Иван Ефремов, Туманность Андромеды (1957)
Атмосфера единения помыслов на детсадовском утреннике. Ужасающее состояние вычислительной техники, доходящее до какого-то интердикта на развитие искусственного интеллекта. Суровее хербертовского. И, разумеется, подчеркнутый антропоморфизм облика или мышления абсолютно всех разумных рас.
Увы, год написания тут не оправдание. Конец детства + Город и звезды, Конец вечности + Академия, Человек без лица + Моя цель — звезды выходили раньше. Рассуждения о стрелах Аримана и тяжелом наследии древней человеческой психологии читались бы с некоторым интересом, вот только служба борьбы с вредителями по ефремовским методикам работать не сможет. Эволюция — очень распространенное прозвище Бога, а в мире Ефремова она, похоже, наряду с предметами роскоши отменена. Или вообще не имела места. :-)
Ефремов свободно владел основными европейскими языками и в фантастике мировой ориентировался. Стэплдона и Лейнстера он точно читал, это видно из его работ, наверняка и о существовании Лема и Азимова с Хайнлайном и Кларком имел представление. Да и, как ученый, располагал доступом к зарубежной научной литературе.
Итак, сухая и картонная стилистика, где химерически смешаны индийские тантрические практики, «пятичленка» да перипатетика с неоплатонизмом, есть продукт сознательного выбора, а не результат ограниченности временем и культурой. Не всегда талантливый или даже выдающийся ученый становится хорошим автором НФ. В русскоязычной литературной сфере после Стругацких подобное явление и вовсе, пожалуй, не наблюдалось.
Стиль этот довольно неплохо смотрится в исторических романах. Про Баурджеда или Таис. Но в НФ — разве если принять, что общество Туманности Андромеды постапокалиптическое, принципиально ограничивающее развитие инженерных дисциплин и биотехнологий уровнем середины XXI (в некоторых областях — ХХ) века. Что в этой вселенной имел место некий аналог батлерианского джихада из Дюны.
Конечно, можно для удобства и из почтения перед классикой считать и так.
С Ефремовым понимаете какая штука. Его общество, на первый взгляд, лишено механизмов формального принуждения и регуляции взаимоотношений индивида с коллективом. Но, как с утопиями обыкновенно и бывает, авторский замысел входит в противоречие с тем, что можно высмотреть при наблюдении за работой дебаггера и тасккиллера. Вот взять хотя бы Мвена Маса, удаляющегося в самоизгнание. Отвлекаясь от крайней тупости его авантюры со спутником, замечу, что африканец не испытывает никаких колебаний, налагая на себя подобную епитимью. Явление структурно сходное с добровольной самокритикой в маоистском Китае или самобичеванием флагеллантов. Базовые структуры личности, ответственные за самосохранение и оптимизацию в многомерном фазовом социопространстве, оказываются существенно модифицированы или вовсе разрушены. У Шэнь Дао, впоследствии также у Шан Яна, встречается следующая притча:
"Если сто человек бегут за одним зайцем, делают они это не потому, что зайца хватит на всех, а оттого, что никто не установил прав на этого зайца. И напротив, как только ответственность за нарушение таких прав будет установлена, то, пускай даже рынок Сяньяна окажется наводнен продавцами зайцев, никто не осмелится утащить хотя бы одного с прилавка. Для этого необходимо за малые проступки карать так же, как за великие".
Вот общество ТА произвело саморегуляцию собственности на зайца в том смысле, что у каждого землянина, в результате целенаправленной хирургии личностных структур (отторжение детей от родителей, закрепленная норма рождений на женщину, обобществление средств развлечения, кампания борьбы с 'нелепейшим расходованием ценностей') сформировались внутренние судья и палач, как у Дюрренматта или Шекли. Исключения есть, но общество-муравейник устроено так, что они интернируются в резервации Острова. Мвен Мас заключает себя туда добровольно, как только ему это приказывают overmind-модули, взлелеянные психофенотипическим кондиционированием.
Сравните с картиной плотских анклавов у Игана в Диаспоре. Жители полисов и технофобы не конкурируют между собой. Им не за что конкурировать. Доминирующим бестелым некуда интернировать своих плотских сородичей. У них разные арены деятельности. У плотчиков — практически опустевшая Земля, где места и ресурсов хватает всем, у выгруженцев — виртуальная реальность, охватом во всю Солнечную систему.
А в мире Кольца большинство и отщепенцы функционируют на одном и том же плане бытия, причем, как уже сказано, ресурсами он весьма обеднен. Все области за пределами тропического и экваториального пояса человеком практически заброшены. Не, люди там присутствуют. Только не живут постоянно. Это при активированных программах управления климатом и как бы не ретерраформинге. При запуске звездолета "Лебедь" просто так, за здорово живешь, выжигается и отравляется приличный кусок земной поверхности, и невесть когда он теперь придет в достартовое состояние.
Но при этом — как же, как же, беспощадная критика предков. Вообще эти странные двоемысленные эффекты для утопий коммунистического толка очень характерны, начиная еще с Кампанеллы. Ефремовские, гм, постлюди мне чем-то напоминают элементов суэнвиковского Комбайна из Вакуумных цветов. Такое чувство, что им на любое действие требуется одобрение неких надмирных структур. Музыку послушать, в небо взглянуть, сексом заняться. Кстати, если в СССР секса не было, то в мире Кольца я его тем более плохо представляю. Ритуалы поклонения Женщине — сколько угодно. В сталинские времена статуй Работницы-Прародительницы тоже возвели предостаточно.
А вот половой контакт как-то не вытанцовывается. Так же невозможно представить себе Веду Конг слушающей, допустим, Lonely Nights.
Музыка и искусство фенотипическим аппаратом разрешены только торжественные, вдохновляющие на труд и героическую гибель, классические. Пускай даже с цветовыми спецэффектами.
Это все в предположении вневременной ценности романа. Скидок на год и обстоятельства написания не делаю, уже объяснил, почему.
Заслуженная единица. Жаль, что при наличии огромного числа несправедливо забытых и попросту проигнорированных работ продолжает переиздаваться это сочинение в разлинованной тетрадке к запуску первого спутника Земли.
Люди! Проснитесь и будьте бдительны! Скоро орбитальный телескоп имени Джеймса Уэбба запускать и на Марс лететь. Где-то на горизонте AR и матрешкомозги. Откройте для себя Соборность или тесты Роршаха.
PS. И да, у Винджа тема галактического Интернета поднята впервые. Ефремовская реализация Кольца отдает скорее трансляциями ЦТ.
цитировать
свернуть ветку
А если серьезно: «крупные, нарочито грубо заделанные в титановую цепь вишнёвые камни – фаанты с Венеры – горели на нежной коже».
