Извлечение из статьи, опубликованной в журнале «Полдень, XXI век», 2011, №6
Среди зарубежных фантастических произведений, переведенных в последние годы на русский язык, многие любители жанра, чье мнение мне не безразлично, выделяли роман Питера Уотса «Ложная слепота». Роман это действительно для нашего рынка редкий, и, прежде всего – он выделяется чрезвычайно серьезным отношением к очень сложным философским вопросам – таким, как, например, философские проблемы сознания. При этом автор – и это также выделяет «Слепоту» — хорошо знает, что говорят о проблеме сознания профессиональные философы, и использует в романе идеи, заимствованные из специальной философской литературы — например, так называемую «китайскую комнату», мысленный эксперимент, придуманный известным американским философом Джоном Сёрлом. Не удивительно, что Уоттс приводит в конце книги список использованной литературы, 144 книги и журнала, такие как Science, Nature, Scientific Americanс подробными объяснением, откуда взялись те или иные идеи. Одну книгу Уоттс упоминает особо — это «Быть никем» немецкого философа Томаса Метцингера.
И вот, возникает ревнивый вопрос: мог ли такой роман в принципе быть написан в России или — учитывая выдающиеся заслуги украинских писателей — мог ли такой роман быть написан на русском языке?
Технически, никаких препятствий для этого нет. Разумеется, литература по философии сознания на русском языке не так обширна, как на английском, но она есть и ее много. Есть специальная литература, а есть популярные изложения, сделанные как профессионалами, так и вдохновенными любителями. Есть на бумаге и есть в Интернете. Есть специалисты, у которых можно, в случае чего спросить и- и им будет конечно приятно проконсультировать писателя. Среди писателей-фантастов у нас есть умные и образованные люди. Им, чтобы написать об этом, надо было лишь протянуть руку.
Есть одно существенное отличие между «Ложной слепотой» и лучшими произведениями современной русскоязычной фантастики.
Проблематику сознания Уотс придумал не сам. Он заимствовал ее из философских дискуссий, которые он прочел и понял.
Если же наш автор начинает задумываться о судьбах мира, ставить сложные вопросы, отвечает на актуальные жизненные запросы, если он становится хотя бы немного мыслителем – он размышляет собственными силами. Обдумывает все с нуля. Он думает самостоятельно и свободно, не пытаясь опереться на авторитеты и достижения других, на вычитанное в книгах. В фантастике царит «интеллектуальное чучхе» — опора на собственные силы. Конечно, самостоятельное и свободное мышление – это замечательно. И все же, хотелось бы, чтобы хотя бы иногда писатели не пренебрегали интеллектуальными открытиями, сделанными другими. Попросту говоря, чтобы наши авторы, также как научные фантасты прошлого и позапрошлого веков, интересовались бы науками, иногда выступали в роли их популяризаторов, превращая проблемы и перспективы человеческого познания в образы и коллизии своих произведений. Не всё же решать мировые проблемы самопальным способом – иногда стоит посмотреть, что о них думают в профессиональных сообществах. Тем более, что сегодня наш кругозор расширился, и писатель – если только захочет- может обращаться не только к традиционным для НФ физике, биологии и технике, но к чему хочет: от вдохновлявшего Леонида Леонова лесоводства, от прославленной Даниилом Граниным метеорологии — до безбрежного моря гуманитарных дисциплин- философии, социологии, религиоведения, экономики, политической мысли… Ну и всевозможные ответвления компьютерных наук тоже не надо забывать. Та же, близкая Сергею Дяченко психиатрия – сколько сюжетов в себе таит!
Вокруг нас имеется множества наук, учений, идеологий, где многие важнейшие вопросы, заботящие писателей, уже продуманы, упакованы в концепции, в фантастические прожекты и причудливые прогнозы. Почему бы не использовать культурное богатство человечества?
Когда российский фантаст берется за политику – его, если грубо упростить, ведет всенародное раздражение натовскими бомбардировками Югославии.. Это раздражение породило целое направление политизированной фантастики – от «Войны за Асгард» Кирилла Бенедиктова до «Райской машины» Михаила Успенского, и даже Леонид Каганов, писатель ироничный, и фактически подростковый, отдал ему дань в рассказе «Черная кровь Трансильвании». Говорю это, не пытаясь агитировать за или против политики НАТО, но, только сознавая, что любая газета, призвав на помощь каких-нибудь «экспертов Института Европы» сможет поговорить о проблемах Югославии и Ирака точнее, толковее и более по делу. Чтобы оказаться нужнее читателю, чем утренние газеты фантасты должны подняться до более масштабного взгляда на проблему, взглянуть в будущее подальше, использовать теоретический инструментарий поизощреннее. Мировая политическая мысль наработала много весьма тонких концепций, которые остаются вне поля зрения наших газет. Партисипаторная демократия, аудиторная демократия, адхократия… Если вы об этом еще не слыхали — это недоработка писателей-фантастов. Когда-то, например, именно из научно-фантастических произведений подростки раньше чем из учебников узнавали что электро-магнитное взаимодействие не сводится (но может свестись) к гравитационному.
Если не нравится политология – есть старя добрая физика, с теорией суперструн, квантовой гравитацией… Есть философия, есть психология, есть экономика, есть биотехнологии с нейрокибернетикой… Есть ведь еще и невоенная техника, на худой конец….
Неразгаданные тайны экономики привели к распаду СССР, но, при всей травматичности этого события, писатели социальными и экономическими науками не заинтересовались. Писатели предпочитают мечтать о том, как бы ловчее сбивать бомбардировщики НАТО. Почему-то бомбардировщики нас больше волнуют. Единственную попытку поразмышлять на эту тему я увидел в предисловиях Сергея Переслегина к томам собрания сочинения Стругацких (переизданы книге Переслегина «Возвращение к звездам»), где автор рассуждает, что конечно централизованное планирование себя не оправдало, но и рынок – лишь самая примитивная ступень некой «автокаталитической» экономики. Как говорится, за попытку — спасибо. Правда, Переслегин в данном случае выступал не как писатель, хотя и не как чистый эссеист, его произведения – нечто среднее между художественной литературой и эссеистикой, и в данном случае Сергей Переслегин продолжал начинания советского фантаста Георгия Гуревича, излагжившего идеи еще не написанных фантастических произведений в книге «Древо тем». Жанр это очень редкий, но быть может – в условиях, когда художественная литература сознательно изолирует себя от науки – имеющий будущее.
Не будем преувеличивать, но не будем и преуменьшать духовную насыщенность окружающей нас атмосферы. Многие теории, концепции и идеологии стучатся к нам в дверь, и требуют чтобы о них поговорили. Но писатель, услышав этот стук, начинает считать, насколько это уменьшит его тираж.
Вот – возьмем для примера: в Москве Российское трансгуманистическое движение (РТД) давно уже активно агитирует всех, чтоб с минуты на минуты ждали, как технический прогресс изменит человеческое тело и приведет его к бессмертию. Из писателей-фантастов их агитация, кажется, пока задела только Юрия Никитина, вдруг бросившего традиционное для него славянское фентези и написавшего роман «Трансчеловек». Я этот роман не читал, имеющиеся в сети отзывы о нем не очень благоприятны, но, по крайней мере любопытно, что литератор решил серьезно поговорить о технических перспективах бессмертия. Большинство бы схватились за пистолет — как при слове «культура».
Серьезность и подкованность не отменяет необходимость таланта, но они могли бы пригодиться.
Данную статью хотелось бы рассматривать не столько как «ворчание», сколько как попытку предсказания. В России каждое десятилетие зачастую оказывается новой эпохой. Нулевые, как известно, не похожи на «лихие девяностые». Сейчас мы вступаем в «десятые». Есть ощущение — может быть иллюзорное? – что в обществе накапливается озабоченность сложными вопросами. Дмитрий Быков в одной из своих статей написал: ««Гламур закончился, а вместе с ним — и стеб, и двоемыслие. Пришла эпоха новой серьезности и пафоса… художник не обязан резонировать с эпохой, хотя смену ее должен бы ощутить — это свидетельствует о чуткости, о настройке психического аппарата... Количество абсурда перешло в качество, ироническим неучастием уже не отделаешься, настало время серьезных размышлений и самоопределений».
Научно-популярные журналы уверенно занимаю места на полках газетных киосков. Президент говорит о модернизации. Выходцы из России получают нобелевские премии. Российская наука – или это все таки иллюзия? — медленно выползает из ступора. Учителя свидетельствуют, что дети становятся в среднем «лучше», умнее и начитаннее. И еще немаловажно – что может дать обществу наука? В конце концов, идейный кризис фантастики – чаще всего не вина фантастов. Общественное развитие, наш собственный горизонт перспектив не содержит тех зерен, которые бы фантазия могла развить до новых фантастических идей. В стагнирующем обществе идейно стагнирует и фантастика. Но это проблема – не проблемы литературы. Конечно, талантливый писатель, уникум, может в одиночку пойти против всеобщего бесплодия — но кто же спорит, что тяжело идти против рожна? Однако, есть вероятность, что мы стоим на пороге больших событий, и в частности – событий в научной сфере, когда достижения биотехнологии откроют новый пласт реальности – как когда-то его для фантастики открыли компьютеры и Интернет.
Интеллектуальная, концептуальная, не чурающаяся теорий и не боящаяся сложных книг фантастика еще получит свое место на книжных полках.