. Застыть во времени вечным ребенком и никогда не взрослеть.
При чем тут детство, спросите вы, если речь идет о миллионах лет, за которые расцветают и гибнут самые разнообразные цивилизации, да что там — целые галактические империи? Но ведь только дети предпочитают забывать о своих промахах, ошибках и проступках, стирают их из памяти и вычеркивают из жизни, вместо того, чтобы нести ответственность за последствия, учиться на них, чтобы никогда не повторять в будущем. Только дети, испуганные, беззащитные и неуверенные в себе, могут прятаться от действительности за яркими технологическими игрушками и придуманной для себя реальностью. Только дети, не получая желаемого, капризничают, крушат и ломают, затыкают уши и зажмуривают глаза. Дети капризные и неуверенные, не знающие любви и милосердия, поскольку были его лишены с рождения, и от того — жестокие и злые.
Вот такое, с моей точки зрения, все Человечество в этом романе — дети, получившие в качестве игровой площадки целую Галактику. Своеобразный вариант человека-играющего Стругацких: могучие, но несчастные. Порхающая на свету яркая беззаботная бабочка, день которой тянется шесть миллионов лет. Маленькая девочка, воображающая себя принцессой, играющая воздушными шарами — солнцами и планетами.
И как всегда, у Рейнольдса — описание этой Постчеловеческой Вселенной- со всеми чудесами технологий — самое лучшее в романе. Есть во всем этом здоровая доля сумасшествия, чтобы читать, не отрываясь. Порой даже казалось, что это вариант «Автостопом по Галактике», так были чудесны и удивительны люди-кентавры, люди-слоны, человек-фантом, всезнайки-великаны, золотой робот или роботы-заговорщики. Не оставляло детское восхищение, казалось, что это — вечный карнавал, бесконечный праздник, затеянный ради развлечения застрявшего в детстве Человечества.
И вот она еще одна удача — контраст между впечатлением и реальностью, когда за яркими фасадами скрываются жестокие тайны. Как в игре Абигейл, которая с каждым разом делалась все страшнее и мрачнее. Но, в отличие от Пространства Откровения, где все темно и безнадежно, этот роман просто-таки полон оптимизма: застывшее во времени детство человечества подходит концу и начинается долгий, долгий процесс взросления. И хорошо, что в этот раз автор удержался от раскрытия всех тайн. Финал открыт: смогут ли наши герои избавиться от детских комплексов и страхов Абигейл Горечавки или нет, нам не ведомо. Каждый может додумать сам и, надеюсь, это так и останется.
цитировать
свернуть ветку