Письмо к будущим читателям Каменоломни от 15 июня 2013 года.
Мне, пожалуй, нравилось, как Йен работает. С апреля по июнь он "просто размышлял" о новой книге, с июля по сентябрь раздумывал о ней в плотном режиме, с сентября по Рождество составлял детальный план, а затем с января по март сидел за компьютером.
Хотя у него была привычка заявлять на публике, что работает он всего лишь три месяца в году (если понимать под работой одну только машинопись...), он всегда добавлял, что оставшееся время по большей части вынашивает замысел книги в голове, даром что при взгляде на него так и не скажешь.
Каменоломню он задумал ранним летом 2012 года, сюжет разработал осенью, а в декабре был готов сесть за работу. Помню, как в рождественские дни он зачастую погружался в раздумья, говорил мне, что вот-вот сядет писать.
Четвертого марта 2013 года Йен сидел на койке в углу палаты файфского госпиталя, ожидая результатов МРТ. У него на коленях был раскрытый ноутбук, в котором он печатал последние главы Каменоломни. В тот день книга насчитывала уже 87000 слов, а оставалось еще 10000.
В нашей совместной жизни было много моментов, когда мы просто глядели на что-то, прислушивались к чему-то, а потом в один голос заявляли: "Вот захочешь — не напишешь!.." Просто никто не поверит.
Жизнь бывает очень прикольна.
В конце концов история Йена оказалась именно в этой категории происшествий. Во всяком случае, такую книгу он бы ни за что не хотел создать. Его ужасала сама возможность напрямую позаимствовать персонажа или сюжет из реальной жизни, перенести их в книгу без изменений. Он счел бы это оскорблением для своей фантазии.
Если бы он раньше знал, что болен раком, он бы не стал писать Каменоломню. Сейчас мне доводится слышать много ерунды о том, как и зачем была написана его книга. Поневоле я вспоминаю Гая из Каменоломни, который весело цитирует (с ошибкой) Дороти Паркер:
Ну, что еще за свеженькой хреномутии нанесло?
[досл. What fresh bollockry is this? Аллюзия на расхожую фразу Дороти Паркер, которой она любила встречать гостей: What fresh hell can this be? — F.G.]
Йен знал: если повезет излечиться от рака, потом до конца жизни придется давать интервью, поясняя, кто чего [по поводу Каменоломни — F.G.] намутил!
Каменоломня — прекрасная вещь. Читается на одном дыхании, заставляет смеяться до колик, перехватывает сердце. И она фантастически правдоподобна. Сам Малкольм Такер бы не придрался.
И тем горше ее читать, что под конец Йен, можно сказать, превратился в героя своей книги. Узнал его слишком хорошо. Изнутри.
И вы знаете, мы все очень хорошо просекли жестокую иронию ситуации.
цитировать
свернуть ветку