Фэнтези в его современном понимании – жанр молодой. Ему едва ли исполнилось сто лет. В порубежный период конца 19 – начала 20 века то, что сейчас принято понимать под таким литературным направлением скорее проходило по разряду сказок и мистических историй, тем более работавшие в тот период авторы воспринимали свою прозу точно так же.

Устойчивый тренд на выделение из подобных сочинений отдельного корпуса литературы, сосредоточенной на магической стороне реальности с описыванием особых миров, задал ирландский писатель Лорд Дасейни, создавший целый цикл о вымышленной волшебной стране под названием Пегана. В цикл вошли два полновесных сборника «Боги Пеганы», «Время и боги» и еще несколько отдельных рассказов.

Цикл рассказов о Пегане коренным образом отличался от других подобных историй по нескольким важным признакам.

Во-первых, базой для рассказов послужили реальные древнегреческие мифы. Дансейни знал и любил античность, он прекрасно прочувствовал дух Эллады и понял этот прекрасный древний мир, стоявший у истоков современности. Вероятно, жажда творчества и влияние мифологии смешались в нем в единый поток, который и дал начало историям про Пегану и ее богов и героев. Действительно, для хорошей мистической или сказочной истории не обязательно разрабатывать что-то фундаментальное в плане идей. Достаточно ограничиться хорошим сюжетом, коллизией, сильной темой и интересными героями. Но если вы создаете целый цикл о новом мире, этого будет мало. Вам понадобится прочный фундамент, придающий миру определенную атмосферу и свою философию. Дансейни это понял, он понял, что в основе выдуманной вселенной должны лежать фундаментальные идеи, концепции и архетипы, и для европейской фантастической в широком смысле литературы, каковую он писал, вполне естественным стало обращение к древнегреческим истокам. Почему не римским? Очевидно, что римские мифы вторичны по отношению к греческим. И действительно, в каждом рассказе ощущается эта средиземноморская атмосфера, эта знакомая свежесть, и почти родные пейзажи той самой «милой сердцу Аркадии». Именно поэтому читая истории из Пеганского цикла читатель как бы прогуливается по знакомым местам.

Примечательно, что хотя Пегана многое унаследовала от античности, но не похожа на нее в точности. В этом мире можно проследить и черты других мифологий, легенд и сказаний. В некоторых рассказах бросается в глаза отчетливый арабский след, эхо Сказок тысячи и одной ночи.

Во-вторых, Пегана представляет собой не просто набор эпизодических сцен, а продуманный отдельный волшебный мир, действующий по своим законам. Это тоже важный признак фэнтези как жанра фантастики – выстраивание особого пространства, где не действуют обычные законы, либо необычного по иному принципу, но главное Иного мира, «иноземья», не-реальности. Дансейни впервые создал такой полностью волшебный мир, продуманный достаточно детально, чтобы в нем уместилось много отдельных завершенных историй с разными героями. Если раньше действие мистической истории происходило в реальности, в других мирах, но незавершенных, а лишь обрисованных, то у Дансейни получилось построить особую вселенную Пеганы, цельную и самодостаточную, то есть фэнтезийный мир, в который хочется попасть и испытать вместе с его обитателями все выпавшие на их долю приключения.

В-третьих, в цикле рассказов об этом мире обязательно присутствие волшебства, магии, что является непременным атрибутом фэнтези. Магия, то есть некая сакральная необъяснимая, сверхъестественная сила – важнейший атрибут фэнтези. Но если в мистике она может выступать основой сюжета, триггером, поворотным моментом, загадкой и так далее, то в мирах фэнтези магия – это топливо, на котором работает все. То есть та самая энергия, что придает вселенной жизнь. В Пегане магия настолько естественна, что является физическим законом мироздания. Применение волшебства не редкость, а необходимость, а чудеса и необычное – данность, вроде восхода и захода солнца.

Пегана – красивый мир. Кажется, что она очень хрупкая и заключена в хрустальный шар, который очень легко разбить одним неловким движением. Поэтому мир Пеганы чрезвычайно уязвим и требует защиты. Вместе с тем этот мир герметичен, он лучится внутренней силой. Он хранит секреты: там, на просторах Пеганы сокрыты древние тайны и мудрость. Но парадокс в том, что вместе с дряхлой стариной в Пегане соседствует и озорная юность, и даже божественная глупость: подобно олимпийским богам, божествам Пеганы не чуждо все человеческое – они любят и ненавидят, обожают загадки и падкие до лести. Словом, все обитатели мира Пеганы – живые. Потому что мир этот живой, наполненный витальной энергией, что вложил в свой хрупкий хрустальный шар его демиург-мечтатель, его первое и главное божество – замечательный писатель Лорд Дансейни.

«Пегана» – первый полноценный фэнтези-цикл с проработанным миром, и написанными о нем историями, невероятно поэтичными и исчезающе красивыми, как сон. Первое слово в истории жанра.

Великолепный рассказ! Прочитал с интересом. История не отпускала до конца. Рассказ ведётся от лица одного из матросов. Ощущается космический ужас, одна сцена сильнее другой. В то же время есть здесь и весьма мрачный юмор. А начинается всё с, казалось бы, очередной байки о давно минувших днях — такие сотнями рассказывают в прокуренных приморских таверных. И в финале вот уж действительно не позавидуешь бедному старине Биллу...

Рассказ — словно вишенка на торте или жемчужина, припрятанная на дне морском, но привлекающая внимание свом сиянием. Всем, кто желает ознакомиться с творчеством Дансени и просто ценителям качественной литературы — прочитать однозначно!

10 из 10.

Странное дело.

Общая концепция романа — понятна, и — да будет так. А что мы тут все иначе делаем?

Каждое предложение, даже абзац — понятны, и всё ранее написанное о потрясающем авторском языке справедливо.

Но все эти красиво написанные абзацы складываются в очень скучный роман. А еще...

Рассказ понравился. Здесь нет цинизм Дансени, есть загадочная тревога за дверью, петли которой тщательно смазывают и смазывают до абсурда.

Довольно сексистское сочинение.Юный кентавр (нет даже двух тысяч лет) скачет за своей возлюбленной. Как он узнал о ней? Тайные силы пронизывающие вселенную донесли: юная дщерь сфинксов, львов, кентавров, людей и богов живет в безбрачии и девственности! Львов она пугает своей грозностью, богов смертностью,людей внешностью. Только человек-лошадь доскакав хватает возлюбленную за волосы и прыгает с ней в пропасть миров, где много веков они будут счастливы... Как говорится: «Топитесь девушки!», но впрочем это совсем другая история.

Если ночью тебя охватит гнев, погляди на звезды: они тихи. Тому, кто мал, подобает ли браниться, когда великие молчат? (ц)

Лорда Дансени, издаться которому помогал сам Уильям Батлер Йейтс, можно назвать праотцом современного фэнтези наравне с Уильямом Моррисом. На У. Морриса ориентировался лорд Дансени, а вдвоём они оказали огромное влияние на Джона Р. Р. Толкина. Несмотря на то, что идеологически лорд Дансени и Джон Толкин не были близки (один агностик, другой христианин; один ирландец, вдохновлявшийся, в том числе, сказаниями своих предков, другой англичанин, ирландскую мифологию по определённым причинам не слишком-то любивший), в «Сильмариллионе» легко можно проследить пересечения. Сравнительному анализу можно посвятить целую монографию.

Может, лорд Дансени и не стал первопроходцем в жанре фэнтези (тот же Уильям Моррис писал лет на десять-пятнадцать раньше), но в чём он совершенно точно стал первым — так это в литературном создании собственного пантеона. Весь сборник «Боги Пеганы», впервые увидевший свет в 1905г., этому и посвящён — мифотворчеству, выдуманным богам и взаимодействию с ними людей. Написан сборник лёгким и красивым языком, каждый рассказ пропитан философией: отношение к смерти, ко времени, к судьбе, к месту человека в сверхъестественных играх богов.

Приступая к чтению стоит держать в голове, что «Боги Пеганы» всё-таки очень далеки от того, что в наше время принято считать фэнтези. Здесь не будет центрального героя, не будет странствий, приключений и магии. Только мифы о создании вымышленного мира вымышленными богами и размышления о вечном.

Я не могу поставить десятку только потому, что лингвистически Джон Толкин всё-таки был сильнее (чем заслуженно гордился, сравнивая себя и лорда Дансени). Имена из «Властелина колец» и «Сильмариллиона» сложные, но певучие, а об имена «Богов Пеганы» взгляд то и дело спотыкается. Также в голове происходит путаница, когда вроде бы кельтские и недалеко ушедшие скандинавские мотивы смешиваются с каким-то восточным колоритом: упоминание Аллаха и Африки, пророки, да даже те же имена. Девять пророков из десяти.

Короткая история от одного из пионеров фэнтези, кумира Лавкрафта и Роберта Говарда.

По сюжету рассказчик (похоже сам Дансени) встречает в гостях некоего человека, который говорит, что читал новеллу первого под названием «Бетмора» об одноименном заброшенном городе на Востоке. Также незнакомец утверждает, что ему известны некоторые подробности исхода жителей из Бетморы. В ответ на вопрос изумленного писателя: Вы бывали в Бетморе? Собеседник демонстрирует коробочку гашиша и начинает свой рассказ.

История представляет собой описание наркотических сновидений о звездных скитаниях, приправленных грезами о сказочном городе-призраке, поглощаемом окружившей его пустыней. Получилась эдакая Тысяча вторая ночь: ориенталистская фантазия, выросшая из фанфика на арабские сказки в самостоятельное произведение. Во внешней рамке новеллы Шахерезада на топчане рассказчика обернулась в пристрастившегося к гашишу безымянного англичанина в кресле.

Если что, все это ни разу не минусы или претензии, а просто ассоциации. У Дансени замечательное и самобытное воображение и довольно легкий язык.

Финал получился забавным. Самое то перед сном.

Согласен с вышесказанным полностью. Детективы от Дансейни ну как-то вообще ни о чём.

Какой пророческий рассказ!

Если честно, не самый лучший рассказов из сборника «Время и Боги» (да и сам сборник, немного уступает «Богам Пеганы»). Но рассказ далеко неплохой. Такая, короткая сказка о богах.

Любопытный рассказ посвящённый проблеме эскапизма.

Довольно забавная концовка.

Но мне кажется что у Лавкрафта в его «Селефаисе» (который совершенно точно вдохновлён «Коронацией» и является почти его пересказом) получился несколько поэтичнее и законченнее.

Где-то далеко, затерянная меж лесов и холмов Англии, есть деревушка по имени Волдинг. Нетрудно догадаться, что это не простая деревушка, а особенная, ведь рядом с ней расположен Круг Камней, в котором еще древние кельты справляли свои кровавые языческие ритуалы. Вероятно, близость к подобному мистическому источнику послужила причиной тому, что Волдинг был избран сверхъестественной и полузабытой ныне силой, известной нам как Пан (древнегреческое божество природы и плодородия). Пан «благословил» местного паренька по имени Томми Даффин, который начинает играть на простой камышовой свирели чарующую музыку, жертвами которой постепенно становятся окружающие его люди (это чем-то напоминает историю о легендарном Гаммельнском крысолове). Большей частью произведение посвящено противостоянию местного деревенского викария Анрела с этой неведомой силой, нашедшей свое выражение в мелодии свирели; противостоянию христианства и язычества.

Написано хорошо, в духе классической прозы, которую дополняет собой мистическая таинственность и незатейливый детектив. Здесь сплетаются воедино религиозные и легендарные мотивы, создавая мир, в котором теснятся прошлое и настоящее. Перед нами оживают образы забытой древности, живущей в гармонии с природой. Дансени целенаправленно противопоставляет эту древность современной (на тот момент) машинной цивилизации и культу потребления. Он показывает нам другой путь, которым тоже может идти человек.

Но самое главное, читая, ты понимаешь, что у тебя на руках действительно хорошее произведение. И это греет душу. Правда, концовка произведения оказалась не такой, какой мне бы хотелось ее видеть. Возможно, дело в том, что я мыслю шаблонами представителя той самой машинной цивилизации. Это несколько скрадывает общие впечатления от книги, но она в любом случае хорошая и стоит того, чтобы ее прочесть.

Рассказ этот, вероятно, действительно пародийный, но даже при этом он вряд ли заслуживает такого количества переизданий. Даже если и полиция, и частные расследователи оказались столь тугодумны, что в упор не видят простого разрешения «загадки», то это, может, и пародия. Однако вот что меня удивило:

В общем, не более пятерки, и то за оригинальный стиль автора.

Конечно, когда это было опубликовано, это было ново, свежо и оригинально. Но, сегодня, когда последователи взяв эту идею растиражировали её в десятках сюжетах, она не вызывает больших эмоций. А потому читать можно, если уважаешь исторические параллели и истоки.

Неожиданно и невероятно мило, — так бы я охарактеризовала эту прелестную новеллу в духе изящных страшилок «Байки из... / у...», которые подчас подкупают вовсе не детализацией и смакованием ужасов, а почти симфоническим звучанием элегантно подобранных нот. Получилось и смешно, и чуточку страшновато, и «на одном дыхании» — все в очень разумных пропорциях. По качеству не уступает достойнейшим образцам литературы такого рода, хотя и несколько не типично для такого в общем-то предфэнтезийного писателя, как мистер Лорд Дансени. Вроде бы ничего особенного: увенчанный многими лаврами заслуженный и известный путешественник, охотник и сорвиголова Джоркенс вовсю заливает паре «продвинутых» ребятишек о своих охотничьих подвигах, но какая подача! а главное — какой финал!

Итак: блестящая литературная «короткометражка».

На прочтение сподвиг титул данного произведения как «дотолкиновское фэнтези», было безумно интересно узнать а как же было вначале до эльфов, гномов, орков и т.д.? Разве может существовать мир фэнтези не наделенный этими существами? В итоге был сильно разочарован и причиной были вещи которые я не ожидал увидеть. Очень сложный язык повествования в первой части Боги Пеганы, во второй части чуть легче, но не вытягивает до хорошей оценки. Помимо самого языка, также сложно уловить смысл и сквозной сюжет отдельных произведений, некоторые микрорассказы настолько обделены каким либо логичным сюжетом, что становится непонятно зачем вообще они были написаны. Лишь 3 рассказа получили от меня 7 баллов, которые были хорошо написаны и их было интересно читать, остальные все получили оценку ниже.

Короткий, но интересный рассказ написанный в лучших традициях клубной литературы. Ничего лишнего, стремительный сюжет, набирающий обороты с каждой новой строчкой , и внезапная развязка, щедро сдобренная юмором.

Единственный доступный русский перевод этого рассказа (История одного алмаза), опубликованный в 1934 году в рижском журнале «Для вас» довольно прилично сокращён. Но это ещё полбеды, — сюжет в конце рассказа абсолютно искажён. Точнее, авторский финал просто выброшен и заменён выдуманным. Почему-то многим переводчикам и редакторам кажется, что они могут гораздо интересней написать, чем некий автор. Ну так пишите, но под своим именем. Не зря, здесь переводчик не был указан — стыдно стало, наверное...

Если вы думаете, что так называемые импактные алмазы, которые получаются при ударе метеоритов о землю были открыты в 1950-х годах прошлого века, то вы ошибаетесь. Бравый висколюб Джоркенс открыл их ещё в начале прошлого века, сразу после падения гигантского метеорита в Сибири в районах проживания эскимосов. Думаете, нет эскимосов в России, — опять ошибаетесь. Очень даже есть. Хотя Джоркенс и не упоминает Тунгусский метеорит и точный год падения, то всё это и так ясно. А что касаемо алмазов на месте падения этого т.н. Тунгусского метеорита, то и они в прошлом веке были обнаружены. Конечно, они были не такие крупные, как в истории Джоркенса, да и достать осликов на севере Сибири даже летом, очень проблематично..., но вы попробуйте каждый день выпивать столько виски и не начать что-либо преувеличивать... К тому же теория об ударе этого метеорита вскользь и отскочившего куда-то, опять таки была впервые высказана именно Джоркенсом.

Я так понимаю рассказ написан ради идеи доказать, что можно совершить безнаказанное убийство, а вот способ мне не понравился ибо он аморален, а во-вторых нереален. Собаки помнят хозяину, в первую очередь по лицу, по запаху в последнюю очередь... Поэтому, если бы это было в реальности ничего бы из этого не получилось. Вспомните спец. агентов некой страны которые пытались убить Папу Римского, а потом два раза в Лондоне и всё закончилось тем, чем закончилось. Тянет же некоторых людей совершать преступления и верить, что они не получат по заслугам. А потому рассказ просто глуп.

Небольшой рассказ лорда Дансейни под вкусным названием «Неаполитанское мороженое» входит в цикл о Джоркенсе, беспечном любителе поболтать и выпить виски из Бильярдного клуба. Собственно авантюрные истории Джоркенса это рассказ в рассказе, вот и теперь он поведал товарищам по клубу о некой деловой встрече в неприметном ресторанчике, потенциальный деловой партнер решил умаслить Джоркенса и на десерт после сытного обеда подали неаполитанское трехцветное мороженое и удивительный напиток («мёд, розы и нежнейший огонь»), злоупотребив которым Джоркенс перенесся в Антарктиду... Казалось бы рассказик небольшой и шутливый, но с какой поэзией написан! Всё-таки Дансейни великий и вдохновенный выдумщик!

Знаменитый фантаст лорд Дансейни написал более сотни небольших рассказов о Джозефе Джоркенсе, неутомимом рассказчике и большом любителе виски, завсегдатае Бильярдного клуба развлекающего друзей историями, одна невероятнее другой. На этот раз Джоркенс отвел желающих послушать нечто совсем уж причудливое, к своему приятелю назвавшемуся Райаном. И рассказ Райана не разочаровывает: дикая смесь шпионского триллера и фантастики с полётом на Луну пронизанная фирменной тонкой иронией лорда и атмосферой возможности невозможного. Радует осторожность Дансейни когда он пишет о гражданах советской России. Настоящая сатира, и забавно и не обидно никому.

«И они создали Землю, ту, что восхищает...»

«Боги Пеганы» и «Время и боги» — это части фэнтезийного цикла «Пегана», состоящего из рассказов. Цикл сам по себе уникален, ведь это так называемое «дотолкиновское» фэнтези, замешанное на мифологии. Если внимательно присмотреться к рассказам, понимаешь, что это попытка лорда Дансейни создать собственную космогонию и мифологию для маленького выдуманного мира, причем выстроенное по классической схеме – от описания сотворения мира и рассказов о богах, до рассказов о героях и простых смертных, глазами которых нам дают возможность опять же взглянуть на богов.

Мир грез Дансейни причудлив и хрупок, здесь сосуществуют различные демиурги,мелкие божества и люди. Несмотря на то, что каждый рассказ повествует о событиях, происходящих в разных уголках Пеганы, и автор явно смешал элементы множества верований, все же мне кажется, что Дансейни опирался в основном на мифологию Востока, Древней Греции и куда меньше позаимствовал в мифологиях Северной и Западной Европы.

Сборник полон аллегорий, снимешь одну шелковую накидку с рассказа, а под ней еще десяток наслоений-«паутинок», и добраться до нижнего слоя практически невозможно. Слог красив, витиеват, порой возникает ощущение, что читаешь стихотворения, замаскированные под прозу. Своеобразная проза, однозначно стоящая прочтения, однако она будет, скорее всего, интересна только тем читателям, кто интересуется историей литературы, в частности историей фантастики начала 20 века. Да и читать сборник стоит неспешно, маленькими дозами, иначе может произойти перенасыщение и отторжение, слишком уж он непрост.

Когда-то давно лорд Дансени открыл для своего читателя чудесный мир, населенный различными богами и магическими существами. Он назвал этот мир Пегана. С тех пор, любой путник, истосковавшийся по волшебным историям, мог прийти в Пегану и отдохнуть душой от суеты дней.

Лорд Дансени не просто рассказал о новом мире всему свету, он смог передать все мифы и легенды этого мира, начиная от его рассвета, и заканчивая закатом. Самое интересное, что Дансени работал очень скрупулезно, а значит, его истории, как и настоящие мифы, могут противоречить друг другу, могут быть туманными и слегка запутанными, и при этом, они неизменно чудесные и своеобразно поэтичные.

Множество путников заходили в Пегану, и еще множество зайдут. Некоторые ищут там покоя, некоторые вдохновения, кое-кто затем пишет собственные истории, не хуже Дансени и не лучше, а другие и о другом. Есть и те, кто приходить в Пегану полным надежд, но уходит из нее разочарованным. Этот мир полон чудес, но он очень хрупок. Стоит подступиться к нему с неверным настроением или пробежаться вскользь по избранным историям, и волшебство исчезнет. Магия прячется на глубине.

Только для любителей легенд, по форме и по содержанию. Всем остальным подходить очень осторожно.

Это один из немногих случаев, когда мне было сложно выставить оценку. Честно сказать, эта история не пришлась мне по душе. Но не то, чтобы не понравилась — написан роман весьма неплохо. Слог изящен и хотя временами и чрезмерно, на вкус современного читателя, пышен, но всё же приятен. Автор достаточно остроумен и временами — не так часто, увы, — его рассуждения не лишены интереса. Некоторые страницы романа доставили мне неподдельное удовольствие, но — немногие. Вообще, в этом тексте слишком мало того, что могло бы оправдать затраченное на его прочтение время. Разве что считать таким оправданием сам факт знакомства с творчеством небесталанного и широко разрекламированного в узких кругах автора. Действие «Дона Родригеса» вяловато, герои схематичны (подавляющее их большинство при этом даже не наделено собственными именами), а юмора не столь и много. Удачного, по крайней мере. Уже упомянутые авторские рассуждения о том и о сём, не являются примером глубокой философии и не имеют какого-либо серьезного значения в структуре романа — они не суть, ради которой «Дон Родригес» писался, а просто необязательное дополнение. Необязательное во всех смыслах. Вообще, книга немного напоминает плутовскую прозу (благодаря фигуре слуги), немного мушкетерские романы Дюма (благодаря фигуре главного героя), но больше всего она показалась мне похожей на «Троих в лодке, не считая собаки» Джерома. В самом деле, небольшая (в данном случае ну очень небольшая) группа совершает путешествие из пункта А в пункт Б, сопровождаемое то забавными, то не очень происшествиями и пространными авторскими комментариями. Так что почитателям «Троих» должен прийтись по вкусу и «Дон Родригес», я почти уверен. Могу отметить и еще одну любопытную вещь. Хотя сюжетно роман вроде бы представляет собой историю о молодости и ее свершениях, тем не менее, содержательно он, скорее, о тщете человеческих усилий и о безжалостности времени. Кстати, эти мотивы вообще очень весомы в творчестве Дансейни, они присутствуют не только в «Родригесе», но и в Пеганском цикле, и в «Рассказах сновидца» и в «Книге чудес». Выглядит несколько монотонно и это ощущение тоже для меня является сигналом, что творчество лорда в чем-то «не дотягивает». Может быть, это книга для другого возраста или для другого настроения, или просто для другого читателя.

Прочитав небольшую книжечку «Рассказы сновидца» из серии «Личная библиотека Борхеса», в которой кроме рассказов также нашлось место и роману, я сделал для себя два вывода о творчестве Эдварда Дансейни.

Во-первых, его трудно, если вообще возможно, причислить к такому ходовому сейчас жанру фэнтези. Особенно к тому, что сейчас читатели подразумевают под ним. Да, здесь есть (иногда) некая магия или, если точнее, волшебство. Но то, как оно преподносится читателю, напоминает не Толкиена и продолжателей его дела, а скорее сказочный жанр и некоторые притчи. Например, библейские. Кстати, это отмечал сам Дансейни, делясь воспоминаниями о своем детстве. Именно тогда он открыл для себя сказки братьев Гримм, мифы Древней Греции и Святое Писание. Поэтому, стиль у автора достаточно цветистый и пафосный, что соответствует выбранной тематике – в первых его двух сборниках это выдуманный автором пантеон Богов и их деяния, к примеру.

Во-вторых, ознакомившись с романом «Дон Родригес» и основываясь на его сравнении с предыдущими произведениями малой формы, вынужден признать, что роман удался хуже.

Нет, стиль всё так же блещет и сияет красотой, к нему нет претензий. Но вот то, что происходит на страницах иначе как сюрреализмом (если не бредом) назвать нельзя. Юмор у Дансейни здесь примерно как в вечерней комедийной передаче по ТВ. То есть, если вас смешит ситуация, когда противника главного героя оглушает сковородкой его несмышленый слуга, и ГГ начинает объяснять ему, что такое рыцарский этикет и что так нельзя, то вам стоит взять это, подобное Вудхаузу, произведение на заметку.

Впрочем, смех смехом, но есть у писателя и более досадные промахи. Когда лорд Дансейни вдруг начал выдавать свои собственные мысли и догадки за абсолютную истину, мне неожиданно стало за писателя как-то неловко. Это касается и его деления людей на 2 вида (если вкратце, то он разделяет их на планирующих жадин и веселых мечтателей; никаких полутонов!), и теории о том, почему у винных бутылок вогнутое дно (конечно ради коммерческой выгоды!), и что на полу, оказывается, не дано заснуть никому, и т.д. Я бы снисходительно к этому отнесся, если бы это писал молодой автор, но Дансейни-то, на минуточку, было на момент написания романа за 40.

Тем не менее роман все же довольно хорош. Есть в нем какая-то тайна, и вера в то, что и среди людей возможны чудеса. Нет, даже не так – Чудеса. Ведь впечатлившую меня сцену из 4 главы, которая по мощности превосходит аналогичную из «Дома на краю» Ходжсона, иначе как Чудом (с большой буквы) назвать нельзя. И не важно, что просчитать кто такой король Тенистой Долины или же тот самый противник, оглушенный сковородкой, не составляет особого труда для читателя с хорошим багажом прочитанных книг. Важно, что такой романтик и мечтатель как Дансейни в фантастической литературе лишь один, а почитателей и подражателей – тьма, в которой затесались и Г.Ф. Лавкрафт, и К.Э. Смит, и тот же Толкиен.

Я сам вышел на этого изумительного писателя благодаря Лавкрафту, и несмотря на то, что путь к пониманию и восхищению его прозой занял около 2 лет, я ни о чем не жалею. Просто ко всему нужно подходящее настроение и расположение духа.

Так что, если вы любите добротно написанную классику, интересуетесь истоками фантастических жанров, и вам не мешает некоторая наивность, не проходите мимо Дансейни. Только не забывайте о его рассказах.

У этой книги явственно присутствует некий специфический мифологический вкус. А также оттенок и аромат. Не говоря уже о завораживающих звуках той самой камышовой свирели Пана.

При всей нашей разнообразной и порой просто диаметрально противоположной религиозности, все мы в разном возрасте проходим стадии стихийных язычников. Причём слово «стихийных» в этом определении обозначает не просто как бы «врождённых», а именно поклоняющихся стихиям (в частности) и всей Природе (в целом). Т.е. культ Пана, несмотря на погасшие жертвенные костры и огни в его честь, таки жив, курилка. И даже без всяких стараний со стороны возможных жрецов этого культа (буде таковые есть на самом деле) Пан и поклонение этому божеству постоянно присутствует в человеческой культуре. Или хотя бы в душах и сердцах людей.

Но красота и привлекательность этой книги даже не в этом указании, а просто в самой красоте слога. Что-то такое неуловимое от Брэдбери есть в этом романе (но тогда уж скорее наоборот, в творчестве Брэдбери имеются признаки влияния творчества лорда Дансейни, ибо всемирно известный, популярный и любимый фантаст жил-был позже Эдварда Дансейни). Красота и магия воздействия на читателя совершенно точно заключается в тексте этого коротенького чарующего романа. Это сложно выразить неумелыми и непослушными словами рецензента, но зато совсем просто почувствовать, прочитав саму книгу.

Признаюсь сразу: я не любитель театра и всего, что с ним связано. Поэтому очень редко читаю какие-либо пьесы, даже если они написаны авторами, за творчеством которых я слежу много лет (для примера — те же Олди). Вот и пьесы лорда Дансени я до сего момента не читал, хотя множество их, стараниями уважаемого Александра Сорочана, доступны для чтения в переводах на русский язык. Пьесу же «Король Аргименес и Неведомый Воин» я прочитал из-за того лишь, что она послужила своеобразным толчком для написания Флэтчером Прэттом замечательного романа «Колодец Единорога».

По итогу могу сказать только одно — неплохо, но всё-таки не моё. Предпочёл бы, чтобы этот же сюжет лорд Дансени использовал в одном из своих рассказов. Получилось бы, как мне кажется, не хуже. Вполне возможно, что мне попросту не хватает «театральной чуйки», ведь чтобы оценить всю прелесть данного творения, необходимо живо представлять, как всё это действо выглядит на сцене, а я, к стыду своему, за тридцать с лишним лет жизни в театре был хорошо если раз пять, поэтому для меня это — сложно.

Сюжет пьесы достаточно прост — томящийся в рабстве бывший король Аргименес случайно находит бронзовый меч неведомого воина, что придаёт ему решимости освободиться от рабства. В это же время нынешний король Дарниак беседует со своими королевами о проекте небывалого сада, не подозревая, что царствовать ему осталось совсем недолго... Написана повесть, как, впрочем, и все остальные вещи раннего, «фантастического» периода творчества лорда Дансени, весьма качественно. Одновременно и красиво, и возвышенно, и поэтично, и иронично, и даже жестковато местами.

Для примера — речь короля Дарниака перед поверженным изваянием своего бога Иллуриэля:

«Король Дарниак: Они должны быть замучены здесь, пред лицом Иллуриэля, и их глаза будут повешены на нити вокруг его шеи, так, чтобы Иллуриэль видел все, и на их костях мы поставим его снова. За дело!»

В итоге однозначно советовать пьесу к прочтению поостерегусь даже поклонникам творчества самого Дансени. Однако, оценку ставлю достаточно высокую. Во-первых, за то, что благодаря ей спустя три десятилетия появился великолепный роман Прэтта, о котором я со дня на день выскажусь отдельно. А во-вторых, за изящество финала, демонстрирующего, говоря словами уже упоминавшегося Александра Сорочана, «всю мощь сугубо дансенианской иронии» =))) В моей системе оценивая, одним словом, 8 баллов пьеса однозначно заслуживает.

P.S. Да и другие пьесы лорда Дансени я, пожалуй, всё-таки со временем прочитаю...

Переводчик Сорочан слегка заруинил концовку:

В оригинале было так:

Пояснения нашел на сайте quora:

Rob Rouse Jr, Entrepreneur.

It originated from Judaism.

They tended to avoid the word “death” because they believe that one’s soul never dies; instead, it “passes away” to the next realm.

The first time we, as humans, ever saw the term “passed away” was actually in the year 1375 A.D. It’s written in a book titled, “Lay Folks Mass Book”, where it’s quoted saying, “God lord graunt .. rest and pese Þat lastis ay to christen soules passed away.”

Не факт, что это объяснение верное, но оно звучит более менее логично и убедительно.

Главным достоинством романа лорда Дансени «Дочь короля Страны Эльфов» я считаю его литературный язык произведения — как почти всегда у этого автора, очень живой и художественно богатый. Для меня это чрезвычайно важный фактор ценности литературы. Следовать перипетиям жизней персонажей романа было довольно увлекательно на протяжении большей части действия.

Правда, надо отметить, что описание Страны Эльфов получилось скудноватым, и из него мне как читателю оказалось затруднительно составить для себя образ Мира, гораздо более прекрасного и удивительного, чем наш (как раз наш Мир описан куда как роскошнее). Это тем более странно, что в творчестве лорда Дансени нет никакого дефицита искрометной фантазии. Но, полагаю, в данном произведении Дансени ставил иную задачу — не описывать в подробностях Мир Чудес, а показать его контакт с нашим Миром.

Но именно в контексте этого контакта, при чтении романа, начиная с VI главы, в глубине моего сознания поселились недоумение и сомнение, которые к концу книги стали доминирующим чувством.

В творчестве лорда Дансени контакты между Миром людей (нашей реальности) и Миром эльфов (точнее говоря, волшебства и чудес; или, в более широком смысле, той сферы, что описывается английским словом weird) фигурируют постоянно, и многие примеры их реализации вызывали у меня четкое ощущение «естественности», если здесь уместно это слово. Тут можно найти и эпическую драму (рассказ «Каркассон»), и гротеск («Любитель гашиша»), и сюрреализм с элементами юмора («Старое коричневое пальто»), и печаль на грани личностной трагедии («Чудесное окно»). Есть масса других удачных примеров. Но в отношении романа «Дочь короля Страны эльфов» мое мнение иное. На мой взгляд, тот образ Страны эльфов, что создал Дансени, плохо вяжется с возможностью контакта с нашим Миром — контакта в той форме, которую выбрал писатель. Процитирую важнейшую характеристику этой страны:

{{ Это правда, что в Стране Эльфов время никуда не движется, но сама последовательность событий служит вполне определенным его проявлением. В вечной красоте Страны Эльфов, дремлющей в напоенном медом воздухе, ничто не движется, не блекнет и не умирает, ничто не ищет счастья в движении или в изменении. Там живет наслаждение вечным созерцанием всегда существующей красоты, которая сияет над лужайками и лугами столь же ярко и свежо, как и в тот день, когда она была сотворена магическим заклинанием или песней. Только в том случае, если бы вся мощь ума короля-мага восстала навстречу чему-нибудь новому, тогда та же самая сила, что возложила на Страну Эльфов печать спокойствия и остановила время, ненадолго смутила бы ее спокойствие. }}

Таким образом, во главу сюжетного угла поставлена оппозиция Миров не с точки зрения чудесного / реального, а с точки зрения подвластности Времени; кстати, этот сложный философский аспект в книге еще более утяжелен какими-то невнятными рассуждениями о материи и тому подобном.

Разумеется, я ни в коей мере не отрицаю возможности контакта такого вневременного Мира с людьми — но не так, как это сформулировано лордом Дансени. А именно: он ввел в наш мир дочь короля Страны эльфов, и не просто ввел, но и соединил брачным (любовным) союзом с человеком, плодом чего стал ребенок. Как это обитатель мира, в коем нет движения и изменения (а это неизбежно означает ПОЛНОЕ отсутствие желаний и чувств), мог бы сойтись в любви с человеком? Зачем?

С другой стороны, и человек никак бы не смог надолго сойтись с таким существом — наверное, он мог бы испытать кратковременное влечение, но итог такого контакта со 100% вероятностью был бы плохим.

И тем паче я не могу себе представить, как могли бы прижиться существа из Мира Времени в Мире Вне Времени. При этом мать принцессы Страны эльфов, насколько я понял, как раз происходила из нашего Мира, и ее пребывание в Мире чудес было сопряжено с неизбывной тоской по фундаментальному принципу нашего Бытия — постоянному изменению под воздействием Времени (в итоге она умерла, так как слишком часто возвращалась в нашу сферу).

Таким образом, на интересный сюжет произведения в моем восприятии наложилось стойкое ощущение того, что все это по сути неправдоподобно (неорганично, слишком искусственно). А сущностное правдоподобие должно быть даже у фэнтезийной литературы.

В последней главе произведения Страна эльфов приходит в земную долину Эрл (несколько странно, кстати, что речь идет только о какой-то избранной территории) и поглощает ее. И картина сего феномена такова, словно люди оказались в своего рода Раю, или, точнее, Стране бессмертных блаженных (ВСЕ волшебство Страны эльфов производит впечатление исключительно благостного для людей — и это лично мне тоже показалось «слабым звеном» романа), каковая хорошо известна по многочисленным примерам древних мифологий. Но то, что прекрасно для мифологии, по-моему, плохо подходит для творчества XX века.

Очень необычное произведение. Сюжет незатейлив, персонажи практически не прописаны, окончание невнятное ... Но тем не менее это шедевр ! Это не роман, это скорее песня. И песня весьма не простая, как может показаться на первый взгляд, «многослойная».

Наверное, каждый читатель увидит в этой песне что-то своё, близкое и понятное только ему. Язык произведения — это что-то невероятное, это как морозные узоры на окне, это как буйство красок и ароматов в весеннем саду... Читать стоит не ради сюжета, а ради повествования. Это как неторопливое путешествие по невероятному месту ради самого путешествия, а не ради пункта назначения... Наверное, написать об этом произведении можно много, но лучше самому прочитать его, самому ступить на «поля, которые мы знаем», краем глаза взглянуть на замок «о котором может рассказать только песня», вдохнуть полной грудью воздух, наполненный магией ...

По большому счету, нельзя сказать что книга производит какое-то исключительное впечатление своим стилем, сюжетом, языком или фантазией автора. Но вот «осадочек» остается презабавный.)))

События романа происходят в типичной английской глубинке, знакомой по сериалам «Мисс Марпл» и «Чисто английское убийство» — зеленые луга, домик викария, спрятавшийся в розовых кустах, добрые соседи беседуют о погоде, куриных породах, сенокосе и выставке цветов. Описано все это очень обстоятельно, с большим вниманием к малейшим деталям. Преподобный Анрел обеспокоен странными событиями, которые происходят в деревне. По вечерам за холмами звучит мелодия флейты, которая манит жителей покинуть уютные домики и отправится к старым Волдингским камням, этакому мини-Стоунхенджу. Викарий пишет письмо епископу, добивается с ним встречи, беседует с коллегой, посещает могилу местной святой... Его обеспокоенность встречают доброжелательностью, участием, большим вниманием и советами поехать куда-нибудь отдохнуть, а то стрессы на работе, долгое пребывание на отвественном посту без отпуска...

И вроде бы ничего пугающего в книге не происходит. Кажется, что за обстоятельным, немного тяжеловесным слогом скрывается банальная история с налетом мистики... Но я вот к финалу все чаще вспоминала фильм «В пасти безумия» Джона Карпентера. Особенно фнальную сцену, где герой Сэма Нилла сидит в кинотеатре, смотрит злосчастный фильм и давится смехом и попкорном... Вот интересно, как, описывая пасторальные красоты английской деревни, можно добиться такого эффекта?

В книге явно чувствуется что-то от Лавкрафта. Но если Лавкрафт пугает жуткими невообразимыми тварями и альтернативной реальностью, то ужас Дансени спрятан вроде как на поверхности, а корни уходят еще глубже в человеческую натуру. Он абсолютно рационален, понятен, он сидит в нас от сотворения мира. Он рядом — стоит руку протянуть. Он даже не сильно и пугает...

Но что-то жуткое есть, однозначно! )))

При чтении этой истории очень важен правильный настрой. С точки зрения классического детектива «Две бутылки...» не выдерживают критики, но как пародия — вполне читабельны.

Что нужно для хорошей пародии? Собрать жанровые штампы и кое-что довести до абсурда. Линли и Смизерс у лорда Дансени — почти как Холмс и Ватсон — соседи по квартире, сыщик-любитель и его недалекий напарник. Первый — интеллектуал, не утруждающий себя даже выездом на место преступления. Второй — коммивояжер крайне узкой специализации ( продаёт соус только одного вида, который даже не для всякого блюда годится). А расследует эта парочка исчезновение молодой девушки из деревушки Андж. Конечно же, английская глубинка только кажется райском местом. Страшные преступления здесь творятся на каждом шагу. В книгах Агаты Кристи ( младшей современницы Дансени) это станет общим местом.

Говорят, чтобы хорошо спрятать вещь, нужно положить её на самое видное место. Вот и в рассказе лорда Дансени улики практически валяются под ногами. Однако полиция ( привет инспектору Лестрейду!) их в упор не видит, а Линли долго не может связать. Что ж, для пародии это нормально.

Очевидно, что «2 бутылки приправы» — вещица одноразовая. Ну так и лорд Дансени всё же не мастер детектива. Действительно силён он был в другом.

Книга мной восприята совершенно неоднозначно... Возможно из-за того, что она не очень вписывается в наше фэнтезийное ощущение эльфийских миров, воспитанное на Властелине Колец. «Дочь...» Дансени написана в 1924 году, еще в дотолкиеновскую эпоху, возможно в этом секрет. С другой стороны, меня же не смущают миры Гомера...

Но с этой книгой что-то не так. И финал оборванный и несбывшиеся ожидания, щедрой рукой разбросанные по завязке сюжета. Да и сюжет, словно написан был в стране Короля Эльфов — сонно-заторможенный, никуда не ведущий, расплавленный в золоте вечного летнего дня. Одно я точно уяснил, что мир эльфов по Дансейни — нам чужд, это другое измерение со своими законами и восприятиями, неподдающееся нашим оценкам. И, заглянув через замочную скважину через провидение Дансейна мы, прикинув по земным меркам, конечно же ошибемся в ценности для нас этого мира. Для мухи — человек с мухобойкой, рассчитывающий ловких хлопок — всего лишь невнятная гора, которая перемещается часами в неясных своих стремлениях. 

Рецепт написания этой серии рассказов и вообще большей части творчества этого писателя:

1. Взять за основу стиль написания восточных притчей;

2. Использовать максимально возможное количество пафоса при построении предложений;

3. Как можно чаще использовать глубокомысленные клише вроде: «боги мертвы», «время это безжалостный убийца и разрушитель», «поэты это певцы жизни»;

4. Вообще почаще использовать слова: боги, время, вечность, бесконечность, жизнь, смерть, поэты, пророки, для максимизации пафоса;

5. Выражаться как можно более туманно чтобы скрыть отсутствие смысла в тексте и спровоцировать читателей самостоятельно придумать такой смысл какой им больше понравится;

P.S. Всё, теперь можно начинать меня ненавидеть и ставить минусы за мнение не совпадающее с вашим и за наезд на великого классика.

Рассказ глупый и аморальный.

Глупый. Я ожидал чего угодно, например, что человек умрет от самовнушения. А в результате

Дворняги, которые охраняли свирепую немецкую овчарку. Как это вообще может быть? Свирепая собака сама себя неплохо охраняет. Некая оторванность от реальности в рассказе.

Аморальный. Герои рассказа хладнокровно планировали убийство, так чтобы не получить за это возмездия. Пусть даже этот человек плохой. Самосуд в цивилизованной стране. И автор это не осуждает.

Замечательный рассказ, полный романтики, красоты, музыки, цвета, движения и покоя. Герой видит перед собой дивные картины, казалось, всю свою жизнь. Вот только в конце так и осталось непонятным — что с ним случилось, где он теперь оказался — вернулся к людям или, как мне кажется, умер и оказался в каком-то «другом месте».

Писать интересные фэнтезийные рассказы о феях, драконах, рыцарях и т.п., конечно, сложно, но предполагает хотя бы держаться в русле значительной литературной традиции. Это помогает. А вот сделать предметом произведения, входящего в цикл «Рассказы Сновидца», старое коричневое пальто — это, по-моему, творческий пилотаж запредельной высоты. Пусть рассказ совсем маленький, и его нельзя назвать экстраординарным — все же это очередной пример гения Лорда Дансени, который мог видеть — и указывать читателю — Чудо во всем что угодно.

Интересно то, что большая часть рассказа посвящена неким спекулятивным сделкам, в которых и фигурирует оное старое пальто. Как человеку, имеющему некоторое (пусть и косвенное) касательство с биржевыми делами, мне было особенно приятно читать описание сего процесса, сделанное Лордом Дансени с юмором вперемешку с сарказмом. В чем же Чудо? Я не буду раскрывать этот элемент сюжета — замечу лишь, что первая часть Чуда прямо вовлечена в сделки, ибо, как очевидно заранее, старое коричневое пальто совсем не простое. А вот вторая (завершающая рассказ) часть Чуда — забавный сюрприз, который превращает усмешку от чтения всего предыдущего текста произведения в веселый смех.

В этом коротком (всего на 3 страницы) рассказе Лорда Дансени нет никакого сюжета. Более того — в моем восприятии в нем нет никакой идеи. И то, и другое делают это произведение одним из моих любимых в творчестве Дансени. Оно посвящено Добру как таковому, и тут не нужны ни сюжеты, ни идеи, которые практически неминуемо ввергли бы рассказ в менторство и морализаторство. То есть в то, что только разрушает Добро.

Что же есть в рассказе? Есть взгляд на Мир, излагаемый некими загадочными и чудесными Бродягами, которых рассказчик видит (то есть это видение?) на обычной суетной улице Лондона. В этом взгляде банальный уличный фонарь предстает маяком, помогающим ночным путникам выбрать правильный курс и сберечь жизнь. В этом взгляде унылый фабричный дым предстает воспарением лесов (через каменный уголь) к Солнцу. И в этом взгляде грязный ручей, текущий в сточной канаве, ободряется тем, что ему предстоит встреча с великим Океаном. Бродяги благословляют дома (которые обывателями считаются лишь местами проживания) за то, что в них людям приходят сны.

Наконец, и для угрюмых прохожих (клерков в черных одеждах, в которых я вижу самого себя) у Бродяг есть свое послание — они имеют тех Двойниками Ночи и говорят им: «Чудо твоей души не окрашено радостью. Храни свое искусство. Будь удивительным. Береги свои тайны».

В этом небольшом рассказе у писателя получилось изящно увязать магическую ауру Китая (Лорд Дансени часто обращался к этой стране как источнику и мерилу Великих Тайн и Чудес, в чем я с ним полностью солидарен) с древним мифом Туманного Альбиона. Дополнительные художественные средства — интрига (с легкой степенью зловещести) и накладывающееся на него роковое женское любопытство, а также атмосфера едва уловимой иронии, за которую я обожаю творчество великого британца. Пожалуй, финал можно было бы сделать с несколько более высоким «градусом» экстравагантности, чтобы максимально подчеркнуть и оправдать сюжетную загадку.

К. Фенлар не переводил (не переводила, не переводило) ничего из того, что вошло в «аэстэшный» сборник. Тексты (в искаженном виде) были опубликованы под этой фамилией в нарушение авторских прав настоящих переводчиков: Кулагиной-Ярцевой, Гришечнина и др.

Однажды — где-то на границах полей, которые мы знаем — было одно селение. И управлял им лорд, и повелел он своему сыну отправиться в Страну Эльфов и жениться на эльфийской принцессе, и принести домой частичку волшебства. И сын — а звали его Алверик — вооружился двумя мечами, один из которых был волшебный, взял с собой немного провизии и, не мешкая ни минуты, отправился в путь...

Это буквально самая завязка романа «Дочь короля эльфов», которая, однако, способна сложить ложное впечатление о нем у нового читателя. Героическое фэнтези! — воскликнет читатель — и будет ох как неправ. Чудес и волшебства в этой сказке Дансейни хватает, но они бесконечно далеки от главных героев. И приключение в мире магии обрывается, едва начавшись, ибо книга эта не о волшебстве, а о попытках его обрести.

И если жители Волшебной страны вполне бесхитростные в этом плане, — Земля их манит точно так же, как манит нас Сказка, и они, как дети, сами тянутся к ней, — то, когда мы созерцаем конфликт двух реальностей уже глазами людей, в строках Дансейни, надо сказать, то и дело чудится пессимизм. Готовы ли мы к встрече с чудом? Что для нас чудеса? Ярмарочные фокусы? Собственные грезы, грозящие померкнуть перед фантазиями других? Готовы ли мы соприкоснуться с чудом, не нарушив его тайны — или чудо отступит, подобно отливу, и оставит после себя голую каменистую равнину, на которой изредка можно повстречать забытые игрушки из нашего детства, да услышать обрывки угасших песен?

Путь к чуду, по Дансейни, тернист и труден, и, чем старше становится человек, тем более невозможен. Наверное, не случайно обитатели Страны Эльфов так боятся разрушительной силы времени.

Конфликт реальностей незаметно перетекает в конфликт мировоззрений, старого и нового. «Будь прокляты единороги, — недобро восклицает Служитель, провозвестник Нового времени, — будь прокляты сомнения, странные мечты и фантазии!» И от его слов становится тяжело на сердце. Ибо если религия, в основе которой лежит поклонение Чуду, настойчиво чудеса отвергает, то это значит, что что-то в этом мире зашло в тупик. Мир людей в «Дочери короля эльфов» лишен примет конкретного времени, но он, увы, очень и очень узнаваем. И хотя Великий Пан не умрет, — не способен умереть, пока в сердцах людей и эльфов остается любовь, — все-таки отчего-то грустно.

На мой взгляд, эта история — самое важное, самое серьезное — несмотря на легкий слог ироничного автора — творение Эдварда Дансейни. Без самолюбования и неожиданных отступлений, выдергивающих читателя из созданного мира, чем так грешат некоторые рассказы Лорда. Конец, быть может, излишне прост — но ведь это сказка, в конце концов.

Сказка — ложь, да в ней намек.

Настолько коротко, настолько необычно, настолько глубоко.

Кто бы мог подумать, что греческий персонаж может послужить героем такой притчи.

Антитеза Востока и Запада сейчас, спустя сто лет после написания рассказа, воспринимается совершенно по-другому: Европа в наше время фактически стоит на месте, а Китай в последние десятилетия развивался семимильными шагами. Философскому смыслу произведения сейчас, думаю, не стоит придавать значения; ценность рассказу придают некоторые изумительно красивые (эксклюзив Дансени) фразы. Моя любимая цитата:

"<…> его мысли спокойно и без напряжения скользнули назад к древней истории Китая — к тем предосудительным временам, которые предшествовали наступлению мира, и даже далеко за них, к тем счастливым дням, когда боги и драконы еще обитали на земле, а Китай был молод; когда же маньчжур раскурил свою трубочку с опием, он без труда направил мысли в будущее и заглянул в те времена, когда драконы снова вернутся.»

За это и обожаю творчество Дансени.

Чистый лорд Дансейни – из раздела «фэнтези о недостижимой цели» (такие бы сказки писал Франц Кафка, если бы мог, но увы...), которое, следуя принципам построения сюжета Кристофера Воглера, вписывается в сценарную цепь событий:

1. Фантастически прекрасная цель;

2. Выход в путешествие к прекрасной цели;

3. Тёмное пророчество о скорой гибели прекрасной цели;

4. Непреклонное следование к прекрасной цели;

5. Подтверждение пророчества о недостижимости прекрасной цели;

6. Философский катарсис читателя….

Погоня за синей птицей бытия, за журавлем в небе, отвергая прагматичную синицу быта в руках.

Это и Кркассон и…..

Как хорошо рифмуется текст — пусть и белым размером: начинаешь читать как поэму.

Уже название пророчески эсхатологично: скорее не конец, а откровение, апокалипсис Бабблкунда.

Город, высеченный из монолитного камня скал и гор – не иначе отголоски, эхо от древнего города Петра, бывшего сначала столицей библеского Едома (Идумеи), а затем стольным градом Набатейского царства. Кстати Ирод Великий – идумянин.

Петру «открыл» для Европы швейцарский ориенталист Иоганн Людвиг Буркхардт 23 августа 1812 года, хотя для самого Буркхардта это открытие (благодаря которому он остался в истории) было лишь шагом к заветному переходу через Сахару к истокам Нигера. Петра это где-то как раз посередине между Мёртвым морем и заливом Акаба Красного моря.

Путешествие четырех друзей во владения-город восемьдесят второго фараона Нехемоса, в Город Чудес, чудесами и обставлено: его живописуют словоохотливые рассказчики, ему пророчит гибель неистовый и злоречивый человек в рваных одеждах... Семь чудес, боги разговаривающие с богами на языке богов, трон из слоновой кости, звезды завидующие красоте города...

Как-то так на самом деле и получается, — чему мы все свидетели, — что и поныне «человеки в рваных одеждах» с проклятиями рушат Пальмиры, стирая с лица земли города чудес...

Дансейни надо читать, что бы вслед за Конфуцием не сокрушаться: «Очень уж я опустился, давно уж я не видел во сне сны лорда Дансени...»

В переводе рассказа (переводчик — Е.Джагинова) есть странное обстоятельство: упоминается Западная Индия, а потом говорится о том, что героев несло через Атлантику. Речь явно идет о Вест-Индии, а это совсем не то же самое, что Западная Индия.

Понравился только рассказ «Пират Круглого пруда», который заметно выделяется из общей совокупности представленных в этом сборнике произведений.

Детективы Дансени, на мой взгляд, совершенно не удавались. Сюжеты неинтересные, зачастую попросту нелепые. К тому же написаны ненатуральным языком, подделывающимся под речь городского «человека из народа».

Особенно меня удивило то, что эти рассказы помещены в том «Рассказы сновидца» издательства «Вече» (2015). Никакой связи со снами тут нет.

И ещё раз о чудесах. Ведь в чуде ценно само вожделение чуда, а не иго его исполнения: исполненное чудо говорит лишь о мелочности приземленных желаний. Чудо – желание невозможного.

Лорд Дансейни, как «отец» жанра фэнтези лишен картонности и ходульности персонажей современного легиона его эпигонов. За каждым словом лорда, в каждом слове – слова, слова, слова. Текст лорда многослоен и непредсказуем (а современники и их миры, и герои – плоски и фатально скучно предопределены), жаль… Лорд играет и мыслями, и смыслами, — воображает! Да как.

Так уж суждено исторически, что мифы, легенды и прочие художественные вымыслы цивилизации (а ведь любое творчество – есть изреченная ложь, и воображение – путь обмана, и прекрасное – лишь грёзы), той цивилизации, уже отягощенной культурой, — уже навеки разведенные с Природой и её мифологией творения и сонмом божков, богов и Бога, — обречены вращаться вкруг да около Башни ли, Замка ли – но СТЕН. Примерам несть числа: Кремль, Камелот, Горменгаст, Каркассон….

Итак, название «гибеллины» пошло от латинизированного названия одного из замков династия южно-германских королей и императоров Священной Римской империи Штауфенов (Гогенштауфенов) — Гаубелинг (вообще-то Вайблинген (нем. Waiblingen) переделанное итальянцами в «Гибеллин»).

А, с лёгкой подачи скорее великого Данта, чем госпожи Истории (к которой ни то что никто не прислушивается, да и вообще старается её сторониться, отстраниться, спрятать её на страницы и запереть за стенами библиотек) два исторически враждующих клана стали нарицательны (уже «божественно», хотя у уроженца Флоренции, первоначально, «комедийно»): гвельфы, выступавшие за ограничение власти императора Священной Римской империи в Италии и усиление влияния папы римского (к ним по большей части принадлежали купечество, торговцы и ремесленники) и гибеллины, приверженцы императора (к ним по большей части принадлежало дворянство и феодальная знать).

А там, где феодальная знать: там рыцари, драконы, Нибелунги (на чью беду те рыцари и взрощены, но не выхолощены) и их(этих злобных карлов) несметные, но недостижимые, — но только для гвельфов-торгашей, штафирок, шпаков и прочей штатской мелюзги и клистерных трубок, — богатства.

Да, «…всем известно, что любой другой пище Гиббелины человека. Зловещий их замок соединен мостом с Терра Когнита – известными нам землями…» — лорд Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт, 18-й барон Дансени, конечно же знал о чём писал. Гибеллины и «сладкая парочка» Молох и Мельхет боги их, боги которым приносились в жертву дети человеческие, а особо почитаемой жертвой считались дети знатных родов.

Вот и представитель знатного рода, герой, надеющийся, что он не очередная жертва, а проходная пешка, — Олдрик, рыцарь Ордена Града и Натиска. Но, рыцарь движимый лишь обыкновенной жадностью – гвельф уже, увы…, для которого цель оправдывает и гнуснейшие средства: сговор с драконом – «…чтобы ещё хоть раз попробовать девичьей крови, тебе придётся стать моим верным конём…»

Но, ход конём… Страшно, вернее, самоубийственно, беспощадно страшно и самонадеянно, ужасно страшно недооценить стратегическую мудрость Гиббелинов.

«Война – путь обмана». Сунь-цзы.

Это не сборник рассказов, а сборник микрорассказов, совсем коротеньких историй. Чтобы произведение такого формата стало шедевром, автору помимо высокого мастерства (в наличии у Дансени писательского дара, кстати, сомнений нет) необходима какая-то гениальная, экстраординарная идея. И, как бы ни был талантлив писатель, пятьдесят одного(!) прозрения ожидать не приходиться (сильно зацепивших лично меня таких произведений можно пересчитать по пальцам одной руки). Поэтому, составляя сборник микрорассказов, автор делает ставку скорее на «точечные попадания»; а это значит, что понравиться вам та или иная история или нет определяется случайным образом и зависит, к примеру, от вашего настроения, от того, приходили ли к вам недавно схожие мысли или нет, может быть даже от фазы Луны, не знаю...

Обнаружить в рассказах общую идею мне не удалось, также как и составить по столь разрозненным «фрагментам» цельного впечатления об авторе. Но заинтересованность осталось, поэтому буду читать еще.

Великолепный рассказ, исполненный красивых аллегорий и образов. Для меня — одна из лучших миниатюр Дансени.

Читал в переводе А. Сорочана (сборник «Тварь среди водорослей»). Перевод очень хороший, но имею замечание: Coeur de Lion — это ведь знаменитый Король по прозванию Львиное Сердце.

Любили в старину в Англии притчи... десяток строк, которые каждый может понять так, как ему нравится.

Кто то решит, что даже энтропии (червю) не все подвластно, а другой задумается о том, что он оставит после своей смерти этой земле, а третий плюнет на все эти размышления, пойдет дерябнет сотню-другую граммов и снимет красивую девчонку. Такова уж участь каждого философа — что бы думать о сказанном им, надо думать. А что бы жить — надо просто жить. И грань между первым и вторым, каждый из живущих проводит сам.

Еще одна версия истории о Вечном Жиде. Правда, зовут его на этот раз Билл, и в общем то понятно за что он наказан. После того, как он организовал бунт, высадив капитана на необитаемом острове, а затем пробавлялся каннибализмом, тяжело было ожидать что Беднягу Билли под ручки примут в царствие небесное. Впрочем, на этот рассказ можно посмотреть и с другой стороны. :) Старушка Англия знала много матросских бунтов. Баунти, по большому случаю, был достаточно рядовым событием и вошел в историю отнюдь не из-за его исключительности. А такие страшилки — за бунт и смерть капитана всех ждет жуткое сверхъестественное возмездие, а зачинщику достанется больше всех, наряду с угрозой виселицей, служили отличным сдерживающим фактором для очень многих забитых, необразованных и суеверных матросов.

Безумец тот, кто сомневается в реальности снов… Следовало бы сомневаться в подлинности просыпания.

Миллионы жизней против одной, тысячи эпох против сотни лет, россыпь миров против четырех стен, долгий, как судьба, караван, нагруженный жемчужинами воображения, шелком историй, нефритом чудес и янтарем поэзии, против испуганного ишака, уже увязшего копытами в болоте серости, скуки и забвения, — да разве есть у нас выбор?

«Из той же мы материи, что сны», вещал древний мудрец; «одни лишь грёзы истинно существуют», вторит ему наш Автор.

Грезить — такого права не дала нам природа, озабоченная выживанием, но мы сами отвоевали его, и эта борьба сделала нас теми, кто мы есть.

Не в рассудительном труде, не в сплоченном коллективизме пробуждалось сознание перволюдей, но в муках грозящих видений, в кошмарах галлюцинаций, в сполохах фантазмов и спасительном забытьи снов — таким было зарево грядущей ясности и величия духа; родившееся во тьме пещер, от первой мучительной черты углем по стене, от первого фантомного проблеска, увидевшего — разглядевшего! — в метнувшейся тени призрака, в катящемся камне живого бога, оно вышло на залитую солнцем равнину поэтического творчества, забурлило дунаями песен и сказаний, возвысилось до олимпийской вершины мифа — чтобы никогда уже оттуда не сходить; ио, Пан, ио! — творцом стал человек, и так стал человеком.

Скажите, где широкий парус Вавилона? где трирема Рима? где серебряный галеон Вест-Индии? где фрегаты и линкоры колониальных империй? — на дне моря, именуемого Историей, и рыбы пасутся в пустых глазницах царей и министров, и песок затирает последние законы с полуистлевших бортов, и наши имена прибой забормотал до неразличимого шептания — «а плотик, что сделал Гомер для Елены, плывет».

Бессмертна лишь песня, бесценна лишь мечта, безгранично лишь чудо.

Лучшие Поэты блюдут сию заповедь, и наш Автор среди них.

И как один шествует обручь с Уризеном и Ринтрой, как другой ведет беседы на квенья с Илуватаром, так и наш Автор окружен божественным сонмом — Кибом и Сишем, Слидом и Руном, Асгулом и Ругом, сладкоголосым Лимпанг-Тангом и самым правдивым из них — Йохарнет-Лехеем, повелителем сновидений и фантазий.

И есть под тем небом короли и пророки, пастухи и воители, реки и пустыни, грёзы и битвы, баньши и фейри, смерть и любовь, благородство и подлость, улыбки и слезы, маки и лютни, пляски девушек и драгоценные каменья, и превращения в гусей, и даже псы с тросточкой — словом, всё, кроме самой малости, о которой вы, пожалуй, и не вспомните, если вам не подскажут: а именно — курсов валют, ежедневных новостей, предвыборной демагогии, бизнес-планов, чартерных рейсов, электронных блогов, автомобильных пробок, равно как и самих автомобилей, электричества и водопровода — вкупе с счетами на них, а еще проблемы перенаселения, национального вопроса, загрязнения среды, политических санкций, стратегий личностного роста и советов «как заработать миллион».

Вижу, потянулись руки за кошельками, требуя билета, — о этот век-Мидас, превращающий всё, чего ни коснется, в рекламу, и в повод для рекламы, и в рекламу повода!

Но путь туда не оплатить даже оболом Харона.

И вот он каков: с раннего детства жадно внимать сказкам; в юности чтить героические сказания; в зрелости вдохновляться стариной; во всякое время дышать лесом и лугом; ни на миг не забывать, что всё прейдет, оттого преисполняться щемящей грустью и светлой иронией; быть равнодушным к тревогам и соблазнам мира сего, но использовать любую возможность, дабы унестись мыслью к Водопаду древних песен, и к Равнине летучих снов, и к Бездне, полной звездной пыли, — а вернувшись, осторожно стряхнуть ту пыль на чистые листы бумаги; и сочинять, грезя, и грезить, читая; и так до скончания лет своих, не исчисляя их и не жалея.

Долог тот путь, а всё ж не напрасен; и смерть на нем — лишь остановка.

«Кто умер, тот никогда не жил».

А потому оставим сетовать малодушных и злободневных, печалиться об уделе трусливых и скаредных, отправимся же вслед за любезным Автором в дивную страну Пегану — любоваться мраморными террасами Сардатриона, восхищаться неколебимым пиком Тинтаггона, считать идолов Млидина (берегитесь, если их сто!), слушать песни о Ханазаре, вернувшем прошлое, печалиться над гибелью долины Сидифь и радоваться милости Сарнидака — хромоногого мальчугана, сохранившего для людей лунный свет, и тишину рассветного часа, и воспоминание о заросшем тростником озере, без которых и мир не мир, и мы не мы, и даже боги не боги.

И когда от нас не останется ничего: ни разума, ни чувств, ни памяти, ни имени, ни наследия и наследников, останется еще Южный Ветер, неутомимо странствующий, плачущий и не дающий никому покоя; и поверьте, это немало, ибо «настанет день, когда он одолеет горы и осушит ледяные моря, доберется до полюса» и сметет шахматные фигуры с доски Вечности, чтобы началось всё заново и снова жили мы.

И какие бы эоны времен ни минули до того дня, они продлятся не дольше взмаха крыльев бабочки, ибо жизнь поистине вечна, а небытия нет.

«Мы лишь на миг закрыли глаза», скажут тогда люди, удивленно оглядывая незнакомый мир; и лишь Поэт будет знать правду, но какое дело людям до Поэта? — они вновь не поверят ему.

Что ж, Поэты и не строят ковчегов; им достаточно малого плотика — неброской фиолетовой книжицы, и одинокого читателя, прильнувшего к ней посреди гудящего техникой мира.

И это всё, что имеет значение.

Именно этого я жду от короткого рассказа. Динамичное действие в, котором главное не содержание, хотя и оно присутствует, а форма. Вызывает бурю эмоций. Перечитывал много раз и готов перечитать ещё. Не советую пытаться разобрать его с позиций логики и здравого смысла. Просто наслаждайтесь изяществом лингвистических конструкций.

Для знакомства с лордом Дансейни одного рассказика, вырванного из контекста сборника, категорически мало. «Почему молочник боится рассвета» оказался неприлично коротким, но мучала я его целых два вечера, проведенных в ожидании того момента, когда же смогу наконец раскачаться и поскакать по волнам витиеватой притчеватости господина лорда. Пф, не тут-то было. Практически на каждой строке меня поджидала подляна – вот я вроде бы читаю текст и вникаю, а через пару строк осознаю, что внимание уехало отдыхать в жаркие страны и я слушаю как дерутся коты во дворе вместо того, чтобы вдуплять что же такое возвышенное пытается протолкнуть этот фэнтезийный столп. Сжав волю в кулак, я все же заставила глаза не отрываться от текста и с горем пополам домучала это двухстраничное недоразумение.

Кстати, никакой фэнтезятины тут нет и в помине. Только старательное нагнетание атмосферы в духе «еще пара абзацев и ты познаешь ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ», уютный кружок посвященных, винишко, камин и мэрисьюшная история, от которой даже веники начинают шабаш во имя сей кладези мудрости. А тот факт, что в итоге автор оказался

Только дочитав, думала поплеваться в сторону рассказа, мол, оставил равнодушной, а ожидания были такие-растакие. Даже придумала центральную фразу, что-то вроде «пустышка в изящном оформлении». Но катастрофический недосып и неожиданно навалившиеся заботы сделали свое дело – я прониклась лукавым Дансейни если не до печенок, то до ребер точно. Он отлично подходит для заторможенных мозгов, когда от усталости нет сил злиться или праведно негодовать, и остается только принять его таким, какой он есть. Подозреваю, оценка поставлена в основном перемигиванию и обмену ухмылками с автором ;)

И название – самое крутецкое заманилово, что встречалось мне за последний год (ну полгода точно), а после прочтения тролльность сего вопроса так вообще зашкаливает :-P

Намедни приобрел первый из анонсированных 3-х томов Дансейни, большую часть текстов прочел и составил кой-какое мнение. Итак, мифотворческое. Дансейни очень хорош в этом деле. Взяв за основу библейские тексты, он творит иногда настоящую магию, с капелькой иронии. Его Пегана забавна, хоть и грустна слегка.

Итак, ирландское. Думаю, Брэдбери свои ирландские рассказы писал с оглядкой/с почтением к Дансейни, это чувствуется. Милые строгие пожилые дамы, прикидывающиеся ведьмами, которых боится магистрат, а простые люди простодушно верят. Небольшой бриллиант – «Человек, который съел феникса».

Итак, сатирическое, а также притчевое. Вторичное, надоедающее уже после чтения 2-3-5 рассказов. Такую сатиру мы уже читали у Клапки Джерома, у Марка Твена, у кого угодно. Старомодно. Нафталинно. Притчи же, сам по себе жанр как жанр, неплохой, в этом сборнике, рядом с богами Пеганы и лепреконами, вызывают некоторое удивление, словно к привычному тексту подверстали страницы кого-то другого, из совсем другой книги. Но, возможно, это просто я такой брезгливый относительно смешения жанров.

Вывод: второй том – скорее всего, куплю, третий нет. Потому что то, как издатели составляют сборники, мне не нравится.

Потому что самого что ни на есть вкусного – едва ли на треть книги, остальное – викторианская водичная вода и скука.

Рассказ-легенда, действительно очень поэтичный, романтико-рыцарский.

Отличный рассказ, который запросто может быть прочитан как вполне не-фантастический, поскольку все происходящее с героем — порождение его головы.

Мистическая история, вполне вписывающаяся в литературу таинственного, характерную для периода конца 19-начала 20 века.

Блестящий ироничный рассказ, который можно рассматривать как иллюстрацию языческого сознания.

Этот цикл, несомненно, более зрелая и интересная работа Дансени в сравнении с «Богами Пеганы». Рассказы становятся длиннее, истории интереснее. Сначала мы имеем очень приличные имитации мифов древних народов, которые иногда можно даже спутать с оригиналами. Но потом отношения автора к тексту усложняется, появляется ирония и игра с мифическими структурами, которую можно назвать вполне модернистской.

Если читать этот цикл безотносительно от всего творчества Дансени, то едва ли оно бы заслуживало внимания. Довольно скучная и вялая имитация мифов народов мира. Но если рассматривать как первый опыт автора в этом направлении, то он по-своему интересен как ступень авторской эволюции. Впрочем, последующий цикл «Время и боги» явно производит впечатление более зрелого, более независимого и сами рассказы просто лучше написаны.

Боги Пеганы — это сборник микрорассказов, претендующий на эпос вымышленного мира Пеганы. Я не понял для чего это было написано. По-моему лучше прочитать реальный эпос, например скандинавский, или мифы Древней Греции. А тут описаны стопицот богов, в которых к концу уже путаешься, куча пророков, сменяющих друг друга. Мне непонятно вообще зачем это было и придумано и написано. Ну выдуманная мифология вымышленного мира с кучей мелких богов и спящим... Ну и зачем мне в моей голове они нужны? Еще не понравилась стилизация под Библию, типа «И пришел он, и увидел, и сказал, и ответили, и...... « К чему это вообще, если автор свою мифологию пишет?

Пожалуй это произведение — Призраки у Дансени (хоть и написано много ранее) наиболее близко к нескольким подобным, блестяще поданным на суд публике известнейшими мастерами аналогичного жанра — К.Э.Смитом и Г.Ф.Лавкрафтом.

Творчество лорда Дансени лично для меня — воплощение английского духа, который немыслим без примеси духа ирландского. И пусть англичане оспорят это утверждение, но данный роман — лишнее тому подтверждение. В нём есть всё — тонкий английский юмор, традиционная неспешность классического английского повествования, потрясающие описания нетронутой человеком природы, сохранявшейся в холмах и долинах Англии до начала XX века, и вместе с тем — потрясающая, пронизывающая атмосфера ирландских сказаний, когда буквально каждый камешек дышит Историей, которая уходит вглубь на несколько тысячелетий.

И пусть книга покажется кому-то простенькой и не очень глубокой, но атмосфера столкновения двух совершенно разных миров — современного автору и мифологического — показана просто потрясающе. Потому что вот они — поезда и дороги, а вот — Старые Камни Волдинга. И одного без другого попросту не бывает...

Конечно, это очень простенький отзыв, и говорить об этой книге я бы мог долго, но всем любителям настоящей английской литературы книга — обязательна к прочтению. А вот людям, которые негативно относятся к языческому мировоззрению, книга — строго противопоказана. И вряд ли она понравится сразу, (я сам «распробовал» её только с третьего раза), но Дансени достоин того, чтобы потратить на один из немногих переведённых его романов пару-тройку вечеров.

Истоки жанра fantasy после этого станут гораздо понятнее =)))

Да, с аннотацией сложно не согласиться =))) Действительно, для Дансени Первую мировую войну развязал лично кайзер, немцы являются воплощением какого-то всепоглощающего зла, а добрые англичане, пришедшие на помощь Европе, все, как один, благородны, честны и мужественны, но... Но ведь это лорд Дансени! И он остаётся прежде всего потрясающим рассказчиком, певцом «ведомых нам полей», которые, как ни крути, война исковеркала до неузнаваемости. Собственно, об этом — все зарисовки молодого барона. В этом плане — произведение знаковое, как и прямое его продолжение — «Далёкие бедствия». Изящно, тонко, романтично. От некоторых историй — буквально мороз по коже.

Если учесть, что оба сборника выходили в виде брошюр и занимают страниц по 50-60 каждый, — можно не пожалеть вечера-другого на ознакомление с этим блестяще описанным срезом настроений, которые царили в высшем английском обществе во времена Первой мировой.

И низкий поклон переводчику за проделанную работу.

Простенькая история, через которую Лорд Дансени сравнивает гармонию природного мира (мир призраков) с миром людей (мир города, бездушных машин).

Все это преподносится через путешествие дикого призрачного существа в мир людей. Философская составляющая закручивается вокруг возможности ощущать мир и действительность при наличии души или ее отсутствии. И каждый может сделать свой выбор — какой мир и какое восприятие лучше всего.

Каждую книгу нужно читать в подходящем возрасте и настроении. С творчеством Дансени в этом отношении нужно знакомиться осторожно.

В 16 лет я только знакомилась с фэнтази, хотелось чего-то яркого и гениального, а попалась мне «Дочь короля Эльфландии». На тот момент раздражала неспешность повествования и какая-то спокойная, обыденная магия в произведении. Характеры главных героев тоже не добавляли симпатии из-за излишней архетипичности и идеализированности.

Но потом, года через четыре, случайно заново перечитала это произведение и прониклась его атмосферой. Это книга не только о волшебном мире Эльфландии, но и о нашем мире — начале двадцатого века. Это время, которое, несмотря на уже обрушивающуюся тяжесть, осталось неторопливым и чуть наивным, и от этого волшебная сказка становится ностальгией по человеку, который уже не вернется.

Мне чужда идеализация прошлого, но такой текст невольно начинаешь ценить, и весь он какой-то хрупкий, несмотря на тяжеловесность. Такое не станешь читать каждый день, и это отнюдь не плохо.

Я думаю, что во время прочтения ощущение волшебства либо появится, либо нет. И если да, то тексту многое можно простить.

Прочитал рассказ в качестве знакомства с автором. Язык повествования несколько тяжеловат, идея отсылает к древнегреческому эпосу. Усталость власть имущих, желание вернуть прошлое и запечатлеть будущее, осуществляемое через народные песни и баллады. В целом банально, единственно что запомнилось это стилистика.

Очень занятный цикл рассказов, который завоевал меня как читателя в главную очередь непредсказуемостью своих рассказов. Раз за разом я делал свои догадки о том, что произойдёт дальше — и снова и снова я ошибался. И это с учётом того, что рассказы-то крошечные! Поначалу я был очень удивлён их стилем, где довольно плавное повествование резко обрывалось развязкой, но не могу не отметить, что из-за этого рассказы ни капельки не пострадали, а, наоборот, только выиграли. По сравнению с «Богами Пеганы», где все рассказы казались хоть и гармоничными, но всё же чересчур спокойными, «Книга Чудес» подходит совсем с другой стороны. Этот сборник рассказов — это набор очень ярких и красочных зарисовок. Да, некоторые рассказы хуже, некоторые лучше, но общие впечатления от чтения только положительные.

Отличная книга на вечер, потраченного на неё времени жаль уж точно не будет.

«Боги Пеганы» показались мне довольно неоднозначным сборником рассказов. Многие из них не смогли меня зацепить, а учитывая их размер, были прочитаны и благополучно забыты. Нет, конечно, были и те, что меня очень заинтересовали, например, «О строительстве Башни Исхода Дней» или «Бунт речных божеств», однако в большинстве своём отдельные рассказы меня не впечатлили.

Что же мне действительно пришлось по душе в «Богах Пеганы», так это сама система построения мира, которая понемногу раскрывается в микрорассказах.

Не буду говорить, что этот сборник является прямо необходимым для прочтения, но и вряд ли вы в пустую потратите пару часов, если возьмётесь за него.

Прекрасный образец обмана священниками своей паствы. Из предыдущего рассказа цикла мы знаем, что Мунг никогда не откликается на просьбы смертных. Однако его жрецы призывают и призывают верующих нести им пожертвования, что бы те молили и молили бога смерти о жалости. Ведь главное в этом деле не результат, которого по определению не может быть, а сам процесс непрерывного поступления даров. Этой небольшой историей, как мне кажется, Лорд Дансени тонко и язвительно высмеял институт Церкви вне зависимости от её конфессиональной принадлежности, ведь желание служителей культа вытянуть из паствы как можно больше пожертвований – явление универсальное для всех религий.

Если «Боги Пеганы» Дансени предвосхитили упомянутый «Сильмариллион», то «Время и Боги» наполнили своим духом и атмосферой не только Легендариум Толкиена, но и творчество Нила Геймана, Кэтрин Курц, Говарда Лавкрафта и многих других. Это крайне эпичное и по-прежнему потрясающее воображение произведение. Язык здесь более сложен для восприятия, чем в первой книге, да и теогонии уделяется меньше внимания. Все больше о жизненном укладе вымышленных Дансени стран, о мифах и восприятии людьми стоящих над ними богов.

Прекрасное, вызывающее неподдельное восхищение изложение теогонии и космогонии авторского мира Лорда Дансени — Пеганы. Один из первых литературных опытов изложения на бумаге «священного писания» вымышленной вселенной. Даже искушенные читатели вспоминают разве что «Сильмариллион», но «Боги Пеганы» — сборник коротких, взаимосвязанных и легкодоступных для понимания новелл — хронологически является более ранней попыткой собрать из разрозненных обрывков мыслей целый (и цельный) мир. Многие образы потрясают воображение и сегодня: Пес-Время, Птица с трубным клекотом, распоясавшиеся боги, сотворившие все миры и наполнившие их жизнью, пока их непосредственный Создатель решил отдохнуть на перине сотворенной им вселенной. Вы не читали «Сильмариллион» Толкиена? Начните с «Богов Пеганы» Дансени. Вы читали «Сильмариллион» Толкиена? Вы обязаны ознакомиться с «Богами Пеганы». И не нужно их сравнивать. Это два, по-своему великолепных, воплощения гениальности своих авторов.

С этого произведения началась история жанра фэнтези. Вернее, его записывали в «предтечи» Толкиеновскому Легендариуму. Волшебная страна как явление было наиболее полно раскрыто до «Властелина Колец» в творчестве Эдварда Планкетта, 18-го барона Дансени. Тут даже Кейбелл с его сказаниями о Мануэле, увы, не сравнится с неустаревающей историей о «Дочери короля Эльфландии». Книга вряд ли тронет современного читателя, несмотря даже на вполне сочный и понятный язык, которым написана; но как исторический факт, как веха на пути возникновения жанра — безусловно будет интересна. Те же, кто ищет в фэнтези реализма, пусть читают Мартина. Дансени балансирует на границе между сказкой и реальностью. Порой — как в этой повести — эта граница имеет конкретные границы, которые могут передвигаться в пространстве и менять структуру. Одним словом, магия!

Я даже не поняла, о чём это! Записки на манжетах какие-то! Это автор, наверное, с кем-то поспорил, что сможет рассказ за 30 секунд написать, вот что из этого получилось...

Ничего необычного и особо интересного в рассказе нет. Многие готовы за то, чтобы приоткрыть завесу тайны годами ждать, даже незная что может принести её раскрытие — возможно даже смерть. Но вопрос в другом — позволят ли обладатели тайны раскрыть её, да и еще допустить ее распространение?

В общем неплохой рассказ, написанный красивым языком. Время беспощадно почти ко всему: людям, животным, зданиям, рекам, морям и даже целым планетам. Но также оно беспощадно к всемогущим богам? — на этот вопрос и отвечает данный рассказ.

Не надо предъявлять к роману требований, по которым судим о произведениях, привычно относимых к жанру фэнтези. «Дочь короля эльфов» — это фэнтези совершенно иного порядка. По «внешним», наиболее быстро улавливаемым компонентам (характер действия, полнота описаний персонажей, предметно-бытовая прорисовка мира) произведение, пожалуй, не впечатлит. Но берет-то оно совсем не этим, а чем-то нутряным, «настоящим». Творение Дансени волшебное «по-настоящему». В романе выражен дух волшебства. Пожалуй, это характерно для всего творчества автора. Читая, оказываешься в плавном, уютном течении красивых и поэтичных описаний природы, метких и тонких зарисовок и мыслей о явлениях человеческой жизни и жизни вообще. Но и это — не главное, хотя дорогого стоит.

Автор создает сильные аллегории, которые поначалу не кажутся таковыми, воспринимаясь как элемент предлагаемого окружения, часть мира истории; затем же образы вдруг начинают звучать и ощущаться иначе, приобретая, с одной стороны, глубину, с другой – явные очертания упомянутого литературно-художественного средства. И вот тогда произведение начинает играть в полную силу!

Дансени – автор талантливый и тонкий. Он мастерски использует смысловые намеки и полутона, причем делает это нарочито на контрасте с яркими и однозначными по смыслу образами и описаниями, из-за которых и складывается ощущение некоторой архаичности повествования. Лишь дочитав, понимаешь, что всё оправдано, и если б было по-другому, то уже не так по-особенному мелодично…

Дансени – человек наблюдательный и мудрый. Легкими, почти незаметными намеками и полутонами он поддевает читателя и ведет по истории, поучая, но так исподволь, что этого почти не улавливаешь. Автор погружает в ощущение ностальгии по волшебному (и по прошлому, по детству), и ощущение это очень объемное, сильное, затрагивающее за живое. Благодарен автору за столь глубокую подачу образов. «Дочь короля эльфов» дышит искренностью и чарующей атмосферой сказочного, уже потерянного или еще пока утрачиваемого.

Данный роман – произведение взрослое. Это не значит, что нельзя читать детям, нет. Произведение взрослое по идеям и мыслям, вложенным в него. В простоте повествования кроется серьезность. Роман многослойный. А этого я изначально от «Дочери короля эльфов» не ожидал. Слышал, что предтеча и чуть ли не первооснова для фэнтези как жанра, источник вдохновения для целой плеяды авторов, но вот многослойности не ждал. Позволил себе забыть, что автор – лорд Дансени.

«Дочь короля эльфов», безусловно, обладает вдохновляющим эффектом. Многие образы истории проработаны так ощущенчески глубоко, что, действительно, могут считаться в качестве источника, из которого – сколько бы ни черпали – не убудет. Этот роман – заключенная в прозу поэзия, проникнутая ностальгической тональностью, произведение многослойное и сильное.

Хороший сборник рассказов. И пусть в нем уровень рассказов несколько разнится, но все же в целом он оставляет очень хорошее впечатление. Очарование ряда коротких притч и аллегорических мини-рассказов из этого сборника, по крайней мере для меня, неоспоримо. Правда, в ряде рассказов сквозит одна и та же тема, что придает сборнику больше этакого, несколько сомнительного, «разнообразия в однообразном», а некоторые рассказы слишком уж просты... Более других мне понравились такие мини-рассказы, как Свидание, Харон, Курица, Истинная История Зайца и Черепахи, Как Враг пришел в Тлунрану, Воздаяние. В общем, данный сборник — весьма достойное чтение от предтечи фэнтези.

Если б еще на просторах СНГ лорда Дансени более-менее издавали...

Есть, пожалуй, некие «абсолютные» литературные приёмы, создающие иным произведениям ореол непреходящей притягательности. Рассказ Дансейни — из этого ряда. (Так и напрашивается сравнение с уэллсовской «Дверью в стене». Или — с его же «Хрустальным яйцом»). Для создания требуемого эффекта читательского «соприсутствия» и «сопричастности» авторам требуется изрядное мастерство и умение оставить недоговоренность, — предоставив, тем самым, читателю право этического выбора.

Порталы к Недостижимому, Ирреальному, Волшебно-идеальному способно создавать только искусство. Вооружённое мощным оружием символизма. А Лорд Дансейни им владел вполне.

Интересный и вдумчивый рассказ. А именно заставил подумать о целях в жизни:glasses:

Сначала я отнесся к творчеству Дансени скептически. Пока не прочитал этот небольшой сборник. Скептицизм исчез как небывало, и его сменило восхищение. Такая фэнтези — это именно то, что мне по душе. Словно в калейдоскопе сменяют друг друга места, времена и персонажи. А какие имена — красивые, звучные и диковинные! Как заметил Лавкрафт «мы думаем о нем как о поэте, который из любого читателя творит поэта». Как хорошо и точно сказано! Автор уводит нас в Страну Грез и делает это умело, как никто иной.

А что ещё хотелось бы услышать в «нагорной проповеди» Киба — пославшего Жизнь во все Миры? Киба, что творил, как боги все остальные, знамением — жестом? Овладевшим Деянием прежде Слова? Киба, что просто игрушка?...

Ведь мы привыкли к Нагорной Проповеди бога-человека: «...нет Смерти, ...каждый человек — добр...».

А Киб — это Киб: чужой среди своих, свой среди чужих (но мы Его не помним...).

А Лорд — это Лорд.

»...и будет одиноко Мана-Йуд-Сушаи...»

«Мир уцелел, потому что смеялся?» — о, человеки..., не слышали вы смеха Мана-Йуд-Сушаи — ведь смех его убьёт не только Миры, но и Солнца...

Да ведь о чём и петь должны всеведущие боги — о развоплощении Миров, а ведь и они сами не вечны (ведь и они просто игрушки, о которых забыли на время сна)... Они поют свои апокалипсические гимны (быть может и перемежая со скабрезными частушками — но то нам не ведомо :)).

А ведь это пролом за Пространство и Время, если Боги игрушки.... То в чьих руках? Как по Лорду — Мана-Йуд-Сушаи?..

Песнь, под пока непрерывную дробь барабанщика Скарла.

«Что наша жизнь? — Игра!!!»

И над богами, — «среди бесчисленных светил», и только..., — в бесконечном течении времени довлеет скука — субъективное замедление (а бог — он тоже субъект :( ) его течения, когда и барабанная дробь Скарла, словно замерзая, все реже и реже, протяжней и протяжней, и невыносимо тягостной и однообразной.... Замшелый омут, у которого даже лень стартануть с камешка вглубь..., — противно....

Игра — панацея от скуки: пусть не на деньги (а их ещё нет :)), на звёзды, миры и солнца.... Лишь бы азарт и бонус — какой-никакой результат, критерий оценки: успешно — нет, вернее: интересно — нет.

Игра вторая: животные — и Жизнь и Смерть (спасибо Кибу, да не зарастут тропы звериные к храмам его...).

И третья игра Киба: человек (вот уж кто и помнить о нём не будет...), и Мунг спускает на них Смерть....

И боги остальные не статисты.

А уж человеки — такие доки в Играх, тем паче на Жизнь и Смерть.

А лорд? — а лорд над Всеми.

Скарл-барабанщик, ловко орудуя «кленовыми палочками», запустил Время. Точка отсчёта во Вселенной Пеганы — первый его удар, конец Вселенной — пока слышится эхо последнего удара.... Только Время: ни жары, ни холода, ни звуков — только барабанная дробь, как метроном, безразмерная....

А Миры — это Пространство, это уже размерность: верх, низ, лево, право, далеко, близко, маленькое, большое. Сравнение и соразмерность — Пространство, деяние и последствия — Пространство и Время, История...

Сотворение Миров — это ещё и создания Жизни и Смерти.

Фантастическая находка Дансени — боги, дабы не нарушить тишину, общаются жестами! Слова, слова звуком, ещё нет! Только жесты.... Говорящие жесты — пантомима, лицедейство, театр? — да! «Весь Мир театр». Думаю, что архетип Шекспира, в это время, увлажнил глаза :).

И в полной тишине, являя знамения — жесты! — на сцене Времени появляется Пространство: миры и солнца, и свет в небесных чертогах, и та, «что будет искать, но никогда не выяснит, почему боги творили», и много ещё чего, но создали и ту «что

восхищает» — Землю....

Космогония от лорда Дансени — поэзия высшей пробы.

Неплохая попытка создать священную книгу вымышленной страны. Не скажу, чтоб слишком уж удачная, но тем не менее. Плюс в атмосферу книги — довольно удачная стилизация под древние священные книги. Есть в этом всем ряд интересностей.

Прочтя эту книгу я наконец-то понял почему существует миф о том что фэнтези придумал Толкиен.

Потому что книга эта просто концентрат того за что не любят классическую литературу, а именно — за длинные описания природы. «Дочь короля Эльфландии» это одно сплошное «описание природы».

Читать поначалу практически невозможно За три дня удалось продраться только через 25 страниц :) Но если добраться хотя бы до трети уже помалу привыкаешь и тогда есть уже шанс дочитать до конца. :)

Мне могут возразить что тут хороший и богатый язык. Возможно (если забыть о словосочетании «ведомые нам поля» повторяемом не менее ста раз). Но ведь язык это лишь инструмент. У Кафки, например словарный запас был довольно мал и тем не менее его произведения стали всемирно признанными шедеврами. Тут же наоборот.

Одним словом ужасно занудно.

Как тут не вспомнить тех кто критикует «Властелин колец» за разные «нудные описания». Эти люди явно не читали Дансени. :biggrin:

Теперь то я действительно понял почему творение «профессора» завоевало аж такую любовь читателей. Фэнтези-то было, но выглядело оно весьма непривлекательно — с одной стороны машущий мечом человек-танк по имени Конан, с другой — Эльфландия наводящая свои эльфийские сны на долину Эрла и всех неострожных читателей.

Вот разве что ради этого понимания стоило сие читать.

Резюме — если вас мучает бессонница примите страничек 5 после еды.

И мораль отсюда, когда задумал пошутить, винно или невинно, какую бы власть ты не имел, знай последствия непредсказуемы...

Я ничего не знаю о дрожжах «Yeasto», о которых пишет Дансени. Но если вспомнить о термофильных дрожжах, то они действительно являются неоднозначным изобретением человечества, потому что повсеместно и эффективно снижают иммунитет, а еще вызывают раковые заболевания.

Рассказ бы получился правильный, нравоучительный и скучный, если бы не талант писателя. Он придал образам двойственную природу. Добро расширяет границы ада.

И даже не так. Ангелы, наделенные творческим началом и ведомые благими намерениями, совершенствуют преисподнюю.

А в это время…

На Земле люди утоляют голод своих детей продуктами питания, в состав которых входят дрожжи, изобретенные (безусловно, наисветлейшим умом) гением кулинарии, а затем продвинутые на рынок яркой рекламой и творческими способностями маркетолога.

Какая восхитительная двусмысленность!

То, что, вероятно, смотрелось в своё время как разгул фантазии, ныне читается как «зарисовки на тему». И в этом беда текстов, составляющих цикл, но и одновременно — и достоинство: это такой букварь для последователей стиля не сдерживаемого ничем воображения. Он не прикидывается реальностью, но доверчиво-обманчиво притягателен. Притягателен фантастичностью, а обманчив в общем-то большей пустотой. Часть из тех, кто пошёл дальше этой дорогой, смогли частично заполнить эту пустоту. Правда — далеко не все...

Как о чертогах короля эльфов можно рассказать лишь в песне, так и эта история рассказана прежде всего языком поэзии, несмотря на то, что ни на одной странице вы не найдете ни одной рифмы. Признаюсь, что никогда не причисляла себя к эстетам, гурманам от литературы, любителям высоколобого интеллектуального чтива, но мастерство писателя Дансени неоднократно заставляло меня перечитывать некоторые строчки по нескольку раз, наслаждаясь их изысканным вкусом, смакуя каждую интонацию.

У меня эта вещь вызвала ассоциацию с гоголевскими «Вечерами на хуторе…» — и там и тут гений и волшебник слова пересказал древние народные предания. Может у Гоголя язык чуть более прост, приближен к народному, тогда как Дансени все же говорит на языке трубадуров и менестрелей. Но у обоих авторов каждая строчка дышит любовью к своей земле, к людям, ее населяющим — будь то жители ведомых нам полей или народ холмов, к их верованиям и прекрасным легендам. Если мне скажут, что ведьма Зирундерель была няней маленького барона, я нисколько не удивлюсь. Можно долго и скучно рассуждать о сюжетных линиях, образах, философии — поверьте, все это есть, и надлежащего уровня, есть и ирония, и юмор — одни приключения шкодливого тролля чего стоят, но мне почему-то совсем не хочется «раскатывать по бревнышку» эту волшебную сказку. Эта книга из разряда тех, которые либо околдовывают сразу и навсегда, либо также сразу и навсегда оказываются недочитанными, заброшенными и непонятными.

Это история для неисправимых романтиков…

Это история для тех, кто, гуляя по полям, всегда склоняет голову, выискивая взглядом четырехлистник клевера….

Это история для тех, кто «Сон в летнюю ночь» ставит выше «Гамлета» или «Короля Лира»…

Сядьте поудобней в уютное кресло, приглушите свет, укутайтесь в клетчатый плед, можно взять с собой кружку травяного чая или — любителям — сухого сидра. Саундтрек — да хоть бы Энья... И в добрый путь…

Очень интересный способ устранения неугодных чужими руками, а главное, действительно безнаказанно.

Однако, подумав, я засомневалась в безупречности этого способа. Ведь связь собаки и хозяина не всегда основана только на запахах: она с этого только начинается. Позднее связь становится более сильной, во взаимодействие включается психология человека и зоопсихология собаки. Тогда воздействие только на обоняние может не привести к желаемому результату.

Очень хорошая вещь — уходящее вдаль славное прошлое, великие давно погибшие герои, охраняющие свой город, люди, в момент опасности взявшие мечи предков

Еще одна история о том, что в нашем мире есть странные вещи. Обычно их не видно, но на самом деле они рядом. А большинство людей их не видят, а когда им странности подсовывают под нос, закрывают глаза и делают вид, что ничего, ничего не было, все идет нормально. Это называется «здравый смысл».

Викария мне жалко — человек бился один за общее дело, и никто ему не помог

У священных книг есть свойство, за которое их ценят даже те, у кого их святость доверия не вызывает: всеохватность. На скромном текстовом пространстве умещается и человек со всеми его радостями, горестями и чаяниями, и устройство вещей, и громогласно-тихая поступь богов. Можно поспорить, что картина всегда неполна, что никаким писаниям не под силу вместить жизнь во всей ее полноте. Но ведь и чертеж машины не дает нам представления о шероховатости ее корпуса, о блеске металла на полуденном солнце, о тоне и ритме ее песен — а все-таки в черно-белых схемах заложено достаточно знаний, чтобы машина из умозрительной заготовки стала частью реальности и предстала перед нашими глазами.

Так и в «Богах Пеганы» содержится ровно столько мудрости, сколько нужно, чтобы с чистого листа набросать небольшую вселенную. Если бы судьба призвала меня стать основателем новой религии, я бы предал имя Дансени забвению и высек бы его слова на двунадесяти двенадцати каменных плитах — и кто знает, не стало бы тогда в мире больше добра, не растворилось бы без остатка зло в простом и разумном порядке вещей. Ибо боги и пророки Пеганы не учат безгрешности, не ворошат, подобно опавшим листьям, хитросплетений нравственности: призывают они лишь к примирению с тем, что нас окружает и составляет. В мире нашлось место и жизни, и смерти, и взрывам веселья, и минутам покоя — и, быть может, «это очень мудро со стороны богов», как сказал бы Лимпанг-Танг, бог радости и сладкоголосых музыкантов. Но правил, по которым играют они в свои игры, нам не понять. Остается лишь принимать мир таким, какой он есть — и помнить, что в сердце его…

Красота. Не бледная чахоточная особа, которой восторгался Уайльд; не пухлая земная человекородица, которую живописал Рубенс; не гибрид из силикона и плоти, что смотрит на нас с глянцевой обложки. Нет, эта первородная красота открывается лишь тому, «с кем во время одиноких ночных прогулок говорят боги, склоняясь с расцвеченного звездами неба, тому, кто слышит их божественные голоса над полоской зари или видит над морем их лики». Это красота бога, что гладит кошку, и бога, что успокаивает пса; красота человека, бессильного в схватке с мирозданием и сильного в своем бессилии; красота конца времен — неизбежного, непостижимого и не окончательного...

Проза лорда Дансени — не самый безопасный из наркотиков, но ведь дозу рискуешь получить в любую минуту — достаточно летней ночью оказаться в поле и услышать голос ночной птицы; выглянуть январским вечером в окно и увидеть танец снежных бесов; замереть на скалистом берегу, вглядываясь в круговорот безумных волн. То, о чем писал Дансени, всегда рядом — это мы далеко...

Более всего «Боги Пеганы» схожи с первыми главами «Сильмариллиона», и даже не с окончательным компендиумом преданий Первой Эпохи, а самой ранней его редакцией, созданной всего через десятилетие после Дансени, – «Книгой Утраченных Сказаний» (1916-20).

Различия также очевидны: мир Толкина, хоть и «вторичный» (то есть плод воображения), неразрывно связан с нашим, будучи его неизмеримо глубоким прошлым. Мир Дансени совершенно автономен: на острова Срединного моря (не «Средиземного», как в русском переводе!) наши корабли не прибудут; и пустынная страна «Afrik», где на черных скалах сидит вечно мучимый жаждой бог Амбул, – не наша Африка.

Дансени создал мифологию в полном значении этого слова: не просто набор текстов о богах, людях и мирах, но систему, которая подчиняется определенным законам и остается внутренне целостной, несмотря на противоречия. Рассказы «Пеганы» могут расходиться друг с другом – особенно когда речь идет о грядущем конце миров. Это создает замечательный эффект достоверности: «Пегана» становится не авторским текстом, а собранием разнородных (то есть объективно существующих!) преданий.

Вскоре Дансени доведет этот подход до предела в повести «Путешествие Короля» из сборника «Время и боги» (1906): каждый из пророков неведомых земель излагает свою версию космогонии и свои предначертания будущего, – но единственно верным предсказанием оказывается изреченное Смертью; ибо КОНЕЦ ожидает всех. (Ближайший аналог этой повести в фантастике ХХ века – многосложные беседы королей, мудрецов и конструкторов в лемовской «Кибериаде»; интересно, читал ли поляк ирландца?)

Творец, который спит и не вмешивается в жизнь созданной им вселенной; боги, чьими трудами явились на свет земля и люди, – боги, чье бытие продлится лишь до тех пор, пока не пробудится МАНА-ЙУД-СУШАИ; люди, подражающие богам и способные даже занять их место, пока те, в свою очередь, не проснутся... Модель, на которую опирался Дансени, очевидна: это гностические учения, которые уже почти две тысячи лет пронизывают культуру.

Интерес к язычеству, столь свойственный культуре рубежа XIX-XX веков, не минул и Дансени. Но писатель не приводит древних богов в наш мир – в отличие от многих коллег, зачарованных образом великого Пана, и в отличие от Лавкрафта, начинавшего с прямых подражаний Дансени. Не привносит он и «нашу» (европейскую, христианскую) этику в мир вымышленный – в отличие от Джорджа Макдональда и, в меньшей степени, Уильяма Морриса. Дансени выстраивает собственный мир на основаниях, не вполне привычных для читателей того времени: каждый элемент хорошо знаком, но целое – удивляет. Мир – откровенно не-христианский, но при этом описанный языком «библии короля Иакова» – классического перевода, вошедшего в плоть и кровь английского языка.

Вероятно, здесь сказалось влияние колониальной прозы, не в последнюю очередь Киплинга, также широко пользовавшегося «библейским английским». «Колонизаторы» открыли чудесные страны, живущие по своим законам и во власти своих богов, – Дансени убрал точку отсчета (наш мир, Европу); так возник самодостаточный и странный мир. Мир, управляемый не этикой, а эстетикой: у Дансени совершенно отсутствует моральная оценка событий, они важны лишь как «прекрасные» или «ужасные», – а красота может быть и в ужасе.

Борхес писал о Дансени: «Его рассказы о сверхъестественном отвергают как аллегорические толкования, так и научные объяснения. Их нельзя свести ни к Эзопу, ни к Г.Дж.Уэллсу. Еще меньше они нуждаются в многозначительных толкованиях болтунов-психоаналитиков. Они просто волшебны». Аргентинец, по сути, говорит о фэнтези, которая отлична и от басен, и от научной фантастики. То, что рассказы Дансени не имеют отношения к НФ, очевидно; автор «Пеганы» (как и автор «Властелина Колец») подчеркивал, что не пишет и аллегории. Но все же Дансени пришлось подчиниться законам сотворенного им мира: законам, от которых он бежал в страну неуемной фантазии.

Первый сборник рассказов 18-го барона Дансени — ярчайший пример оригинального мифотворчества. На малом объеме, пользуясь весьма ограниченным набором художественных средств, Эдвард Джон Мортон Дрэкс Планкетт создал абсолютно завершенный мир — со своим началом, историей и концом. Величие Пеганы вряд ли открылось немногочисленным читателям этой книги. Дансени публиковался за свой счет, к славе не стремился и только пьесы и поздние «клубные рассказы» принесли ему более или менее широкую известность.

Борхес полвека спустя назвал Дансени «рожденным для бессмертия». Но именно Пегана стала залогом этого бессмертия — лорд Дансени впервые предложил читателям завершенную мифологию, которая стала основой мироустройства сказочной страны. Именно так: в реальном мире связь между мифом и повседневностью ослаблена, для ее реконструкции требуются усилия многих специалистов — культурологов, филологов, фольклористов, историков... В мире Пеганы мифология и есть единственная реальность; все последующие рассказы серии основаны на сюжетных конструкциях, намеченных в изначальном цикле. Ведь судьба Пеганы прослежена от начала времен до самого конца, от устроения бытия до окончательной гибели мироздания, от первого движения Мана-Йад-Сушаи до последнего удара барабанщика Скарла. Казалось бы, в этой закольцованности вторичного мира и состоит основное достижение Дансени. Он создал иную реальность, которая независимо от нас существует и описание которой можно лишь уточнять, развивая некоторые намеки...

На самом деле все гораздо сложнее. Космогонии создавались и до Пеганы, элегантные мифологические построения можно обнаружить и в фантазиях конца XIX века (не говоря о более раннем этапе!). И пользовались они куда как большим успехом, нежели «странное» сочинение Дансени, о котором теперь мы вспоминаем чаще всего. В чем же тайна Пеганы?

Я могу предложить несколько пояснений. Во-первых, иллюстрации Сиднея Сайма, за которые лорд Дансени когда-то заплатил и без которых Пегану теперь и вообразить нельзя. Ведь это не просто картинки, сопровождающие текст. Мир Пеганы запечатлен, он вещественен, он представим — и с помощью убедительных образов, воссозданных Саймом, мы получаем дополнительную возможность проникнуть в него. Картинки становятся ключом от врат «иного мира», книжным аналогом магического портала. И подобного эффекта от сочетания текста и иллюстраций до Дансени никто не достигал.

Вторая важная деталь — цикличность истории Пеганы. Дансени проводит нас по кругу, снова и снова возвращаясь к любимой мысли о замкнутости порядка вещей. Эта космологическая модель явлена и в самых что ни на есть реалистических текстах писателя, в «Богах Пеганы» она дана в обнаженном и концентрированном виде. Вторичная реальность — не просто воображаемый мир, а мир замкнутый, параллельный нашему или — как знать? — предшествующий ему. Может, Пегана уже была... Может, ее эра только наступит... Но так ли это важно? Дансени дал на этот вопрос решительный ответ, определивший отношения фэнтези с окружающим миром. И ответ заключен в одном единственном слове. И слово это: «Нет».

Пожалуй, успех этой книги — самое странное явление в истории фэнтези. Роман тяжеловесен, старомоден, читается с трудом, кажется неоригинальным и даже скучноватым, а о сюжете как-то неловко говорить. История о поисках сказочной принцессы прекрасным принцем, об их супружестве, разделении и воссоединении уже в средние века казалась давно знакомой. И фирменный стиль Дансени, и красиво придуманные имена (Алверик, Лиразель, Жирондерель), и нарочито таинственные описания магических действий могли расточиться впустую.

Но этого не случилось. Каждый раз, когда «Дочь короля эльфов» переиздается, происходит нечто... волшебное. Начинается резкий подъем интереса к фэнтези. Он может быть не связан напрямую с этой книгой, ее могут даже не заметить, но само ее появление всегда симптоматично.

Дансени совершил невозможное — он перенес вторичную реальность из Волшебной страны в наш мир. По крайней мере, так утверждал писатель. На самом деле большая часть событий разворачивается на границе двух миров. Страна Эльфов постепенно набирала силу — и в финале «нахлынула на страну Эрл и затопила ее всю». И тогда король, его подданные и родственники погружаются в бесконечную дрему, растворяясь в океане чудес и скрываясь от земных взоров. Так что «обычный мир» у Дансени — только ширма или условность. Писатель изображает все те же магические земли, которые были ареной действия его ранних рассказов. Мы узнаем некоторых героев, некоторые детали и элементы сюжетов. Ирония Дансени направлена на знакомый мир — поэзия достается миру сказочному. Мы вольны выбирать: либо согласиться с автором и принять магию как единственную реальность или возразить ему — и поверить, что действие романа разворачивается исключительно в Волшебной стране. И в том, и в другом случае мы неизбежно попадаем в ловушку фантазии. Мы принимаем реальность колдовства — но это принятие таит некую опасность...

Здесь Дансени совершил подлинное открытие. Позднее он им своеобразно распорядился (в романе «Благословение Пана» или в рассказах о Джоркенсе). Но само открытие никуда не делось. Магический мир может угрожать людям — меняются устоявшиеся представления и появляются совершенно новые. Но для Волшебной страны контакт с нашим миром тоже таит в себе угрозу. Не будь отчаянного похода Алверика, Страна Эльфов пребывала бы в абсолютном покое. Вторжение приграничных обитателей разрушает совершенную красоту волшебства, искажает идеальные пропорции магического мира. Дансени не призывает читателей на защиту зачарованной страны — для этого он слишком интеллигентен (да и экологическое мышление еще не открыто). Он просто задумывается: а что если наши попытки смоделировать иную реальность оказывают воздействие на обитателей волшебных миров? Если героические подвиги губят хрупкую материю, из которой сотканы сны? Если человек вторгается туда, куда вторгаться не должен? Тогда спасти Волшебную страну от поглощения нашим миром может только чудо. Но как же может быть иначе? Ведь именно чуждые нашей логике магические действия обеспечивают существование неведомого края. Последняя эльфийская руна разносится в воздухе... Волшебная страна одерживает победу. Дансени в чудеса еще верил — и его роман сохраняет эту веру в первозданной чистоте. Потом у многих зародились сомнения — но «Дочь короля эльфов» оставалась лучшим средством, чтобы их развеять.

Очень поэтичная история. Рассказ о том, как сначала добиваются обладания душой, о потом пытаются избавиться от нее, потому что ноша слишком тяжела

Рассказ абсолютно завалящий. Может быть, в то время, когда он был написан, все это могло поразить, шокировать или вызвать восхищение запутанностью, однако сейчас это смотрится как неумелая попытка подражания Конан Дойлю — сыщик сидит в кресле и Думает, а его сосед по квартире ездит на место преступления в поисках пропущенных полицейскими улик. Никакой тайны нет, все абсолютно ясно с самого начала.

Некто Стиджер, человек неизвестного рода занятий (на службу не ходит, а для обладателя собственного состояния странно позарился на деньги девушки — двести фунтов) живет в деревеньке Андж. Там его знают как вегетарианца (продолжать нужно? Продолжаю, может быть это избавит кого-то от необходимости читать рассказ): не покупает мясо у местного мясника. После исчезновения девушки полицейские следят за ним круглые сутки, обыскивают дом и сад, нюхают дым из трубы: да нет же, он не сжигает труп, а просто готовит себе еду! (Все еще продолжать?) Пережевывается жвачка из улик: нож для разделки туш нашли, пилу для перепиливания костей нашли, топор вообще нашли еще раньше — но где же труп? А может быть, девушка в самом деле уехала в Южную Африку? Все в Растерянности...

Если все еще не смешно, то вот факт, ставший завершающим штрихом. Оказывается, если на бутылке соуса написано, что он «для мясных и острых блюд», то никто-никто, никогда-никогда не может купить его и есть с овощами. Ну вот просто такого нет и быть не может. Соответственно, тот, кто его все же купил — ...

Все. Если и советовать это для чтения, то только с одной целью: составьте конспект более краткий, чем у меня. Если людям в то время такие истории казались загадочными, я не удивляюсь, что они смеялись над фильмами, где падают в лужу и швыряют тортами в лицо.

бунт на корабле! да и чего же ожидать, если «...матерями их были три седые вершины, а отцом — ураган...»

ведь космогоний без всемирного Потопа не бывает — и лорд Дансейни (а против исторической, пусть легендарной, правды как пойдешь?) излагает не менее правдоподобную версия (а вдруг Земля и правда под небом Пеганы?) — «А разве мы не....».

»..но людские молитвы достигли богов...» (тем паче бунт против Богов, а людская гибель лишь форма досадить им) — и мастерски исполненный, известный так, сюжет: о преступлении и наказании: «...О, друг Мунга!...» — и дальше страшноватая и назидательная сказка!

»...и о сотне домашних богов...» — такой вот объясняющий (и предваряющий) подзаголовок: пантеон домашних богов — лары...

это как смотреть в калейдоскоп — не надоедает никогда! — так и перечисление этих малых (но совсем не хочется сказать что никчёмных) богов, или божков (но ни в коей мере приуменьшения их значения)...

нет-нет, здесь надо быть определённо поэтом — и далеко не бесталанным, — а гениальным: «вот боги домашнего очага: Питсу, что гладит кошку (а какую замечательную и мудрую сказку о кошке написал его современник и соотечественник); Хобиф, что успокаивает пса...», и т.д., и т.д. и откровенно жаль, что не вся анонсированная сотня! — как и простые разноцветные стекляшки в калейдоскопе превращаются вдруг в чудо, так и лорд Дансейни из какого-то вроде бытового пустячка (хотя-то мы уже знаем, что в Мире под Пеганой пустячков не бывает) создаёт очередное очаровательное божество.... как легко и непринуждённо лепится сказка!

как любят в комплиментах (а самые весомые комплименты это скупые строки личных дел) характеризовать: целеустремлен...

а вот в Пегане (и, должно быть, и над нашим Миром) есть бог судьбы (и почему-то веришь лорду Дансейни, что есть) — Дорозанд. и то, что мнится нам нашей целью — на самом дель цель его, Дорозанда...

»...что в имени, твоём...?» — должно быть что-то есть в ирландском, древнеирландском, возможно? ведь слов безликих нет и не бывает, но только все мы, как оказалось, на попечении Дорозанда....

как пишет лорд (и надо думать, что словами самого Дорозанда): «...смысл и жизнь Миров — это Жизнь в Мирах, а Жизнь — средство для достижения цели...»

а вот когда достигнем Цели? — а здесь нам дарится надежда (наверно Дорозандом): «...подобно блудным сыновьям...»

ну, что ж, проверим!

конечно, космогония и пантеон великого сновидца, тем более лорда, ни как не могли пройти мимо фигуры бога сновидений и фантазий! да и с кем же нам коротать всю ночь, до рассвета, до продолжения Игры с Богами?

так ли добр и милостив он, Йохарнет-Лехей, как андерсеновсий Оле-Лукое? — об этом нам судить каждому: «...и опыт сын ошибок трудных...», хотя Дансейни прямо, хотя и не дословно, говорить словами нашего классика: «...и случай (парадокса друг — добавим мы и Пушкин)...»

и полстранички нет — а вот вопрос, который тревожит и терзает на протежение всей человеческой Игры с Богами не только философов, разбивая их на многие и многие отряды и подотряды мыслящих: что лживо (вернее, более лживо): сон или явь?...

...да не оставит нас Йохарнет-Лехей, чтоб не «слышать всю ночь издевательский хохот богов Пеганы»...

давным-давно (и эти времена в России становятся уже легендарными, покрываясь слоем патины из домыслов, искажённых и лживых воспоминаний и просто бреда) была великолепная пионерская песня (а уж песня-то, поверьте, ни в чём не виновата), которую мы бодро пели, дружно шагая в кумачовых галстуках по дороге в Коммунизм: «...ты увидишь, ты услышишь, как весёлый барабанщик в руки палочки кленовые берёт...»

да, оказывается, во все времена и во всех Мирах и мирках есть, должен был быть и всегда будет (пока не придёт Конец и барабанная дробь прекратится, а барабан будет закинут за спину) барабанщик, задающий ритм этому Времени или времени, Миру или мирку...

а великий сновидец Дансейни нам об этом написал: люди, будьте бдительны и чутки — так ли неутомим барабанщик Скарл?...

быть может это и правильно, что «... В русском переводе предисловие к циклу и первый рассказ «Боги Пеганы» объединены в один текст...» — ведь предисловие это слова предваряющие Слово (а по иному и не назвать собрание этих притч и сказочных текстов).

значит, и Предисловие к Слову — это квинтэссенция той космогонии, которая, как переводная картинка, с каждым словом и с каждой страницей все яснее и призрачней.... и наше предисловие с этим прекрасно справляется:

«...раньше, чем воцарились боги на Олимпе, и даже раньше, чем Аллах стал Аллахом...» — да здесь просто Время прочно и навсегда свилось в петлю ленты Мёбиуса: в поэзии (а это и есть поэзия) такие находки (или откровения — называйте, как хотите) называют гениальными.

а «...Судьба и Случай кидали жребий...» — одна из самых лучших притч, за которую вероятно готовы побороться (и в прошлом и будущем) составители новых Слов.

великолепный стилизация под «библейский текст» — так же легко читаются и первые строки Бытия — с такой же наполненностью смысла, когда одно предложение или абзац таят в себе тома и томя для эпигонов, предсказателей и толкователей, и будущих каббалистов этого Мира и этого Писания.

есть космогонии народов, племён, некоторые переросли в объединяющие ( и вместе с тем разъединяющие) народы религии.... есть космогония дагонов и есть эта, одна из великолепнейших авторских фантастических космогоний (а самое в ней фантастическое, что скорее всего так оно и было, так оно и есть...)

великолепный выбор для просветлённого и приятного чтения, когда просто хочется доброй и умной сказки (или не сказки?....)

ну что вам рассказать о Каркассоне....

восемнадцатый барон Дансени погружает нас в волшебную, но страшную от своей безысходности и безжалостности сказку (но такую красивую...)

о Граде, Который Недостижим, о Людях, Незнающих Вовсе Покоя...

начинаясь из бесконечного в своём величии замка, барон безжалостно бросает своих великих и непобедимых героев (а заодно и нас, читателей) в бесконечный путь по безграничному миру, населённому не только Королями, Поэтами, Воинами и Драконами, но и людьми (да-да с маленькой буквы)... —

и это уровень далеко несказочных персонажей, а таких и нам знакомых обывателей... (а не зеркальце ль это, для нас...)

чудесная, прекрасная сказка.

но это не только сказка.

и не зря Борхес упоминает именно её, делая «разбор полётов» (или провешивая путь) кошмарных сновидений Франца Кафки.

Очень красиво написанная небольшая аккуратная книжечка. Все волнения и «битвы» происходят в уме и душе одного единственного человека — несчастного священника, пытающегося сдержать волну накатывающего на его приход древнего язычества. Никаких монстротентаклей, никого не пожирают и не утаскивают в какие-нибудь темные пучины. Все чинно, мирно и почти скучно — если бы не постоянное напряжение героя, передающееся и сочувствующему читателю.

Во время чтения все время вспоминала то «Стренджа и Норрелла» Кларк тем, что магия в этом мире живет во всем, и в первую очередь — в самой природе, окружающей людей, описанной с необыкновенной любовью и красочностью. То «Луд-туманный» Миррлиз — так же привычный повседневный мир коробится и отступает под давлением чего-то необычного, древнего и невероятно могущественного. Так же над прекрасными поэтичными пейзажами нависает давящая туча зловещих предчувствий. И так же, как «Луд», книга не убеждает, что произошедшее — во благо.

Литературная значимость данных текстов равна нулю.

А что касается эволюционного значения (для развития фэнтези как жанра и т.д.), конечно же велико и даже огромно... но для удовольствия такое читать не будешь.

Часто мне доводилось слышать сравнение творчества ирландского лорда с произведениями Лавкрафта, а так как отношение к последнему у меня более чем трепетное, то очень был рад в посылке с книгами (спасибо Kalkin) увидеть этот роман.

Как можно в двух словах выразить это произведение? Весьма чётко — эклектичная мистика, так как в кажущейся простоте стиля и высокопарности повествования, несмотря на весьма громоздкие конструкции предложений просматриваются лёгкость восприятия и сложность отношений людей между собой и тем, как и где они существуют, чувствуют и... пугаются. Да, да, роман пугает, но пугает не так, как это делает Лавкрафт, вминая в потусторонний ужас неизведанного, а постепенным вливанием страха капля за каплей через воронку обыденности и даже размеренности, пока до края сосуд не переполнится и никуда потом неденешься.

Дансени смог гармонично вплести английский и в частности ирландский реализм 19 века с неизвестностью легенд греческого мира, показать, что ничто не может измениться раз и навсегда, всегда есть шанс, что свершится возврат к прошлому или совсем иному настоящему. И как бы сначала не было страшно — как было страшно герою викарию, — человек сможет привыкнуть даже к неизвестному, граничащему с безумием, пусть и прекрасным безумием чудесных мелодий, и суметь приспособиться к новому. Даже если оно чуждо, это новое, и кажется невозможным.

Определённо советую к ознакомлению.

Очень красивый, поэтичный и грусный расказ. Мой любимый у Дансени

Днсени силен в расказах, а роман получился громоздким до неудобочитаемости

Сколько уже почитано у Дансени всякого-разного, а вот этот сборник, содержащий в себе историю отдельно взятого мира, просто гениален, на мой взгляд! Почти всегда меня романы и рассказы автора не приводят в восторг, но эти микрорассказы действительно великолепны! Некоторые похуже, некоторые получше, но воспринимать их как отдельные произведения вовсе не следует. Они — единое целое, они вместе — история мира Пеганы. Удивительного, восхитительного и прекрасного мира!

Такой Дансени мне очень даже по душе!

Рассказ прежде всего замечателен своими аллегориями и потрясающим авторским языком, с этой позиции он безупречен. Люди которым это неинтересно, возможно, оценят это произведение не слишком высоко. Этот роман, впрочем как и многие другие произведения Дансени, является носителем языческго мировоззрения, поэтому ярым поборникам христианства некоторые намёки и аллегории придуться не по душе.

Читал в переводе Лихачёвой, в этом переводе рассказ просто потрясающий, язык автора непередаваемо прекрасен, особенно советую тем, кто хочет познакомиться с произведениями Лорда Дансени.

Чертовски короткий, но и чертовски хороший рассказ (а что еще ожидать от произведения, входящего в антологию «Чертова дюжина»?), как раз такой, какие я очень люблю: с неожиданным финалом и толикой юмора! Нет, далеко не все так уныло и нудно в творчестве лорда Дансени — встречаются очень хорошие вещи! И вот — одна из них!

Очень незаурядный цикл рассказов. Несмотря на то, что с момента его написания прошло почти сто лет, произведение заслуживает внимания. Прочитав Дансени, я понял, откуда многие известные авторы брали свои сюжеты. В его рассказах вы найдете и борьбу смертных со зловещими божествами, как у Роберта Говарда, и магический реализм, сочетание обыденности и волшебства, как у Нила Геймана, и ощущение некой страшной тайны, столь присущее многим рассказам Лавкрафта, и причудливый мир и необычных героев, которые очень напомнили мне цикл о Дилвише, написанный Роджером Желязны. Не могу не отметить отличный авторский стиль, видимо, удачно сохраненный переводчиком, который просто уносит читателя за собой в волшебную страну. Величественные и грозные картины описываемых событий и невероятных существ очень легко себе представить. Многие рассказы при этом проникнуты тонкой иронией. В то же время, сюжет большинства рассказов достаточно прост, а в некоторых случаях даже почти повторяется. Так, сразу четыре рассказа повествуют о попытках похитить то или иное сокровище у существ, с которыми не стоило бы связываться самым искусным ворам. И все же, у большинства рассказов есть свои изюминки, то, что делает их такими запоминающимися. Постараюсь продолжить свое знакомство с этим автором.

Жутковатая история с изрядной долей висельного юмора. Наверное, именно так и должна выглядеть страшилка на морскую тему. Бедный старина Билл! Так и представляю его горящий взгляд и мрачную улыбку, переходящую в зловещий оскал. Эх, нет у нас подходящего смайлика!

PS. Остался очарован переводом С. Лихачевой. Читалось так, как если бы Лорд Денсени в оригинале написал рассказ именно на русском, так что хотя бы ради этого с ним стоит ознакомиться.

Категорически не согласна с предыдущей оценкой. Великолепная волшебная сказка. Классический образец миракль-фэнтези.

Третий том «Антологии» купила исключительно ради этого произведения, точнее, из-за перевода Светланы Лихачёвой. В АСТ-Ермак перевод ужасен.

Мягко говоря, не проникся сказкой лорда Дансени и дело даже не в том, что она устарела, ведь есть немало шедевров куда более почтенного возраста, читаемых по прежнему с превеликим интересом. «Дочь короля Эльфландии» банально скучна и может вызвать любопытство разве что с точки зрения истории развития жанра. Для обычных читателей, к которым себя отношу, ценности не представляет при всем уважении к Эдварду Дансени как одному из авторов, способствовавших развитию фэнтези. Разочарован.

Э-э-э... Спойлер счас будет... Но так как сам рассказ — на 2-3 страницы, то — ничего страшного.

Сейчас я попытаюсь объяснить, почему я так люблю этот рассказ.