«Толстый мальчишка Глеб»

Юрий Третьяков

К компании окраинной пацанвы, изнемогающей от жажды приключений, прибивается новенький, заглавный Глеб из Свердловска, далекого таежного города со свирепыми волками, дуплами в вековых дубах и очаровательными тунгусками (по версии героя, естественно). Взбодрившийся народ ищет приключений с новой силой – и успешно находит их в коротких стычках, забегах по лесам, беспрестанном трындении и, естественно, пункте коммунистического воспитания.

О Третьякове я услышал от Вадима Нестерова, который писателя очень хвалил. Я и сам люблю советский детлит, до сих пор подозреваю, что в провинциальных издательствах иногда окармливались авторы довольно серьезного уровня – и время от времени это подозрение пытаюсь проверить. В случае с Третьяковым попытка удалась. «Толстый мальчишка Глеб» (1972 год) — очень смешная, довольно наглая, на удивление жесткая и фантастически симпатичная книжка. А Третьяков весьма умелый и чуткий автор, герои которого орут на родителей, мечтают чего-нибудь стырить и наделать пистолетов-поджигов, легко рассуждают о пользе вышибания зубов или утопления всех кошек – и остаются при этом вполне невинными милыми детками.

Отдельное удовольствие связано со сказочным размахом речевых характеристик. Что авторских:

«На Гусиновке существовал такой порядок: все девочки были поделены между наиболее выдающимися гусиновцами. Как и когда их делили, Мишаня припомнить не мог, но каждая девочка за кем-нибудь да числилась, хоть некоторые и сами про это не знали, потому что им никто не говорил.

Было, конечно, много недовольных.

Например, Мишане досталась почему-то совсем пустяковая девчонка Нинка по прозванию Николашка. Так ее прозвали насмешливые гусиновцы за пристрастие к песенке «Коля, Коля, Николаша».

Сначала Мишаня всячески боролся против такой несправедливости, но ничего поделать не мог и решил: ладно, пускай пока останется Николашка, а там, глядишь, может, высвободится какая получше…

Откровенно говоря, он имел виды на сестер Розу и Лариску — нарядных, румяных и красивых, как куклы.

Но их обеих захватил Гусь, который и слышать не хотел, чтоб уступить хоть одну.

— Во, видал? — говорил он, показывая свой здоровенный кулачище. — На, нюхай! Пока обе мои, а там погляжу!..

По этой причине сестры выходили на улицу редко, так как отчаянный и придурковатый Гусь выражал свои чувства тем, что с громким гоготаньем стукал их по спине, сталкивал в лужи, дергал за волосы, а когда сестры находились в каком-либо недоступном для него месте (например, смотрели из окна), он принимался крушить подряд всех подчиненных слабее себя.

Но и дома им покоя не было, потому что Гусь любил сидеть у них на крыльце, заглядывал в окна и даже перелезал через забор в сад.»

Что персонажных:

— Ты погоди зарекаться-то, — сказала тетка Федотьевна. — Ты послухай, чего я табе скажу… У нас, у Чачорах, суседского ребятенка свинья было-к до смерти закатала!.. Тады не то что нонче: шакалады табе, да мармалады, да рожна, господи, прости ты мою душу грешную!.. Мать ребятенку хлебушка ломотик дасть, он сабе и гуляеть!.. Однова спякли ему псанишного жаворонка, он сразу исть пожалел, а побег с ним на улицу друзьям-приятелям хвалиться!.. У те поры друзьев-приятелев не окажись, сел он под завалинку, а на грех свинья ихняя и окажись тута: учуяла жаворонка, кинулась отымать… А тот был малый с карахтером: она ево катаеть по пыле, а он визжить, а не даваеть!.. Свинья осерчала, хвать ево за уху! Покуда мы выбегли, отбили, а половинки уха и нету… Так по сю пору карнаухой и ходить…

— А жаворонок кому достался? — спросил Гусь.

— Этого, рябяты, я вам сказать не умею, не до того было, страсть!»

Или:

«— Передаю сведения фактического характера… Сегодня я отлучился за приобретением продуктов необходимости для своего существования… Но ввиду несостоявшейся условленной встречи с продавщицей Тоськой по возвращении обнаружил нарушение неприкосновенности личности моего племянника Виктора… Я пришел прямо в экстаз от проводимых вашим сыном артистических сеансов бандитского характера!..

— «Бандитского»… Это уж вы чересчур… Молодые еще, что с них…

— Я хочу закончить передачу сведений! Конечно, отец, увлеченный особенным расположением к своему любимцу, не находит в его поступках оглашения… Однако, проживая фактически с родительской семьей, он по возрасту лет занялся не делами общественного или государственного характера, а легендарно-деспотической деятельностью!»

А еще, оказывается, вторая часть есть, «Дикая жизнь в лесу».

Короче, легендарно-деспотически рекомендую.