Поцелуй

Под обезличенным, хирургическим светом стыла душа. Не люблю такую погоду: небо до того бело, что под ним весь мир кажется пустым и серым. А особенно собственный внутренний.

Он говорил нарочно жестко. Слова топорщились на ветру. Смотрел, не мигая, только вот взгляд свой спрятал в глубину, не отдал ни капли себя.

Слушаю и медленно застываю. Скребусь глазами по его лицу – мрачному и хмурому.

Киваю в ответ. Да, я не стану обижаться и быть по-детски жестокой. Я все пойму, потому что уже понимаю.

С неба падает: нет, не снег. Мелкая грязная пыль. Город в ожидании весны находится на грани издыхания: накренившиеся дома – скорбные окна — уставшие люди. Проходят мимо влюбленные. Держатся за руки, а лица равнодушны и повернуты друг к дружке будто бы по привычке.

Долго молчим. Через два дня заканчивается отпуск, опять потекут дни и придется поверить в заветное завтра, которое никогда не настанет.

Воздух плотный и мокрый забивает горло. Копошатся внутри слезы, просятся наружу бесстыдные. Провожаю глазами бабушку в сетчатом пальто: сморщенная, надутая.

– Недобрая и жадная,- думаю я, и собственная мысль тяжестью отдается в груди, застывает в кончиках пальцев.

Она уже прошла мимо, свистя нездоровым дыханием, клонясь к земле и задыхаясь от замшелого мартовского света, как вдруг обернулась, и вся от глаз до ушей сморщилась в милой улыбке. Испугавшись себя, своей злой болезни придирчивости, я растерялась и повторила ее улыбку. А потом подняла глаза и поняла, что мир перестал быть больным. Уже не казалось, что создал его кто-то бездарный и равнодушный.

По небу плыли облака. Еще недавно их не было и в помине. И странно было, что вдруг разлилась синева, стыдливо сторонящаяся серо-белых островков безжизненного света.

Ломаный нос улыбался. Его нос. Моей улыбкой. Такой же виновато-растерянной, немного нелепой.

Роняю взгляд на ботинки – еще чуть-чуть и они тоже заулыбаются запачканной зашнурованной рожицей – одной на двоих.

Напрягшись, он подается вперед, хочет что-то сказать, но я не даю. Пусть первым будет не слово. Секунда, и я ничего не вижу: дрожат и разбиваются весенние льдинки – сердце грохочет – боевым маршем проходит мимо нас время, а прохожие отворачиваются.