Когда пройдёт пять лет

Впервые у нас эта пьеса была поставлена в 1994 году Маргаритой Тереховой на сцене Московского театра им. Моссовета.

Перевод на русский был выполнен Н. Малиновской и А. Гелескулом.

Эта сюрреалистическое произведение было переломным в творчестве Лорки.
Многое стало в нём понятно после того, как были опубликованы воспоминания сестры и брата поэта.

Молодые баскские актёры школы театрального и киноискусства Бильбао «Анима», Театр «Чайка» (Испания)  при поддержке Института Сервантеса представили под руководством русского режиссёра Ивана Верховых  современную версию произведения, которое критики когда-то окрестили «невозможным к постановке».

Вот что пишет Н. Малиновская в своём предисловии
http://lib.ru/POEZIQ/LORKA/lorka0_1.txt
к двухтомнику Г. Лорки, вышедшем в далёком 1976 году в издательстве  «Художественная литература»:

«....Осенью 1931 года пьеса была закончена. Не понятая современниками и до  сих  пор  не оцененная критиками, она была Лорке особенно дорога.
     Ее тема и жанр  определены  самим  Лоркой.
Это «мистерия о времени,которое проходит»,мистерия со всеми особенностями, присущими  этому  жанру.
«Что было, то прошло», «было и быльем поросло», — всякий  свято  помнит  э ти заповеди здравого смысла.
Но время — это и вечность, не разделимая на годы и секунды, и астрономическое время, и внутреннее  время  каждого, и то, что отсчитывают  часы.
Лорка акцентирует внимание   на   отдельности   всего происходящего   в мире, освобождая  свою пьесу от временных и причинно-следственных связей; так обнаруживается  тождественность  р азличных событий и несходство казалось бы  одинаковых.  
В  пьесе  время  —   и чуждая человеку космическая сила, и необходимый элемент  его  существования.   
Время заставляет по-новому оценивать мир, окружая  ореолом  все  п роисходящее,  — «остановись, мгновенье!». Но вечен мир и ветшающие в нем вещи,  а  преходящи люди и мгновение их жизнь.
И если время задает людям одну и ту  же  загадку, то отвечает на нее каждый по-своему, и  человек  волен  решат ь,  покориться
времени или нет.
  Первый акт пьесы — остановившееся мгновенье.
Шесть раз бьют часы, когда поднимается занавес, но в конце акта слуга сообщает, что сейчас ровно  шесть часов.
Силой одного слова  прошлое  становится  настоящим,  и  это   слово  —
вспоминать, будущее становится настоящим, и это слово — ждать.  
Герои  Лорки заблудились в трех соснах времени и ищут выхода, но идет  время,  и  они  не успевают его найти.
     Два символа противостоят друг другу в пьесе: Реальность и  Сон.  Время, измеряемое часами и секундомерами, и Время-Сон,  творимое  каждым   по  своей воле.
Реальное время, отведенное пьесе, — это вечер одного дня  с  шести  до
полуночи.
Для Юноши  —  это Время-Сон:  пять  лет  д лящееся  или  длившееся
ожидание; это мгновение жизни Невесты и  вся  жизнь  Стенограф истки,  смерть Мальчика, Котенка и Старика.
В пьесе пересекаются и разные пространства. Уже мертвые приходят в библиотеку Юноши Мальчик  и  Котенок.  
Они  появляются в голубых отблесках грозы, как символ жизни, которая всегда на грани миров и в любую минуту может стать смертью.  Чужая  смерть  пересекает  другие  жизни, напоминая о тщете любви, о неосуществимости ее,  —  ибо  никто   не  в  силах отдать другому миг своей жизни.
Двойствен мир этой сцены — в одной  комнате, рядом — живые и мертвые. И близость смерти  не  дает  обману ться  прописными истинами Первого Друга или мудростью Старика, резким силуэтом она очерчивает
внутреннюю драму Юноши.
  Единоборству человека со временем подчинено все в этой пьесе, и поэтому ее герои так странно  похожи.  Время,  которое  проходит,  оборачиваетс я  то будущим, то настоящим, то прошлым, а человек предстает не  в  полноте  своей индивидуальной характеристики, но в разных, крайних своих аспектах (Юноша  — Старик),  во  множестве  противоположных  вариаций  челове ческой   сущности, вереницей двойников.
Герои Лорки — не разные люди,  но  разные  лики  одного человека, по-разному защищающиеся от времени. Каждый творит  свой  мир,  где
Любовь, Сон, Ложь, Воображение, Воспоминание торжествуют  над  Временем.  Но сотворенный мир хрупок и обречен; герои Лорки знают об этом, и  только  одна мольба у них: «не сейчас, только не сейчас».  Их  миры  обречены  не  только потому, что против них — реальность (ее вестником и  глашатаем  врывается  в библиотеку Юноши Первый Друг, принося с собой шум улицы, звон стекла,  гудки машин и крики ребятишек, мучающих котенка).
Герои Лорки гибнут еще и оттого, что их миры разобщены и враждебны: кто любит, творит  особые  законы   только для своей любви, в равнодушии не замечая  чужой, — так  Юноша  требует  от Стенографистки «разумных объяснений». Но цепная реакция равнодушия  вернется к своему началу: теми же словами ответит во втором акте Невеста Юноше,  а  в третьем акте на маленькой сцене  бродячего  театра  Стенографистка  повторит
слова Юноши, он — ее слова.
Так замыкается круг непонимания и  жестокости  — люди  живут  в  разных   измерениях   и   мучаются   несовпадением   времен, разминовением судеб. И вся пьеса предстает перед зрителем как ряд зеркальных отражений, ибо  каждый,  свершив  ч то-то,  рано  или  поздн о  оказывается  в обратном, зеркальном положении, а  совершенное  оборачивается  против  него.
Каждому  воздается  —  з а  зеркалами.  
Архаический  принцип  композиции — симметрично-обратное повторение (контрэкспозиция) —  характерен  для  мног их драм Лорки, но именно в «Когда пройдет  пять  лет»  он  открывает  глубинный смысл пьесы. Действие завершается там же, где  началось.
Те  же  декорации, почти те же слова. Эти сцены разделены пятью годами или одним мгновеньем, но между ними, как и положено в мистерии, умещаются все поиски — любви,  истины и поиски себя, вся жизнь и крах всей жизни. ..»

Почти двухчасовое действие не оставило равнодушным никого.
Актёры сыглали замечательно, со всем пылом молодости.

И переполненный зал по достоинству оценил игру.

Хочется пожелать испанцам новых пьес Г. Лорки и новых успехов.