Интервью со Стивеном Кингом посвященное выходу новой книги

Tesco, 31 октября 2011

В ролях:

Автор — Стивен Кинг

Интервьюер — Наташа Футмэн

Переводчик — Ваш покорный слуга

Где были Вы, когда Кеннеди был убит?

Когда я узнал новости, я был в катафалке. Я жил в маленьком городке, и к школе в которой я учился, не ходил автобус. Наши родители скидывались и платили парню, у которого был переделанный катафалк, который он превратил в подобие школьного автобуса, и мы ездили в нем туда и обратно.

Нам не сказали о убийстве Кеннеди в школе. Но когда мы сели в катафалк, чтобы ехать домой, Майк (водитель), включил радио, в первый раз на моей памяти. Мы услышали, что Кеннеди был убит. Майк помолчал, а потом сказал: «Они поймают сукина сына, который это сделал, и его кто-нибудь убьет». Именно так и вышло.

Когда и почему, Вы решили написать роман о убийстве Кеннеди?

Я пытался написать этот роман в 1973 году, когда я работал учителем в школе. Тогда он назывался «Split Track» и я написал четырнадцать страниц. Потом я остановился. Исследование материалов было очень трудным, для человека с полноценной работой. Также, я понял, что не готов — такой масштаб был слишком велик для меня, в то время. Я отложил книгу, и решил вернуться к ней позже.

Я рад, что не продолжил книгу тогда. В 1973 рана была слишком свежей. Сейчас, прошло уже почти полвека, с момента убийства Кеннеди. Мне кажется это достаточно долго.

Я недавно посмотрел фильм Роберта Редфорда «Заговорщица», о убийстве Линкольна. Это случилось сто пятьдесят лет назад, но все равно увидеть смерть президента Соединенных Штатов от руки одинокого стрелка — это шокирует.

Как использование современного персонажа, отправляющегося в прошлое, влияет на изображение Вами 1950-х?

Джейк Эппинг, мой главный герой, совершает несколько путешествий в прошлое — каждое из них переносит его в 19 сентября 1958, за две минуты до полудня, и каждое путешествие — это полная перезагрузка. Понемногу он к этому привыкает, но контраст, между его мышлением человека из двадцать первого века и между миром поздних пятидесятых-ранних шестидесятых, поразителен. И порой, это довольно смешно, как когда Джейк начинает напевать непристойную песенку Rolling Stones, и пытается убедить свою девушку, что он услышал песню со словами «she tried to take me upstairs for a ride», на радио.

Мы привыкли к нашему миру в настоящем — миру в котором бензин стоит четыре доллара за галлон, где мужчины и женщины равны, где у нас есть афроамериканский президент, где у нас есть компьютеры. Когда ты впервые попадаешь в 1958 — контраст поразителен. Тем не менее, чем дольше Джейк остается в том мире — тем больше он чувствует себя как дома. Со временем, ему не хочется покидать его. Ему нравится жизнь в том времени, когда в аэропортах не нужно было разуваться.

Писательство — это почти как гипноз. Получается вспомнить вещи, которые ты забыл в здравом сознании. Я чувствовал себя озадаченным, когда писал книгу. Смогу ли я поймать атмосферу жизни, между 1958 и 1963? Но, писательство — это прежде всего, вера. Нужно верить, что эти детали найдутся в нужный момент.

Чем больше я писал о тех годах, тем больше я вспоминал. Я пользовался материалами, когда я что-то забывал, но удивительно много удалось призвать из памяти — звук монет, которые ты бросал в автомат, когда садился в автобус; запах кинотеатров, в которых все курили; танцы, подростковый слэнг, книги того времени, необходимость библиотек. В книге есть забавный момент, когда Джейку нужно кого-то найти и он очень расстроен; если бы у него был компьютер, он мог бы сделать это за две-три минуты. Тогда не было телетрапов; нужно было выходить из терминала и подниматься по лестнице на самолет TWA. Сейчас, TWA уже не существует, но именно на самолете этой фирмы, Ли Харви Освальд возвратился в Техас.

Когда вы исследовали музыку того времени, слушали ли Вы песни, во время работы?

Я всегда был фанатом поп-музыки. Я хорошо осведомлен в музыке между 1955 и сегодняшним днем — я чувствую себя как дома, в разговорах о музыке. Это хороший индикатор перемен в американской жизни.

Один из эпиграфов для «11.22.63.» — «танец — это жизнь», я всегда был заинтересован в танцах. Они во многом символичны для процесса ухаживания. Изменения в танцах отражают изменения того, как мы ухаживаем и любим, и живем, на протяжении многих лет. Я заходил на YouTube, чтобы посмотреть видео танцев пятидесятых и шестидесятых, это было очень интересно, видеть людей танцующих Stroll и the Madison, the Lindy Hop, Hell’s a Poppin’ — фантастические вещи. Я без ума от музыки и от танцев, и кое-что от этого есть в книге.

Я слушаю музыку практически постоянно. Не когда я пишу в первый раз, но когда я переписываю или редактирую, она всегда включена и очень громко играет. У меня есть определенные ключевые песни, которые я постоянно переслушиваю — они выводят мою жену, детей, внуков из себя. Я один из тех, кто будет слушать «I Will Always Love You» Уитни Хьюстон двадцать пять раз, до тех пор, пока я не узнаю, что песня была написана Долли Патон, и я послушаю версию Долли Патон еще сорок раз.

Самое большое впечатление, на меня произвел рок-н-ролл ранних пятидесятых. Я попытался вложить в книгу восхищение, с которым слушали Чака Берри или Литтл Ричарда. Когда ты услышал Литтл Ричарда в первый раз — жизнь изменилась. Когда я услышал «Palisades Park» Фредди Кэннона в первый раз, я подумал: «Эта песня заставляет меня радоваться тому, что я жив».